Солнце в бокале

      Моран не ожидал, что его так заведет переписка с Джимом, и в особенности — осознание того, что Мориарти не прервал ее, а увлеченно подхватил, невзирая на китайцев, сидящих с ним за одним столом. Выдержке и изобретательности мистера Фогерти оставалось только позавидовать.       Получив ответ про утку, Себастьян закусил губу, ярко представив себе сцену, когда он, разгоряченный, покорный и раскрытый, стоит перед Мориарти на четвереньках, в позе полной доступности, и позволяет ему применять разные игрушки к своей заднице. От этой новой фантазии его член дернулся и так потек смазкой, что Моран нетерпеливо расстегнул молнию и запустил руку в джинсы, намереваясь все-таки осуществить желаемое — как следует подрочить… При таком сильном возбуждении это не займет много времени.       — Тоооом! Ну чего ты расселся? Ты что там делаешь? — раздраженный голос жены грубо прервал интимный процесс в самом начале и вынудил Себастьяна снова войти в роль супруга — пусть и далеко не примерного.       Наскоро застегнувшись и выкинув третий по счету окурок, он быстро набрал:       «Прости, мой ирландский дракон зорко меня стережет… подрочу себе и отсосу тебе немного позже…» — спустился к машине и сел на пассажирское сиденье.       Мэг сунула ему в руки картонную подставку с двумя стаканами раскаленного кофе и бумажный пакет со свежеиспеченными чуррос*, завела машину. Все еще злясь на мужа, она слишком резко дала по газам и, не привыкшая к мощному движку «доджа», едва не въехала в пикап, выруливший с соседнего места. Из пикапа высунулась усатая красная морда какого-то квакера и, пока Мэгги отвечала что-то на его возмущенную брань, Моран успел прочитать ответные послания Мориарти:       «На месте твоего ирландского дракона я бы не упустил момент и по полной оприходовал такой шикарный стояк».       «Я даже отсюда его чувствую, Тигр. Но хочу фотку».       «Так… Будешь ебать жену — не вздумай лизать ей щелку. И чтобы без поцелуев. Ты мой!»       Следом пришло ммс-сообщение: должно быть, Джим закончил переговоры или хотя бы выбрался в туалет. Наверняка послание содержало в себе откровенный снимок, доказывающий, как сильно Кошачий царь хочет встречи с Тигром, но открыть его Морану помешало близкое соседство жены.       Мэгги темпераментно послала квакера, показав ему средний палец, и полностью перенесла свое внимание на мужа — как обойму разрядила:       — Стайлз! Эгоист хренов! Ты бы хоть на секунду задумался обо мне!.. Как я могу вести эту твою чертову бандуру и одновременно пить кофе?.. Давай встанем где-нибудь здесь и нормально позавтракаем, наконец!       Раздраженный настрой миссис Стайлз, помимо утренних треволнений, был вызван довольно долгим периодом воздержания — после бурной ссоры в первый же день пребывания в Вегасе и вплоть до последней ночи в доме матери Мэг, супруги так толком и не помирились… и с сексом, само собой, тоже не складывалось. Том не проявлял никакой инициативы, а Мэгги была слишком обижена и зла, чтобы делать первый шаг и тем более — просить…       Напряжение накапливалось, прорываясь в новых претензиях и всплесках агрессии, и в замкнутом пространстве машины все стало совсем плохо. Муж был рядом, совсем близко, и выглядел до странности привлекательно, словно скинул с плеч груз забот и помолодел лет на семь; он шикарно смотрелся в своих синих джинсах и джинсовой же рубашке более светлого тона, и в армейских ботинках, вместо привычных сапог. Ну прямо не Томас Стайлз, фермер из Оклахомы, везет жену на побережье, а голливудская кинозвезда едет на съемки!.. Официантки в кафе того и гляди начнут просить автограф и разрешение сделать селфи…       Свежий запах лосьона после бритья, вместе с особым запахом Тома, дразнил Мэгги, и она ёрзала на сиденье, чувствуя, что трусы у нее совершенно мокрые… Вот только на супруга это не действовало, он ничего не чувствовал, ничего не замечал, весь ушел в себя и этот долбаный айфон, на котором чуть ли не в открытую вел переписку со своей шлюхой. Все это приводило Мэгги в тихое бешенство, и она бросалась на Тома, используя каждый предлог, чтобы подколоть, задеть или упрекнуть.       Наверное, если бы он сорвался, стал орать на нее, даже ударил, ей стало бы легче, но Стайлз сохранял полнейшую безмятежность. Вот и сейчас только хмыкнул в ответ на ее досадливое замечание:       — Ты за рулем, вот и рули, я разве против?       …Себастьян действительно не собирался включаться в перепалку. Запах слегка пережаренных кофейных зерен дразнил его, навевая все те же воспоминания о первой встрече с Джимом.       «А ведь мы могли бы разминуться и никогда не встретиться, если бы я не вернулся на ту заправку…» — с запоздалым паническим испугом подумал он, и тут же мысленно обратился с горячей благодарностью к той высшей силе, что все-таки каким-то чудом скрестила их пути, да не просто скрестила — в морской узел связала…       С сожалением, что придется отложить ответ Джиму, Моран убрал айфон в карман рубашки, и, вытащив из пакета золотистый чурро, обсыпанный сахарной пудрой, с удовольствием откусил половину.       — Какой же ты все-таки невоспитанный хам, Томас! Мог бы подождать, пока я припаркуюсь! — тут же прилетела от жены новая претензия.       Она со второй попытки втиснула внедорожник в парковочный карман, заглушила мотор и, вместо того, чтобы взять у мужа свой стакан с кофе и чуррос, молча уставилась перед собой, положив руки на руль. Такая застывшая поза вкупе с холодным выражением лица обычно не сулили Тому Стайлзу ничего хорошего…       Моран вздохнул и, пристроив кофе и пакет с пончиками на широкий верх приборной панели, вытер пальцы влажной салфеткой.       — Ну, чего сидим, кого ждем? Ты же вроде есть просила.       — Сам ешь! — процедила жена, по-прежнему держа руки на руле и пялясь в лобовое стекло, как будто по дороге должна была вот-вот продефилировать троянская армия.       Айфон тем временем мелодичным рингтоном оповестил хозяина о новом смс, точнее, о целой серии…       «Хочу трахнуться с тобой. И быть снизу.»       »…просто потому, что ты тащишься от моей задницы. Твой член помнит, как в ней было классно и тесно?.. “       «Я помню, как ты в меня кончил. Мррррр… это было как струи теплого сиропа».       «Сироп надо слизывать языком. Обязательно проделаю с тобой этот трюк».       «Считай это моим подарком на День Благодарения».       «Моран, вот тебе немного восточной мудрости: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое».       Читать такое и оставаться невозмутимым, как индийский йог, только индийский йог и сумел бы… Уши Себастьяна против воли покраснели, член жалобно заныл, требуя немедленно что-то предпринять, в полном соответствии с инструкцией, присланной боссом. Только где бы найти подходящую задницу?.. Член хотелось воткнуть именно туда, и никак иначе. Тогда, закрыв глаза и включив воображение, он сможет представлять, что снова трахается с Джимом, имеет его по полной программе.       «Ммммм… хочу…»       Моран покосился на жену, оценивая, каковы его шансы прямо сейчас склонить ирландскую католичку к «постыдному и извращенному» анальному сексу… Ясно, что Мэг не в духе, что она злится и ждет от него то ли извинений, то ли исполнения супружеского долга…       «Супружеский долг — это святое! Свя-то-е!» — мелькнула перед мысленным взором миссис О’Доннел в балахоне католического проповедника и с большим крестом в руке. И смех, и грех, ей-богу…       — Что ты на меня уставился? — нервно спросила Мэгги и повернулась вполоборота. Ремень безопасности подчеркнул соблазнительные округлые формы, не особенно прикрытые легким пестрым платьем.       — Да вот раздумываю, не трахнуть ли мне тебя? Что-то ты какая-то напряженная, а кончишь как следует — и расслабишься, подобреешь… Мммм? — Себастьян придвинулся к ней и, отстегнув ремень, провел ладонью по ее бедру, вверх, к самой границе белья.       — Иди свою шлюху трахай!.. Я тебе не секс-кукла! — Мэг затрясло от возбуждения, от прикосновения мужа из вагины буквально поток полился, но она не собиралась уступать так легко. Нет уж, пусть теперь Том просит ее, пусть умоляет, а она еще подумает, уступить или нет…       — Ах вот как? — рука Морана не отодвинулась назад ни на дюйм, напротив, его палец подцепил край трусиков и проник за их преграду, туда, где само женское естество заявляло о желании куда правдивее, чем ее рот. — Похоже, твоя щелка с тобой не согласна. Ну, а мой приятель совсем не прочь ее побаловать. Правда, у него с собой нет гидрокостюма, чтобы погружаться в такие глубины, зато у тебя есть еще одно горяченькое местечко, куда можно протиснуться и без него… Тебе понравится, милая, обещаю.       Последние слова Себастьян сопроводил более настойчивыми поглаживаниями, его рука уже вся проникла в промежность Мэгги и пальцы, подразнив текущую щель, проскользнули дальше, к тому самому «горячему месту», что всегда, с самой первой близости и по сей день, оставалось для него запретным.       Мэг, захваченная врасплох атакой мужа, возбужденно простонала и, уступая искушению, принялась тереться о его ладонь и пальцы, и не сразу заметила, что он покушается на ее задницу. А когда заметила, то не придала значения, сочтя слова Тома прелюдией, «грязным разговорчиком» — ну, мало ли, о чем мужчина может фантазировать в процессе. Сейчас она так хотела трахаться, что вообще с трудом разбирала речи супруга, улавливая только общий смысл.       Мэгги спустила промокшие трусики, пошире раздвинула ноги, откинулась в кресле и довольно требовательно прошептала:       — Полижи меня…       Том время от времени баловал ее подобными изысками, она их обожала, хотя и считала дико непристойными, унизительными для мужчины, но сейчас ей полагалась компенсация за все пережитое — и она была совсем не прочь немного поунижать Тома…самым приятным образом для них обоих.       Дернув рычаг водительского кресла, Моран превратил его в кушетку, проделал тот же трюк с пассажирским, повернулся к жене, уже на все согласной и принявшей соблазнительную позу, расстегнул джинсы и выпустил утомленного теснотой узника на свободу.       — Мэг, непременно сделаю все, что ты просишь, но при условии, что и ты мне кое в чем уступишь сегодня… Хочу потрахаться с тобой, как в первый раз… чтобы ты была тесной и стыдливой… Больно не будет, обещаю… будет сладко, даже слаще, чем ты себе можешь представить…       «Не знаю, как тебе, но мне-то точно…» — эту эгоистичную мысль он придержал за зубами. Желание трахнуть Мэг в задницу, взять ее так, как он брал Джима, глубоко, долго, и кончить внутри, испытывая сокрушительный оргазм, вытесняло все прочие соображения и идеи. Сейчас он ей и горы златые пообещал бы, и луну с неба — лишь бы она не строила из себя недотрогу… или он не ручается за собственное терпение.       — Ну давай, детка, будь умницей. Перевернись.       Приподнявшись над ней, он обхватил ее за бедро и потянул на себя, вынуждая лечь на живот. Но не тут-то было: Мэг подалась навстречу и обхватила его, в свою очередь потянув к себе, стремясь насадиться на член привычным ей способом.       — Нет, я не хочу так, Том… Давай уже, засунь его в меня, я не могу больше терпеть… Или трахни меня пальцами… Трахни меня!       На глазах у нее и впрямь выступили слезы, щеки покраснели и, кажется, она готова была кончить от одной-единственной фрикции, или прикосновения пальца, или головки члена к нужной точке.       — Черт, Мэг, я только того и хочу, что засадить тебе, но ты ведь наверняка опять забыла про таблетки… Давай сделаем все, как я сказал — и оба получим удовольствие, и для тебя все будет без последствий…       — Я ничего не забыла! Я купила пилюли в Вегасе и принимаю их теперь точно по графику. То-ом… Пожалуйста, То-ом… Я сейчас просто умру…       Она схватила его руку и прижала к низу щели, так, что верхние фаланги пальцев проскользнули внутрь. Пытаясь угадать настрой мужа, Мэгги решила схитрить:       — Дай мне сперва кончить и потом делай что хочешь… а то, если мне будет больно, я уже не смогу расслабиться!       — Ну хорошо, сделаю, как просишь… — сдался Моран, протолкнул пальцы чуть глубже и задвигал ими в ее любимом ритме, очень надеясь, что она долго не продержится, так как его собственное возбуждение тоже зашкаливало. При этом он постарался дотянуться большим пальцем до ануса жены и немного его порасслаблять, подготовить к первому разу. Обилие смазки, вытекающей из ее лона, было ему в помощь, но поза для такого массажа была не самой удачной.       — Все-таки ляг на живот, так тебе же лучше будет… — прервав интимную ласку, Моран буквально заставил ее улечься попкой вверх, и тут же вернул три пальца в вагину. Но теперь доступ к заднему проходу стал проще, и Себастьян принялся осторожно массировать его, слегка надавливая на нижний край, пока остальные пальцы круговыми движениями растягивали основное отверстие женского тела. Мэгги закрутила попой, то ли поддавая ему, то ли пытаясь избавиться от настойчивой атаки большого пальца на «священные врата», но вслух не протестовала, вся ушла в собственные ощущения.       — Охххх, деетка, ты такая горячая штучка… ну давай, попрыгай на мне, сожми меня, покажи, как ты меня хочешь… давай, поебемся по-взрослому… — бормотал Моран в совершенно не свойственной Тому Стайлзу манере мачистских поддразниваний. Обычно, когда они с женой заканчивали прелюдию и доходили собственно до секса, Том замолкал и весь отдавался процессу, зато она могла болтать, как попугай, даже в преддверии оргазма… На сей раз все было наоборот, и, кажется, эта новая манера трахаться — агрессивная, умелая и нежная на свой манер — имела у Мэгги куда больший успех.       Она стонала все громче, и не прошло и двух-трех минут, как ее накрыло — щель подтянулась, сжалась, захватив пальцы мужа в тесный капкан, через мгновение запульсировала в бешеном оргазме… и на руку Морана пролилась целая Ниагара неимитированного женского наслаждения. Кончала Мэгги дольше обычного и в итоге распласталась на кресле почти без чувств.       — Ффффф… теперь мой черед получить свою долю сладкого… — кое-как высвободив пальцы из жаркого лона, Себастьян наспех нанес смазку на все еще сжатые мышцы «задних дверей» и настойчиво надавил, буквально прорывая оборону — ну точно крепость штурмовал…       Член, истекающий смазкой, дернулся в предвкушении желанного контакта, сердце работало на пределе, как перегретый движок, во рту пересохло, а перед глазами стояла сцена их последнего горячего траха с Мориарти… когда Джим… ох, Джим…       — Джииим…       — Что?! Какая еще «Джин»?! Ты… совсем охуел, Том Стайлз?!       Мэгги, только что лежавшая под ним полудохлой медузой, покорная и вроде готовая удовлетворить его прихоть, резко сжалась, отпихнула его и взметнулась, как гремучая змея.       — Ублюдок!!! Ты, значит, меня ебал, а сам представлял свою шлюху?! Мудила сраный! Подонок!       Жена толкнула его в грудь и залепила смачную затрещину.       — Ну надо же, «Джин»!.. Это она тебе в жопу дает, да, грязная блядина?! Это ты с ней занимаешься такой мерзостью?! Ладно же… только от меня ты этого не получишь! Ясно?! Никогда! Никогда! Никогда!       — Блядь! Да что на тебя нашло, Мэг? Я хотел сказать — «джина с тоником бы сейчас», а тебе слышится черте-что! — обругав себя за оплошность, Моран попытался отыграть назад, но вышло неуклюже, глупо как-то… и жена, конечно, не поверила:       — Убери от меня руки, вонючий ублюдок! Говномес! Тьфу, меня сейчас стошнит… Меня реально тошнит от тебя, Стайлз!.. Не хочу тебя видеть! И мне срочно нужно в душ!..       Демонстративно отвернувшись, она натянула обратно белье, выхватила из бардачка клатч и, выскочив из салона, побежала в сторону мотеля, чья вывеска призывно маячила впереди, примерно в четверти мили: «Мотель «Три апельсина». Удобные комнаты. ТВ, вай-фай», «Бассейн», «Кафе».       «Тиииигр… Беееедный, наивный Тиииигр…» — прозвучал у него в голове голос виновника этого кошмара. — «Ты попался на удочку женского коварства. Большой ошибкой было позволить ей кончить первой. Нужно было не просить, а делать, amore mio».       «Ага, и где ты раньше был со своими советами, консультант хренов, а?» — сердито огрызнулся Моран, так и оставшийся без собственного оргазма. — «Надо это как-то исправить… причем срочно… блядь, у меня яйца уже синеют…»       Он опять на собственной шкуре убедился, что мучительная тяжесть в мошонке и чувство переполнения — вовсе не миф, которым мужики пугают наивных девочек, а самая что ни на есть неприятная физиологическая реальность. Проклятая ревнивица пережала ему пенис и выкрутила яйца ничуть не менее мастерски, чем в свое время Айсберг…       «Ммммм… guapo… ты мог бы и позвонить мне… Виртуальный секс — это тоже секс, разве не так?» — снова прошептал в голове искусительный голос.       — Хорошая мысль! Надеюсь, ты уже покончил с китайцами… или доел их на обед… — Моран вытащил свалившийся ему под ноги айфон, разблокировал экран и, немного поколебавшись, нажал клавишу быстрого набора.       Колебания были связаны с тем, что он опасался нарваться на законное наказание за собственную дерзкую выходку с смс-ками в неурочное время. Магнуссен непременно заставил бы его помучиться стояком без разрядки, собственно, эта его проблема и была следствием их "игр" с контролем над семяизвержением... Оставалось надеяться, что Джим все же проявит к нему хотя бы каплю снисхождения и попросту отсрочит наказание...       Рука его дрожала от нетерпения, сердце продолжало гулко биться, но Мориарти ответил быстро, после первого же гудка:       — Тигр?.. Наконец-то… Как ты, guapo? — ни слова упрека за недавние шалости во время переговоров — наоборот, в голосе Кошачьего царя было столько ласковой нежности, что в груди Себастьяна пенной океанской волной разлилось незнакомое тепло…       — Если честно, то мне срочно нужен ты. Не могло бы твое величество каким-нибудь экспресс-способом доставить сюда свою королевскую задницу, чтобы я почувствовал себя лучше, чем сейчас? А? Ты, помнится, упоминал, что для тебя нет ничего невозможного в этом дурном мире… — вывалив на Мориарти судорожное признание-призыв, Моран взялся за член и попытался дрочить, но ощущения от сухой шершавой ладони были слишком болезненные и неприятные, и совершенно не те, о которых он так размечтался…       Чтобы скрыть свое плачевное состояние от собеседника, он старался держать трубку подальше и дышать потише, но слух Кошачьего царя обмануть было нереально:       — Так. Я слышу, Бастьен… слышу, что нужен тебе, — Джим сглотнул так громко, что Моран это тоже услышал. — А где ты сейчас? Геолокация… стоп… ага… вижу… машиной будет долго, часов пять, ну может, четыре… остается вертолет. Так, но где там найти вертолетную площадку?..       Голос Джима вдруг отдалился, стал глухим, булькающим, словно Мориарти оттащили от телефона, или он вошел в лифт, затем послышалось какое-то бормотание, а затем голос Павича бахнул прямо в ухо Себастьяну:       — Моран, что с тобой стряслось? Ты вообще в уме? Слушай, даже если на тебя нападает отряд зомби с огнеметами, или пришельцы затащили в летающую тарелку и собираются зондировать анус — отбивайся сам! Босс не может сейчас приехать! Понимаешь? Никак не может! Вертолет, ну надо же!.. Пока я отвечаю за его безопасность, этому не бывать!       — С радостью махнулся бы с тобой местами, друже… — вполне искренне заявил Моран, покусывая губы от болезненных ощущений в паху. — Ладно, сам справлюсь, конечно… Не в первый раз приходится…       Тут Мориарти снова завладел телефоном, матерно обругал кого-то по-сербски, и заговорил с Мораном, уже не пряча своего испуга:       — Что случилось, Бастьен? В двух словах. Если ты в опасности, я…       — Нет, нет, все не настолько плохо… просто дорожная неприятность из-за попытки исполнить супружеский долг… у меня, блядь, такой стояк, что яйца сейчас лопнут или отвалятся, а потрахаться не с кем: жена продинамила и сбежала, сука…       На пару секунд повисла тишина, вероятно, Джим решал, что ему делать — разораться или рассмеяться, но, неожиданно для Морана, не сделал ни того, ни другого, а сказал тихо и серьезно:       — Сочувствую. Чертовски неприятная ситуация. Ну… может быть… я помогу?.. Caro mio, давай мы…       — Нет, дрочкой тут не помочь… я уже пробовал… извини. Я должен кого-нибудь трахнуть вживую, или, чего доброго, догоню и пристукну эту дрянную динамистку… Ты ведь не хочешь, чтобы я сел за убийство невинной женщины, когда еще не выполнил твое задание… не пристукнул ту, которая виновна в гораздо худшем?.. — протирая намокшую кожу сиденья салфеткой, Себастьян поймал себя на том, что совершенно свободно говорит о столь интимной проблеме с Джимом, который был физически очень далеко, но душевно ощущался гораздо более близким, чем жена, с которой они прожили почти девять лет и родили двоих детей…       — А что ты натворил, Бастьен?.. Почему она так с тобой поступила? Погоди, дай угадаю… так… угу… убежала, то есть выскочила из машины… значит, повод для ссоры был довольно серьезным… «продинамила» — значит, вы успели начать… и что-то произошло в процессе… так… у меня всего одна правдоподобная версия. Моран, ты трахался с ней, а думал обо мне. И… звал меня?.. — Джим выдохнул, и повторил глухо и страстно, уже как утверждение: — Ты звал меня.       — Ты что, провидец, как этот твой детектив? Или успел нашпиговать мой «додж» прослушкой, а? — пораженный точностью восстановленной картины «сексуального преступления», Себастьян даже слегка отвлекся от мучительной боли.       — Нет у тебя прослушки… только gps-маяк, на всякий случай… А читать людей и связанные с ними ситуации не так уж сложно, я тебя научу, если хочешь… потом… сейчас нам надо решить проблему. Дашь мне три минуты? Не больше.       — Дам, конечно, куда ж я денусь? Тут только заправка и чуть дальше какой-то мотель…       — Да, «Три апельсина», вижу… Не отключайся! И… вот что… помассируй точку над лобком, посередине. Станет немного легче.       — Уффф… я предпочел бы другой массаж… но раз ты советуешь… — поспешно отогнав соблазнительную фантазию на тему «мужской точки G», Себастьян воспользовался рекомендацией Мориарти и действительно ощутил некоторое облегчение.       Опять повисла тишина, но она была совсем не долгой — трех минут не прошло, от силы две с половиной, и в трубке снова послышался голос Джима:       — Поезжай к мотелю, встань на стоянке. Выключи мотор и открой окно. К тебе подойдет девушка с рыжими волосами. Используй резинку. После заплати не скупясь. Хорошего отдыха, ковбой. Позвони мне, когда закончишь с Мэнди и разберешься с женой… Очень сожалею, guapo, что жопе Мэнди достанется все вкусное, вместо моей, но Павич держит меня за горло.       Сглотнув в предвкушении встречи со скорой сексуальной помощью, Моран с чувством поблагодарил своего спасителя:       — Спасибо, Джим… я в долгу перед тобой… при первой же возможности верну с процентами… А Павичу пальцы отрежу, если он тебя хоть как-то обидит. Чуешь, Медвед косолапый? — громко добавил он в трубку, чтобы серб непременно услышал.       — О, ерунда. Но возможность поблагодарить меня лично у тебя скоро будет, ковбой. Может быть, даже сегодня вечером… Езжай же, долго терпеть вредно для мужчины. Ciao.       — Ciao, caro…       Закончив разговор, Моран сунул айфон в карман, осторожно переместился на водительское кресло и, составив уже остывший кофе и пакет с чуррос на пассажирское сиденье, завел мотор.       Пять минут спустя он уже был на парковке у мотеля, и, опустив стекло, нервно курил, когда к «доджу» и впрямь резво подошла миловидная круглолицая девица, с огненно-рыжими волосами, пышной грудью, напоказ обтянутой тугой красной блузкой, и не менее пышной округлой задницей, едва прикрытой короткой серебристой юбкой. Дополняли весь этот вульгарный — но пикантный! — придорожный шик кожаная курточка с бахромой, сетчатые чулки и сапоги-ботфорты.       — Эй, ковбой, это у тебя тут типа… ээээмм… «чресла горят»? — ввернув словечко явно не из своего привычного лексикона, рыжая будто пароль ему назвала.       — Ага. А ты, надо полагать, пожарная команда «Мэнди Пич», так?       — Ну да, что-то навроде того. Идем? Или тебе прямо тут нужно? Я могу и в машине, и у стенки, и в мотеле. В мотеле дороже. Тебе как — отсосать или…?       — Или. В задницу дашь?       Мэнди фыркнула и, прищурившись, окинула Морана цепким оценивающим взглядом опытной шлюхи:       — Тебе — дам. Задница у меня не проходной двор, только для эксклюзивного клиента. Но меня Рич попросил… Ричу кто ж откажет? Хотя тебе я бы все равно дала, ковбой. Больно ты красавчик. Ну что, идем? А то мне, глядя на тебя, уже самой хочется.       — Идем. — кивнул Себастьян, чтобы пресечь дальнейшую пустую болтовню. Ключи от машины он предусмотрительно забрал с собой, заблокировав все двери на случай, если Мэг решит уехать одна. После недавнего ее выступления, он был вправе ожидать от жены новых актов глупой бабской мести… Зато теперь не считал себя обязанным скрываться — сама виновата, что ему пришлось снять шлюху.       Номеров в мотеле было предостаточно, и в том, который они сняли, был еще и работающий кондиционер. Девица тут же по-хозяйски направилась в ванну, но томить клиента долгим ожиданием не стала — вышла к нему уже в одной юбке и ботфортах. Сиськи у нее были что надо: большие, крепкие, с маленькими торчащими сосками, да и все остальное смотрелось неплохо. Рыжие волосы она собрала в хвост, чтобы и не мотались по спине, и не торчали «кукишем» на затылке, а клиент мог и подержаться за них, если придет охота объездить лошадку пожестче.       Чтобы не путаться в штанах, Моран предпочел скинуть их вовсе, но и только. Айфон он хотел для верности тоже припрятать куда-нибудь, но тут его посетила озорная идея, и он, выбрав примерный ракурс, поставил аппарат на стул и настроил на режим непрерывной съемки. Все-таки это Джим ему подогнал рыжую «пожарницу», пусть порадуется и заодно получит полный отчет о проделанной работе.       — Иди сюда… встань у окна и положи руки на стекло. — скомандовал Себастьян, еще раз проверил, умещается ли предполагаемая сцена в объектив, и не засветится ли от яркого солнца. Но ракурс и свет оказались очень выигрышными, как и белая кожа рыжей шлюхи.       — Гы-гы, ну ты и затейник, ковбой, — хихикнула Мэнди, но задумка ей явно пришлась по вкусу; она охотно шлепнула ладони на стекло, расставила ноги и прогнулась в пояснице, так что клиент мог убедиться: трусов на ней нет. Щелка ее была выбрита, но не до конца, и рыжие волоски, что курчавились по краям, придавали женскому хозяйству особую пикантность.       Подойдя к девице с тыла, Моран одобрительно похлопал ее по округлой заднице, услужливо подставленной ему, потом раздвинул ягодицы и с удовлетворением заметил, что дырка достаточно растянута и только что щедро смазана лубрикантом. Мэнди определенно знала свое дело…       — Тебе резинку надеть, красавчик, или сам справишься?       — Сам, а то на тебе даже рукавиц нету, как ты горящий хуй трогать будешь? — пошутил Моран, надорвал пакетик и осторожно раскатал по многострадальному члену тонкий латекс. Больше медлить смысла не было. Протолкнув головку в податливое отверстие, Тигр с облегчением вошел в тело шлюхи на всю длину, плотно ухватил ее за бедра и задвигался в своем темпе, жестком и довольно быстром.       Внутри она была теплой и тесной… знакомое ощущение, как раз то, что надо, и Себастьян не сдержал жадного стона удовольствия.       — Ммммм… ооооо…. да…. давай, детка… подмахни мне… покрутись… сожми посильнее… еще… дааааа… — бормотал он, упоенно тараня задницу рыжей резкими толчками, но представляя, что перед ним совсем другая задница, такая же белая, но чуть менее круглая, и поясница… с ямочками… и четкий мужской рисунок спинных мышц.       Прикрыв глаза, он дорисовал в воображении и острые крылья лопаток, и выступающие на переходе от спины к шее позвонки, и черноволосый затылок, то и дело мелькающий между расставленных рук — вверх и вниз, и сами руки, с плавным рельефом бицепсов, тонкими запястьями и длинными пальцами, оставляющими на стекле, запотевшем от жаркого прерывистого дыхания, продольные полосы… И голос Мориарти, что вторит его собственному, и выдает в пространство страстные признания в любви вперемешку с бранными словечками и протяжными стонами наслаждения…       — Блядь, ковбой, я больше не могу… я сейчас кончу!.. ААААА       — Оооо, Джимми… да-да-да… даааааа…. ДААААААА! ДАААА! — не позволив чужому голосу шлюхи разрушить фантазию, Моран вколотил член в ее тело с такой яростью, что и сам тут же кончил, долго, мощно и почти так же ярко, как тогда, в отеле, после ковбойской вечеринки…       Судорога оргазма прокатилась по всему телу, бедра мелко задрожали от напряжения, а низ живота и промежность обдало очистительным жаром, в котором сгорели последние болезненные спазмы.       Прижавшись к взмокшей проститутке, которая хрипло постанывала от нежданного бонуса — настоящего удовлетворения от полового акта, Моран придавил ее своим весом к окну, уперся лбом ей между лопаток, и с минуту стоял неподвижно, переводя дыхание. А когда открыл глаза и слегка отстранился, чтобы высвободить начавший опадать член, то заметил, что снаружи на них обоих с неприкрытой болью и ненавистью смотрит миссис Стайлз…       Мэнди тоже заметила зрительницу, и, не будучи в курсе, кто это такая, показала ей средний палец через стекло:       — Чего уставилась? Завидно? Пойди вибратор купи, сучка, а не за людьми подсматривай! Это тебе не кинотеатр!       — Эй, сбавь-ка обороты, это моя жена… — запоздало предостерег Моран, в красках представив себе, какой скандал ему закатит Мэгги, стоит только ему вернуться к машине.       — Жена? Упс… неудобненько получилось… — несмотря на конфуз, Мэнди не стушевалась и просто-напросто дернула за шнур, опустивший на окно плотные жалюзи.       — Значит, жена. Кудрявые у вас отношения, ковбой.       — Тебя не спросил. Вот, держи. — Себастьян предпочел завершить все формальности, и протянул шлюхе пару сотен долларов. — Достаточно? Или за мотель добавить двадцатку?       Мэнди присвистнула:       — Ого! А у тебя денежки-то водятся… ну раз так, прибавь немного, я своему сынуле самолетик радиоуправляемый куплю.       Моран раскрыл бумажник и, выудив оттуда хрустящую новенькую купюру с Капитолием, протянул Мэнди:       — Держи полсотни, парню твоему на самолетик и тебе на чулки.       Девица широко улыбнулась и присела в реверансе, что, учитывая ее нескромный наряд, выглядело одновременно и комично, и сексуально:       — Спасибо, добрый ты человек, дай тебе Господь всяческих радостей, и чтобы член всегда было кому присунуть! Ну, а если заскучаешь, или … это… опять чресла будут гореть… звони, я тебе телефончик-то скину. Уж больно ты горяч, и дружок у тебя — ну просто рождественский подарок. Давненько я у клиента на члене так не обканчивалась…       Том Стайлз буркнул бы «не надо», но Моран только весело усмехнулся:       — Тогда, может, это ты мне приплатить еще должна, что так хорошо тебя ублажил, а?       — Эй, ковбой, не зазнавайся, это моя точка, я тебя в партнеры не приглашала пока что! Хотя, если нужда припрет, то… — Мэнди окинула клиента оценивающим сутенерским взглядом и уже начала мысленно прикидывать возможный навар от партнерства с таким хуястым красавчиком, но Моран со смехом прервал ее мечтания:       — О, нет-нет, спасибо, я работаю по другому профилю… — и принялся одеваться.       Теперь у него, по крайней мере, есть шанс нормально доехать до Лос-Анджелеса, если Джим не затеет с ним новую жаркую переписку… или разгневанная Мэгги не перережет ему горло маникюрными ножницами.       Остановив запись, Моран бегло пересмотрел ее и даже дал заглянуть в экран любопытной Мэнди, но когда она попросила отправить ей копию, наотрез отказался:       — Ага, я тебе скину, а ты потом из этого видео рекламный ролик себе запилишь, на редтьюб выложишь, да? Нет уж, пусть будет только в моем личном пользовании…       Напоследок посетив туалет и умывшись холодной водой, он распрощался с довольной проституткой, решившей прямо тут устроиться на сиесту, и пошел к парковке, где еще издалека заприметил напряженную женскую фигуру в пестром платье, подпирающую дверцу «доджа».       В груди Себастьяна поселился неприятный холодок… он понимал, что разборки не избежать, и это, несомненно, будет самый трудный, блядски трудный разговор с супругой за все девять лет совместной жизни. Что ж, любишь кататься — люби и за бензин платить.       Поравнявшись с Мэгги, он не стал, по стайлзовскому обыкновению, мяться и прятать глаза, как провинившийся подросток, только коротко кивнул ей:       — Садись справа. — и открыл двери машины электронным ключом.       Она молча забралась на пассажирское сиденье, пристегнулась, дрожащими руками взяла с панели стакан с недопитым кофе и пакет с чуррос, и начала торопливо есть и столь же торопливо прихлёбывать.       Моран сел за руль, резонно посчитав, что его нервная система куда более стабильна, и он уж точно не направит машину в первый же столб и не сбросит в кювет. До Лос-Анджелеса ему надо было добраться живым и невредимым, да и в дальнейшем хотелось бы пребывать в том же состоянии.       Вытащив из захваченного Мэгги пакета один чурро для себя, он завел мотор и плавно вырулил на трассу.       Жена съела половину всей выпечки и выпила оба стакана кофе, и приложилась к дорожной фляжке с маминой настойкой на травах и ягодах, прежде чем решилась начать разговор. Зато начала сразу с главного, так сказать, зашла с козырей, задав единственный вопрос, который ее тревожил на самом деле:       — Том… Ты меня больше не любишь?.. — при этом она не взглянула на мужа, как будто боялась прочесть на его холодном лице подтверждение своих страхов, и сжалась на сиденье, как раненая птичка.       «Блядь, вот бы Джима сейчас сюда… У него язык ловко подвешен, он бы кого угодно уболтал, даже Мэг, даже ее маменьку…» — хмуро подумал Моран, которого вопрос жены поставил в крайне трудное положение.       — Неправильный вопрос, Мэг. Правильным было бы спросить, любил ли я тебя вообще так, как ты того хотела… и заслуживала.       — Ну извини. Я же просто деревенская дура, в университете не училась. Вот, даже спросить правильно не умею… — прошептала она и смахнула слезу, предательски покатившуюся по щеке. — Так любишь или нет?.. Ты же такой умный… вот и ответь, как есть. Не увиливай.       К женским слезам Моран был как раз готов, и даже бурную истерику перенес бы легче, чем этот допрос с пристрастием. Вздохнув, он заставил себя немного расслабить напрягшиеся плечи и крутанул шеей туда-сюда, прежде чем ответить со всей возможной откровенностью.       — До того, что случилось со мной на днях, я бы уверенно сказал, что да, люблю. Но теперь понимаю разницу между «люблю» и «ты мне нравишься». Ты… с самого начала мне нравилась, Мэг, и сейчас тоже нравишься. Очень. Я не хочу становиться причиной твоего несчастья, но врать тебе тоже больше не хочу. Я… увлекся другим человеком. Любовь ли это или просто сумасшествие какое-то, я и сам пока не знаю, но знаю одно — я хочу поменять свою жизнь. Точнее, вернуть самого себя. И… мне больно, что ради этого мне придется разрушить то, что я честно пытался строить последние девять лет.       Мэгги поняла едва ли половину из сбивчивого страстного монолога мужа, но ей стало понятно самое важное: подозрения не беспочвенны. Том не просто нашел себе другую женщину, он собирается бросить семью!.. Бросить ее, Мартина, Кэтти… Какими бы красивыми словами он ни прикрывал свои мотивы, поступок, который он планировал совершить, выглядел настоящей подлостью.       Мэгги до костей пробрало ледяным ознобом, она обхватила себя руками, опустила голову и затряслась в беззвучных рыданиях. Ей казалось, что она умирает, что сердце не выдержит и прямо сейчас разорвется от боли, разлетится на куски… как и вся ее счастливая, благополучная жизнь. То, что она считала незыблемой твердыней, на поверку оказалось карточным домиком, построенном на зыбучем песке.       Себастьяну стало мучительно жаль жену Тома; как бы он ни хотел отстраниться от переживаний Мэгги, закрыться броней равнодушия от горя, которое сам же обрушил на нее, у него ничего не получилось. Что-то заныло в груди, когда она согнулась, как от удара под дых, всего лишь от нескольких сказанных им слов. Его правда оказалась для нее слишком жестока. Увы… он никак не мог облегчить ее муки, не мог смягчить удар, даже сам того желая всем сердцем.       Наконец, Мэгги овладела собой настолько, что смогла продолжить беседу. Слезами горю не поможешь — этой нехитрой мудрости мать обучила ее еще в детстве, а за свое счастье нужно бороться… если придется — когтями и зубами.       — Так ты… ты хочешь развода? Все действительно так серьезно?       — Все намного серьезнее, чем ты думаешь, Мэг. Ты даже не знаешь, за кого на самом деле вышла замуж.       — Да… да… тут совершенно прав, — ее губы искривились в нервной усмешке. — Я действительно не знала, что выхожу за труса и развратника, способного бросить верную и любящую жену и двоих прекрасных малышей ради шлюхи, которая позволяет трахать себя в жопу… Том!.. Том!..       — Посмотри на меня! — твердо приказал Моран, надеясь несколько отрезвить жену честным признанием. Но ее уже понесло в бурный поток ревнивых фантазий… и пока он не иссякнет, у Морана просто не было шанса вмешаться и сообщить ей один-единственный факт о себе.       — Нет, это ты на меня посмотри! Том, послушай… если дело в сексе… если этот проклятый анальный секс для тебя так важен, почему ты не сказал мне об этом раньше?.. Не объяснил все?.. Зачем пошел искать кого-то на стороне?.. Да что ж это за женщина такая, что не просто нагло лезет в чужую семью, но еще и хочет отобрать отца у маленьких детей?.. Это же дьяволица, исчадие ада! Неужели ты сам не понимаешь, Том, во что ввязался?.. Она… она все равно бросит тебя через полгода, потому что ты, дорогой, не такой уж подарок, и деньги у тебя скоро закончатся… особенно если решишь развестись… так вот, ты приползешь ко мне на коленях, будешь плакать и просить прощения, но знай, Том Стайлз, что если ты уйдешь, я тебя обратно не приму!.. Ни за что не приму!.. И отсужу у тебя все, что смогу, вместе с опекой над детьми…       На последней фразе она прикусила язык, чувствуя, что слегка зарвалась, но было уже поздно.       Моран выдержал короткую паузу, убедившись, что первая волна претензий и угроз схлынула, а вторая еще не набрала разрушительной силы. И снова повторил приказ:       — Посмотри на меня, Мэг. И скажи, кто я по-твоему? С кем ты познакомилась в баре девять лет назад? Что ты знаешь про меня с тех пор? Ответь мне, и я скажу тебе кое-что такое, что все для тебя прояснит.       Она робко посмотрела на него, не зная, что и подумать — вот, вроде бы перед ней сидит ее муж, Том Стайлз, знакомый и родной, и в то же время ей снова почудилось, что доброго и хорошего Тома подменили каким-то злобным двойником. Циничным, развратным… жестоким… совершенно чужим.       — Я не понимаю, Том. Не понимаю твоих загадок. Девять лет назад я познакомилась с тобой, и сейчас вижу того же красивого парня, только постаревшего на эти девять лет. И… сбрендившего, уж не знаю, на какой почве! Порно пересмотрел?..       — Что ты обо мне знаешь? Откуда я родом? Кто мои родители? Где я учился? Есть ли у меня братья и сестры? Ну? Разве ты не помнишь всего этого? — Моран настойчиво продолжал готовить ее к признанию, что никакого Тома Стайлза нет и не было до момента, пока он, Себастьян Моран, так себя не назвал.       — Я… я помню… Ты говорил, что у тебя нет родных, что они все умерли… что ты родился и вырос в Айдахо, потом долго жил в Монтане, и еще, кажется… в Вайоминге… но Том… зачем ты меня путаешь?.. Какое это все имеет отношение к твоей любовнице и… и к разводу?.. Или ты… ты что, врал мне о себе?..       — Я не врал… Не в том смысле, как ты понимаешь вранье. Ты все эти годы жила с человеком, о котором знаешь только то, что он рассказывал. Это называется «легенда». На языке спецслужб. — пояснил Моран, и поспешно добавил, упреждая новую предсказуемую волну неудержимой женской фантазии — Скажу сразу, я не агент АНБ под прикрытием. Но и не Том Стайлз. И да, до встречи с тобой у меня были связи… с мужчинами.       — Что?.. — Мэгги подняла руки и сжала виски. — Ох, у меня сейчас взорвется голова!.. Легенда… Спецслужбы… Связи с мужчинами… Какие связи?.. Шпионские?..       — Сексуальные, Мэг. Впрочем, с женщинами я тоже спал.       — Ну… ну и что?.. Какое это все имеет значение — даже если ты не врешь!.. — какое значение имеет, что было в прошлом?..       — Решающее, Мэг. Кое-что случилось, и теперь я могу вернуться туда, где жил до того, как был вынужден перестать быть собой, и продолжить заниматься тем, чем занимался тогда. И это не фермерство. Это достаточно рискованное дело. И потому тебе и детям будет лучше, если я буду держаться от вас подальше. А что до денег, об этом не беспокойся, вы не будете нуждаться ни в чем. — терпеливо пояснил Себастьян, стараясь не вдаваться в подробности.       Мэгги сейчас была не в том состоянии, чтобы все правильно понять, но основное, что он хотел до нее донести, стоило повторить несколько раз:       — Ты меня поняла? Я разведусь с тобой, но вас не бросаю, я буду хорошо заботиться о вас, так долго, как смогу. Но жить буду в другом месте, точнее, буду много ездить по стране… и по всему миру…       Последняя фраза вышла немного мечтательной, как будто он невольно высказал вслух потаенные фантазии и мечты. «Ездить по всему миру» — это звучало музыкой в ушах, как ветер странствий и особенный запах дороги, уходящей за горизонт, после долгих однообразных лет прозябания на ферме в Оклахоме…       Жена вдруг засмеялась — коротко и зло, и посмотрела на Тома с холодным презрением, даже с гадливостью, как будто наконец-то распознала его гнилое нутро:       — Ты лживый подонок, Стайлз. Надо же такое придумать!.. Агент спецслужб… каких спецслужб — это эскорт-услуг, что ли?.. Или доставки пиццы?.. «Буду жить в другом месте… буду заботиться о вас…» Как красиво звучит, да только правды в этом ни на грош!.. Ты…ты же сам блядь, Том, хуже бляди! В Вегасе продал свою жопу какому-то богатому хую из местных извращенцев, а теперь строишь из себя Джеймса Бонда!       Она плюнула ему в лицо и крикнула:       — А рыжая сучка, которую ты пялил в мотеле — она тоже спецагент? Ты какую-то шифровку доставал членом из ее задницы?.. Боже, какой же ты негодяй!.. Где были мои глаза столько лет!.. Учти, учти, что я все равно получу свои деньги, все, что мне причитается, и даже больше! И детей ты больше не увидишь… по крайней мере, пока они не подрастут достаточно, чтобы решить, хотят ли они общаться с таким папашей…       Моран сжал зубы, чтобы не позволить Тому Стайлзу, задетому за живое, сказать несколько резких фраз — цели они все равно не достигнут, но потом будут ему же припоминаться на каждом шагу. Глупо было откровенничать с Мэг, она все равно ни черта не поняла, зато прекрасно сделала все нужные ей выводы, следуя каким-то особым законам женской логики, непостижимой для мужчин.       Сделав глубокий вдох и долгий выдох, приводя в порядок чувства, задетые оскорбительными выкриками миссис Стайлз, Себастьян мысленно обратился за помощью к Джиму, и, о чудо, тут же получил от него ответ — как будто через мессенджер, принимающий и отправляющий мысли.       «Теперь ты в курсе, что она на самом деле думает о тебе и кем тебя считает. Воспользуйся этим в своих интересах. Так тебе вообще терять нечего — кроме своих цепей, конечно же…»       — Хорошо, Мэг, я тебя понял. Похоже, что тебе самой уже не терпится со мной распрощаться. Что ж, тем лучше. Давай поскорее подадим на развод, ты заберешь себе ферму, суд назначит размер алиментов тебе и детям, ну, а жить ты сможешь у своей матери, она тебе наверняка поможет с работой в ее пансионе. Это тебя устроит?       — Меня устроит, если ты сдохнешь!.. — процедила она и брезгливо отодвинулась, да еще сморщила нос, как будто от мужа исходил дурной запах. — И ты, и этот твой… у меня даже нет слова приличного, чтобы его назвать! Сдохните оба! Тогда я получу все очень быстро и без всякого развода.       Моран криво ухмыльнулся. Оказывается, в милой, доброй и такой с виду правильной католичке дерьма было побольше, чем на всей их ферме… И хранилось оно отнюдь не в ее заднице…       — Это условие меня не устраивает, извини. Советую тебе поступить так, как я сказал. Тогда ты получишь более, чем достойную компенсацию за все те годы, что жила с тайным агентом-извращенцем.       Она метнула на него убийственный взгляд, а потом сказала очень спокойно, без всякой истерики:       — Я хочу две тысячи долларов, наличными или чеком, все равно. Или дай мне свою кредитку, пока мы будем в Лос-Анджелесе. Я пойду за покупками и заодно найму хорошего адвоката. Это меньшее, что ты мне должен.       «Ого, у фермерши проснулись аппетиты ее мамаши… Смотри, как бы та ее и впрямь не надоумила отправить тебя на тот свет, у нее в этом практический опыт имеется…» — хохотнул внутренний Джим, но тут же сурово добавил — «Не смей прогибаться, иначе и оглянуться не успеешь, как окажешься по уши в долгах уже перед этой новой миссис Магнуссен…»       «Ну уж нет, шантаж не пройдет!»       — У тебя есть те деньги, что я отдал тебе еще в Вегасе. Пользуйся ими, если охота тратиться.       — Ты думаешь, я вожу с собой в сумочке чек на двадцать пять тысяч?.. Ты полный кретин! Да если бы даже и были… мне нужно еще! Столько, сколько я сказала. Тогда я ничего не скажу ни матери, ни детям, и вообще буду делать вид, что все в порядке, пока ты решаешь свои дела, а наши адвокаты договариваются.       Внезапно она зажала руки между колен и потребовала:       — Останови машину, мне нужно в туалет!       Моран вел машину в скоростном ряду, в плотном потоке, так что маневр по перестройке занял какое-то время, как и поиски места на обочине, куда можно было беспрепятственно съехать и встать. Пока Мэг справляла малую нужду, стыдливо спрятавшись в высокой сухой траве, Себастьян достал айфон и набрал короткое смс Джиму:       «Сделал первый шаг к тому, чтобы на тебе жениться — сказал Мэг, что развожусь с ней. Теперь она мечтает выпотрошить меня, как утку… Надеюсь, что все-таки доеду живым до Лос-Анджелеса и успею с тобой повидаться».       Не прошло и десяти секунд, как пришло ответное послание:       «Завтра вечером, от десяти до одиннадцати, в корейском ресторане «Джанг Чунг Донг», на Западной авеню. Смерть не признается уважительной причиной для неявки. ДМ»       Второе послание было еще более красноречивым:       «Надеюсь, ты будешь голоден, Тигр. ОЧЕНЬ голоден. Не торопись заказывать, пока не обсудим меню. Помолвка — серьезный повод. ДМ».