Расколотое королевство

*** Эддард Старк Нечасто Эддарду Старку снились те далёкие события. Он не любил такие сны, они вынуждали его возвращаться в тот страшный период, короткий отрезок времени, отнявший у него так много людей, которых он любил. События тех двух лет, по прошествии которых он потерял брата, сестру, отца и лучшего друга. Ему снились их лица. Годы стирают их из памяти, они мутнеют в его сознании, теряются. Ему вновь снился трижды проклятый Трезубец, вновь снился тот поединок, воспетый в песнях. Роберту бы понравилась эта песнь. Обещание, данное Лианне и тот взгляд, которым его одарила Кейтлин, когда он вернулся с войны с еле шевелящимся свёртком на руках. Обещание, которое он продолжает сдерживать, уже принадлежит призраку. Просьба одного призрака защитить её сына от другого призрака. Ложь, которую ему приходилось утаивать от всех, особенно от его нового короля. Теперь этот король был мёртв. Нэд, пробуждаясь от неприятного сна, дёрнулся в седле, едва не свалившись с коня. Он задремал на ходу. Поясница ныла, ноги затекли. Они уже несколько дней едут по Королевскому тракту. Позади него двигался эскорт, состоявший из десятка двух домашних гвардейцев, одетых в табарды, на груди которых гордо вырисовывался серый лютоволк Старков на белом поле. Один из молодых гвардейцев держал древко со знаменем Старков – ветра почти не было, и флаг уныло повис. “Последний раз я отправлялся свергать одного короля и садить на Железный трон другого”, – подумал Нэд. Он не любил юг, так много воспоминаний связано с ним, столько боли. Обязанности хранителя Севера вынуждают его воздать честь своему юному королю Стеффону. Он бы с радостью остался дома, с Кэт, но то означало оскорбить нового правителя Семи Королевств. Практически все знаменосцы Севера добрались до Королевской гавани, лишь Нэд Старк, да Большой Джон Амбер задержались в пути. Впереди него, покачиваясь в такт своим лошадям, ехали Робб и Джори Кассель, сменивший почившего Родрика Касселя в должности мастера-над-оружием. Оба о чём-то оживлённо беседовали и оба умолкли, когда заметили, что Нэд проснулся. Они сбавили ход, чтобы поравняться с ним. — Эта проклятая духота так усыпляет, – сказал Нэд. – Сколько нам ещё ехать? — Да вот же, – указал Робб на башни Красного замка, едва торчащие из-за верхушек леса. – К вечеру уже будем там. “А сейчас только утро, о Боги”. Нэд неуютно подвигался в седле. Его сын Робб, его гордость. Что и случилось хорошего за те два года сущего кошмара, так это рождение его первенца. Робб уже увенчал себя славой, когда Манс Налётчик решился вторгнуться на юг и создать своё королевство. Тогда Нэд Старк созвал знамёна, а Робб командовал правым крылом. Его сын обратил в бегство бесчисленное войско дикарей на своём направлении, понеся малые потери. Он заявил о себе, в глазах северных лордов он стал достойным наследником и сыном своего отца. Не только одной битвой, но и личной отвагой, проявленной в бою. Эддарда смутило, что одичалые – вернее те, кто соглашался разговаривать с братьями и с ним лично – все как один утверждали о возвращении Иных и упырей. Прямо как тот дозорный. Но ничего не случилось. Какое-то массовое помешательство. Нэд решил не забивать лишний раз голову уже застарелыми воспоминаниями. То, что случилось за Стеной, никоим образом ни на что не повлияло. — О чём-то интересном разговаривали, м? – с улыбкой поинтересовался Эддард. Он подивился тому, как хрипло и по-старчески звучит его голос. — Немного поговорили о Бране и… Обсудили одно, обсудили другое, – ответил Робб. — Скорее бы его уже увидеть, Брана. — Первый королевский гвардеец из рода Старков. Волчий рыцарь, как его именуют, – благоговейно сказал Джори. И Робб, и Джори, да и другие, восхищались Браном и его нынешним положением королевского гвардейца. На него надели белый плащ на том же году жизни, что и на Цареубийцу. Нэд тоже хотел бы верить, что это заслуга за мастерство его сына во владения клинком и бесконечную верность своему долгу, которую отец постарался привить своим детям. Но всё же его не покидало ощущение, что Станнис пошёл на этот шаг лишь для того, чтобы закрепить Север за королём надолго. Как когда-то поступил и Эйерис с сыном лорда Тайвина. Не хотелось бы, чтобы оказалось, что всё это время кровь лилась не за Станниса первого, а за Эйериса третьего. — Волчий рыцарь? – “Я не стану делиться с ними своими подозрениями”. Нэда не радовала мысль, что Бран принёс клятвы и чтит обеты, которые свойственны семибожцам. Что Бран никогда не познает радость отцовства, то же касается и возлежания с первой женщиной. – Как по мне, так неудачное прозвище. — Так его прозвали из-за Лето, – ответил Робб. – Не каждый день встретишь королевского гвардейца, сопровождаемого огромным лютоволком. Для него построили специальный загон у конюшен, хотя и незачем. Бран зачастую сопровождает принцессу Ширен, а той часто приходится бывать в Штормовом Пределе. — Сир Брандон, – поправил Джори. – Хотя и соглашусь, звучит непривычно. Будто я только вчера гонялся за ним по винтерфелльским крышам. От королевского тракта шло ответвление направо, в замок Росби и прилегающие к нему деревушки, состоящие из домов с низенькими соломенными крышами. На обочине, бранясь и ругаясь, крестьянин чинил колесо у повозки. — А что думаете о новом короле, лорд Старк? — Неплохо бы сперва взглянуть на него лично, – устало ответил Нэд, – говорят, в нём много от отца и почти ничего от матери. — Тогда ему крупно повезло, – сказал Робб. – Королева Селиса страшнее весеннего поветрия. Они были уже рядом. Скорее бы уже добраться до выделенных им покоев. Нэд уже не мальчик. Однажды, проводя время в богороще Винтерфелла, он случайно заглянул в отражение водной глади озера, и на него оттуда смотрел старик. Сейчас у Эддарда Старка уже седые волосы, невероятно печальные глаза, морщины, как у глубокого старца. Суставы утратили былую подвижность, а ноги постепенно деревенеют. Бедная Кэт, ей приходится делить ложе со стариком. Дорога уносила их дальше, Красный Замок увеличивался в размерах перед ними. Они вклинились в галдящий поток купцов, крестьян, карманников и межевых рыцарей. Кто-то планировал подзаработать, кто-то предложить к королевскому двору свои товары, а кто-то найти себе господ. Те, кто понаглее, пытались столкнуть старковых гвардейцев с дороги, и Джори пришлось взяться за короткий шест, отгоняя шибко настырных попутчиков. Вот она, Королевская Гавань. Город уже на подходе встречал Старка невыносимой вонью и грязью. *** Давос Сиворт Сир Давос Сиворт торопился. В спешке своей он нёсся по лестницам настолько быстро, насколько позволяли его старые кости. В покалеченной руке Давос нёс охапку пергаментов различной степени важности, один из которых было письменное подтверждение самого Сиворта, что корабль спущен на воду и самая пора выбрать ему название. Сир Давос Сиворт входил в Малый Совет в должности мастера-над-кораблями. А человек, который дал ему место в Совете, титул, пожаловал в рыцари, даровал ему имя и будущее его детям, скончался совсем недавно. Эта весть разбила Давоса. Он служил только одному королю и, при всей своей любви к Стеффону, понимал, что второго такого нет и не будет. Стеффон всего лишь мальчишка, он помнил его совсем крохотным младенцем. Даже помнил, как довольный Станнис привёл своего лукового рыцаря, чтобы с гордостью представить ему своего наследника. И даже помнил, как взъярилась королева Селиса, когда Давос хотел взять Стеффона на руки, с позволения Станниса, разумеется. — Не смей прикасаться к будущему королю, ты, чернь, – Станнис был так доволен тем, что оставит после себя наследника, что даже не обратил внимание на дерзость своей супруги. Давос впервые его таким видел. Даже на луковицу, которую контрабандист протащил под стенами Штормового Предела, он не смотрел так, как на своего Стеффона. Слёзы наворачивались, когда Давос вспоминал об этом. Теперь это будто было в прошлой жизни. Всё, что он может сделать для своего короля, это продолжить так же верно служить и его сыну. Хотя Давосу и хотелось бы вернуться домой, к дорогой супруге Марии и своим внукам, но, стало быть, это подождёт. На входе в зал Малого Совета дежурил королевский гвардеец – Робар Ройс. Долгое время сын Бронзового Джона Ройса служил в качестве придворного рыцаря у короля Станниса, пока сам же Станнис и не представил ему возможность носить белый плащ. И тут ведь было за что: Галантный и опасный в бою – по крайней мере на турнирах – он заслужил эту честь, как никто другой. Робар и Давос поприветствовали друг друга короткими кивками, и королевский гвардеец отворил перед Давосом дверь. В зале Малого Совета ещё душнее, чем во всём Красном Замке. Стол, за которым обычно проходило заседание, отодвинут подальше. В тени перед выходом из зала ютились члены Малого Совета: мастер-над-монетой – лорд Петир Бейлиш, которого Станнис назначил по просьбе Джона Аррена, видя его талант в получении золота практически из ничего; мастер-над-шептунами – лорд Варис, он служил королю Эйерису, но его талант в тёмном деле был непревзойдён и необычайно полезен Станнису, особенно на начальном этапе правления. Настоящий рыцарь плаща и кинжала, хотя Станнис так и не научился ему доверять, хоть на йоту… и Давос тоже; Должность мастера-над-законами занимает лорд Ренли. Теперь же, помимо этого, он провозгласил себя регентом юного короля, и никто особо с этим спорить не стал; десницей короля оставался лорд Джон Аррен, а после его смерти его сменил лорд Алестер Флорент, хотя многие и не одобряют этот выбор. В верности Алестера сомневаться не приходится, да и Станнису он приходится родичем. Алестер Флорент – дядя королевы Селисы. Но его поступки иногда отдавали излишним своеволием. Кажется, недолго он пробудет на своём посту, у него уже случались прения с Ренли. Под сводчатым окном, откуда лился золотистый луч, разбиваясь на солнечные осколки, стоял стул с высокой спинкой, а на нём восседал, непосредственно, сам Стеффон первый. Слева от него стоял великий мейстер Голквин, присланный из Цитадели взамен великого мейстера Пицеля. Голквин то и дело вытирал пот со лба шёлковым платочком. А справа от короля, в весьма нелепой позе, застыл Арис Окхарт, выглядящий, казалось бы, смущённый. В руках он держал корону, предназначенную Стеффону. — Что тут происходит? – шёпотом спросил Давос, переводя дыхание, после своих скачек по всему Красному Замку. Стоило ли так сайгачить ради этого? — Ничего особенного, лорд Давос, – объяснил ему Бейлиш. Теперь, когда он входит в Малый Совет, его именуют лордом, Сиворт никогда к этому не привыкнет. – Репетируем коронацию, вы попали на тот момент, когда королю Стеффону возлагают корону, кульминация, можно сказать. — И… а почему этим занимается сир Арис Окхарт? – Королевский гвардеец совсем запёкся в своих доспехах. — На репетицию был приглашён Верховный Септон, но он отказался, сославшись на дурное самочувствие. — Скорее всего, плохо ему от его очередных пьянок, – встрял женоподобный лорд Варис. – Наш бедный Верховный Септон, не помню, чтобы хоть раз я видел его трезвым. — Как бы то ни было, отдуваться приходится сиру Окхарту, и вот кто-кто, а он уж точно победнее нашего красноносого септона, – заключил Мизинец. — Превосходно, мой племянник, – лорд Ренли разразился овациями, когда великий мейстер Голквин зачитал последние слова. – Коронация пройдёт на высшем уровне. — Это вы правильно, государь, что решили как следует подготовиться с нами перед вашим верным Малым Советом, – мейстер тяжело дышал, на жарком предосеннем солнце ему, в его робе и тяжеленой цепью на шее, было трудно также, как и сиру Окхарту. – На вас будет смотреть вся знать Семи… — Знаю, – перебил его король. Совсем ещё юноша, черноволосый и синеглазый, как подобает Баратеонам. От Станниса ему досталась квадратная челюсть и глубоко посаженные, мрачные глаза, – ради этого я всё и затеял, разумеется. О Боги, как же он хочет быть похожим на своего отца не только внешне, но и поступками, поведением, повадками. Стеффон боготворил своего отца. Станнис славился своей жестокой и честной прямолинейностью, которая могла вышибить дух из любого. Стеффон же только пытается и если Станнис внушал трепет, то юный король лишь лёгкое раздражение. Будем надеяться, что и чувство справедливости и долга он тоже согласится перенять у отца. — Пора начать проводить заседание Совета, племянник. – Ренли кивнул сиру Окхарту на отодвинутый в сторону стол, явно намекая, чтобы бедный рыцарь вернул его на место. – У нас на повестке дня стоит пару вопросов. — Верно, – заявил Стеффон с таким видом, будто это, безусловно, его мысль. – За работу, милорды. Стол, с противным скрежетом царапая пол, медленно перемещался на середину зала. Стул с высокой спинкой, предназначенный королю, как раз попадал под сводчатое окно, откуда беспощадно жарило солнце, и пока Совет рассаживался, Стеффон предпочёл остаться на ногах, медленно расхаживая вокруг стола. — Ваше величество, – Мизинец протянул королю тяжёлый фолиант казначейства, где кропотливо докладывал о различных доходах или расходах короны. Стеффон поспешил протянуть книгу своему дяде-регенту, – затраты на коронацию в вашу честь. Благодаря королю Станнису и, не стану скромничать, благодаря моей персоне в том числе, наша казна ломится от золота, так что мы едва ли ощутим потери. Это всё включая выплаты Железному банку и помощь Ночному Дозору. Но вот лорд Джейме Ланнистер, увы, перестал делать безвозмездные перечисления в пользу Железного Трона. Соглашение, заключенное ещё лордом Тайвином и лордом Джоном Арреном. — Цареубийца, – с нескрываемым презрением бросил Стеффон. – Мой отец правильно делал, что не давал львам спуску. Я готов последовать его примеру. Зал Малого Совета неловко притих после этих слов. Только шелест пергамента в руках Давоса и листов казначейской книги, которую перелистывал Ренли, изучая отчёт мастера-над-монетой, нарушал повисшую тишину. — А что насчёт слухов, что Цареубийца и этот недотёпа Талли планируют связать свои дома кровными узами брака посредством женитьбы их детей, – поинтересовался Алестер Флорент. — О, это и не слух, лорд десница, а факт, самый настоящий и подтверждённый, – ответил Варис Паук, лениво помахивающий перед лицом мирийским веером. – Воистину тревожные новости. И лорд Эдмар, и лорд Джейме – оба были в немилости перед нашим предыдущим королём, не знаю, что они затевают, но сомневаюсь, что это пойдёт его величество на пользу. Намёк Вариса был понятен и ясен, как небо над Королевской Гаванью в этот день. Члены Совета переглянулись. Брачный союз великих лордов сам по себе подозрителен. Они связывают друг друга нерушимой нитью. Как когда-то были связаны между собой четыре великих дома, около двадцати лет назад. Все осознали неладное… кроме короля. — Пусть предатели ютятся друг с дружкой. Ланнистеры ненадёжны и коварны, с ними всё ясно. Что до Талли, то я был готов изменить к ним отношение, может даже восстановить в правах. Но теперь они кажутся столь же подозрительными… — С этим можно и подождать, племянник, – сказал Ренли. Регент громко хлопнул фолиантом и вернул его мастеру-над-монетой обратно. – Главное, это коронация. А дела подождут. — Но не подождут Аррены, – продолжал Варис. – В Долине вновь вот-вот разразится война между лордом Робертом Арреном и сиром Гаррольдом Хардингом. В последний год правления Станниса, некий молодой рыцарь, Гарри Хардинг, воспитанник леди Аньи Уэйнвуд, провозгласил себя лордом Долины. Он заявлял, что в нём течёт кровь соколиных лордов ничуть не хуже, чем в жилах хилого лорда Роберта. Что лорд Роберт слаб и болезненный, к тому же он распустил слух о неспособности лорда завести потомство. На удивление, Гарольд быстро снискал поддержку в лице других домов Долины, влиятельных и не очень. Боевые действия, разоряющие горный край, прекратились по требованию короля Станниса, и каждый остался при своём. Десница Алестер Флорент предлагал взять обоих под стражу и провести суд. Станнис, уже тогда тяжко болеющий, отмёл эту затею. Он был просто не в силах идти на новую конфронтацию со своими вассалами, а за период его правления, конфликты, те или иные, случались часто. По мелочам и не очень. Но сейчас, когда Станниса нет в живых, а на жутком троне восседает мальчишка, шаткое перемирие в Долины рискует рухнуть, а война возобновиться с новой силой. Согласно донесениям Вариса, лорд Аррен жаждал возмездия своему дальнему родственнику и направил отряд домашних гвардейцев на арест молодого рыцаря. Гвардейцы были перебиты до единого, а Хардинг вновь созывает сторонников, призывая к открытой борьбе с наследником Джона Аррена. — Что за вздор? – спросил король Стеффон, с негодованием взирая на евнуха. – Разумеется, лорд Роберт Аррен имел на это полное право. Следует заняться этим вопросом немедленно, я предлагаю взять сира Гарольда под стражу. — Для поддержания порядка в Долине, хочу предложить вам, государь, отправить туда латников под королевским знаменем и задержать обоих, – сказал лорд Алестер. – Это нельзя оставлять без… Лорд Ренли сладко рассмеялся, вынуждая Флорента умолкнуть. Пару биений сердца они сверлили друг друга взглядами. — Лорд десница, уймитесь. В этом вопросе нужен тонкий подход. Я предлагаю не вмешиваться, – когда десница уже готовился протестовать, Ренли повысил голос, чтобы перебить старого лорда. – Предупреждая ваши возражения, сир, я скажу, что это не подорвёт авторитет нашего короля и не скажется на безопасности короны. — Не вмешиваться? Как это, оставить всё как есть? – не понял Стеффон. — Именно, доверьтесь вашему дяде, племянник. Может мы и вернёмся к этому вопросу, но после коронации. Мало кому пришлось по душе предложение регента оставить всё как есть и не вмешиваться в дела лордов Долины. Особенно лорду Алестеру Флоренту. А тем временем заседание Совета продолжалось. Высказаться хотел каждый: Великий Мейстер Голквин, Мизинец, Паук, сам король. Время шло бесконечно долго и Давос совсем притомился. Наконец, очередь дошла до него. Всё ещё требовалось как-то назвать новый корабль, совсем недавно спущенный на воду. — Король Станнис. Я желаю, чтобы он назывался так, да. — Как будет угодно Его Величеству, – Сиворт нацарапал на пергаменте два слова. Всего два слова, но дались они ему тяжело. Давос по-прежнему читает и пишет через пень колоду. Глупый контрабандист. — Хорошо, – сказал король, – на этом всё, можете быть свободны. Поднимаясь со своего места, Давос заметил, как Варис и Петир Бейлиш переглянулись, не в силах скрыть улыбки. Наконец-то на волю, на воздух. Сейчас ему, Давосу, больше всего хотелось спуститься к освежающей вони Черноводного Залива. — Можете быть свободны… – передразнил Мизинец, заслужив недовольный взгляд лорда-регента. Петир Бейлиш и Варис Паук, покидали зал вместе, о чём-то переговариваясь. Великий Мейстер засеменил к себе в покои. Алестер Флорент, сухо попрощавшись с регентом, широким шагом отправился к себе. Стоило Давосу оказаться в широких коридорах Красного Замка, как на него хлынула толпа гостей и уже живущих при дворе домочадцев. Коронация начнётся через несколько дней, когда доберутся до Королевской Гавани оставшиеся лорды и леди. Удивительно, сколько твердыня Мейгора Жестокого способна вместить народу. Давос Сиворт не питал иллюзий. Весь этот люд прибыл лишь для того, чтобы оказаться на короткой руке с новым королём, решить свои проблемы или же прокормить свои амбиции. Давос заметил, что среди гостей почти нет лордов Долины, зато остальной знати со всего Вестероса навалом. Они не любили Станниса за его прямолинейность, жесткость и за упрямство. Не полюбят и Стеффона, который так отчаянно пытается быть похожим на своего отца.