***
…Накануне, во второй половине дня, новенький внедорожник-додж Стайлзов пересек границу штата Калифорния и уже на закате припарковался возле опрятного домика, стоящего в самом конце Гарденз-роуд, что в южной части городка Саут-Лейк-Тахо. Дети тут же выскочили наружу и кинулись обнимать бабушку — благообразную и довольно моложавую для своих шестидесяти девяти лет. Она вышла их встречать в элегантном светлом брючном костюме и с неизменной улыбкой голливудской звезды. — Маааартин! Какой ты стал большой с тех пор, как я тебя видела в последний раааз! Ой, а куда же подевался твой передний зууубик? За ним приходила Зубная фея, верно? Кэтти, милочка, ты тоже тааак выросла! — высокий и напевный голос Сары О’Доннел распространился на всю улицу, заставив соседей оторваться от своих клумб и газонов и с любопытством наблюдать умилительную сцену общения бабушки с любимыми внуками. Мэгги, ревность которой не смягчили ни шальные деньги, якобы выигранные в покер, ни развлечения, подаренные от имени игорного клуба, ни покупки, которыми они забили весь вместительный багажник новой мощной машины, ни собственно «додж», приобретенный Томом вместо старого минивэна, сданного в утиль, тоже спешно выбралась наружу. Она бросилась в объятия матери и даже не посмотрела в сторону мужа. Что ж, у нее была уважительная причина… Этот мерзавец, вместо того, чтобы униженно виниться перед ней, пока они ехали от Лас-Вегаса до Тахо, полдороги провел, уткнувшись носом в новенький айфон, а на все ее расспросы делал каменную морду и в лучшем случае отпускал дурацкий комментарий в стиле «много будешь знать — скоро состаришься». Устав пробиваться через совершенно непривычную броню невозмутимости и равнодушия, и растерявшись от самого факта ее внезапного появления вокруг обычно мягкого и заботливого Тома, Мэгги оставшиеся несколько часов молча слушала музыку через такой же навороченный айфон, какими обзавелся для них обоих внезапно разбогатевший супруг. Благо, дети всю дорогу увлеченно играли в яркие шарики и догонялки на новеньких планшетах, и особых хлопот не доставляли. У нее же было одно-единственное желание — поскорее добраться до своей комнаты в мамином доме и, закрывшись там, дать волю чувствам, накопившимся с момента их странной размолвки… А потом вместе с матерью, обратившись к ее провидческим способностям и картам Таро, выяснить, что же такое происходит с Томом, и как это можно исправить? Сара О’Доннел не нуждалась в долгих объяснениях, ей хватило красноречивой сцены у машины, чтобы понять, что между дочерью и зятем не все ладно. Не спеша вникать в подробности ссоры и даже не притронувшись к колоде гадальных карт, она перво-наперво предложила дочери выпить чайку с ее личным набором ароматных трав. Пока Том и дети увлеченно разгружали вещи и подарки, растаскивали все это по комнатам, мылись и переодевались к ужину, Мэгги, давясь слезами, вкратце поведала матери о своих злоключениях. Муженек снова спутался с какой-то шлюхой, только теперь все гораздо хуже, и она не знает, что делать, прежние приемы перестали срабатывать: даже элементарно устыдить и усовестить мужа у нее не получилось. Наивная миссис Стайлз в который раз понадеялась, что мама ее поймет, пожалеет и защитит, одарит своей заботой и сочувствием, но… железная ирландка была скупа на сантименты и не собиралась сюсюкать с «бедняжкой Мэгги». Она согласилась дать дочери несколько советов, но для начала сурово призвала ее успокоиться и задвинуть обиды и гордость куда подальше — «иначе в моих советах нет никакого смысла». — Нет ничего проще, дорогая, чем заставить мужчину бросить тебя. Сделай его существование рядом с тобой невыносимым: ревнуй почаще и напоказ, обдавай холодом, отталкивай, лишай ласки и заботы — и он моментально сбежит к менее притязательной особе, что будет рада все это предоставить… — внушала расстроенной Мэган старая ведьма, умудренная не столько годами, сколько тройным удачным замужеством с последующим вдовством. Наблюдая за дочерью, миссис О’Доннел с удовлетворением отмечала, как бессильный гнев сменился сперва сомнениями, а потом и стыдом за собственное глупое поведение. Попритихшая Мэгги постаралась переменить тактику и принялась с удвоенными стараниями делать мужу приятное. Она приготовила вкусный ужин с любимыми Томом тапас и кесадильей, пораньше уложила детей, постелила на кровать свежее дорогое белье и сама принарядилась в эротическое боди. Мужа она встретила во всеоружии, в спальне, приняв соблазнительную позу куртизанки, готовой к жаркому сексу. Но… Том скользнул по ней стеклянным взглядом, прошел через комнату в ванную, закрылся, пустил воду и где-то около часа делал вид, что моется… Потеряв терпение, Мэг прокралась к двери, прижала ухо к замочной скважине и с удивлением услышала приглушенный разговор, полный самого натурального флирта, то и дело прерываемый совершенно непристойными звуками откровенной мастурбации… Не поверив своим ушам, она решилась подсмотреть и приникла глазом к просвету скважины, но тут же в испуге отшатнулась: ее скромняга Том стоял в чем мать родила посреди ванной комнаты и не просто передергивал, но еще и держал перед собой айфон и… с явным самолюбованием снимал себя на камеру!.. Как настоящий извращенец!.. Мэгги затошнило и бросило в жар от стыда. Теперь она готова была поверить, что мужа и впрямь сглазили или заколдовали… Разумеется, ночью у них ничего не было. Оскорбленная и расстроенная, Мэгги сорвала с себя злосчастное боди из черного шелка с кружевами (эта тряпка стоила кучу денег, делала ее похожей на проститутку… и все равно ни черта не сработала!), облачилась во фланелевую ночную сорочку, забралась в кровать и с головой закуталась в одеяло, а когда Том пришел в спальню, сделала вид, что уже спит. Муж не стал будить ее, чтобы приставать к ней с домогательствами, как она не то опасалась, не то надеялась, а попросту завалился рядом и практически сразу уснул. Наутро Том, разбуженный вместо будильника целой серией смс-сообщений от какой-то шлюхи, вскочил как по команде, оставил Мэгги заново терзаться ревностью и догадками, а сам, забрав чертов айфон, снова уединился в ванной. От этого наглого пренебрежения не только семейными обязанностями, но и элементарными приличиями, с миссис Стайлз мигом слетели остатки дремоты. Она рывком села на постели, встрепанная, с опухшими глазами, и с ненавистью уставилась на дверь, за которой спрятался муженек. «Ах ты сволочь!.. Опять решил заняться своими гадостями, еще до завтрака!.. Ну уж нет, мистер Стайлз, ничего не выйдет. Я сейчас пойду и скажу тебе все, что думаю, прямо в лицо! И мне совершенно все равно, если нас услышат мама и дети…» Плеснув в глаза холодной воды, Моран выдавил на ладонь немного геля для бритья и лениво размазал его по щекам и подбородку. Острая бритва быстро избавила его от щетины, лосьон приятно охладил кожу ментоловой свежестью, и отражение в зеркале перестало напоминать рожу едва откинувшегося зека. Правда, на мирного фермера Моран все равно теперь не походил, даже без щетины. Он уже собирался залезть под душ, когда смартфон снова завибрировал и опасно пополз к краю полки… Предотвратив попытку нервного аппарата самоубиться о кафельный пол, Себастьян открыл очередное послание от Джима — короткое видео, где крупным планом прямо в глазок камеры смотрела головка члена, набухшая, потемневшая, по всем признакам готовая вот-вот выбросить струю семени… Пальцы Джима играли с влажным навершием, а его бархатный певучий голос мурлыкал откуда-то сверху: — …Это все твоя вина, Тигр… ты мне всю ночь грезился голым… дрочащим… сосущим… и не давал мне спать… теперь полюбуйся… как… я… сейчас… кончу… «Твою ж мать, Джимми, что ты творишь, еблан! Маньячелло ты… сексуальный…» — подивившись в очередной раз бешеному темпераменту итальянца, Себастьян и сам немедленно завелся: член подскочил и затвердел за считанные секунды, как у двадцатилетнего. Он обхватил ствол, предвкушая восхитительный оргазм под горячим душем, когда в дверь ванной забарабанили с настойчивостью шерифа: — Том! Томми! Открой сейчас же! Ты меня слышишь? Том! — Мэгги решила не ограничиваться стуком и принялась дергать дверную ручку, с риском выломать шпингалет. «Начинается… Операция «буря в стакане», акт третий… Странно, что она одна, без мамаши…» — недовольный тем, что его отвлекли, Моран быстро выключил экран и засунул смартфон поглубже в полотенца, и только после этого отпер дверь: — Что у тебя стряслось, Мэг? Что за пожар? — Что?! Ты еще спрашиваешь?! Мне срочно нужно в туалет, вот что! Ты мог бы и сам догадаться, придурок, прежде чем запираться на сто замков! — Внизу же есть еще один, шла бы туда, что ко мне ломиться? Или у тебя живот прихватило? Ладно, не буду мешать, я в душ. — пожав плечами, Себастьян отвернулся, считая вопрос исчерпанным, но не тут-то было. Жена как-то резко передумала занимать унитаз и схватила его за руку: — Я с тобой. — В смысле? — опешил Моран, еще не сообразивший, куда Мэгги клонит и что затевает на самом деле. Ему как-то совершенно не улыбалось вдвоем торчать в тесной душевой кабине и упираться ей в бедро своим стояком. — В смысле, давай примем душ вместе. — она прекрасно видела, что муж не возжегся энтузиазмом от ее предложения, злобно фыркнула и сощурила глаза: — С чего это ты резко перестал соображать, мистер Стайлз? Тебе, что ли, лас-вегасская шлюха весь мозг высосала через пенис? В ответ на такую агрессивную реплику любимой женушки Том Стайлз неизбежно растерялся бы и стал что-то виновато бормотать в свое оправдание, но Морану до жжения в печенках надоело разыгрывать сельского простака, и он невозмутимо кивнул: — Да, сосет она классно, тебе у нее нужно взять пару уроков. — Что?! Что?!.. Мне…у… ах ты мерзавец!!! — от такого афронта Мэгги чуть удар не хватил, и, разом позабыв все заготовленные слова, она с визгом вцепилась Тому в волосы, а другой рукой и ногами принялась молотить его куда попало: — Вот… вот… вот тебе… гаааааад!.. Ублюдок!.. Ебаный сукин сын! Наскок Мэгги вышел внезапным, и Морану стоило большого труда сдержать себя от немедленного и жестокого ответа. Поддавшись гневу, он запросто мог бы сломать жене нос, руку или даже шею… Ничего подобного Себастьян делать не собирался, но и терпеть побои от обезумевшей женщины тоже категорически не хотел. Он ограничился простеньким приемом — перехватил и слегка выкрутил запястье Мэгги, заставив ее взвизгнуть еще громче и выпустить из пальцев мужнюю шевелюру. Потом вывернул на полную холодный вентиль и, включив душ, поймал жену за шею и сунул под отрезвляющие струи. — Уймись, ревнивая дура! Что ты там себе навоображать успела? А? Визг жены перешел в захлебывающийся кашель, потом в рыдания, но, едва она смогла хоть что-то связно произнести, выпалила ему в лицо — как выплюнула: — На… навоображать?! Да я слышала, слышала вчера, как ты ворковал с этой блядью по телефону! Тьфу, гадость… И видела своими глазами, как ты дрочишь на камеру!.. Боже, какой стыд!.. Мой муж, отец моих детей, выделывает непристойности у меня под носом, прямо под носом!.. Ненавижу тебя! Ты извращенец, Том Стайлз!.. Извращенец и лгун!.. — А ты занудная ханжа, Мэгги. Скучная, как ноябрьский дождь, — отпустив ее и оттолкнув от себя, Моран осмотрел царапины на предплечье, оставленные женскими ногтями — они были глубокими и уже наливались кровью. Крошка Мэгги разозлилась не на шутку и хотела причинить ему сильную боль. «Вот это страсть, Моран. Вот это злоба. Смогла бы — разодрала бы тебе грудь и сожрала сердце», — сказал в голове голос Джима. «Ну и как я объясню вам, ваше Кошачье Величество, что еще за кошка посмела пометить вашу собственность? Вы ведь можете приказать мне убить ее, и не посчитаетесь с тем, что я как бы еще женат на этой дурочке…» — невесело ухмыльнулся подобной перспективе Моран, и почти наяву услышал ответный короткий смешок любовника: «Может, и прикажу… потом когда-нибудь. Но сейчас у тебя уже есть задание. Куда более важное. По-быстрому разберись с женой, успокой, как сумеешь, и займись другой особью женского пола». «Есть, сэр…» — козырнул он воображаемому боссу, взял полотенце и кинул его Мэг: — На, вытри волосы, если больше не планируешь залезать в душ. И давай отложим наши с тобой разборки хотя бы до завтрака. Сейчас я предпочел бы остаться один. Он с огорчением чувствовал, что замечательная эрекция спала из-за короткой супружеской сцены, но восстановить ее было минутным делом: для этого требовалось всего лишь вытурить жену за дверь и заново пересмотреть последний видеоролик… Мэгги отшвырнула полотенце, как гремучую змею, задрала ночную рубашку и с вызывающим видом уселась на унитаз: — Ну уж нет, Стайлз! Я тебя одного не оставлю… чтобы ты опять начал звонить своей шлюхе?.. И не мечтай! Или давай, спустись вниз, на кухню, где мама жарит блинчики нашим детям — твоим детям, Том! — постой там и подрочи у них на глазах… И не забудь рассказать, как только что избил и чуть не задушил их мать! — Истеричка… — процедил Себастьян сквозь зубы. Теперь он начал злиться по-настоящему. Мэгги извиняли пока только два обстоятельства — во-первых, он действительно в открытую изменяет ей, такое мало кто из женщин вынесет молча… а во-вторых, она не знала, с кем на самом деле связала свою жизнь, и потому вела себя до крайности глупо и неосмотрительно. Внезапно на его смартфон, который он вроде как отключал, пришло новое сообщение, и Мэг тут же торжествующе завопила, как будто поймала мужа с поличным: — Ага! Ага! Я же говорила! Быстро вытащив аппарат из тайника в полотенцах, Моран открыл мессенджер: «Тигр, куда ты пропал? С тобой все в порядке? Напиши, как сможешь. Я жду. Твой Джим.» Моран так и не решил для себя, была ли его теща всамделишной ведьмой, но черноглазый Кошачий царь определенно имел дар ясновидения… а может, просто начинал по-настоящему влюбляться… от этой мысли сердце Тигра сладко дрогнуло. Игнорируя Мэгги, которая даже заерзала на стульчаке от любопытства, он быстро набрал ответ: «Жена взяла в осаду, отбиваюсь, как могу. Перезвоню через час. Твой Тигр.» — и, теперь уже точно временно выключив айфон, все-таки забрался в душевую кабину — смыть сочащуюся кровь и разочарование из-за сорванного Мэг утреннего виртуального секса. Подставив под тугие струи шею и плечи, Моран позволил себе мстительно помечтать о том, как отреагировали бы жена и ее мамаша на появление того, кто по-настоящему занимал теперь все его мысли и желания. Вероятно, подобным сюрпризом вкупе с каминг-аутом он быстренько избавил бы себя от супружеских уз, но не исключено, что вдогонку мстительная ведьма О’Доннел наслала бы на него и, что еще хуже — на Мориарти, какое-нибудь прилипчивое проклятье. Например, импотенцию, или хворь вроде триппера или гнойных прыщей по всему телу. По крайней мере, Мэгги рассказывала, что подобным образом ее матушка не раз карала ее школьных врагов, а также своих соперниц и провинившихся ухажеров. Моран не особо верил в могущество миссис О’Доннел, но проверять все же не хотел. Он предпочел бы мирно и цивилизованно расстаться с Мэгги, по возможности, обеспечив ей и детям приличное существование и безбедное будущее. Но пока ему предстояло повоевать на два фронта — в Саут-Лейк-Тахо выдерживать постоянные нападки жены и тещи, а в Лос-Анджелесе — выследить и устранить некую гадину, приговоренную к смерти Кошачьим царем и намеченную в жертвы Тигру. Пожалуй, для того, чтобы справиться с полученным первым заданием, ему стоит завтра же сгонять в город Ангелов на разведку — типа, за подарками обеим дамочкам, супруге и теще, ко Дню Матери, и заодно дать Мэгги время подуспокоиться.***
— Прекрати реветь, — строго сказала Сара и протянула дочери пачку бумажных салфеток. — Вытрись! Терпеть не могу, когда ты вот так распускаешь сопли. В нашем роду отродясь не было плакс. — Даа… в нашем роду и женам в открытую изменяли не так чтоб очень очень часто…- всхлипнув, парировала Мэгги, но салфетки послушно взяла и жадно уставилась на разложенные по столу карты: — Ну? Что там? — Не торопи меня. Карты не терпят суеты. Сейчас мы все узнаем… Сара внимательно просмотрела выпавший расклад, нахмурилась, полезла в старую потрепанную тетрадь, где собирала всю доступную информацию по толкованию карт Таро… Но традиционные подсказки никак не помогали выстроить из выпавших значений какую-то мало-мальски понятную и правдоподобную картину. «В жизни не видела таких странных карт… Колесница в прошлом, Маг — на ментальном плане, в мыслях, на сердце Король Мечей, Рыцарь кубков и Тройка мечей, это как понять вообще?.. Под ногами — Смерть, час от часу не легче! В настоящем — Влюбленные, Повешенный и Башня, а в будущем — Дьявол и Семерка кубков! И в итоге, Шестерка пентаклей, Солнце, Император. Ничего не понимаю…». — Мама! Боже! Ну что, что? — Мэгги принялась теребить мать за рукав. — Все плохо, да?.. Он хочет меня бросить? — Да с чего ты взяла?.. — Я по твоему лицу вижу! Сара поджала губы. У нее не было привычки врать, когда она делала расклад — это противоречило неписанным, но всем известным и строгим законам картомантики… Давать ложную информацию выходило себе дороже, и единственной тактикой допустимого компромисса с высшими силами было частичное умолчание. Задача осложнялась еще и тем, что речь шла о ее родной дочери и зяте, и хотя Сара была довольно холодной матерью и не особенно любила ковбоя-деревенщину, все же счастье Мэгги и внуков имело для нее значение, да и Том казался не таким уж бесполезным. Особенно теперь, когда парень сумел отхватить в казино приличный куш… «Кстати, о выигрыше ни намека… Шестерка пентаклей если только? Как-то слабовато для крупного куша в казино… Ни тебе Девятки, ни Колеса Фортуны… Дьявол есть, но он совсем в другой позиции. Это, видно, и есть та блядина, с которой он спутался. Но почему сплошь мужские карты вокруг? Ни одной Дамы… А вот Повешенный и Башня… мда… пахнет разводом… одно ясно — у Тома тут не разовая интрижка, а серьезный роман. А то и приворот…» Сара вновь сосредоточилась на раскладе, пытаясь уловить на тонком плане хоть какую-то зацепку, подсказку, ниточку наития, потянув за которую она могла бы распутать этот клубок неясностей… — Ты говорила, что там, в Вегасе, была какая-то женщина… красавица-итальянка… и Том на нее засматривался… можешь описать ее поподробнее? Неожиданно Мэгги покраснела, опустила глаза и пробормотала: — Кажется, у меня осталось несколько фотографий. Она весь день помогала мне с детьми, и вечером, в спа, я тайком ее сняла… — последнее словечко заставило Мэг покраснеть еще сильнее, но она прикусила язык, чтобы ненароком не выдать матери свой собственный постыдный (и сладкий, как панакотта…) лас-вегасский секретик. Сделав вид, что копается в телефоне в поисках нужных снимков, она поневоле вернулась мыслями к восхитительному вечеру в спа-салоне, где кроме нее и мисс Мартелли не было ни души… И как эта черноволосая красотка с умопомрачительным телом (и такими натуральными сиськами размера D, что Мэг с ее скромным B впору было оставаться в лифчике), легко и непринужденно соблазнила миссис Стайлз вместе залезть в ванну с гидромассажем. Ну, а потом… итальянка всего только разок раздвинула ноги… и приняла такую позу, что Мэгги от одного вида потекла, как много лет назад на школьном вечере, когда они с подружками устроили эротический девичник… «Охххх. не дай Бог, мама догадается!..» Найдя в телефоне нужные фото, она выбрала то, что поскромнее и поприличнее, и дрожащей рукой повернула экран, чтобы показать матери: — Вот… Сара бросила беглый взгляд на снимок, потом на Мэгги с пунцовыми щеками, увидела все, что хотела и сухо произнесла: — Не знаю и знать не хочу, что ты от меня скрываешь, но это не та женщина, с которой тебе изменяет Том. Мне только странно, что она вообще каким-то образом оказалась в вашей компании. Такие птички обычно летают гораздо выше. — Ну… я не знаю… ее прислали к нам от игорного клуба, где муж выиграл второй приз… и она нас сопровождала повсюду, как гид… А Том… я видела, как он на ее сиськи пялился… — кусая от досады губы и сгорая от стыда перед проницательностью матери-колдуньи, Мэг сделала слабенькую попытку оправдать собственную ревность к итальянской диве. Ведь правда же, пялился! Да и пялил наверняка — если не саму мисс Мартелли, то такую же длинноногую сисястую шлюху! Мало ли их там, в Вегасе, вокруг победителей ошивается? — Эта точно не при делах. — уступив дочери, Сара вынула наугад из другой, оракульной колоды одну карту на «да» — «нет», и показала ее Мэг: — Видишь? «Крест» значит «нет»! — Мама! А с кем же тогда он связался?.. Ведь у него кто-то есть, точно! И они переписываются, и… и… ой, нет, не буду говорить! — вспомнив вечернее стрип-шоу Тома на камеру айфона и утреннее происшествие в ванной, Мэг решила, что маму пока точно не стоит во все это посвящать. Слишком уж интимная тема, и стыдная донельзя… — Так… хорошо, расскажи мне с самого начала, когда именно он охладел к тебе? Может быть, что-то произошло по дороге?.. С кем еще вы сталкивались по пути сюда из Оклахомы? Ты ведь так и не рассказала мне пока, как вы добирались… — Сара вытащила наугад другую карту оракула — «Крысы» — и в задумчивости крутила ее в руках, продолжая шарить незримыми руками по тонкому эфиру дочери в поисках недостающей информации. — Да ни с кем! Я же тебе говорила… Разве что, когда у старой машины колеса спустили… и мы застряли на ночь в мотеле, в какой-то дыре в Аризоне, и у нас был секс… ну… то есть… у меня все получилось, а Том не кончил, потому что я забыла принять таблетки. Он тогда еще на меня рассердился и пошел пройтись, а я заснула. Наутро же вдруг заявил, что когда мы приедем в Вегас, то он там непременно сыграет в покер… вот и все… Сара нахмурилась. Кое-что начинало проясняться, но картина, что понемногу складывалась в эфире, точно паззл, была мало того что странной — люто непристойной… Несмотря на весь свой опыт гадалки, миссис О’Доннел просто не могла поверить в реальность увиденного. — А когда он вернулся, в котором часу? Ты ничего странного не почувствовала? — Не знаю… кажется, под утро… а что странного я могла?.. Ой… — Мэгги начала припоминать, и пристальный взгляд матери пугал ее больше, чем отрывочные образы из недавнего прошлого. — От Тома кофе пахло… и сигаретами… не его сигаретами… и еще как будто кожей — ну знаешь, как пахнет в салоне дорогой машины?.. Неожиданно в голове промелькнуло еще одно воспоминание — засохшие пятна спермы на джинсах Тома. Она сперва приняла их за сметанную подливку, пролитую детьми на стол за завтраком, но обнаружила свою ошибку, когда муж решил перед отъездом из мотеля сменить штаны… Тогда Мэгги приписала появление неприятных пятен собственной нерасторопности с таблетками, из-за которой Тому пришлось удовлетворять себя руками, ну, он и сделал это в спешке, не очень аккуратно… но… кто знает?.. Может, он вовсе и не дрочил, а подцепил в дайнере какую-то ушлую девицу, приехавшую на дорогой тачке? — Сигареты не его, значит?.. И кожаный салон… Хммм… — Сара вытянула последнюю карту и тут же положила ее рубашкой вверх. Карта «Лилии». В сочетании со всем остальным — она многое объясняла. Лилии, ну надо же! С ними понятными стали и Башня, и Дьявол, и обилие масти мечей в раскладе Таро…* Похоже, Том и правда закрутил любовь, вот только дамы тут вообще ни при делах оказались… Она решилась спросить у дочери еще кое о чем, все-таки не веря до конца выпавшим картам: — А Том с кем-нибудь ссорился в дороге? Может, вас кто подрезал на хайвее? Как колеса-то оказались спущены? — А, да, ты представляешь! Он же целый скандал закатил в дайнере, когда мы туда пришли ужинать. Там был такой приятный мужчина, в хорошем костюме, иностранец, наверное, но точно бизнесмен. Машина у него еще была такая… спортивная, не из дешевых… так вот, ему не понравилось, что Кэтти капризничает и громко вопит, он нам сделал замечание, почему, мол, ребенок не спит, когда ночь на дворе… но не скандалил, нет, наоборот, был так любезен, что после хотел угостить нас ужином. Так Томми на него вызверился просто! Едва в драку с его охранником не влез, я уж испугалась, что тот его застрелит… Перетрусила жутко! Но все обошлось, к счастью… — Ах вот оно как… И что же, Том помирился как-то с этим солидным человеком? — Не знаю, мы так толком и не поели, быстро ушли в номер, а утром тех двоих уже не было, уехали спозаранку. Миссис О’Доннел собрала карты, сложила их по колодам и, пока ее руки выполняли эти привычные действия, раздумывала, что и как сказать Мэгги о своих подозрениях… или прозрениях… бог знает, что тут ближе к истине. «Говорить прямо, что Томми с мужиком каким-то богатым спутался, нельзя, это верный путь к тому, что они быстро расстанутся… Да и проверить все-таки не помешает… Отправлю-ка я их вдвоем в Лос-Анджелес, а пока они будут там, зарублю белого петушка и попотчую папашу Легба и Барона Субботу...** пусть они мне ответ дадут, кому этот недоносок гуся давил или сосал…» — Вот что, дочка, вам просто нужно отдохнуть вместе, чтобы детки вам не докучали. Скажи мужу, что хочешь с ним в большой город, на океанское побережье, в Голливуд или куда еще, а я за внуками присмотрю, об этом не тревожься. Ну, а там номер снимете в хорошем отеле, требуй сразу свадебный «люкс», благо, у вас и годовщина скоро… В ресторан пусть он тебя сводит, белье новое купит, духи, платьев, и ты, отдохнувшая и красивая, из его штанов всех лишних непрошенных гостей в два счета уберешь… А я тебе в этом по-своему помогу, уж будь покойна…***
— Мэг, давай поменяемся, что-то у меня глаза уже слипаются, нужно подремать немного… — попросил жену Том, притормаживая у заправки после указателя «Лос-Анджелес — 70 миль». Они выехали из Тахо на рассвете, рассчитывая прибыть в Лос-Анджелес не позднее полудня, но через три с половиной часа пути Моран подумал, что если не займет руки Мэг рулем машины, а ее глаза — наблюдением за трассой, то попросту высадит супругу на обочину и поедет дальше один. Не то, чтобы он так уж хотел тащить ее с собой после ссоры, но теща, наслушавшись жалоб дочери на его дурное обращение и равнодушие, буквально навязала ему попутчицу. И так подозрительно смотрела на него, словно что-то уже пронюхала о подробностях его романа на стороне… Благоразумно рассудив, что жена вряд ли помешает ему сделать все запланированное и подготовиться к выполнению задания, а при случае еще и алиби ему обеспечит, Моран не стал спорить с желанием Мэг прокатиться с ним к побережью. Благо, дети оставались в Тахо, и три полных дня без привычных родительских хлопот уже сами по себе были праздником. «Не расслабляйся раньше времени, ты едешь работать, а не трахаться…» — напомнил он сам себе голосом Джима Мориарти, и им же добавил — «Конечно, хороший трах никогда не повредит, но только до или после, а не вместо…» — Хорошо, давай, только сначала купим кофе. И сэндвичи, — недовольно сказала миссис Стайлз. — Если бы ты не торопил меня и не дергал бы каждую минуту перед отъездом, я успела бы собрать нам ланч… Том тут же испытал укол вины и желание что-то ответить в свое оправдание, но Себастьян сдержал этот недостойный порыв, только вздохнул и молча покачал головой. Привычки, усвоенные ими обоими не от склонности, а от бедности, было совсем не просто искоренить, но Морану больше не хотелось вести прежний образ жизни, когда он был вынужден считать каждый доллар и экономить на всем на протяжении большей части года — до сбора и продажи урожая… «Собрать ланч-бокс», когда они могли теперь позволить себе питаться на заправках нормальным кофе и завтраками… Нет уж, пусть это уйдет в прошлое навсегда. Поставив «додж» возле бензоколонки, Моран вытащил из бумажника двадцатку и, отправив Мэгги оплачивать бензин и кофе, сам отошел подальше, в зону, где уже можно было спокойно закурить, не нарушая запрета. Присев на широкую скамью под жестяным навесом, он первым делом вытащил из кармана айфон и проверил, нет ли новых смс от Мориарти. Предпоследнее послание извещало, что Джим будет занят с десяти утра до полудня переговорами с китайскими партнерами по одному важному бизнес-проекту. В последнем же содержался уже ставший традиционным видеоролик — на сей раз Кошачий царь весьма провокационно облизывал длинную ложку из-под йогурта… округлый прибор плавно скользил по влажному языку, и было нетрудно догадаться, о каких-таких «лактобактериях», полезных для цвета лица и настроения, Джимми мечтает на самом деле. Потом камера опустилась вниз и продемонстрировала жадному взору Тигра объемистую выпуклость на шелковых черных штанах, под распахнутым халатом-кимоно… — Хочу тебя, — жарко шепнул любовник напоследок, и ролик закончился. — Ах ты, развратный котик… ебать тебя в ротик… — пересмотрев ролик еще пару раз, Моран прикрыл глаза и позволил себе минуту ностальгических воспоминаний про их жаркие ночи в Вегасе… Член, до этого мирно отдыхавший в штанах, немедленно пришел в состояние полуготовности, в который раз приятно удивив Себастьяна бодрым откликом на мелькающие в голове горячие сцены… Черт подери, как не вовремя-то… Теперь ему придется мало того, что терпеть преждевременное возбуждение, так еще и прятать эрекцию от Мэг, иначе она снова заведется от ревности и выест ему мозги чайной ложкой… Так… образ ложки определенно был лишним… «Ох Джимми, погоди, моя месть будет скорой… неотвратимой… и страшной! Переговоры у тебя, значит? Ну-ну…» — хищная усмешка раздвинула губы Тигра, и, сунув в них сигарету, он взглянул на часы, пристроился поудобнее на скамье и взялся за айфон… Пальцы зависли над виртуальной клавиатурой, Себастьян сосредоточился и набрал первое, что пришло ему на ум: «Хочу накормить тебя чем-то погуще и посолонее йогурта…» — перечитал, поморщился и стер. Нет, кулинарная книга Джима явно не возбудит… Может, он оценит восточный любовный стиль, раз у него там сейчас китайцы за столом? Моран напряг память, пытаясь вспомнить, как правильно пишутся всякие там хокку и танка и в чем их главное отличие друг от друга… Когда-то он гордился тем, что выучил несколько фраз по-японски и даже начал проникаться философией самураев, но воспоминание о кровавой бойне в нью-йоркской штаб-квартире Якудзы как-то резко вклинилось в романтический настрой и едва его не разрушило… «Нет, обойдемся без всей этой азиатчины…» — Моран поспешил переключиться на настоящий момент и еще раз пересмотрел пару роликов с Джимом — для вдохновения… «Твои губы будят мою жажду… а я не могу утолить ее, хотя сижу рядом с дорожным дайнером… Мой член в огне, только колотый лед ему не поможет… но где-то посреди невадской пустыни есть источник, куда я хочу погрузить его» — перечитав написанное и представив картину в красках, Себастьян заржал в голос, вновь стер сообщение и почесал в затылке. Не такое это простое дело, оказывается — писать любовные смс-ки! И как только Джимми ухитряется их так складно сочинять, что аж в жар бросает? Моран пролистал их переписку за последние сутки, отмечая, что на фоне посланий Мориарти его ответы выглядели весьма редкими, краткими и односложными. «Ладно, Бастьен, это вовсе не так трудно, как тебе кажется… Просто пиши, что чувствуешь…» — словно наяву услышал он дружеский совет от Джима и даже глаза поднял, проверить — не стоит ли он рядышком? Нет, если что и стоит — то у него в джинсах… — Отлично, так и запишем… «Сижу на заправке, в 70 милях от ЛА, страшно хочу подрочить… Сначала себе, потом тебе… а потом так, чтобы мы вместе кончили… Возбуждаюсь, едва завижу значок Shell… Эти заправки никогда не станут прежними для меня… и ты знаешь, почему… А для тебя?»***
Переговоры с китайцами были в разгаре, и шли довольно трудно, но Мориарти не сомневался в конечном успехе. Он знал, как нащупать слабые места в обороне противника, какой бы изощренной она ни была, и умел ждать, с терпением кота у мышиной норы — чтобы в нужный момент прянуть и поймать добычу одним точным броском. Мистер Чанг держался стойко, но, судя по тому, как этот выпускник Гарварда все чаще «забывал» английский и обращался к услугам переводчика, его защита начала трещать по швам… А тут еще подоспел поднос с чаем, заваренным и поданным по всем правилам китайской церемонии, и партнеры по переговорам испустили облегченный вздох, радуясь передышке. Вот только Джим не собирался давать им спуску на время чаепития, и мысленно потирал руки: мыши готовы были высунуть носы наружу, вроде бы для того, чтобы понюхать великолепный у-лун, а на самом деле — чтобы попасть прямо в зубы Кошачьему царю. — Позвольте, мистер Чанг, предложить вам этот сквернейший чай, не идущий ни в какое сравнение с тем божественным напитком, что мне доводилось пробовать в Поднебесной. — О, мистер Фогерти… Нашим ничтожным мастерам следует поучиться искусству гунгфу-ча у вашего почтенного мистера Ли. Он истинный волшебник, раскрывающий душу чая. Смартфон Джима, поставленный в беззвучный режим, завибрировал, на дисплее высветилось: «Тигр. Принято 1 сообщение». «Оооо… Бастьен… я же говорил: до полудня занят с китайцами». Отвлекаться на смс в момент чаепития было верхом неприличия, но у Джима в висках застучало, вспотели ладони и сердце зачастило, как у гипертоника — настолько ему хотелось узнать прямо сейчас, что же, черт возьми, Тигр прислал ему. Навряд ли юмористическую рассылку… — Мистер Чанг, вы ясновидящий, — улыбнулся Фогерти и учтиво поклонился собеседнику. — Мистер Ли как раз прислал сообщение, он очень волнуется и хочет узнать ваше мнение о напитке… Вы позволите мне ответить, что мастеру на сей раз удалось избегнуть позора? Китаец ответил подобающей учтивой фразой, и Джим получил возможность открыть сообщение. Зрачки у него расширились, дыхание перехватило… и лишь огромным усилием воли он сумел сохранить на лице маску невозмутимости. «Сижу на заправке, в 70 милях от ЛА, страшно хочу подрочить… Сначала себе, потом тебе… а потом так, чтобы мы вместе кончили… Возбуждаюсь, едва завижу значок Shell… Эти заправки никогда не станут прежними для меня… и ты знаешь, почему… А для тебя?» Пальцы быстро набрали ответ. «Блядь. Сукин ты сын, Моран. Я тут с китайцами!!! А у меня член сейчас приподнимет стол.» Джим отправил сообщение, улыбнулся Чангу и… заговорил по-китайски, чутко поймав желание партнера по переговорам. Смартфон он убрал под стол и вслепую напечатал еще одно послание: «Подрочи себе». «Без тебя не стану. Давай вместе.» «Вот так, например?» Сразу следом пришла гиф-ка с двумя статными парнями, страстно тискающими члены друг друга… «Под столом тебя никто не засечет, ручаюсь…» «Или у тебя и там камера стоит?» «Хотел бы я посмотреть…» «Или оказаться там и добраться до твоего стояка, пока он не выдал тебя с головой…» «Мммм… я бы мог тебе помочь с ним справиться…» «Знаешь, какой у тигра длинный и умелый язык?» Следующая ммс наглядно демонстрировала раскрытую тигриную пасть с языком, закрученным в колечко… Джим стоически вынес смс и гифкоспам, не прекращая пить чай, улыбаться и все больше прогибать Чанга относительно условий организации канала вывоза антиквариата, от аэропорта в Гонконге до зала «Сотбис», однако использовал любую возможность, чтобы подсмотреть в смартфон… Моран разошелся не на шутку, и каждое новое сообщение заставляло сердце Джима пропустить удар. Член тоже не оставался равнодушным и твердел все больше. Нарастающая эрекция пока еще была незаметна окружающим, но если что-то не предпринять, проблема станет серьезной. «Я тебя затрахаю до потери пульса… Если китайцы по твоей милости не сделают из меня утку по-пекински.» Картинка с тигриным языком и намеком на минет едва не стала каплей, переполнившей чашу, и Мориарти так прямо и написал Морану, как только смог это сделать незаметно: «Ты ёбаный мудак, Бастьен. Я сейчас спущу в штаны, как школьник». «Хочу подрочить тебе прямо сейчас… и засунуть пару пальцев в зад. Потереть твою простату». Тигр снова не задержался с ответом: «Да, о, да… мой господин… Начините меня, как… пекинскую утку…» Следом пришел аудиофайл без пояснений, что в нем… и сразу же за ним — озорной смайл Дональд Дак. Джим закусил губы, чтобы подавить невольный смешок: излишнее веселье на переговорах с китайцами могло повредить куда сильнее, чем сексуальное возбуждение, которое ему все-таки пока удавалось скрывать. «Утку тебе в зад, Моран… Резиновую. Без анестезии». Ответ казался сердитым, но следом за ним к Себастьяну отправился смайл с кокетливой подмигивающей уточкой. Затем Джим решительно отключил смартфон: чаепитие закончилось, и он, как бы ему не хотелось иного, должен был вернуть китайцам сто процентов своего внимания. Ну… хорошо… девяносто. Или даже восемьдесят пять, потому что стоящий и не желающий расслабляться член по-прежнему испытывал границы терпения…