*****
Линда позвонила тем же вечером и пригласила Итана на стажировку в их главный офис в Бруклине. Стажировок должно было быть три, по четыре часа каждая. Оплачивались они по минимальной ставке — двадцать долларов в час без учёта денежных и временных затрат на дорогу. Линда предложила Итану самому выбрать дни недели, которые были бы ему удобны: для неё было важно, чтобы обучение проходило без ущерба для его университетских занятий. Итан недолго подумал и выбрал ближайшее воскресенье, вторник, потому что это был наименее загруженный день в неделе, и пятницу, чтобы в предстоящую субботу, если будет заказ, уже иметь возможность полноценно поработать. Первое, что удивило Итана на стажировке — с него сняли мерки. Рабочая форма для официантов шилась на заказ и состояла из четырех частей: чёрных брюк, длинного фартука ниже колена из такой же ткани, белой рубашки и бабочки. К последнему дню стажировки для Итана должны были подготовить два комплекта. Второе — его сфотографировали для анкеты. Это не было похоже на фотосессию для модельного портфолио; фотографии были сделаны на фоне белой стены и больше напоминали снимки на документы, но Итан всё равно уточнил, для какой цели они делались. — Некоторые заказчики предпочитают заранее видеть лица тех, кто будет подносить им и их гостям коктейли, — Линда ответила таким удивлённым тоном, словно это было очевидно. — Исключительно по внешним данным официантов отбирают нечасто, но нужно быть готовым ко всему. «Ко всем капризам», — добавил Итан мысленно. — Ты на редкость фотогеничен, — добавила она удовлетворённо, рассматривая фотографии на экране своего компьютера. — Тебе идёт серьёзность. Ко второму дню стажировки Итан должен был выучить наизусть устав. Это не отняло у него много времени, но уже к вечеру вторника дополнительная нагрузка к основной учёбе, пусть и несущественная по меркам других работающих студентов, ощущалась значительно. Чего стоили одни только поездки в метро через весь Манхэттен с пересадкой до Бруклина. Свободного времени на отдых и рисование не оставалось: за четыре дня Итан ни разу не взял в руки альбом и карандаш. Он приходил домой с учебы или стажировки и сразу заваливался спать. Эбби, возвращаясь с работы, готовила ужин невзирая на свою очередь в расписании и будила Итана с просьбой составить ей компанию, а на деле заботилась о том, чтобы Итан не функционировал исключительно на одном кофеине. В четверг утром Итану позвонил Кристофер и сказал, что в пятницу его не будет в общежитии до самой ночи: их вывозили обслуживать какой-то банкет. Раньше о таком он предупреждал Мэйсона, и тот, пользуясь тем, что комната оставалась в полном его распоряжении, приглашал Итана к себе. Они вместе ужинали, смотрели фильмы, занимались сексом. Иногда Итан оставался у него до утра. В квартиру Эбби в её отсутствие Итан не приглашал Мэйсона ни разу, даже в те моменты, когда она подолгу отсутствовала дома. У них была договорённость: никого не водить домой. Итан относился к этому правилу уважительно, хоть и знал, что для Мэйсона Эбби сделала бы исключение. Наедине с Мэйсоном они оставались не чаще раза в неделю, и сейчас Итан нуждался именно в этом: тихом ленивом вечере с вкусной жирной едой и спокойным, неторопливым сексом. Итан выходил из ванной, когда услышал звук вибрирующего телефона. Обернув полотенце вокруг бёдер, он подошёл к кровати и поднял с тумбочки лежащий лицом вниз телефон. На экране высвечивалось имя Кристофера. Меньше всего Итан ожидал сейчас увидеть это имя. Он принял вызов. — Привет, — сразу же поздоровался Кристофер возбуждённым голосом. — До тебя никак не дозвониться. Занят? — Был в душе, — Итан присел на край постели и зачесал назад мокрые волосы. — У тебя поменялись планы? Возвращаешься на кампус? — Ты можешь сейчас приехать в офис? — проговорил Кристофер быстро. — Линда не смогла к тебе дозвониться. На вечер не хватает одного официанта. — Я не знаю, — Итан от его напора растерялся. — Я уже обещал Мэйсону, что приеду к нему. — Знаю, но Линда очень просит. — Почему она не могла предупредить заранее? Мы же виделись с ней сегодня, — Итан поднялся и подошёл к окну. — Я уехал из офиса буквально несколько часов назад. — Она сама не знала. Один из парней сообщил ей в самый последний момент, что не сможет работать, — на заднем фоне послышались шаги, и Кристофер заговорил вполголоса: — Это какой-то новый клиент, и Линда очень сильно не хочет его подводить. Приезжай. Итан потёр пальцами лоб: он не был настроен работать. В глобальном плане, конечно, был, но не вот так, не спонтанно, вечером пятницы после насыщенной и сложной недели. Он мог отказаться и имел на это законное право. Его ждал Мэйсон, большая коробка крылышек барбекю и «Инферно» с Томом Хэнксом. Он не был обязан соглашаться, но любопытство внутри разрасталось и зудело с каждой секундой всё сильнее. Кристофер терпеливо ожидал ответа. — Я приеду, — Итан развернулся и посмотрел на висящий на спинке стула чехол с новой формой, которую он даже не успел ещё примерить. — Буду через час, не раньше. — Отлично, я передам Линде, — Кристофер с облегчением выдохнул, в голосе слышалась улыбка. — Спасибо, Итан, ты спас всех нас.*****
— Так, прошу минуту внимания! Линда хлопнула в ладоши, призывая толпу собравшихся к тишине, хотя и без этого почти никто не разговаривал. — Коротко введу вас в курс дела на сегодняшний вечер, — начала она деловым тоном. — У меня заказали восемь официантов на четыре часа, а это значит, что банкет скорее всего будет проходить в формате делового фуршета, на котором будет присутствовать от ста до ста пятидесяти гостей. На сегодня метрдотелем назначаю Купера, — она сделала паузу, и высокий смуглый парень поднял руку. — Отлично. Когда вы прибудете на место, Купер разделит вас на сектора, с которыми вы должны будете работать весь вечер. Но не расслабляйтесь, ваша задача параллельно с этим — подстраховывать остальных. Любое несоблюдение устава — моментальное увольнение. Не подведите ни себя, ни меня. Удачи. Купер задержался для более детального инструктажа от менеджера, все остальные направились к лифту. Кроме них с Кристофером в кабину вошли ещё пятеро парней. Двое слушали музыку в наушниках, глядя пустым непроницаемым взглядом перед собой, ещё двое листали ленту новостей в телефоне. Пятый парень, Итан запомнил только его имя — Джеймс, провожал загорающиеся один за одним на табло цифры обратного отсчёта этажей. Они спустились на подземную парковку, где их ожидал микроавтобус, чёрная десятиместная «Тойота». — Ты не знаешь, куда мы поедем? — тихо спросил Итан, откидываясь на спинку кресла. Он занял место в самом дальнем углу салона, на которое не было других желающих. — Нет, — Кристофер сел рядом и, запрокинув назад голову, прикрыл глаза. — Но это всегда Манхэттен. Итан заметил, что Кристофер не был настроен разговаривать, поэтому не стал настаивать на дальнейшем диалоге. Он достал телефон и написал Мэйсону, что выезжает на работу и напишет в следующий раз, уже когда освободится. Мэйсон ответил сразу, что будет ждать. Минуты через три на переднее сидение машины запрыгнул Купер, и как только он задвинул за собой дверь, водитель завёл двигатель и незамедлительно тронулся с места. — Никогда не угадаете куда мы едем, — Купер возбуждённо развернулся назад всем корпусом. — В Манхэттенский круизный порт. Итан непонимающе посмотрел на Кристофера: тот даже не шелохнулся, продолжая сидеть с закрытыми глазами, только брови в мимолётном удивлении взлетели верх и сразу же опустились. Лицо расслабилось. Остальные тоже не сильно воодушевились, по крайней мере вслух восхищения Купера не разделил никто. Солнце опускалось к линии горизонта, приобретало более чёткие контуры и наливалось насыщенным алым цветом, напоминая спеющий сицилийский апельсин. Когда они пересекли Бруклинский мост, солнце скрылось за небоскрёбами, и Итан, расслабившись, задремал в первой же пробке. — Приехали! — громко объявил Купер, распахивая дверь. — Давайте, выгружаемся живее, мы опаздываем уже на четыре минуты. Итан вышел последним. На причале было ветрено и свежо, и от этого дышалось легко, приятно. Прохлада моментально его взбодрила. Они пошли вдоль автомобильной парковки, под завязку заполненной машинами. Кристофер, идущий чуть впереди, многозначительно присвистнул, заставив Итана вскинуть голову и посмотреть в том же направлении: они приближались к роскошной белоснежной яхте. Яхта была огромной: не меньше трёхсот футов в длину и высотой с четырёхэтажный дом. Гладкий белый металл с вкраплениями чёрного стекла. На корпусе ближе к корме оттенялись каллиграфические буквы… — Маккензи, — прочёл Кристофер вслух. — Тебе уже приходилось бывать на таких яхтах? — спросил Итан. — Нет, — Кристофер покачал головой. — Самое необычное место, где мне выпадало работать — бар на тридцатом этаже на крыше «Кимберли». Мы обслуживали день рождения, шестнадцатилетие дочери директора «Zara» или «H&M», не помню точно. Вечеринку устроили с размахом, людей по ощущениям присутствовало не меньше двухсот. Так вот, богатые детки — это ад и кошмар, вот что я понял в тот день. Мне иногда становилось страшно, что кого-то просто выкинут за ограждение. Хорошо ещё, что я не боюсь высоты. Нескольким нашим девчонкам пришлось потом снимать напряжение травкой. Что? — Кристофер насмешливо изогнул бровь. — Их как раз друзья именинницы джоинтами и угостили. Они поднялись на борт. Встречал их высокий широкоплечий мужчина в чёрном костюме с непроницаемо строгим лицом. Первым делом он попросил всех сдать телефоны в специальную коробку, потом каждого проверил металлоискателем. Никто даже бровью не повёл на эти просьбы, наверняка это была стандартная процедура. Дальше их передали кому-то из команды, и он провёл их на самую нижнюю палубу, где располагались каюты экипажа. Там они могли оставить вещи и переодеться. Итан впервые примерил форму, сшитую для него портными агентства по индивидуальным меркам. Перед зеркалом он заправил в брюки рубашку, застегнул её на все пуговицы до самого верха, под воротником застегнул бабочку. Радоваться такому было нелепо, но Итану понравилось, как он выглядел в униформе официанта. Возможно, всё дело было в том, что он редко видел себя в классической одежде, и это вызвало чувство новизны, но нельзя было отрицать и того факта, что сама форма была сшита безукоризненно по его фигуре и, вполне вероятно, именно поэтому ему шла. Гости должны были располагаться в гостевых залах на верхней палубе. Купер, как и предполагалось, разделил официантов по секторам, за каждым закрепил свою зону ответственности. Итану, как новичку, не доверили разносить напитки, что было даже к лучшему. Его и ещё троих официантов Купер поставил отвечать за закуски. Они должны были работать с кухней. Кристофер, Купер и остальные остались в баре, и некоторое время, пока шла подготовка фуршетных столов, они не пересекались. На кухне работали сразу три повара. Горячие и холодные закуски выставлялись в огромных количествах на отдельные столы, с которых официанты должны были забирать и на своих подносах выносить наверх. Кухня находилась в носовой части главной палубы, на одиннадцать крутых ступенек ниже, но это всё равно казалось проще, чем носить на пяти пальцах хрупкие стеклянные бокалы на тонких высоких ножках. — Публика сегодня благоприятная, — поделился впечатлениями Кристофер, когда они с Итаном встретились в коридоре по пути на кухню. — Политики, конгрессмены, все в уважаемом возрасте — не видел никого моложе пятидесяти. Большинство без пары. Я не ожидал такой удачи, даже настроение улучшилось. Извини, — он, словно очнувшись, широко улыбнулся. — Тебе бы, наверное, хотелось чего-то противоположного. Кристофер специально улизнул от Купера, чтобы поговорить. В руках он нёс пустой поднос, ладони закрывали белые перчатки. Кристоферу тоже очень шла форма, даже больше, чем Итану. — Я видел много молодых мужчин, — сказал Итан без особого интереса. Он не разглядывал гостей целенаправленно, просто заметил. У некоторых пожилых мужчин на лацканах пиджака были приколоты булавки с флагом США. Это могли быть политики, прокуроры, члены сената… Не то чтобы Итан мечтал сейчас оказаться на вечеринке среди каких-нибудь молодых современных деятелей искусства, просто он понимал: не будь он здесь в роли официанта, он бы никогда и близко не оказался возле таких серьёзных и влиятельных людей. — В чёрных костюмах? — Кристофер усмехнулся. — Это всё либо охрана, либо чьи-то телохранители. Представляешь, кто-то из них, — он покружил указательным пальцем чуть выше головы, подразумевая этаж над собой, — может позволить себе купить такую яхту. Яхту за несколько десятков миллионов. — Думаешь, она принадлежит кому-то из гостей? — Нет, думаю она чартерная, но всё же, сама возможность… Тебя это разве не возбуждает? — Кристофер откровенно издевался. — Ты даже не представляешь насколько сильно, — Итан с лёгкостью ему подыграл. Первый час пролетел быстро, а потом время стало тянуться жутко медленно. Самый большой дискомфорт доставляло то, что официантам негде было присесть, а Купер следил даже за тем, чтобы никто не стоял на одном месте дольше тридцати секунд. Усталость в руках и ногах накапливалась. Ступеньки, которые каждый раз нужно было преодолевать, превращались в настоящее препятствие, и поднос из раза в раз казался тяжелее предыдущего. Без телефона следить за временем было невозможно. Итан изредка выходил на палубу и выглядывал за борт. Картинка пейзажа менялась, сумерки постепенно сгущались до состояния непроглядной темноты, но под ногами не ощущалось ни малейшего движения: яхта была настолько большой и тяжёлой, что разница не была заметна: находятся они на воде или на суше. — Через пятнадцать минут будем подавать дижестивы, — объявил Купер, собрав всех официантов. — Далеко не расходитесь. Дижестивы подавались гостям в последнюю очередь, в самом конце вечера: кофе, крепкий алкоголь, коктейли. Гости расслабленно общались на диванах, кто-то выходил на палубу для приватных бесед, кто-то покурить или подышать свежим морским воздухом. Все были довольны хорошо проведённым временем. Даже не верилось, что скоро они закончат и поедут домой — Итан почти не чувствовал ног и заранее знал, что завтра не сможет подняться с кровати. Он не был привыкшим к таким нагрузкам: к четырём часам беспрерывного движения и ходьбы по ступенькам на скорость. Воспользовавшись ситуацией, Итан улизнул из зала и вышел на боковую палубу. Следом за ним вышли двое пожилых мужчин в серых костюмах. Они переговаривались шёпотом, но Итан не стал рисковать и пошёл вдоль борта в противоположную от гостей часть яхты, подальше от людей. Яхта была большой, и ни музыка, ни голоса до кормы не доносились. Итан подошел к перилам и облокотился на них, перенося вес тела с ног на туловище. Икры гудели от усталости, руки ныли, ступни покалывало мелкими иголками. Затянутая вокруг шеи бабочка неприятно душила, странно, что он только сейчас это заметил. В этот момент Итану показалось, что он больше никогда не согласится на эту работу. Он попробовал — у него не получилось. В конце концов, на кампусе постоянно вывешивались объявления с вакансиями для студентов. Итан мог бы с лёгкостью устроиться на кафедру помощником какого-нибудь преподавателя или руководителя научного исследования за восемь долларов в час. Деньги не стояли в приоритете, но здесь он был именно из-за них. За спиной послышались шаги. По ощущениям, у Итана оставалось ещё минут десять, но если сюда шёл вездесущий Купер — то наверняка с целью сделать выговор. Итан без разрешения слинял с рабочего места и прохлаждался, любуясь видами ночного Манхэттена. Занудный Купер оказался в разы противнее Линды. Итан бросил короткий взгляд из-за плеча и отвернулся обратно. К счастью, это оказался не Купер, а всего лишь кто-то из гостей. Итан не предусмотрел, что кому-то взбредёт в голову прогуливаться в эту безлюдную неосвещаемую часть корабля. Возможно, официантам вообще запрещалось выходить сюда. Итан смотрел вдаль перед собой, притворяясь невидимым. Ввязываться в проблемы не было ни малейшего желания. Мужчина медленно подошёл к краю кормы и остановился в шаге от перил, устремляя сосредоточенный взгляд на непроницаемую черноту Гудзона. В одной руке он держал бокал шампанского, другая была спрятана в кармане брюк. Итан посмотрел на него ещё раз, стараясь не поднимать глаз выше плеча: их разделяло не больше пяти футов, но мужчина будто не замечал постороннего присутствия, или же попросту равнодушно его игнорировал. Он был высоким и значительно старше Итана, хотя и выглядел намного моложе всех остальных мужчин, с кем Итан столкнулся за вечер на борту. Полумрак скрадывал настоящий возраст, но судя по профилю, ему было от силы лет тридцать, а если и больше, то совсем ненамного. На нём не было пиджака, а тусклое искусственное освещение не позволяло определить цвет брюк, они просто казались чёрными; верхняя пуговица белой рубашки была расстегнута, возле шеи чернели шелковые ленты распущенного галстука-бабочки. Он точно не был из числа телохранителей: охранники носили строгие чёрные костюмы с обычными однотонными галстуками. Он мог быть кем-то из членов экипажа, и если так, то был капитаном, не меньше, — статная фигура и идеальная осанка выдавали возраст и положение. Ветер трепал над головой флаг. Шум создавал в воздухе вибрацию, перебивая остальные звуки. Яхта двигалась очень медленно, и судя по приближающимся небоскрёбам, возвращалась в порт. Итан слегка склонился через перила, чтобы посмотреть на бурлящую от работающих двигателей белую пену. Воздушная, она казалась мягкой и тёплой. — Тебе плохо? — раздался за спиной мужской голос. — Тошнит? Несмотря на вопросы, в голосе не слышалось беспокойства, лишь равнодушная раздражённость. Итан выпрямился. — Нет, со мной всё в порядке. Итан обернулся к собеседнику: тот смотрел требовательным взглядом, давая понять, что ответ его не устроил. — Я просто устал за вечер, и вышел, чтобы немного отдохнуть в тишине, — Итан хотел улыбнуться, но у него не получилось. Он не понимал, что заставило его начать оправдываться. — Сегодня мой первый день, и, наверное, последний. Я не думал, что это будет… так сложно. Быть официантом, в смысле. Ходить с подносом оказалось не для меня. — А что для тебя? — прозвучало с хорошо скрываемой насмешкой. — Я не знаю. Итана подмывало ответить «рисование», но это не было правдой. В его жизни вообще не было ничего, про что он мог сказать: «это моё» и «я в этом лучший». Он часто завидовал Мэйсону по этому поводу: тот ещё со времен средней школы решил, куда поступит учиться, и с первого курса университета знал, кем будет работать после. Нет, этого мужчины точно не было среди гостей, потому что Итан непременно запомнил бы его лицо: строгое, неприветливое, с резкими отталкивающими чертами. Если бы Кристофер увидел его, он должен был бы сказать про него: экзотический. Это именно то, что Итан вкладывал в это определение. Не красивый, нет, а пугающе-притягательный. Когда хочется смотреть и отвести взгляд одновременно. Итан отвёл глаза. — Как твоё имя? — спросил он. Итан только сейчас заметил в интонации характерные черты европейского акцента. Он был неуловим и проявлялся разве что в случае использования таких вот простейших фраз. Или же английский язык попросту не был ему родным, что было более вероятно. — Итан Ким, — ответил Итан согласно заученному уставу, и менее уверенно добавил: — Сэр. — Откуда ты? Интерес очевидно был вызван фамилией, но Итан не торопился отвечать, потому что однозначного ответа на этот вопрос не существовало. Сейчас он жил в Гарлеме, всю сознательную жизнь провёл в Майноте, в Северной Дакоте, а родился в Эдмонтоне, в Канаде. Вопрос оказался неуместно личным. — Я из Нью-Йорка, — ответил Итан уклончиво. Со стороны лестницы послышались шаги и следом глухой стук каблуков по деревянному настилу палубы. Из тени навеса вышла молодая женщина в белом платье. Платье было простого кроя, закрытое, с длинными рукавами, и только широкий вырез горловины оголял тонкую шею и выразительные ключицы. Разделенные на ровный пробор каштановые волосы спадали на спину, отчего лицо было полностью открытым, но из-за освещения казалось каким-то неживым. Красивое и печальное. Он тоже повернулся к ней вполоборота. — Джей, ты можешь зайти в каюту? — спросила она неуверенно. В её взгляде было что-то нездоровое. Она смотрела так, как будто на корме кроме этого человека никого больше не было. — Приду через минуту, — сказал он спокойно. Женщина удовлетворённо кивнула и, не говоря больше ни слова, развернулась на месте и ушла. Он молча смотрел ей вслед, а потом развернулся к Итану и протянул свой бокал. На лице снова не отображалось ничего кроме равнодушного раздражения. Итану потребовалась секунда, чтобы понять, что это значит: гость отдавал официанту то, что ему больше не было нужно. Итан взял бокал и вороватым взглядом проводил удаляющуюся вглубь яхты фигуру. В руке нагревалось нетронутое шампанское. Со дна бокала поднимались встревоженные пузырьки. На периферии сознания мелькнула дурацкая мысль, что один такой бокал стоит больше, чем вся его зарплата за этот вечер. Шампанское выльют, и никто об этом даже не задумается. Он сделал глубокий вдох и пошёл обратно, думая уже о том, что на тонком стекле бокала непременно останутся отпечатки его вспотевших влажных пальцев.*****
Он медленно спустился на вторую палубу и прошёл в самый конец длинного коридора. Возле дверей дежурил Вагнер, телохранитель. Они на мгновение пересеклись взглядами и Вагнер молча отступил к стене, освобождая проход. Он вошел в каюту, закрыл за собой дверь и повернул замок. Мак сидела на краю кровати, низко склонив голову. Он осмотрелся. Она провела в каюте полдня, но за это время в комнате не появилось никаких следов её присутствия: всё та же идеально заправленная постель, нетронутый закрытый чемодан с дорожной сумкой на том же месте, где утром их оставила прислуга. Не было ни подноса с едой, ни даже начатой бутылки воды. Он не должен был чувствовать себя виноватым по этому поводу, но всё равно чувствовал. Он опустился на кровать рядом с ней и привлек к себе за плечи, обнимая. — Отпусти меня обратно, — прошептала она надрывно, как только её голова коснулась его плеча. — Пожалуйста, Джей. Он опустил веки. Уже знал, о чём будет этот разговор. — Хочешь вернуться в Лондон? — Да, — закивала она часто. — Я думала… — она осеклась и некоторое время молчала, подбирая слова. — Я думала, что мы пережили это, знаю, что нужно двигаться дальше, ведь прошло уже столько лет… и я клянусь, Джей, пока мы были там, я чувствовала, я верила, что всё в прошлом, но здесь… Стоило спуститься с трапа, и всё, буквально всё вокруг как будто нарочно напоминает мне… — Мне тоже, — признался он неохотно. Мак вздохнула с облегчением; ей было важно, что она не одинока в своём помешательстве. — Я знаю, что ты не захочешь уехать со мной, — продолжила она с горечью. — Что нельзя потакать моим прихотям вечно… — Дело не в желании, Мак, — перебил он. — Я не считаю это прихотью с твоей стороны, но это не зависит от одного моего желания. Я не смогу вернуться, потому что больше не могу позволить себе дистанцироваться. — Дистанцироваться? — она грустно усмехнулась. — Да ты только и делал, что работал всё то время, пока я жалела себя. — Этого недостаточно. — Но у тебя ведь всё под контролем? — Пока да, но больше так продолжаться не может, — он сдержано вздохнул и тут же вернул тему в прежнее русло: — И честно говоря, я не хочу тебя отпускать, потому что не хочу, чтобы ты была там одна. — Но я не буду одна, кто мне это позволит? Рядом всегда будет мама, да и ты… — она замолчала, нервно прокручивая кольца на безымянном пальце. — Сможешь прилетать ко мне в свободное время. — Не уверен, что смогу делать это часто. Она понимающе кивнула, слишком легко сдаваясь, как поступают надломленные люди с полным признанием собственной обречённости. — Если ты хочешь вернуться в Европу, я не стану препятствовать, — сказал он твёрдо. — Но только до следующего лета, не позже. Когда будут выборы, ты будешь нужна мне тут… Ты просто будешь нужна мне. — Боже, прости, Джей, я даже не поинтересовалась, как прошли ваши переговоры с Уолтерсом, — Мак накрыла ладонями его руку и слабо сжала. — Всё хорошо, тебе удалось с ним договориться? Он… будет на твоей стороне? — Не переживай об этом, — его свободная ладонь скользнула по её напрягшейся спине в успокаивающем жесте. — У него не было выбора. — Ещё больше года… — пробормотала она задумчиво. — Я очень постараюсь вернуться раньше, обещаю. В дверь постучали, и раздалось приглушённое «сэр» Вагнера. — Что? — бросил он раздражённо. — Сэр, Линкольн попросил передать, что готово шесть из десяти. Стараясь не делать резких движений, чтобы не демонстрировать нетерпение, он медленно поднял руку и посмотрел на часы. Ровно полночь. Результат шесть из десяти его не устраивал. — Скажи Линкольну, пусть продолжают, — сказал он громко и, склонившись к ней, прошептал: — Мак, мне нужно вернуться к работе. Она сжала его пальцы, не позволив встать. — Уже никогда не будет как прежде, да? Маккензи отстранилась и посмотрела на него с мольбой. В холодной голубизне глаз теплилась отчаянная надежда, желание получить обещание, пусть и ложное, что для них ещё не всё потеряно, что им есть, что спасать. — Ты и сама знаешь, что как прежде уже быть не может, — ответил он честно. Он должен был говорить с ней честно. — Но в этом нет нужды. Я обещаю тебе, что сделаю всё, что от меня потребуется, чтобы снова видеть тебя счастливой. Ты мне веришь? Она часто закивала, отпуская его руку. Он поднялся с кровати и пошёл к дверям. На этот раз он собирался сделать всё правильно.