Солнце в бокале

      Полтора часа спустя Моран все еще сидел в ресторане «Джанг Чунг Донг», за тем же столиком, и со скучающим видом потягивал минералку, время от времени поглядывая на оба лежащих перед ним смартфона — одноразовый рабочий и личный. В одноразовом был открыт чат с Пак, но ее статус отображался, как неактивный. Интимная переписка с Мориарти была примерно в том же состоянии, и Себастьян несколько раз буквально бил себя по рукам, чтобы не набрать ему даже короткое: «Где ты?» Урок, преподанный ему строгим боссом в мужском туалете, был усвоен с первого раза… оставалось томиться и ждать, пока Джим сам проявит инициативу.       Минуты ползли со скоростью пьяных улиток…       Кухня работала до последнего клиента, но при мысли о том, чтобы заказать здесь еще хотя бы одно блюдо, к горлу Себастьяна подступала горькая тошнота. Нос же до сих пор как будто ощущал чужеродную вонь, мускусный дух распаленной самки… Чтобы хоть как-то заглушить его, перебить чем-то привычным, Моран беспрерывно курил — к счастью, зона для любителей подымить в этом ресторане была, и довольно удобная.       А вот Том Стайлз предпочел бы как раз не избавляться от надсадной вони — все, что с ним произошло в кабинете Пак, он расценивал едва ли не как воздаяние за дурное обращение с Мэгги. Пережитое унижение и риск самому погибнуть от яда, предназначенного кореянке, хотя бы отчасти искупали страдания, причиненные жене, и стали своего рода индульгенцией для Тома, который честно пытался быть хорошим парнем.       Окончательно отвлечься от неприятных переживаний и последних судорог совести, и продолжать поддерживать легенду ловеласа, томящегося в ожидании возвращения богатой клиентки, Тигру помог бурный виртуальный флирт, внезапно возобновленный Джимом где-то около двух часов ночи.       «Привет, guapo. Ты как, уже все? Что сейчас делаешь? Может, нам пора познакомиться поближе?» — набрал ему Мориарти в новом окошке клубного эро-чата, из-под забавного ника «Затраханный айтишник». Якобы он изучил профайл Амурского тигра и, возбудившись на фотки, быстренько внес Анджело аванс, пожелав немедленно стать клиентом «любвеобильного и бисексуального» жиголо, едва тот освободится.       «У меня технический перерыв. Сижу все там же, в «Джанге», скучаю в гордом одиночестве, курю, пью… одна проблема, не могу уйти, пока заказ не отработаю…»       «Я хорошо зарабатываю. Хочешь, оплачу Анджело твою неустойку? Я тоже скучаю…»       *к Морану улетел сперва смайл с зевающим котом, а потом — куда более смелый: рука, поглаживающая через одежду явно напряженный член*       «Мммм… так сильно хочешь, чтобы я все бросил и приехал к тебе?»       «Могу даже сфотографировать свой стояк, мой сладкий».       «Хорош дразниться, или я на самом деле пошлю эту старую блядь в пизду, и приеду проверить, как крепко у тебя на меня встал…»       «Блядь, так крепко, что я им могу гвозди забивать, guapo. Яйца уже порядочно болят, но меня как-то не прикалывает дрочить себе в одиночку. А у тебя стоит? на меня»       *в чат улетело роскошное фото — Джим с расставленными ногами и полурасстегнутой ширинкой, все в той же футболке с распахнутым воротом, но без кофты, восседал на круглом вращающемся стуле возле пианино с откинутой крышкой, и держал одну руку на клавиатуре, а вторую — на члене*       «Какой же ты неебический красавчик! Хочу сыграть с тобой в четыре руки… или в шесть…» — озорно дописал Моран и, на секунду оторвавшись от экрана подозвал официанта, чтобы тот заменил переполненную пепельницу.       «В шесть рук? Это ты мне что — тройничок сейчас предложил? Ну… если только не с участием твоей старушки… зато могу позвать свою знойную подружку».       «Не… нахуй нам подружка твоя? Я другое имел в виду, ну да ладно, проехали… Ты же типа пианист? А я типа флейтист… непременно сыграю на твоей флейте свою любимую композицию…»       «Я ни хуя не пианист. Я программист)) Так, иногда по клавишам херачу ради прикола… Так что вместо игры на флейте лучше просто отсоси мне, ОК?»       «Собственно, я это и имел в виду, красавчик, ты мне как своего дружка показал в сортире, так у меня он до сих пор перед глазами стоит…» — тут Моран ни разу не кривил душой, и сожалел только о том, что Джим не позволил им обоим славно обкончать друг друга.       «Вот и мучайся теперь, гордец чертов… мистер Стальные Яйца…» — мстительно подумал он, но в чат этого писать не стал. Обижать Джима не хотелось…       Самому Тигру после «свидания» с Пак все-таки пришлось снова навестить дальнюю кабинку, чтобы подрочить, иначе он просто не высидел бы в ресторане положенное время. Сбрасывая накопившееся за вечер напряжение, он вспоминал великолепный стояк Джима, его упоительный запах (такой знакомый!..) и ощущение жара на заднице от сильной карающей длани Кошачьего царя.       Тем временем переписка продолжалась:       «Хаха, у тебя перед глазами, а у меня в штанах. Стоит и не падает, сволочь. Ну и кому из нас хуже?»       *вдогонку полетел смайл, держащийся обеими руками за причинное место, и страдальчески закативший глаза.       «Эк тебя распидорасило-то… Ладно, потерпи еще часик-другой, приеду и все в лучшем виде тебе исправлю.»       «Хочешь, я тебе подрочу? Виртуально пока что…»       «Это как? Мозги мне запрограммируешь на то, чтобы я тут весь пол обкончал?»       «Ну как-то так. Я способный парень. Кстати, насчет приехать: я на Пасифик-авеню обитаю, 332б. Знаешь, где это?»       «Это где виллы что ли в три ряда вдоль пляжа налеплены и растаманы толпами шатаются вокруг пальм? Знаю, бывал там не раз, по долгу службы…»       «Не совсем, но виллы там есть, и пальмы тоже, и пляж недалеко… У меня не то чтобы вилла, так, бунгало скорее)), но тебе понравится».       «Обещаешь? И чем еще мы там займемся, после того, как я с твоим стояком поработаю? А? Есть идеи?»       «Есть, guapo. Ты даже не представляешь, сколько, и какие. Но я открыт для предложений. Что с твоим стояком будем делать? Покажи мне.»       Моран в который раз за вечер прикусил губу, пряча от посторонних довольную ухмылку. К его удаче, в ресторане осталось только человека четыре, и то они все сидели от него достаточно далеко и были поглощены едой и разговорами, так что желание босса он мог исполнить совершенно не таясь. Опустив айфон под стол, он настроил режим ночной съемки, расстегнул джинсы, обнажил возбужденный член, сделал несколько удачных снимков и снабдил послание комментарием:       «Предлагаю тебе решать, куда пристроить этот прибор».       В ответ пришла красноречивая гифка: два атлетических мужских торса, прижатые друг к другу в страстном объятии, и два члена, не менее возбужденные, чем тот, что так удачно зафиксировала камера айфона, жадно трутся один о другой, смешивая первые капли семени…       «Вот так, например? Хорошая идея?»       «О да… предлагаешь попробовать без резинок? Что ж, я не против, amigo… Люблю, когда ощущения натуральные…»       «Да. Хочу с тобой без резинки. Вот — смотри, как сильно».       В прицепленном фото оказался собственный член Джима, уже хорошо знакомый Себастьяну, с поистине великолепной эрекцией, полностью открытой головкой и набухшими лиловатыми прожилками.       Моран ощутил, как во рту скопилась слюна, судорожно сглотнул и… спохватился, что несколько вышел из предполагаемой роли жиголо. Отодвинув желание в красках описать Джиму посетившую его горячую фантазию про глубокий минет, он решительно заявил:       «Да не проблема, накинешь сверху пару сотен — и я тебе отсосу без резинки, а если еще добавишь столько же — дам тебе трахнуть себя в зад…» — и добавил смайл, задорно бегающий с дымящейся задницей.       Возникла довольно длинная пауза — вероятно, Тигр немного сбил настрой Кошачьему царю, а может, причина была в чем-то другом… Моран едва успел начать волноваться, что ляпнул что-то не то, потому что ответ как раз пришел:       «Слушай, мне сдается, что твоя мадам уже не приедет… Динамистка хренова))) Давай уже перейдем в реал?.. Я тебе не собираюсь вставлять петарду в задницу, честно-честно, но сам вот-вот взорвусь».       Себастьян взглянул на время: с момента укола прошло чуть более двух часов, стало быть, яд подействовал, и что-то уже случилось с миссис Пак. В идеале это должен быть сердечный приступ, за рулем или дома в ванной… но скорее всего, она рухнула без сознания прямо на таможне, при куче свидетелей, со всеми признаками обширного инфаркта или ураганного отёка легких…       «Ок, похоже ты прав, она даже в чат мне ни разу не написала, сука фригидная! Я ее послал, еду к тебе, красавчик. Надеюсь, в твоем холодильнике имеется холодное пиво?»       Еще минут двадцать назад он начал писать самой Пак в открытый с нею чат серию нервных вопросов на тему, где она шляется и как долго еще ее ждать. Не получив ответа, Моран закончил общение с ней возмущенной тирадой про напрасно потраченный вечер и заявил, что аванс в пятьсот долларов ей не вернет.       «Если у тебя с этим проблемы, подруга — обращайся к А. Я с тобой закончил, чао!»       Все, алиби обеспечено, даже если полиция (маловероятно, но вдруг…) выйдет на след «жиголо» и дернет его на беседу. Переписка подтвердит ровно то, что и происходило здесь, при куче свидетелей, ну, а визит к айтишнику в его бунгало обеспечит ему прикрытие всей выстроенной легенды Амурского Тигра.       Зачем же целой ночи любви зря пропадать…

***

      Квартал Венис, где Мориарти снимал небольшой дом, оказался коварным местом в плане расположения улиц вперемешку с каналами. Себастьян дважды объехал этот лабиринт, прежде чем нашел-таки нужный адрес и приткнул свою машину возле низкой живой изгороди, рядом с тремя другими, занявшими все свободное пространство возле дома.       «Бунгало», как обозвал свое временное обиталище Джим, являло собой довольно-таки приятную виллу в два этажа, с открытой террасой и плоской крышей. Окна дома призывно сияли огнями в сиреневом сумраке осенней теплой ночи, и были небольшими, надежно оберегающими приватную жизнь обитателей от любопытства соседей и праздных зевак.       Морана особо порадовало отсутствие огромной «витрины», превращающей дом в подобие аквариума — значит, Мориарти был осторожен при выборе убежища и всегда учитывал возможность слежки за ним с недобрыми намерениями. Дверь с электронным замком была дополнительным стражем лос-анджелесской жизни Кошачьего царя… или как он там себя называл в этом отвязном и сумасшедшем городе, насквозь пропахшем кремом для загара, ромом и марихуаной?       Закрыв машину, Себастьян едва поднялся на крыльцо, когда дверь распахнулась настежь, выпуская на улицу нескольких молодых людей, веселых, сонных и в изрядном подпитии. Приглядевшись, он без труда узнал китайско-корейскую свиту Джима из ресторана.       Корейцы не очень-то спешили уходить и сделали попытку оккупировать террасу, чтобы покурить травку на свежем воздухе, но хозяин дома, вышедший следом за ними, с деланной суровостью прикрикнул на друзей:       — Все, ребята, вечеринка закончилась! Давайте-ка, проваливайте, а то завтра никто из вас не встанет на службу, вас уволят, и вы притащитесь ко мне с просьбой взять вас на довольствие! Ну уж нет, этому не бывать!       Гости заржали, явно не поверив его угрозам, и радостно загомонили по-корейски или китайски, чем снова напомнили стаю оборзевших чаек — и «Ричард», сознательно усиливая это сходство, замахал руками:       — Кыш! Кыш! Я тоже пьян в дрова и хочу выспаться!       — Да ладно, ладно, Рич, не кипятись, мы уходим, уже уходим…       Моран скромно стоял в стороне, изображая статую, покуда Джим выпроваживал припозднившуюся компанию, но, стоило только боссу сделать едва заметный приглашающий жест, как он тенью проскользнул внутрь дома.       Мориарти наконец захлопнул дверь и негромко сказал кому-то, кого Моран не видел:       — Чучу, слушай. Замки, сигнализация. Жалюзи, ставни.       Как по мановению волшебной палочки, клацнул замок, с тихим шипением поехали вниз жалюзи, снаружи сомкнулись ставни, на панели рядом с дверью загорелись сигнальные огоньки. По одному слову Мориарти, вилла превратилась в неприступную крепость…       — Чучу, свет на кухне. И СВЧ на подогрев.       В конце коридора, где, видимо, располагалась кухня, загорелся мягкий оранжевый свет, и что-то приятно зажужжало.       — Мы что, в филиале Хогвартса? Тебя обслуживают домовые эльфы? — пошутил Моран. На самом деле, нечто похожее ему уже попадалось, но в виде отдельных элементов, тогда, лет десять назад, еще только внедряемых в домашний обиход.       Электронные помощники-невидимки пользовались популярностью в богатых квартирах и частных домах, но в основном в качестве дублеров-охранников, и Магнуссен однажды подробно ознакомил Тигра с парочкой таких систем, заодно обучив их обходить и нейтрализовывать. Но то, что Моран наблюдал сейчас в исполнении Джима — определенно было сильно усовершенствованной моделью «одомашненного» искусственного интеллекта. Похоже, на своей ферме он совершенно отстал от жизни, перестав следить за достижениями технического прогресса…       — Ты тоже смотрел Гарри Поттера? — усмехнулся Джим и вдруг нежно, совсем по-мальчишески, обвил руками шею Себастьяна. — Ну наконец-то ты здесь, Тигр… Черт, как же я соскучился!..       В этой манере обращения, такой непосредственной и живой, было что-то новое, чего Себастьян раньше не замечал ни в железном мистере Фогерти, ни в загадочном и властном Мориарти, ни в горделивом и страстном Джиме… Что-то ранимое, незащищенное, и, черт возьми, настолько чистое и прекрасное, что от легчайшего соприкосновения с ним Моран едва не задохнулся от счастья. Это хрупкое переживание было подобно красивой бабочке, доверчиво севшей на раскрытую ладонь: сожмешь кулак — и чудо рассыплется, а удержать насильно нельзя, не причинив непоправимого вреда…       Может быть, поэтому Себастьян не сразу решился обнять его сам, так и стоял, опустив руки вдоль тела и едва дыша, обмирая от робкой и неловкой мальчишеской нежности… А когда все же приобнял любовника в ответ, тот вдруг резко отстранился и устремил на него совсем другой взгляд, испытующий, вскрывающий все потаенное, требовательный и жадный…       — Ты… в порядке, Бастьен?..       — Как видишь… конечности и голова на месте, член тоже. — Моран развел руки и наглядно продемонстрировал боссу собственную телесную сохранность. Имя, которым назвал его Кошачий царь, уже не в первый раз приятно зацепило слух, так эротично его еще никто не называл.       В черных глазах Мориарти словно опустился занавес, отделивший того, нежного, доверчивого… и… любящего?.. Джима… или Ричи… («Как же, черт возьми, его зовут по-настоящему?») от холодноватого красавца-босса, ходячей схемы, четко контролирующей все вокруг.       — Ну пойдем. Выпьем кофе, пива… что захочешь. Поговорим и посмотрим новости.       Он бесстрашно повернулся к Тигру спиной и пошел по коридору в сторону кухни.       Трудно было поверить, что это тот же самый парень-программист в растянутой кофте, только что тусивший с друзьями, и тот же самый озорной любовник, писавший ему в чат невероятно провокационные вещи и посылавший непристойные снимки. Моран подивился этой мгновенной хамелеоньей метаморфозе, но решил никак пока не комментировать то, что наблюдал и исследовал. И молча пошел следом за хозяином.       На просторной кухне, обставленной с аскетичным минимализмом, но очень уютной, освещенной тем самым успокаивающим оранжевым светом, Мориарти широким жестом указал на холодильник, приглашая Морана смело воспользоваться «рефрижераторным правом», а сам достал с полки ручную кофемолку и пакет «арабики».       — Чучу, телевизор, новостной канал Лос-Анджелеса. К сведению: она мертва. Ты отлично справился, Тигр.       — Спасибо за то, что поручил мне это дело. В конечном итоге это было не так уж и сложно…       Морану ужасно хотелось подойти и снова обняться с Джимом, с тем самым Джимом, который так страстно ответил ему на поцелуй в туалетной комнате ресторана, но включенный Мориарти «режим босса» немного сбивал настрой, заставлял держать некоторую дистанцию между телами и душами… и ждать…       — С этого дня ты у меня на службе. То есть, контракт подписан с моей стороны… тебе остается только решить, поставишь ли ты свою подпись. Все условия работы, суммы и гарантии уже у тебя в почте, на защищенном канале. Ознакомься и прими решение.       — Хорошо, босс… это может подождать до завтра?.. Джим…       — Что? — Мориарти повернулся вполоборота, не прекращая заниматься с кофемолкой, но покрасневшее ухо и немного сбитое дыхание выдавали нечто весьма похожее на напряженное ожидание.       — Черт… я ехал сюда совсем иначе провести время… ты ведь помнишь, что снял меня на сайте эскорт-услуг?       — Тебя снял Ричард Брук, но признаю — я его на это подбил. — в глазах Джима запрыгали знакомые чертенята.       Себастьян нервно усмехнулся, и, преодолевая внутренние сомнения и табу на проявление собственных нескромных желаний, шагнул к Мориарти, отобрал у него кофемолку и, обхватив обеими руками, прижал его к себе.       — Хочу тебя… всего тебя… любого тебя… ничего так не хотел в жизни… и никого… — признался он, срывая многолетнюю печать молчания со своих настоящих чувств. В конце концов, после того, как он совершил жестокое заказное убийство, нарушив девятилетний мораторий, терять ему совершенно нечего. Точнее, единственное, что Моран отчаянно боялся потерять прямо сейчас — это тот, кого он прижимал к своей груди, как величайшее сокровище, как дар божий…       — Блядь, как я испугался за тебя… — выдохнул Джим и принялся одновременно расстегивать джинсы на себе и на любовнике. — Я, еб твою мать, чуть не обосрался, когда увидел на мониторе, что эта сраная сука собирается с тобой сделать! Я чуть не умер на месте, блядь!..       Он содрал с себя футболку и сделал резкое движение, чтобы проделать с Мораном тот же трюк:       — Сними это все нахуй, немедленно!       «Господь всемогущий, это вулкан какой-то, а не человек… и уж точно не айсберг…» — мельком пронеслось в сознании Морана, покуда Мориарти рьяно стаскивал с него легкий пиджак и облегающую тенниску и спускал джинсы вместе с бельем…       От столь энергичного стриптиза, кровь Тигра буквально закипела и будто бы вся разом прилила к паху, моментально наполнив и распрямив ствол, а возбуждение электрическими искрами проскальзывало по всему телу, поднимая дыбом волоски и заставляя соски сжиматься и твердеть.       Джим стянул свои штаны на бедра, высвободил член и, вцепившись в Себастьяна, как в собственную жизнь, притянул его к себе вплотную. Задницей и нижней частью спины он опирался на кухонный остров, и оставалось только надеяться, что вся эта конструкция в стиле «кантри», с мраморной рабочей поверхностью, деревянным корпусом, сверху увешанная кастрюльками, сковородками и бог знает чем еще, надежна настолько же, насколько выглядит.       Моран притерся к Мориарти бедрами и животом, так, что их члены оказались зажаты между телами, притиснуты друг к другу, будто двое контрабандистов в узком тайнике. И эти двое точно знали, чем и как заняться — в прямом смысле слова тет-а-тет*…       Джим сейчас же поднял голову и впился алчными губами в полуоткрытый рот любовника. Себастьян ответил немедленной контратакой, и сам захватил в плен язык и нижнюю губу Мориарти — пару минут они целовались так, словно это было единственной целью и смыслом их жизни, и единственным способом заново узнавать друг друга.       То ли от нехватки дыхания, то ли от бешенства крови, стучащей в висках барабанным рокотом, но Морану вдруг привиделось нечто совершенно сумасшедшее про них обоих, то, что давным-давно связало их души крепкими узами, спаяло намертво в горниле вечности, предназначило им быть вместе с рождения и до смерти — и далее, за ее пределами… Захваченный этим переживанием, он низко и страстно застонал, теряя остатки контроля, и получил ответный страстный стон и еще более тесное и возбуждающее объятие.       Джим двинул бедрами, как танцовщик, вправо-влево, и влажный ствол медленно и чувственно проехался по члену любовника, такому же горячему и скользкому от смазки… потом еще… и еще… навершие при этом дотрагивалось до навершия партнера только слегка, но этот точечный контакт, похожий на короткий жадный поцелуй прямо в уздечку, доводил возбуждение до порога боли…       Зажмурившись от слишком яркого телесного ощущения и ненадолго отлепившись от губ любовника, Моран прохрипел куда-то ему в шею:       — Кажется, кто-то грозился как следует отмыть меня… всего… языком… но я не против просто принять душ… если ты составишь мне компанию…       Он внезапно почувствовал себя слишком грязным после кореянки, ему до сих пор мерещился ее проклятый запах, приторный и густой… и это ощущалось досадной помехой, незавершенным делом, о котором вдруг напомнил голос телеведущего из новостного эфира:       — Буквально час назад нам стало известно о скоропостижной кончине владелицы сети ресторанов национальной корейской кухни, госпожи Пак Юн Су. Смерть от сердечного приступа наступила около второго часа ночи, когда госпожа Пак прибыла в один из таможенных терминалов порта Лонг Бич, чтобы урегулировать проблему, возникшую с грузовыми контейнерами, принадлежащими компании «Китчен Пак энд Бенсон инкорпорейтед»… Из компетентных источников, нам стало известно, что в контейнерах обнаружены контрафактные товары из Китая на сумму свыше трех миллиардов юаней, на ввоз которых в США не было оформлено соответствующего разрешения. Таким образом, сердечный приступ госпожи Пак избавил ее от незавидной роли — оказаться под следствием по делу о крупной партии контрабанды. В случае, если бы вина госпожи Пак была доказана в суде, прокурор округа Лос-Анджелес мог бы потребовать заключить ее в тюрьму на срок до семи лет и приговорить к выплате многомиллионного штрафа. Родные умершей отказались дать комментарии нашему телеканалу, ссылаясь на эмоциональный шок и необходимость подготовки к похоронной церемонии…       — Вот и все. Да упокоится она с миром и да простит ей Господь все ее прегрешения… вольные и невольные… после того, как она отмотает положенный срок в Чистилище, или пару сотен раз переродится бездомной собакой. Аминь. — Джим, произносящий это надгробное слово, выглядел очень серьезным — и очень похожим на настоящего католического священника… Даже горящие щеки, спущенные штаны и вздыбленный член не мешали этому непостижимому созданию казаться пиздец каким благочестивым…       — Лучше пусть собакой… Аминь. — глухо пробормотал Моран и откровенно признался:       — Меня блевать тянет при одном воспоминании, Джим!.. Не хочу запачкать тебя ни единым днк этой азиатской бляди… Где здесь можно помыться? Это… — он ласково провел ладонью по обоим возбужденным членам, — это ведь от нас никуда не денется, да? Мы… мы все сделаем с тобой, все, но чуть позже… Так ведь?       Ему мучительно не хотелось прерывать их с Джимом «змеиный танец», или хоть как-то обижать Мориарти отказом от немедленного и бурного соития или минета. Но желание смыть с себя следы прикосновений покойницы — убитой им женщины — сделалось почти таким же нестерпимым и изрядно сбивало эротический настрой.       К счастью, Джим не рассердился, наоборот, понимающе кивнул и вдруг снова преобразился в милого и доброго парня, который смущенно пробормотал:       — Прости, прости, я совсем забыл обязанности хозяина… черт!.. как глупо с моей стороны… пойдем, я сам тебя искупаю! Чучу, ванна, 38 градусов, включить гидромассаж. Стереосистема, Ричард Клайдерман и Вангелис.       Не желая терять времени, он окончательно разделся здесь же, на кухне, побросал вещи на пол, и, сверкнув перед любовником подтянутой, но приятно округлой мальчишеской задницей, приглашающим жестом пропустил его вперед:       — Ну? Что ты застыл с торчащей дубинкой — играешь в полицейский патруль? Вода и мыло ждут тебя с нетерпением!..       Моран послушно вытряхнул ноги из штанин, быстро избавился от ботинок с носками, и пошел в указанном направлении, гадая, что за странную команду «чу-чу» Джим отдает время от времени помощнику-невидимке.       Ванну он опознал по доносящимся из-за двери звукам музыки и шуму воды, льющейся в чашу джакузи. Но, едва приоткрыв дверь, обернулся на хозяина дома и галантным жестом уступил ему дорогу:       — Вдруг у тебя тут детекторы какие-нибудь стоят? Еще опознают во мне чужака, и твой умный дом что-нибудь этакое учудит, двери заблокирует или там кипятком окатит…       — Ты параноик, Бастьен, — хихикнул Джим и ущипнул Тигра за ягодицу. — Сразу видно, что воспитывался в мужском интернате… Не бойся: этот дом любит тех, кого люблю я, и для моих друзей полностью безопасен.       — А для недругов? — на всякий случай уточнил Моран, все еще чувствующий себя немного напряженно от всей этой чудесной электроники.       Джим снова хихикнул, и на сей раз его смех прозвучал зловеще, как у Румпельштильцхена:       — Для них есть сюрпризы. Но если ты сейчас же не залезешь ванну, я и без помощников подвергну тебя китайской пытке… щекоткой!       — Оооо… страшная угроза… Это твои китайцы тебя обучили такому жестокому обращению с крупными хищниками? А? — Тигр не позволил когтям Кошачьего царя пройтись по своим ребрам, перехватив на лету цепкие руки и прижав их к его бокам.       — Нет. Китайцы отрубили бы тебе лапы и вынули желчный пузырь, а потом сняли шкуру. Но мне определенно начинает надоедать твое сопротивление!       Джим стряхнул с себя хваткие пальцы Тигра, притворно нахмурился:       — Хочешь, чтобы я взял тебя на поводок и зафиксировал хорошенько? Даю тебе последний шанс… — и строго скомандовал — Полезай в ванну! Живо!       Изобразив тигриный оскал и махнув на грозного дрессировщика «когтистой лапой», Моран спешно забрался ногами в горячую воду и натурально зашипел:       — Шшшшш… хочешь, чтобы мои яйца сварились вкрутую, что ли? Горячо же!       — Ничего, потерпишь… — беспечно отозвался Джим, но на всякий случай проверил термометр: — Не выдумывай, всего тридцать восемь градусов! Не горячей, чем в ванне у… мамочки! В конце концов, ты морпех — или школьница?       — Нуууу… тебе решать, кем ты хочешь меня видеть… — осторожно погрузившись в воду, Моран вытянул ноги и плеснул пару горстей себе на грудь, с наслаждением смывая вместе с трудовым потом маску циничного жиголо, за деньги готового отъебать даже жабу с гадюкой.       — Тогда — морпехом. Сиди спокойно, я вымою тебе голову и как следует ототру твою шкуру…       Полностью голый, Мориарти уселся на табуретку рядом с ванной и потянулся за бутылкой шампуня и куском ароматного мыла.       — Морпехом так морпехом… — согласно кивнул Себастьян и хмыкнул — Тогда мне повезло, что ты выбрал ванну, а не глубокий бассейн. Знаешь, как нас однажды решили искупать наши инструктора? Руки-ноги связывали и кидали в воду, а там глубина футов тридцать… и выплывай, как хочешь, хоть хуем греби… Нет, мы в трусах были, так что грести оставалось разве что ушами… Так вот, кто-то паниковать принимался и почти сразу захлебывался, кто-то дрыгался и тоже тонул… ну, а самые умные опускались на дно, толкались ногами и всплывали за воздухом — и так пока время не выйдет…       — Слышал о таком. — Джим как следует намылил шею и плечи любовника, слегка помассировал, вырвав из груди Себастьяна стон удовольствия, но прервался, чтобы плеснуть на рыжеватую шевелюру шампунь с запахом можжевельника. — И пять раз посмотрел «Солдат Джейн». Уверен, что ты был в числе самых умных и выносливых, так что нечего теперь прикидываться нежной ромашкой.       — Есть, сэр… — Моран лениво козырнул, горячая вода уже начала оказывать на него коварно-расслабляющее действие…       — А ты знаешь, как один английский король проверял, ведьма женщина или не ведьма?       — Знаю, это нам еще в школе рассказывали, а мы потом в бассейне проверяли на девчонках, кто из них ведьмы… Правда, по упрощенной процедуре — просто ныряли и снизу за ноги дергали… Которая начинала тонуть — та не ведьма, а те, кто отбрыкивался и визжал — ну натурально они и есть!..**       — Мгм. Потом ты на одной такой и женился, да?.. Э-э, нет, дружок, это или не тот король, или вам такое в школе точно не рассказывали! — Джим снова засмеялся смехом Румпельштильцхена и принялся мягко массировать затылок и виски Себастьяна, взбивая густую пену:       — Он, видишь ли, приказывал сварить из подозреваемой суп. Да, вот так вот, без всяких сантиментов. А когда варево поспевало, он его пробовал, и на вкус определял: «Эта точно ведьма», «О, а эта нет, ошибочка вышла».***       — А какие части брал на супчик — филей или грудинку? — невозмутимо спросил Моран, ни разу не поверив в истинность этой каннибальской выдумки.       — Пффффф… Ты знаешь, если я в начале семнадцатого века и жил при королевском дворе, то точно не при английском… но думаю, что его величество Яков Первый Стюарт предпочитал наваристый мясной бульон из целой женской тушки. Тот еще был извращенец…       — Так это не фейк? — Себастьян даже смахнул пену, лезущую в глаза, чтобы взглянуть на Джима и убедиться, что тот ему не соврал ни в едином слове. — Фууу… вот уж точно извращенец ебанутый… как и эта твоя кореянка-собакоед… Хотя, с другой стороны… королю позволено много больше, чем его подданным… На то он и король.       — Да нет, не больше… — тихо проговорил Мориарти, подумав о чем-то своем. — Ну разве что быть первым на пиру — и последним уходить с поля боя… всегда отвечать за все. Те еще привилегии, как подумать. Что касается подданных, они по большей части трусливые, корыстные и слабые создания, думают только о собственном комфорте… и ради него способны пойти на любую подлость, если нажать посильнее… словом, люди как люди. Но есть их… варить в супе… запекать в тесте… пожалуй, все-таки перебор. Знаешь, Бастьен, есть извращенцы и похуже этого старого короля, и я не о госпоже Пак, не к ночи будь она помянута. К примеру, был один такой господин, что каждый день поил красивую женщину самым дорогим вином, кормил спаржей и белыми трюфелями… шоколадными десертами… знаешь, зачем?.. Чтобы потом, когда он будет готовить из ее плоти изысканные угощения, мясо было ароматнее и нежнее.       В глазах Джима сверкнула черная молния — сверкнула и погасла, как далекая зарница, предвестник грозы; потом он улыбнулся и снова принялся массировать и отмывать любовника — с удвоенным жаром и старанием.       Моран озадаченно молчал, не зная, как прокомментировать сказанное Джимом. Философское рассуждение про короля и подданных ему понравилось, и он сделал себе кое-какие пометки на будущее, а вот что значила история про совершенно реального людоеда-современника?.. Или так прозрачно Мориарти намекнул ему на следующее задание, настраивая на охоту за каннибалом?..       По крайней мере, такой вывод напрашивался сам собой, однако, Себастьян решил не спешить и дождаться от босса более четких указаний. Пока же ему доставляло огромное удовольствие просто нежиться под умелыми руками любовника, знающего толк еще и в банном деле…       — Ну что, Тигр, тебе уже получше? — закончив массажные процедуры, Джим взял лейку душа и приготовился включить. — Готов нырнуть в бассейн? Пора смывать пену.       — Давай, а то я скоро жабры себе отращу… и хвост рыбий… — пошутил Себастьян, на самом деле опасаясь, что после ванны на него накатит сонливость — и неизвестно, как отреагирует темпераментный босс на неожиданное превращение любовника в бесчувственное бревно… крепко спящее… может, даже музыкально храпящее под Вангелиса…       — Полей меня холодненьким… для контраста… — попросил он, желая взбодриться и, отлепившись от бортика, сел прямо.       — Конечно. — Джим тщательно отрегулировал напор воды и температуру, устроился поудобнее и засмеялся:       — Вот тебе настоящий тропический ливень, Тигр! Вспомни джунгли и сезон дождей!       Когда на разогретую кожу обрушились тугие потоки прохладной воды, Моран охнул — контраст ощущений вышел чрезвычайно бодрящим… Настолько чрезвычайно, что в памяти мелькнула похожая сцена, только в антураже иной ванной комнаты, точнее подвальной душевой. Там стены и пол были выложены черной зеркальной плиткой, а с потолка свисали прочные цепи с фиксаторами для рук. Холодный, едва ли не режущий кожу, душ по утрам или перед долгой утомительной сессией был обязательным элементом программы воспитания выносливого сабмиссива в доме Айсберга…       Но нет, здесь и сейчас все было совершенно не так… Джим просто слегка переборщил с напором, и Тигр, прижав ладони к ушам и отфыркиваясь, встал на колени и отвернулся к стене. Колючие струи забарабанили по плечам, лопаткам и ягодицам, заставив кровь веселее бежать по жилам, а разнеженные в горячей воде член и яйца — резво подобраться.       — Ухххх… хорошо! Тигр совершенно счастлив и уже настолько чист, что аж скрипит, залезай сюда и проверь! — перекрикивая шум воды, Моран предложил закончить на этом водные процедуры, но поворачиваться не спешил, уберегая самые чувствительные зоны тела от интенсивного гидромассажа.       — О, нет, нет… — Джим сморщил нос и помотал головой. — Под холодный душ ты меня не заманишь, да и под теплый тоже — потому что иначе все кончится судорожной еблей в джакузи, а я рассчитывал на больший комфорт… после такого утомительного дня…       Он выключил воду и бросил Морану огромное полотенце.       — Вытирайся и ступай на второй этаж. Я сейчас приду.       — Как пожелаете, босс… — поймав полотенце на лету, Себастьян наскоро высушил волосы, вытерся и, закрутив мягкую ткань вокруг бедер, осторожно выбрался в коридор.       Вездесущий дух «Чучу» тут же засек его перемещение, но вопреки опасениям насчет всякой там сигнализации или лазерной сетки, просто включил музыку погромче и сделал подсветку поярче. Пол в доме был теплым, несмотря на каменные плиты, и Моран благополучно добрался босиком сперва до гостиной, а оттуда по крутой лестнице поднялся наверх, в спальню.       В ожидании Мориарти, он прошелся по периметру просторных апартаментов, заглядывая в каждую дверь или дверцу, и с любопытством изучал обстановку. Здесь все было не так сильно обезличено, как в отеле, где они до этого встречались, но интерьер отвечал все той же практичной функциональности: никакой лишней мебели, ни единого фото, на котором был бы запечатлен Мориарти с кем-то из своего круга… Даже многочисленные картины на стенах являли собой размытую живопись импрессионистов, словно бы маскирующую своей нечеткостью какую-то другую, скрытую под ней реальность…       И ни в одном из смежных со спальней помещений не было ничего даже близко похожего на игровую зону доминанта… Убедившись в этом, Моран вздохнул — не то от облегчения, не то от легкого разочарования…       «Значит, это тоже его временное пристанище, просто чуть функциональнее и хлопотнее отеля…» — подвел он итог своим наблюдениям и, скинув полотенце, присел на край широкой кровати с упругим и в меру жестким матрасом. У него возник было импульс порыться в тумбочке у изголовья в поисках флакона со смазкой, но Моран решил, что Джим с такой мелочью справится и сам.       Его член все еще не пришел в нужную кондицию после контрастного душа, и Себастьян потянулся к подушке, желая отыскать хотя бы один источник естественного запаха любовника. Это был бы лучший афродизиак… а раз Джим уже ночевал здесь сегодня, то наверняка белья не менял…       Моран уже дернул за угол ближнюю подушку, когда из-под нее показалось что-то черное. Подтянув к себе находку, Тигр развернул ее и озадаченно нахмурился. Это была явно дамская вещь — короткая ночная сорочка из черного шелка, очень дорогая и с виду, и наощупь. Желая узнать еще больше, Моран принюхался к дорогой ткани там, где она плотнее всего соприкасалась с кожей неизвестной пассии Джима. Запах внезапно показался ему знакомым, определенно, он совсем недавно ощущал точно такой же аромат, исходящий от… ммм… мисс Мартелли?.. Да, несомненно, от нее, ведь больше он не общался ни с какой другой дамой из окружения босса. Напрашивался очевидный вывод, что сорочка по ночам украшает тело прелестной итальянки, а само тело регулярно бывает в одной постели с Мориарти…       «Что ж, вполне логично и предсказуемо для человека его уровня, что постель ему греет эта сногсшибательная красотка…» — констатировал капитан Очевидность, но Тигр злобно огрызнулся на него, ощутив вдруг самую натуральную ревность: «Вот пусть бы ее и трахал, но какого хера я ему тогда тут сдался? Свечку над ними подержать? Водички поднести? Да ну нахуй…»       — Понимаю тебя. Выглядит как утка и крякает как утка, но… это не то, что ты думаешь. — неожиданно раздался у него за спиной голос Джима.       — Да неужели? И что же я должен думать, босс? Что это ваш любимый фетиш? Просветите меня — так, на всякий случай… — не сдержав злой иронии в голосе, предложил Себастьян. Нервно смяв сорочку в руках, он обернулся к Мориарти и… со всей дури швырнул в него бесспорную улику недавнего любовного приключения.       Джим легко уклонился от «снаряда», позволил ему упасть на пол и наступил на дорогую ткань, как на бесполезную тряпку:       — Время от времени я сплю с Деборой. Сплю, и только… вместо кошки, если так понятнее. Я ее не трахаю. — в голосе его не звучало ни малейшего смущения, в словах — ни малейшей заминки, как будто он заранее подготовил свою речь:       — На то есть несколько причин. Во-первых, я гей. Во-вторых, у Дебби имеется некая психологическая проблема, препятствующая сексуальным контактам с ее стороны. В-третьих… это ты, Себастьян. Ты. С тех пор, как я впервые увидел тебя на аризонской заправке, я не хочу больше трахаться ни с кем, кроме тебя.       Он подошел к кровати, мягко положил руки на напряженные плечи Морана, и промурлыкал:       — На других у меня попросту не встаёт. Зато на тебя… сам проверь.       В последнем пункте Джим точно не врал: стояло у него весьма красноречиво. Себастьян немедленно потянулся к любовнику, обхватил его бедра и… с жадностью лизнул член по всей длине, от мошонки к навершию… Ревность подождет, он еще выяснит, сказал ли Мориарти чистую правду про себя и Дебору, или слукавил, но здесь и теперь ему хотелось только одного — вытеснить всех лишних из постели Джима и сполна насладиться обещанной наградой за выполненную работу…       Взглянув на итальянца снизу вверх, Тигр поборол искушение немедленно взять член любовника в рот и севшим от накатившего возбуждения голосом спросил:       — Кажется, я обещал тебе помочь справиться со стояком. Как ты хочешь сегодня?       — По-всякому, — прорычал Джим и, навалившись на Себастьяна всем своим весом, вынудил того упасть на кровать и растянуться на спине. Сам он немедленно оказался сверху, на бедрах любовника, и восстановил возбуждающий контакт членов, который Моран заставил его прервать во время первого раунда на кухне:       — Давай для начала смешаем семя… в честь твоего приема в семью!       Он качнул бедрами, заставляя свой пенис тереться о пенис Себастьяна, и старался, насколько хватало терпения, удерживать медленный и плавный ритм, чтобы оргазм не накрыл их в первые же секунды. Ох, какой же это оказалось сложной задачей… ведь они так долго ждали друг друга, и не было ни единой причины сдерживаться — кроме желания продлить удовольствие.       Моран огладил бедра, бока и плечи любовника широкими плавными движениями, подстраиваясь под заданный темп, и принялся отвечать ритмичными толчками, раз за разом проезжаясь головкой члена вдоль горячего ствола. Из отверстия начало медленно выступать прозрачное предсемя, что облегчало скольжение и удесятеряло удовольствие — судя по дрожи, рывкам и стонам Джима, он чувствовал то же самое… и вдруг резко выдохнул сквозь зубы:       — Блядь, как же охуенно с тобой… Я дико хочу кончить, и пиздец как не хочу кончать!..       — Та же хуйня… — хрипло отозвался Себастьян. — Не припомню, чтобы меня так заводил фроттаж… считал… это больше для подростков или… дрочеров-бисексуалов…       — А… ааа… сейчас? — задыхаясь, уточнил Джим и добавил стимуляции обоим членам с помощью ладони.       — Сейчас. охххх…. охуеваю просто от тебя… и, чееееррттт… уже почти готов обкончаться…       — Точно готов?.. Потому что я блядь уже спускаю!.. — Мориарти еще не договорил, когда его член выбросил приличную струю семени. — Ааааа…. Давай!..       За первой струёй последовала вторая, и Джим с низкими гортанными стонами принялся изливаться на член Себастьяна, даже не помогая себе рукой.       — Даааа…. оооо…. даааа… вот так…. да…. еще… сейчас догоню тебя… — Моран продержался «победителем родео» всего несколько секунд, а дальше с упоением ощутил наступление оргазма. Яйца резко подтянулись, и член выбросил длинную тягучую петлю… Она, словно ковбойское лассо, упала на ствол Джима… вторая и третья петли семени попали туда же, и легли новыми витками на «шею» отловленного зверя… или змея…       Заметив это, Себастьян довольно оскалился:       — Поймал… попался, кот… теперь ты мой и только мой…       Джим пробормотал что-то невнятное, рухнул в объятия любовника и стиснул его руками и ногами с неистовой страстной силой. А Моран дотянулся ртом до влажного плеча и, всосав и прикусив кожу до легкой красноты, оставил на теле Кошачьего царя собственническую метку-тавро…       Мориарти охнул от боли, но ничего не сказал, не упрекнул Морана за нахальство, и, рвано дыша, продолжил покрывать его благодарными поцелуями. Тигр зажмурился от удовольствия и… сделал что-то совершенно непривычное для себя — полностью открыл Джиму доступ к шее, позволив его губам свободно скользить по ней, по кадыку, и по яремной вене, и прямо над учащенно бьющейся сонной артерией.       Странное дело — Мориарти снова так легко покорил его. Подчинил своей воле без единого приказания, вместо ошейника и стека обошелся страстными поцелуями и нежными объятиями, заставил без сомнений и колебаний предаться во власть теплых ласк и жарких признаний.       Похоже, все-таки это он, Тигр, попался в мягкие лапы Кошачьего царя, и за то, чтобы вновь и вновь ощущать себя в них, теперь готов платить любую цену…