***
…Никаких особых указаний, куда идти и где его искать, Мориарти ему не дал, несмотря на то, что сегодня они весь день перекидывались сообщениями, точно влюбленные школьники в ожидании конца уроков. У Себастьяна к вечеру палец устал стучать по кнопкам, но обмен горячими непристойными смс-ками оказался ничуть не менее азартным занятием, чем вчерашний секс. И Джим Мориарти определенно был гением эпистолярно-эротического жанра… Моран даже подумал, что из одних только его эсэмэсок вышел бы неплохой порносценарий. «Хочу передать горячий поцелуй твоей утренней эрекции…» «Почему не отвечаешь? Дрочишь в душе? Я это сделал. Дважды». «Блядь, я хочу тебя до охуения.» «Скажи мне стоп-слово!» «Нет, поздно… Сегодня, ковбой, тебе никакие стоп-слова не помогут. Я выебу твою задницу так, что ты сидеть на ней два дня не сможешь и будешь ходить с трудом — как после родео». «Между прочим, мы еще не обсудили детали твоего контракта. Исправим сегодня ночью. Хочу включить туда пункт о штрафных минетах и обязательном анальном трахе минимум три раза в неделю». «Тигр. Мррррррр. Кошачий царь». «Мррррр — это мой особый шифррррр». Порой Себастьяна (точнее, его внутреннего параноика) не оставляло ощущение, что Мориарти все время где-то рядом, незримо наблюдает за ним, и это отчасти находило подтверждение в его жарких посланиях и комментариях: «Дебби бесподобно хороша. Я отсюда вижу, как у тебя стоит на нее. Хочешь ее потрогать?» «Нет, даже не мечтай. Этот гран-при надо заслужить. Но она ведь охуенная, да, Тигр?» «Ха-ха-ха… я знаю, что на самом деле ты любишь горячих парней. Дамы прекрасны, да вот беда, члена у них нет. Зато мой хуй пришелся тебе по нраву, ковбой. И по размеру». «Потрогай себя. Да, прямо сейчас… Засунь руку в карман джинсов, нащупай ствол и поглаживай… полируй как следует. Медленно. Оооочень медленно. Ммммм, ковбой». «Ты уже готов кончить? Лично я — даааа.» Попытки обнаружить наблюдателя раз за разом оканчивались неудачей — и Моран пришел к выводу, что Джим каким-то образом получил свободный доступ к полицейским и частным системам слежения, благо камерами наружного и внутреннего наблюдения здесь было нашпиговано все вокруг. Остроты добавляла необходимость прятать оживленную переписку с любовником от Мэгги. Получив поутру явные доказательства супружеской измены, ревнивая ирландка буквально не спускала с мужа глаз, покуда он был с ней и детьми на завтраке, в парке аттракционов, дельфинарии и на шопинге в крупнейшем торговом центре Лас-Вегаса. Сам же Моран пребывал в некоем трансе: он не чувствовал вкуса еды и напитков, не увлекся аттракционами, остался равнодушен к дельфинам и шопингу, зато всякий раз, когда появлялась малейшая возможность, сбегал от семейства в мужской сортир и, заперевшись в кабинке, по-быстрому спускал пар, как какой-то прыщавый тинейджер. Но этого хватало ненадолго — новая череда жарких посланий от Джима приводила Себастьяна в прежнее состояние стояния… Огня добавляла и красотка Дебора, которая тщательно играла роль ВИП-няни, и как-то ухитрилась за целый день сменить три образа: Голубой феи, Белоснежки и Русалочки, за что удостоилась от Мэг нескольких нелестных ирландских прозвищ и новых ревнивых подозрений. Только спровадив Мэгги и ребятишек на представление цирка Дю Солей, Моран вкусил желанную свободу действий и отправился «заново покорять Дикий Запад», как было напечатано на купоне приглашения. Вручив его мистеру Стайлзу уже под завершение шоппинга, Дебора пообещала ему проследить за тем, чтобы дети как следует поужинали и вовремя легли в свои кроватки, а Мэгги воспользовалась приглашением в спа-салон. Напоследок итальянка так обворожительно улыбнулась Себастьяну, что он искренне обеспокоился: не увидел ли ее откровенного заигрывания вездесущий Мориарти. Все вокруг было тихо и спокойно, босс ничем не выдал себя, но Моран на всякий случай предпочел ответить Деборе деловым рукопожатием и, упорно отводя взгляд от глубокого выреза на блестящей «чешуе» облегающего платья морской девы, сухо поблагодарил ее за хлопоты… Краткий телесный контакт не остался незамеченным Мэгги и опять вызвал с ее стороны едва ли не истерику: — Учти, Томас, я все вижу, вижу, куда ты пялишься постоянно! И знаю, почему не хочешь идти с нами на чертово цирковое представление! Наверняка собираешься под шумок потрахаться с ней, да? Променяешь меня на эту потаскуху! — шипела она рассерженной змеей, вцепившись ему в локоть ногтями и уже позабыв утренний урок. — А если даже и так, что ты мне сделаешь? Давай, позорься дальше, дорогая, ори погромче, как деревенская дура… Еще устрой тут состязание, у кого из вас сиськи круче. Ну давай, покажи свои, что тебе стесняться-то? — насмешливо ответил ей Моран. Ревнивые выходки Мэгги казались ему тем нелепее, чем жарче становилась переписка с настоящим виновником подозрительности жены. Но такой расклад — что муж будет сознательно и с удовольствием изменять ей с другим мужиком — ей даже в страшном сне не мог присниться… Очередная смс-ка от Джима положила конец назревающей ссоре: «Время пить чай, ковбой. Осторожно! Идет служба горячих напитков». Прочитав ее, Себастьян ощутил, что в штанах у него и правда делается все горячее, а от ширинки скоро пар повалит, если срочно что-нибудь не предпринять… — Ладно, детка, обещаю, что сегодня ни с одной женщиной трахаться не стану. Лучше пойду курить сигары и надираться настоящим дорогим вискарем с такими же бездельниками, а ты пока сходи в салон, наведи красоту и… сделай себе что-нибудь приятное. Все, что тебе захочется… — примирительно пожелал он супруге, чмокнул ее в щеку и отправился восвояси, оставив ей решать, обижаться ли на мужа дальше или последовать его совету по всем пунктам… В персональном приглашении на ковбойскую вечеринку было указано время начала, и по всему выходило, что она уже вовсю шла на Западной Тропикана авеню, в отеле «Дэйз Инн», в клубе «Дикий Дикий Запад». Найти нужную улицу и отель оказалось парой пустяков. Звуки бодрого рокабилли вернее всякого указателя направили Морана из лобби в двери клуба, где царила праздничная атмосфера, отчасти подходящая большой сельской ярмарке, отчасти — отвязному стриптиз-бару. На танцполе было тесно от гостей, резвящихся под разухабистые ритмы. Большая часть из них пришла в ковбойском прикиде, знаменующем времена массового завоевания просторов Великих Равнин белыми первопоселенцами; но были и оригиналы, вырядившиеся в кожу и перья, разукрашенные, как команчи на тропе войны. Особенно впечатлили Себастьяна парни-стриптизеры — один в шляпе и чапсах* на голое тело, второй — только в индейском кожаном переднике с бахромой — ребятки с огоньком отрабатывали свои гонорары и зажигательно извивались вокруг шестов. Протиснувшись сквозь толпу к барной стойке, Моран заказал шот из трех сортов текилы, и пока бармен его готовил, набрал смс Джиму: «Я в баре, присоединишься ко мне?»***
— Джимми, а ты уверен, что сейчас подходящее время для курортных романов? — спросил Майк и критическим взором окинул наряды для кантри-вечеринки, развешанные и разложенные по всей комнате: Мориарти попросил Дебору принести несколько на выбор, и та расстаралась по полной программе ради прихоти босса. — Хочу напомнить — ну вдруг ты забыл — что завтра вечером у нас встреча с китайцами, а это серьезные парни. Мистер Чу рассчитывает на полное внимание и почет со стороны мистера Фогерти, а мистер Фогерти вздумал поиграть в Ромео… Как бы нам все это боком не вышло. Джим застегнул черную рубаху, поверх черных кожаных штанов повязал широкий мексиканский пояс, расшитый серебряной нитью, надел сомбреро с зеленой лентой вокруг тульи, и повернулся перед зеркалом, чтобы оценить, хорошо ли костюм Билли Кида** сидит на его фигуре, мускулистой, но по-мальчишески стройной и гибкой. — Во-первых, не мистер Чу, Майки, а мистер Чэн. Тебе стоит уже запомнить имена и фамилии китайских партнеров, это первое требование почета. Во-вторых, я хочу, чтобы Себастьян Моран трахался только со мной, и его нужно на это правильно мотивировать. Тон голоса Мориарти, холодный и деловой, и размеренная речь высокоорганизованного человека, точно знающего, что и зачем он делает, странно диссонировали с живописным костюмом и романтическим настроением, которое Майк угадывал по выражению глаз. — …И в-третьих, после эпического фэйла в Нью-Йорке, и особенно в связи с китайцами, мне очень не помешает в команде человек, умеющий делать то, что умеет Моран. Джим повернулся в другую сторону, удовлетворенно кивнул и улыбнулся собственному отражению: вот теперь он полностью готов к встрече. Лицо Майка, однако, не обрело безмятежности — напротив, омрачилось еще больше: взгляды на вербовку у него были консервативные, и новаторские методы работы с кандидатами, которые использовал Мориарти, приводили его в ужас. — Джимми, а с чего ты решил, что Моран по-прежнему профи? Он давным-давно не у дел, обабился, детишек завел… небось и не помнит, как винтовку в руках держать. — Ничего, вспомнит. — Черт, и кто меня за язык тянул!.. Не проболтайся я тогда в мотеле, что узнал этого парня, тебе бы и в голову не пришло тягать его в Вегас. Остался бы одноразовым трахом, да и все… — Ты все сделал правильно. Не надо так ревновать. В глубине души ты знаешь, что я прав насчет Морана… у меня нюх на нужных людей. Мориарти взял со стола смартфон, засунул его в карман штанов и направился к двери, но вдруг, словно что-то вспомнив, замер на месте и потер лоб. Майк насторожился, и не зря: Джим метнул в него быстрый вопрос, точно дротик в игре дартс: — Что сказали наши друзья из Интерпола? Они его проверили? — Да… там все чисто. Он нигде не засвечен, как Том Стайлз. А данные по Себастьяну Морану засекречены согласно условиям программы по защите важных свидетелей. — А русские? — С ними тоже никаких дел. Похоже, он почти девять лет проторчал на своей ферме, почесывая яйца, и по-настоящему старался стать честным парнем. Так что ты подумай, Джимми, стоит ли тянуть его к нам. — Я уже думаю, — бесстрастно заметил Мориарти, и Майк понял, что разговор закончен. Ну, по крайней мере, он убедился, что босс не потерял рассудок из-за не вовремя ударившей в голову спермы, и мистера Морана в любом случае ждет серьезная проверка на профпригодность. Так сказать, тест-драйв… — Какие вести из Нью-Йорка? — спросил Джим, когда они уже вышли из номера и спускались в лифте. По его лицу было трудно понять, смотрел ли он уже официальные полицейские сводки по Бронксу и Бруклину, и общался ли в Скайпе с Ирен — и Майк просто дал сухой отчет: — Бальдини и Туччи убиты, это уже точно. О’Нил тоже мертв — вышел головой вниз с сорок четвертого этажа, прямо из окна пентхауса. Вроде самоубийство, но… ты же сам понимаешь. Владельцев клуба загребли федералы… так что нам с тобой очень повезло, что успели унести ноги. Эти суки сдержали слово… бог знает, когда мы теперь сможем отыграть свои позиции. — Терпение. Вспоминай китайскую поговорку о трупе врага. Джим прочел смс, пришедшее на его смартфон, мечтательно улыбнулся и временно выкинул из головы деловые вопросы. Впереди маячило куда более интересное занятие… или собеседование…***
Текила с солью и лаймовым соком приятно освежила горло, и Моран уже подумывал о том, чтобы заказать второй шот, когда на свободный барный стул рядом с ним вдруг пристроил пятую точку совсем не тот, кого он ждал. Вместо «мистера Фогерти» пришел его давешний компаньон, хмурого вида мужик средних лет, с которым они едва не подрались в злосчастном дайнере. Правда, теперь он был одет чересчур прилично и скучно для ковбойской вечеринки — деловой прикид от Армани, туфли-лоферы, на запястье тускло поблескивал хронометр известного швейцарского бренда, и вместо бензина он распространял вокруг себя немного резкий, но очень популярный в среде офисных крыс аромат от Hugo Boss. «Еще бы шевелюру набриолинил — и вот тебе готовый пятничный жиголо…» — хмыкнул Себастьян, но соседство этого типа заставило его мигом протрезветь. Парень, походя назвавший Мориарти настоящее имя бывшего киллера, определенно знал Морана по каким-то прошлым делам, стало быть, с ним нужно держаться осторожно. Не считая того, что он наверняка вооружен, раз одет, как типичный телохранитель. Покосившись на левую сторону пиджака, Себастьян опытным глазом заприметил излом на ткани, характерный для спрятанной кобуры. — Ну как отдыхается, мистер Стайлз? Нравится ли вам Вегас? — телохранитель подал знак бармену и заказал пиво. — Пока все хорошо, мистер… эээ… простите, я запамятовал ваше имя. — ответил Моран после секундного замешательства — он и правда не помнил, как его зовут, хотя слышал, как Джим к нему обращался, когда эти двое беседовали на террасе мотеля. — Бёрнс. Майкл Бёрнс. Я бы предложил вам выпить, но у меня другая обязанность: присматривать кое за кем. — Этот кое-кто — мистер Фогерти? Он уже здесь? — вырвалось у Себастьяна прежде, чем он успел сообразить, что телохранитель вряд ли стал бы находиться далеко от объекта своей опеки. И все же, на взгляд профессионала, мистер Бёрнс был как-то подозрительно расслаблен и беспечен для человека на работе… Моран перенес внимание с Бёрнса на танцующую толпу, силясь заприметить в ней знакомую фигуру и лицо. Но чертовы ковбойские шляпы и мельтешение светомузыки создавали неодолимое препятствие для опознания любого, кто отдалился от бара больше, чем на пять шагов. Поскольку телефон упорно молчал, Себастьян вынужден был обратиться за дальнейшими инструкциями к тому, кто мог быть более информативен: — Если он прислал вас за мной, мистер Бёрнс, я готов. — он выудил из кармана пятидолларовую бумажку и оставил на стойке, показывая, что здесь его ничто не держит. — Ступайте на танцпол, мистер Стайлз, — веско проговорил Бёрнс и взглядом указал в нужную точку клубного пространства. — Да, да, вот прямо туда, куда сейчас смотрите… и ничему не удивляйтесь. Мистер Фогерти — большой оригинал, он обожает выдумывать разные штуки. Нет-нет, ничего прям уж такого запредельного, но на неподготовленных людей его маскарады и розыгрыши ой как действуют. Сильнее, чем мистер Фогерти изначально предполагает. Но у вас ведь нервы крепкие, да, мистер Стайлз? — Вот сейчас и проверим… — в тон Майку ответил Моран и, потеряв интерес к дальнейшей беседе, двинулся в заданном направлении. Благодаря своему привычному оклахомскому наряду, он удачно слился с другими танцорами, и сам тоже подхватил озорной ритм кантри-фолка, но продолжал зорко вглядываться в толпу, надеясь выхватить среди расплывчатых пятен, какими виделись посторонние люди, четкий контур единственно нужной ему мужской фигуры. — Тигр! — негромко и властно позвал знакомый голос откуда-то слева, из темноты. Моран обернулся и увидел самого Билли Кида, в знаменитом сомбреро с зеленой лентой, а, заметив манящий жест и узнавая, хищно улыбнулся. — Танец? Хорошо, давай… Но Джим вовсе не собирался танцевать; встретившись с Мораном посреди пестрого круга хмельных гостей вечеринки, захваченных музыкой, он крепко взял его за руку и с недюжинной силой потащил за собой, подальше от света софитов, сперва в соседний зал, размером поменьше, потом — в какой-то бар, совсем крохотный, видимо, исполнявший функцию сквозного (и потайного) прохода, и, наконец, вывел в длинную полукруглую галерею, соединяющую помещение клуба с отелем. Кто бы ни следил за Мориарти в Лас-Вегасе, кто бы ни ходил за ним по пятам с неясными целями, теперь наверняка уж потерял Кошачьего царя из вида. — Куда ты меня тащишь, Билли? Во что желаешь втравить? — немного сбитый с толку внезапным марш-броском, Себастьян все-таки хотел получить представление об их дальнейших планах. Не то, чтобы он не готов был к любой, предложенной ему авантюре, но предпочел бы знание слепому доверию. — Тшшшш… — Джим остановился и приложил палец к губам своего спутника. В полумраке галереи, едва рассеянном зеленовато-золотым мерцанием светильников, вмонтированных в стены и пол, его странные глаза опять стали совсем кошачьими: даже зрачки казались вертикальными. Того и гляди, возьмет да перекинется в настоящего Кошачьего царя из старой сказки.*** — Нам нужно быть осторожными. Меня преследуют… старые враги… Постараемся пробраться в номер так, чтобы нас никто не заметил и не узнал. Он небрежным жестом указал на свой наряд: — Этот маскарад не для красоты или прихоти. Это моя покровительственная окраска… Джим еще не успел договорить, как в галерее возникли две темные тени — бог знает, откуда взялись, может, проникли через оранжерею, может, подстерегали добычу возле бассейна и бросились наперерез на звук шагов и голоса. Моран хотел было саркастически спросить, отчего же Джимов телохранитель попивает пиво в баре, а не сопровождает своего босса на пути, полном опасностей. Но появление незнакомцев, которые приближались бесшумно и быстро, как ниндзя, да и одеты были соответственно, заставило бывшего морпеха отбросить иронию и приготовиться к бою. С Майки он после спросит, если они сейчас сами, без его помощи, выкрутятся из переделки… — Эй, парень, — обращаясь к Морану, тихо и хрипло сказал один из «ниндзя» (лицо его было скрыто черной балаклавой), и сделал «масонский знак», понятный любому военному. — Ты нам не нужен, мы пришли только за твоим приятелем. Давай, пиздуй отсюда по-тихому, если хочешь жить, и пасть держи на замке. Джим издал странный звук — не то стон, не то вздох, и прижался спиной к стене, как испуганный кот; и когда он, в свою очередь, обратился к Себастьяну, голос его ощутимо дрожал: — Он прав. Уходи. Со мной все кончено, но тебе не нужно умирать здесь. Второй ниндзя двинулся вперед, и повернулся боком, с очевидным намерением оттеснить Морана подальше, на случай попытки того защитить жертву. «Как на учебной тренировке… фронт-фланг…» — заметив подозрительно знакомые маневры нападавших, Себастьян, в крови которого адреналин уже начал свою бурную деятельность, слегка притормозил себя от поспешных необдуманных действий… То, что сейчас происходило в этом месте, будто нарочно выбранном в качестве идеальной сцены для покушения, выглядело слегка не так, как если бы на них напали настоящие профессиональные убийцы. И предупреждения, выданные Майклом, и то, как тот был расслаблен, невзирая на все атрибуты человека на службе, и то, что убийцы были готовы отпустить случайного свидетеля, и даже выбранный Джимом костюм для якобы маскировки — все это не давало Морану до конца поверить в реальную опасность ситуации для его нанимателя. Значит, это тест-драйв для него. Следующий за собеседованием этап отбора кандидата на неизвестную позицию с солидной премией, которая уже выдана вперед, еще до окончания всех формальностей… «Ага, стало быть, ты хочешь увидеть меня в деле, понять, не растерял ли я навыки и товарный вид? Ну хорошо, сам напросился…» — надеясь, что раскусил хитрый план Джима Мориарти, Себастьян решил, что поведет свою игру по своим правилам. Перво-наперво он тоже отступил к стене, но так, чтобы оказаться между нападающими и Джимом, нарушив своим корпусом линию прямой атаки, и, приподняв безоружные руки в мирном жесте, вступил в переговоры: — Эй, ребята, это какая-то ошибка… Вам наверняка было велено завалить ублюдка, но вы явно выбрали не того… И если дадите мне всего полминуты, я вам докажу, что это так, парни! — покачивая ладонями на уровне груди того, кто стоял к нему ближе, Моран вдруг сделал жест, означающий на языке морпехов «внимание направо!». Стоило только тренированному исполнителю повестись на уловку, следуя привычке, впитанной с потом и кровью, и отвести взгляд в том направлении, как жесткая ладонь бывшего «морского котика» рубанула его по сонной артерии, а болезненный удар кованым ковбойским сапогом по голени ниже колена довершил атаку. Первый «недониндзя» был выведен из строя меньше, чем за пять секунд, но Моран и не думал на этом закончить шоу. Поймав оседающего противника за край одежды, он буквально выдрал у того из-за пояса короткоствольный «бульдог», и направил его тело в сторону второго нападавшего. Бегло проверив, заряжен ли барабан револьвера, Тигр отступил назад к Джиму, держа оставшегося на ногах киллера на мушке: — Итак, у меня есть еще секунд пятнадцать, чтобы вы поняли, насколько промахнулись… — продолжил он тоном инструктора по вольной борьбе, поясняющего ученикам их ошибки на татами. Пальцы руки, свободной от оружия, тем временем плотно легли на плечо Джима Мориарти и крепко ухватили того за отворот шелковой черной рубашки — точно нашкодившего кота за шкирку: — И насколько ты оказался беспечным глупцом, дорогой мистер Фогерти… Да, ты до этого момента ни разу не позволил мне приблизиться к тебе с моим собственным оружием. Но теперь, когда благодаря двоим разиням, я имею вот это… Моран помахал перед лицом Мориарти «бульдогом», как честно захваченным в бою трофеем: — …как думаешь, кого из нас им следовало бы убить? Может, позволишь мне прострелить обоим колени, чтобы в будущем твои парни не допускали подобных проколов, и не отдавали в руки киллера реальный боевой револьвер? Ведь теперь я мог бы сделать так… — он отшагнул назад, поравнявшись с Джимом, повернул дуло «бульдога» и на пару секунд взял на прицел висок босса… Потом его рука молниеносно вернулась в прежнее положение, стоило второму из нападавших нервно — и уже по-настоящему — дернуться за своим оружием. Вот теперь он точно узнал, что это инсценировка, но не пожелал проверять, отдавал ли Джим этим двоим приказ пристрелить его, если ситуация на самом деле выйдет из-под их контроля и станет угрожающей для Мориарти. — Что прикажете сделать с ними, босс? — возвращая себя в роль защитника, ради которой ему и устроили этот стресс-тест, спросил Себастьян. — Обнимитесь, — бесцветным голосом сказал Мориарти. Если маневр Морана с пистолетом и задел его самолюбие, или напугал, то он никак не проявил своих чувств. — Надеюсь, ты еще не забыл старого боевого товарища… Джим сделал знак, и второй незадачливый «ниндзя» снял балаклаву, пока первый, приходя в себя, глухо постанывал на полу. Присмотревшись к физиономии раскрытого «наемника», Моран не сдержал радостного возгласа: — Павич?! Глазам не верю, ты что ли, Медвед? — и уверенно шагнул ему навстречу, раскинув руки, но продолжая сжимать «бульдога» — теперь уже больше для того, чтобы тот случайно не выстрелил. — Кто еще тут должен глазам не верить — большой вопрос… — буркнул серб и потряс бритой головой, как будто она была набита опилками. — Я смотрю, Тигар, хоть ты и заматерел изрядно, но в тираж еще не вышел, так-то! Толстые губы разъехались в улыбке от уха до уха, обнажив золотой зуб в верхней челюсти, и Медвед сгреб старого друга в объятия. — То-то мне почудилось, фигура знакомая… Для настоящего мастера контактного боя ты, друже, слишком уж… — Себастьян хотел было сказать «медлителен», но вовремя поправил себя, не желая задеть гордость старого армейского друга, — монументален! Винтовка тебе подойдет больше, уж поверь… — Да и тебе, друже! — не остался в долгу Павич. — Уж больно ты много болтаешь, до сих пор в ушах звенит… Давай-ка, помоги мне поднять Златко, а то он после твоей ласки никак не оклемается… Спохватившись, серб обернулся к Мориарти, наблюдавшим за сценой с нечитаемым выражением лица, и вопросил: — Вы позволите, босс? — Давайте-давайте. Не обращайте на меня внимания. Моран помог Горану Павичу поднять на ноги поверженного бедолагу, вернул ему оружие. И поймал себя на том, что испытывает смесь легкого удивления и, пожалуй, облегчения от того, что Мориарти не пошел по привычному в среде гангстеров сценарию проверки полной лояльности. Другой на его месте, попав из-за ошибки своего телохранителя в опасную ситуацию, отдал бы новому исполнителю приказ убить проигравшего в бою, как на гладиаторских играх. Себастьян, как никто, знал — предлагая претенденту исполнить роль экзекутора, его вяжут кровью первой жертвы, делают причастным к череде последующих убийств. Так с ним поступил Айсберг, так поступали и другие, кто хотел заполучить его услуги и лояльность, как гарантию своего спокойного сна… А этот Цезарь, получается, не опасался мартовских ид, раз поднял палец вверх… «Отважный он парень… Ебанутый на всю голову, отбитый полностью, это точно, но отважный… и такой умный, что непонятно, как ему череп-то не жмет?» Джим, не подозревая, что им любуются, тем временем распорядился как ни в чем не бывало: — Благодарю за помощь, джентльмены. На разбор полетов прошу ко мне завтра после полудня. А сейчас — исчезните! — Лучше пусть они нас проводят, босс. — тихо заметил Себастьян, не жаждущий во второй раз нарваться уже на тех, кто по-настоящему имеет на Мориарти зуб. Он понятия не имел, где они находятся и долго ли еще им плутать по здешним злачным местам, и предпочел бы не отпускать эскорта до самых дверей надежного убежища.