Сингулярный

— Стивен… — Джонатан… Стрэндж смотрел в эти шальные, бездонные, как марианская впадина, глаза напротив. Зрачки у гостя были расширены, дыхание сбито. Что-то промелькнуло в его глазах, что-то неопределимое. Стивен немного опешил и, видимо заметив это, Джонатан снова накрыл своими губами губы Стрэнджа, пока его рука разглаживала проступившие морщинки на чужом лбу. На секунду он отстранился, не теряя зрительного контакта. Молча стоял напротив и смотрел будто бы прямо в душу. А на лице его читался очевидный вопрос. — Ну же, чего ты хочешь? — прошептал Стивен. — Всё зависит от того, чего хочешь ты, Стрэндж, — почти спокойно произнёс гость. Перед глазами замелькали картинки. Вот Джонатан, стоя спиной к Стивену, заваривает им чай. Вот он тихо хихикает над историями о бурной молодости Стрэнджа. Вот уже лежит пьяный, растекшийся по креслу, обернутый в Плед, и качает в руке стакан вина. Туда. Сюда. Туда. Сюда. Губы у него тонкие, алые, влажные от выпитого алкоголя. Прямо как сейчас… И Стивен не выдержал, подался вперёд, обхватил лицо Джона руками, притянул его к себе и начал целовать, целовать, целовать, мягко направляя Пайна за собой в сторону спальни. Именно спальни, где он сам не был, казалось, так давно. Громкое дыхание двух мужчин слилось в одно. Они плавно, чудом ничего не задевая, пятились к двери, по пути меняясь местами. Стивен ударился спиной об дверь в сантиметре от ручки, открыл её каким-то чудом. Два шага, и он повалил Джонатана на кровать. Отстранился, в неверии оглядывая того, кого искал так долго. В существовании которого сомневался. Без кого жизнь потеряла последний смысл. И вот он: помятый пиджак, рубашка, которая уже успела потерять несколько верхних пуговиц, взлохмаченные волосы, прилипшие ко лбу пряди и, конечно, этот запах. Какой-то особенный, словно давно забытый. Такой нужный. Без которого кислород — не кислород, а жизнь — не жизнь. Джонатан… такой реальный, непредсказуемый, с чертями в глазах. Его приоткрытый рот манил к себе, от уголка губ тянулась к подбородку вязкая ниточка слюны. Грудь вздымалась и опускалась быстро-быстро, а сердце стучало оглушительно-громко. Или это собственное сердце так рвётся наружу? Взгляд из-под полуприкрытых век словно говорил: «Давай, действуй, чего ты ждёшь? Вот он я, прямо перед тобой!» И Стивен, словно загипнотизированный, подчинился этому взгляду. Протянул руки к рубашке гостя и резко развёл её края в стороны, отчего последние пуговицы разлетелись. Джонатан не сопротивлялся. Приподнялся, чтобы помочь стащить с себя пиджак вместе с рубашкой, пока Стивен осыпал его грудь кусачими поцелуями, и сам потянулся к чужой кофте. Как только она была сброшена, Стрэндж припал к шее, к ключицам и кадыку гостя. Тот не был против, только притягивал к себе время от времени, чтобы снова впиться губами в губы Стивена. Джонатан выгибался в спине, когда чувствовал очередные укусы уже в области груди и живота. Стивен медленно стягивал брюки Джонатана, пока тот помогал ему избавиться от его. Вслед за брюками полетели и домашние штаны Стивена. В комнате было темно, и только слабый свет то ли луны, то ли огней, пробивавшийся сквозь тёмные шторы, освещал два нагих тела на кровати. Но даже в темноте Стивен видел распростертого под ним человека — настолько бледная у него была кожа. Она словно светилась: видно было и голубые вены на руках, и чётко очерченный пресс, и вздымающуюся грудь. Конечно, он был прекрасен. Черт! Да он выглядел как греческий бог! А капельки пота на его висках поблескивали в темноте словно драгоценные камни. Недовольный таким пристальным взглядом, Джонатан потянул Стивена на себя, подначивая его на действие. Член крепко стоял у обоих. Оба живота были в смазке, и было почти больно. Стивен затрясся, сгорая от нетерпения, зажмурился на секунду, но снова открыл глаза, не в силах отвести взгляд от тела под ним. Скрипнул матрас. Джонатан протянул руку вниз, чтобы охватить своей влажной от смазки рукой сразу оба достоинства. Рука была прохладная, но не ледяная. От такой сильной стимуляции Стрэндж начал подрагивать, шипя сквозь зубы проклятия и молитвы всем, кому только мог. Черт, как давно у него не было секса? Год, два? Как можно считать время, если ты, черт побери, в нём потерялся? Стивен заставил себя выкинуть эту мысль из головы. Всё потом. Потом. Сейчас под ним лежал самый прекрасный мужчина в мире и, о боги, дрочил ему и себе, пока Стрэндж витал где-то в облаках. Здесь и сейчас. Здесь и сейчас. Стрэндж зашипел, упершись головой в плечо любовника. Он спустил от простой дрочки, как подросток в свой первый раз. Джонатан убрал руку, хотя сам ещё не кончил, и, кому молиться в этот раз, облизал свои длинные, прекрасные пальцы, испачканные в чужой сперме. «К-как? К-как ты хочешь?» — прошептал Стивен. Прошла всего пара секунд, но он уже был готов ко второму раунду. Джонатан только улыбнулся своими тёмными, блестящими губами. Он резко дёрнулся, меняясь местами. Сполз по кровати, не забывая покусывать каждый сантиметр чужой кожи. Опустился до вялого члена Стивена и взял его в рот. Чувствительная после оргазма плоть вновь начала набухать, распирая рот гостя. Джонатан улыбался этой дьявольской ухмылкой, пока вбирал в себя чужое достоинство. Лизнув пару раз окончательно вставший член, он потянулся обратно к губам Стивена, продолжая держать крепкий стояк в своей руке. Во время поцелуя Стивен постарался прикрыть глаза, отдаваясь полностью захлестывающим его впечатлениям. И вдруг почувствовал это. Как головка его стояка медленно погружается во что-то тугое и тёплое. Поцелуи прекратились, Джонатан откинулся назад, уперевшись руками в чужие колени и открывая тем самым вид на то, как он насаживается на чужой член. Стрэндж мог только постанывать и подмахивать партнёру, гладя его бедра. Тот восседал на нем, белея призраком в темной комнате. Казалось, ещё чуть-чуть и он раствориться во мраке, исчезнет во тьме, словно это все был один мокрый сон. Стрэндж протянул к нему руки, обхватил напряжённые, влажные от пота бедра. Реальный. Только бы он был реальным. Хотя в каком влажном сне партнёр не реален? А Джонатан будто сошёл со старой картины. Словно реставратор снял с тёмного от старости шедевра слой грязи и масла, открывая новому столетию красоту гениальных мазков. Бледная грудь вздымалась все чаще и чаще, хотя казалось бы, куда больше. Рука Стивена проскользнула с ребра туда, где под слоем пергаментной кожи, под рёбрами билось чужое горячее сердце. Разве это не сон? Разве может человек быть таким идеальным? Мысли путались, мешались. Остались только страсть и неверие. В какой-то момент Стрэндж почувствовал, что больше так не может. Не слишком быстрый темп стал сладкой мукой, поэтому, перевернув Джонатана на спину, Стрэндж стал вжимать его в постель, пока тот только закатывал потемневшие глаза и беззвучно открывал рот. Он не стонал, только дышал глубоко и часто, не отводя шального взгляда от своего любовника. Кончил он тоже беззвучно, забрызгивая каплями семени свой и чужой живот. Стрэндж в тот же момент вышел из него, кончив со слабым стоном, повалившись рядом. В воздухе кружилась пыль. Вот сейчас Стивен откроет глаза, проснётся на диване с позорно влагой в штанах и все. В этой череде снов и яви, в этой карусели внутри его сути он снова окажется один на один с одиночеством. Больно и глупо… Идеальных людей не существует в реальном мире, идеальные люди обитают во снах. У них тонкие губы, шальная улыбка и глаза цвета пасмурного неба. Что-то коснулось руки Стивена. Он неохотно открыл глаза. Чужая рука переплела их пальцы, сжала не сильно. Глаза встретились с глазами. Джонатан улыбался одними уголками губ, почти горько. И сел на кровати, разворачиваясь бледной спиной, расцепляя их руки. Идти никуда не хотелось, но Джонатан словно звал его куда-то. Сбитые простыни, пропахшие потом и сексом неприятно прилипали к спине. Кое-как, опираясь друг на друга, мужчины покинули спальню, чтобы сразу же войти в соседнюю комнату — гостевую. Повалившись на заправленную постель, Стрэндж мгновенно провалился в сон, в последнюю секунду пытаясь нашарить во тьме чужую руку.