Солнце в бокале

      Розовато-песочный свет южного утра разгорался все ярче, постепенно заливал балкон, комнату, кровать, где среди сбитых простыней и разбросанных подушек раскинулись утомленные любовники. Весь остаток ночи они занимались сексом, задрёмывали, обнимая друг друга, приходили в себя, целуясь, и снова и снова переходили от нежности к дикой страсти.       Кошачий царь не мог насытиться телом Тигра, упивался его силой и зрелой красотой — неяркой, но до того своеобразной, что Джим с первого взгляда подпал под эту магию. Внешность Себастьяна, в которой безукоризненная мужественность сочеталась с тонкостью черт и особой звериной грацией, восхищенному взору любовника казалась законченным шедевром, таким же чудесным творением, как античная скульптура или портрет кисти Веласкеса.       Моран же едва ли предавался созерцанию и размышлениям — он был поглощен действиями, и его чувства раскрылись, как хищные цветы, стремясь к неизведанным еще граням наслаждения. В том числе, от полного послушания и покорности тому, кто сумел пробудить душу от глубокого оцепенелого сна, а тело истязал одними только удовольствиями…       Получая щедрые дары, Себастьян и возвращал их сторицей. Так он исполнил давнюю фантазию, и отсосал Джиму со столь изощренным искусством, рвением и жаром, что тот едва не потерял сознания от оргазма.       Тигр и сам дико завелся в процессе, но неожиданно столкнулся с давней проблемой: никак не мог кончить от перевозбуждения. А все потому, что Айсберг не поощрял «скорострела» и с помощью кольца на члене контролировал оргазм, заставляя терпеливо переносить болезненную эрекцию или же униженно молить об ином наказании, после которого нижнему позволялось разрядиться. Проклятый телесный паттерн с тех пор иногда срабатывал и без всякого кольца…       Кратко пояснив Джиму свое затруднение, Себастьян никак не ожидал, что Мориарти ему посочувствует и… призовет на помощь игрушки, пока его собственный член пребывает в состоянии полного расслабления… Оказалось, у босса их целая коллекция, самых разнообразных форм и размеров, просто Себастьян в своих поисках не дошел до игрового ящика, сработанного в виде пиратского сундука и замаскированного под банкетку.       Тигру было дозволено выбрать, и он предпочел комплект, состоящий из черных кожаных браслетов-фиксаторов для рук, и флоггера, со множеством «хвостов» и своеобразной рукоятью в виде здоровенного эрегированного фаллоса. После чего не успел оглянуться, как оказался поставлен на колени и пристегнут к решетке на спинке кровати, а Джим принялся знакомить его спину, бедра и ягодицы с плетью-многохвосткой… Стегал он умело, с оттягом, с разной амплитудой, но не ради причинения нижнему унизительной боли. Каждый удар прогонял застойное напряжение, разогревал кожу и мышцы, делая их эластичными и мягкими, заставлял кровь вскипать, а член — истекать обильной смазкой.       Принимая «наказание», Себастьян сперва тяжело и часто дышал сквозь зубы, потом начал глухо постанывать, потом стонал уже в голос от сочетания телесного жара, едва переносимой боли и почти нестерпимого желания, и, наконец, выдал низкий тигриный рык, утробный рев, умоляя Джима взять его…       — Терпение… — отвечал чарующий голос итальянца. — Всему свой черед.       Он дал Морану сполна потерзаться настоящими танталовыми муками: умело зафиксированный раб не мог потереться членом о простыню, сдвинуть ноги или иным образом облегчить распирающее пах напряжение. Себастьян молил, упрашивал, задыхаясь, но спасительное стоп-слово так и не сорвалось с искусанных в нетерпении губ… В какой-то момент Тигр даже попробовал браслеты на прочность, но фиксаторы и крепления были сделаны добротно, как и кованая решетка на спинке кровати.       Когда же Эго нижнего окончательно сдалось под мощнейшим натиском либидо, когда он готов был разрыдаться от бессилия получить то, в чем так нуждался… Джим вошел в него. Сперва пальцами, массируя простату, потом — рукоятью флоггера, и, наконец, всадил член, за время сессии успевший окрепнуть и налиться силой.       — Аггггрррр… дааа…. даааа…. дааааа…. — ощутив желанную заполненность, и вместе с ней — огромное облегчение, как от мощного анальгетика при боли, Моран прогнулся в пояснице, насколько позволяли браслеты. Он раздвинул пошире колени, максимально расслабился и раскрылся перед любовником, разрешая овладеть собой, проявить полную власть над укрощенным Тигром. Это свершилось: нижний предложил покорное тело для удовольствия верхнего, зная, что только так сумеет получить желанную глубокую разрядку.       Джим схватил его за бедра, вошел глубже и принялся трахать в непрерывном и жестком ритме, время от времени добавляя к толчкам члена уже проверенный способ стимуляции — чувствительные шлепки ладонями по ягодицам и бокам Себастьяна. При этом он по-прежнему не касался пениса любовника, и не позволял ему обеспечить этой части тела хоть какой-то контакт с простыней или подушкой.       — Ты кончишь от моего члена, amore mio, кончишь от собственного желания… извергнешься, как гейзер… Я выдою тебя до капли… — нашептывал Кошачий царь и целовал и покусывал Тигра в шею, или между лопаток, или в чувствительную область плеча. В какой-то момент его руки проскользнули подмышками Себастьяна и добрались до сосков.       — Ааааа… Джииииим… оооо дааа… — Моран задохнулся от острейшего возбуждения и блаженства, когда умелые пальцы любовника стиснули болезненно напряженные бугорки, ощутил долгожданный и неукротимо подступающий оргазм и задрожал с головы до ног, стремясь еще чуть-чуть продержаться и не кончить прежде господина… Но тщетно — член не пожелал быть столь же послушным, дернулся и выпустил несколько тугих струй на сбитые простыни. В тот же миг мышцы Себастьяна непроизвольно сжались вокруг мощного ствола, вынудив уже самого Джима содрогнуться и потерять контроль…       Мориарти зарычал и бурно излился внутри Морана, подарив ему восхитительную вторую волну наслаждения и глубочайшее расслабление…       — Ооооо… оооо мой бог, что ты со мной делаешь, блядь… что ты со мной такое делаешь, что я… черт… я просто в космос вылетаю каждый чертов раз… — простонал Себастьян, едва к нему вернулась способность облекать в слова телесные ощущения и феерические эмоции. Впрочем, любые эпитеты не могли в полной мере передать силу и глубину его переживаний.       — Amore mio…- Джим с тихой улыбкой поцеловал его, погладил по взмокшим волосам. — Это только начало, guapo. Ты блядь вообще не представляешь, как сильно я хочу тебя.       Он не был уверен, что Себастьян его расслышал и понял, да это было и неважно.       — Ты мой бог, ты мой властелин… господин моего тела и моей души… — бормотал Тигр, пока Джим освобождал от браслетов затекшие запястья, и, уложив сомлевшего любовника на бок, бережно растирал его руки и ноги.       Горящая после флоггера кожа благодарно приняла прохладу мягчайшего шелкового белья, сознание уплывало в эндорфиновый трип, но, отчаянно вынырнув из захватившего его потока, Моран поймал ладонь Мориарти и благодарно прижался губами к ее основанию:       — Спасибо, сэр… это было… самое восхитительное доминирование в моей жизни… Я… я хочу, чтобы ты пометил меня… как своего… твоего нижнего… Все, что захочешь, любой знак… я буду носить его с гордостью, caro mio…       — Мы обсудим это позже, Тигр. Сейчас отдыхай. — прошептал Кошачий царь и… оставил его, до неприличия счастливым и расслабленным, отсыпаться в своей постели.       За окнами было уже совсем светло.       …Когда сонная нега неохотно выпустила Себастьяна из колдовских объятий, он даже не сразу сообразил, где находится. Все окна спальни были закрыты снаружи плотными ставнями, а изнутри — светонепроницаемыми шторами. Глубокий сумрак не позволил Морану распознать, день ли еще на дворе или уже снова вечер.       Он сел в кровати и огляделся. На столике горел ночник в виде остроносой восточной туфли. Одежда Себастьяна, кем-то тщательно выглаженная, была аккуратно разложена на кресле. Сверху лежали оба айфона, с полностью заряженными батареями. С их помощью Моран узнал, что проспал в этой сказочной пещере почти десять часов… Неудивительно, что на личном аппарате значилось пятнадцать неотвеченных вызовов от Мэг, и примерно столько же смс-сок: их тональность менялась от гневных до тревожно-вопросительных, а последние звучали панически…       4:45 p.m.«Том, пожалуйста, если с тобой все в порядке, сообщи мне! Я прошу у тебя прощения, любимый!»       5:18 p.m. «Том, мне так страшно… Где ты?! Ответь, пожалуйста! Я уже готова звонить в полицию!»       5:39 p.m.«Томми, ты в порядке?.. Ты уже почти сутки не выходишь на связь… Прости меня. Умоляю, позвони или напиши!»       «Вот блядь… как бы ей и впрямь не втемяшилось в мозги объявить меня в розыск… ладно, успокою, так и быть…» — Себастьян поморщился от необходимости сперва урегулировать эту тему, и быстро набрал жене:       «Я уже в порядке, немного загуляли вчера с приятелями, уехали в пригород на Лонг Бич и напились в дрова. Только протрезвел. Как соберусь обратно, напишу. Развлекайся, детка. Том.»       Ответ прилетел меньше чем через минуту, из содержания было понятно, что Мэгги полностью успокоилась насчет супруга:       «Козел. Надеюсь, ты подцепишь триппер от своих «приятелей».       Моран усмехнулся и, проигнорировав остальные послания супруги, поспешно открыл те три, что были уже от Мориарти:       10:35 a.m.«Уехал по делам, дом в твоем полном распоряжении. До встречи, caro mio, ciao!»       11:56 a.m. «Можешь свободно пользоваться всем, что найдешь в доме. Nota bene: АБСОЛЮТНО ВСЕМ.       3:24 p.m.«Как проснешься, набери меня, если не отвечу, напиши. ДМ. PS. И ознакомься пока со своим контрактом. Надеюсь, guapo, ты не передумаешь визировать его…»       Себастьян тут же нажал на быстрый вызов, рассчитывая перекинуться с Джимом парой слов и узнать у него, как он себя чувствует после секс-марафона. Слушая мелодичные гудки, Моран прикрыл глаза и словил подобие прихода от истомы тела, наконец-то получившего столь желанное полное расслабление, и от сладкой боли на славу потрудившихся мышц. И… все бы хорошо, когда б не зверский голод, вдруг властно заявивший о себе болезненным спазмом в животе…       — Да? — голос Джима в трубке звучал бодро, весело и очень молодо — ну в точности как у бойскаута на бейсбольном матче. — Как ты, cuore mio?       — Привет, босс. Я отлично выспался, спасибо тебе за этот подарок… Правда, не знаю, чего тебе пожелать, доброго утра, дня или вечера, но вроде пока еще не ночи. Здесь слишком темно, что мне нужно сделать, чтобы открыть ставни? Твой домовый эльф будет меня слушаться?       — Попробуй — и узнаешь, — засмеялся Кошачий царь. — Будет, конечно. Общаться с ним очень просто: сперва называй его по имени, и пользуйся в основном глаголами и существительными. Он понятливый. Я сам его программировал.       Джим прикрыл трубку рукой, звук его голоса отдалился, превратился в неясное бормотание — и Себастьян догадался: Мориарти не один. Возможно, с кем-то обедает, или даже ужинает…       — Прости, guapo… — снова мурлыкнул босс прямо в ухо. — Мне пришлось отбежать в комнату для мальчиков, чтобы скрыться от любопытных женских ушей. Скажи мне, ты в порядке? Я не переусердствовал с плетью?.. Задница у тебя вчера была красной как маков цвет.       «Женских ушей? Со своей знойной итальянкой, что ли, шуры-муры крутишь, котик?» — куснула Тигра ревнивая мысль-мошка, но он отогнал ее, как несвоевременную, встал с кровати и, поискав глазами зеркальную поверхность, оценил «степень понесенного ущерба». На коже не было ни следа вчерашнего разогрева, мягкий флоггер и бережная рука Джима избавили его от «шкуры в полосочку», оставив лишь приятное воспоминание о глубинном жаре и… всем прочем…       — Задница уже в норме, но ты сейчас заставил покраснеть мои уши… и вовсе не от стыда… — доверительно выдохнул в трубку Тигр и жалобно муркнул:       — Хочу тебя…       Было слышно, что Джим задышал чаще:       — Дорогой мой… прости, что бросил тебя одного. Срочные дела, будь они неладны! Скоро приеду… и мы продолжим, обещаю. У меня в доме столько интересного, что ты не успеешь заскучать.       — Поздно… уже скучаю… — вздохнул Себастьян, рассеянно поглаживая себя по груди и сожалея, что не может увидеть Джима немедленно… увидеть, обнять, поцеловать в шею… и ниже… еще ниже…       «Так. Стоп! Или у нас прямо сейчас случится секс по телефону…» — Моран одернул себя от развития этой фантазии, в который раз удивившись силе собственного влечения к Мориарти, почти на грани неконтролируемого… Но босс был не один, и, помня преподанный ему урок делового этикета, Себастьян неохотно стал сворачивать разговор:       — Буду ждать тебя здесь, как твой верный раб. Пойду поищу какой-нибудь еды, вчера у тебя вкусно пахло на кухне… Мне ведь понадобятся силы для… продолжения.       — Хочешь, привезу острых буррито? Или… что ты любишь из уличной еды? — голос Джима так странно дрогнул, что Себастьян кожей ощутил: его господин, любовник и задушевный друг тоже отчаянно скучает… и где бы он там ни был сейчас, с кем бы ни вел переговоры — хочет домой, хочет к нему… к своему Тигру…       — Привези лучше самого себя.       — Бастьен… Мне приехать? Сейчас?       — Не искушай меня сказать тебе «да»… Я… понимаю, ты занят, твои дела — это священная корова, на которую Тигру не разрешено покушаться… И я смиренно подожду, когда ты все закончишь…       — Да чтоб она сдохла, эта глупая телка! — искренне отозвался Джим. — Я скоро освобожусь, но сейчас мне правда пора, пока за мной не отрядили поисково-спасательную группу. Иди поешь, Тигр, займи свой рот хорошим бифштексом. Ciao.       — Ciao, querido. До встречи.       Моран убедился, что Джим отключился от разговора, бросил айфон обратно в кресло и, сладко потянувшись до хруста в позвоночнике, отправился в ванную комнату.       Десять минут спустя, посвежевший и гладко выбритый Себастьян, в одних только джинсах и босиком, спустился на первый этаж и, немного поколебавшись с выбором нужного направления, добрался до кухни.       — Так… какое там волшебное слово нужно сказать, чтобы тут все заработало? А! Чуча! Эммм… мне бы пожрать… — бросил он невидимке-слуге пробный приказ. Ответом было полное бездействие кухонной техники и… какое-то недружественное молчание умного дома.       Озадаченно почесав нос, Тигр засунул его в холодильник и, пошарив по полкам, нашел контейнер с чем-то весьма аппетитно пахнущим — прямо как вчера вечером…       «Так… уже неплохо… теперь бы найти микроволновку…» — продолжая обозревать набор продуктов, Моран нацелился еще и на пакет молока и коробку с яйцами. Что-что, а яичницу он и сам себе в лучшем виде сообразит.       — Добрый вечер, сеньор. Вы желаете покушать? — вдруг раздался откуда-то приятный женский голос.       Себастьян вздрогнул от неожиданности — Джим не предупреждал его, что Чуча — это дама, и что она запрограммирована общаться, да еще таким чудесным меццо-сопрано. Ну что ж, главное, пароль сработал, раз она с ним поздоровалась и верно определила его желание!       — А, загрузилась, помощница?.. Да, мне бы нужно заправить бак, а еще выпить кофе. Так… как к тебе правильно обращаться-то?.. О! Кофемашину запусти, что ли. — обрадованный первым успехом в освоении домашней робототехники, он закрыл холодильник, повернулся к плите и… едва не поронял на пол все, было в руках: яйца, контейнер и пакет молока.       Прямо перед ним стояла та самая шикарная итальянка, Дебора… или ее умелая копия-андроид. По крайней мере, так можно было решить, глядя на кукольное лицо без грамма косметики, со скромно опущенными в пол глазами, и неподвижно застывшую фигуру, облаченную в форму горничной — белоснежная кружевная наколка на голове, такой же белоснежный передник, черное короткое (даже слишком короткое) платье …       — Эй, мисс… это вы, что ли, со мной сейчас говорили? — спросил он, поставив все добытое им в холодильнике на стол. И вдруг в красках представил себе, что Джим на самом деле его разыграл: никакого электронного чуда-Чучи у него нет, а все команды выполняла именно она, верная помощница, домработница и… еще кое-кто, судя по шелковой сорочке под подушкой… Он невольно рассмеялся, представив, как Дебора с ловкостью ниндзя незаметно для гостей перебегает туда-сюда по дому и тайком выполняет приказы и причуды босса… Нет, что-то тут не складывалось в целостную картину…       — Да, сеньор. — по-прежнему держа глаза опущенными, ответила Дебора. — Я в вашем полном распоряжении.       — Да ну? Правда что ли? — Моран слегка опешил от такого сюрприза, потом вспомнил, что Джим ему настоятельно рекомендовал пользоваться ВСЕМ в его доме, и одобрительно кивнул:       — Ну хорошо, мисс… я бы позавтракал, несмотря на то, что сейчас уже все наверняка ужинают.       — Что сеньор желает отведать? Я могу предложить вам домашнюю лазанью, но она вчерашняя. Могу приготовить омлет по-каталански, яйца бенедикт или все, что пожелаете, из яиц. Есть томатный суп, ветчина, сыр, спагетти… Если вы хотите чего-то особенного — только прикажите, сеньор.       — Ого… ладно, начнем с лазаньи и яичницы. Кофемашину, впрочем, тоже включите, большой американо хочу.       Дебора повернулась вполоборота и сказала куда-то в пространство:       — Чучу, плита, вторая конфорка. Чучу, кофемашина. Большой американо… с молоком, сеньор?       — О! Чучу! Твою ж мать… Вот затейник, ей-богу… — восхищенный тем, как ловко Мориарти обустроил свой быт, Моран подтвердил Деборе добавку молока в кофе, а сам взял в холодильнике бутылку минеральной воды и, усевшись на высокий стул у барной стойки, освободил даме пространство для готовки и сервировки обеденного стола.       Дебора двигалась по кухне быстро и бесшумно, с такой непринужденной грацией, точно танцевала на вечеринке, а не выполняла обязанности домашней прислуги. Как всякая урожденная итальянка, чтущая кулинарные традиции своего народа, она ловко управлялась с ножом и разнообразной хозяйственной утварью и вкладывала в рутинные действия и душу, и фантазию. Очень скоро на большой сковородке заскворчала фриттата с овощами, сыром и ветчиной, фарфоровая миска наполнилась фруктовым салатом, а подогретая лазанья наполнила кухню упоительным сливочно-сырным ароматом.       Дебора расстелила на круглом столе скатерть, расположила поверх нее салфетку из золотистой соломки, поставила тарелки, графин с апельсиновым соком, хлебную корзинку, положила столовые приборы и позвала Морана:       — Прошу вас, сеньор, все готово. Кофе подать вам сразу или попозже, к десерту?       Голос у нее был звучный, но не резкий, очень мягкий, с ласкающим тембром… чем-то похожим на тембр Кошачьего царя… глаза она по-прежнему держала долу, как идеально вышколенная рабыня. Роскошные темные волосы, гладко причесанные и собранные в высокий пучок, длинные ноги и аппетитные формы, подчеркнутые коротким черным платьем, делали ее немного похожей на куклу Синди.       Себастьян, все это время молча попивал минералку и наблюдал за работой итальянки, как за кулинарным шоу, любуясь соблазнительным телом и делая кое-какие интересные выводы. По манере и форме обращения к нему, по определенным жестам, выражающим полное послушание, Моран разгадал, что за отношения были между ней и Мориарти. Он даже успел немного приревновать к этой безупречной рабыне того, кого сам искренне хотел бы видеть своим господином — пусть лишь на время игровых сессий.       Похоже, у этой мисс с Кошачьим царем был заключен настоящий контракт доминанта и сабмиссива, пожизненный или же временный, не так уж и важно… Будет ли она подчиняться гостю и любовнику своего хозяина с той же готовностью, что и ему самому? И будет ли Джим приказывать ей участвовать в их любовных играх?..       — Дебби, я не люблю есть один. Может, составите мне компанию? Давайте позавтракаем вместе, поболтаем… — он подошел к горничной и приветливо отодвинул для нее один из стульев, приглашая даму сесть, и на всякий случай поспешно добавил:       — Не бойтесь, я не скажу Джиму, что вы что-то нарушили, если он запретил вам есть за столом… — Тигр решил сразу дать понять тихой красавице, что тоже в «теме», и что он на ее стороне.       Тут же не по-хорошему вспомнилось, как Магнуссен любил использовать своих нижних — кого в виде сервировочного столика, кого — в качестве подставки для ног… но никогда нижние Айсберга не смели в его присутствии садиться за стол и есть наравне с ним и его гостями. В лучшем случае, он снисходил до собственноручного угощения сидящего у его ног на цепи «ручного тигренка». За каждый полученный кусок рабу следовало благодарить, а еще облизывать и обсасывать пальцы хозяина, очищая их от масла или соуса… Если же угощение случайно падало на пол или ботинки Магнуссена, или же тот специально ронял его, то неряхе-рабу надлежало тут же прибраться языком, а потом получить болезненное наказание за свою оплошность.       Себастьяну сделалось не по себе, до тошноты и холода в солнечном сплетении, едва он вообразил, что Джим мог сходным образом обходиться с этой восхитительной женщиной…       — Мой господин никогда не запрещает мне есть за столом, — ответила Дебора, ни капли не удивившись речам Морана, и впервые подняла на него свои прекрасные глаза.       — Он приказал мне исполнять все ваши желания, сэр, и заботиться о вас так же, как о нем самом… так что… чего бы вы ни пожелали… вам стоит только сказать. Конечно, я разделю с вами трапезу, если вам так угодно.       — Я вас приглашаю, но если вы не голодны, то не смею настаивать, мисс. Я не ваш господин, и мне будет приятно просто побыть в вашей компании и поговорить с вами про… мистера Мориарти, как если бы мы были... ну... его добрые знакомые… Это вас не затруднит, надеюсь? — Морану вдруг захотелось проявить немного галантности и помочь итальянке самой ненадолго выйти из роли рабыни, если она была для нее некомфортной в присутствии постороннего мужчины.       — Нисколько не затруднит, — Дебора улыбнулась и села. — И я с удовольствием выпью кофе и съем булочку. Благодарю вас, сэр.       — Вот и славно… — усадив итальянку, он сел напротив и с аппетитом накинулся на золотистую яичницу с овощами и разнообразными вкусными добавками, лазанью и хрустящие поджаристые хлебцы. Дебби ограничилась кофе и сладким, и, пока Моран расправлялся с основными блюдами, деликатно ломала тонкими пальцами кекс и отправляла в рот маленькие кусочки. Заговаривать с мужчиной по собственной инициативе она явно не стремилась.       Утолив голод, Себастьян отодвинул на край стола опустевшие тарелки:       — Спасибо, мисс, очень вкусно! Вы прекрасно готовите…       Потом придвинул к себе большую чашку с кофе и решил, что настало время кое о чем расспросить свою неожиданную сотрапезницу.       — Могу я узнать, как давно вы знакомы с… Джимом?       — Пять лет.       — А почему решили выбрать его своим топом? Он ведь… эмм… не по женщинам… — вопрос звучал несколько бестактно, но Морану пришло на ум, что раз Мориарти приказал ей служить ему, как себе, то она должна честно отвечать на любые вопросы, и этим стоит воспользоваться в своих интересах. Давить на Дебору слишком сильно он не собирался — наоборот, решил по возможности отвечать честностью на честность.       Дебора не задержалась с ответом ни на секунду, но голос ее слегка задрожал:       — Он спас мою жизнь. И рассудок. Теперь моя жизнь принадлежит ему без остатка.       — О, даже так? Похоже, у мистера Мориарти просто миссия какая-то — спасать жизни и забирать их себе без остатка… — вспомнив принесенную омерту, Себастьян поделился с итальянкой собственной причиной быть здесь, в доме Джима:       — Я тоже теперь принадлежу ему с потрохами, хотя жена считает, что я потерял рассудок, если без сожаления готов променять ее и детей на, как она думает, богатого любовника-извращенца… Но… тут все намного серьезнее оказалось. Для меня. И… для него, похоже, тоже. Ну… ты ведь сама все видела, и даже участвовала в этой чертовой мистификации в Вегасе, целый день с моими развлекалась, я помню…       Тигр неожиданно перешел на более дружеский тон общения, как если бы между ним и Деборой уже установилась определенная степень доверия и приязни. Одно то, что они оба хорошо понимали и принимали правила обращения с Джимом, как с господином, сближало их.       Любопытство узнать, что скрывалось «за кулисами» лас-вегасского шоу, побудило Морана продолжить расспросы:       — А что он тебе про меня говорил? Наверняка ведь обсуждал с тобой что-то, когда давал поручение заявиться к нам в номер этакой принцессой… Я, если честно, до сих пор с трудом верю, что так уж ему приглянулся, во мне ведь нет ничего особенного… ну разве только задница крепкая и рост высокий… У него таких наверняка много в постели перебывало, да?       Щеки Деборы покраснели, она вся как-то напряглась, сжалась и спрятала руки на коленях. Было видно, что ей не хочется обсуждать поднятую Мораном тему, однако приказ босса — исполнять желания гостя — итальянка нарушить не могла:       — Нет, сэр… Боюсь, вы неверно понимаете его мотивы… И… простите… вы сейчас говорите так, словно вы его не любите… словно мой господин — для вас случайное увлечение, вроде курортного романа… Если это так, сэр, если вы просто играете с ним, и… ваша жена и дети… для вас важнее… то мой вам совет — бегите отсюда… и поскорее… Вы… вы… сэр… тот редкий человек, что затронул сердце господина. Вы можете разбить его, если неправильно себя поведете. А если вы разобьете ему сердце… — тут она посмотрела Морану прямо в глаза, и он, к своему изумлению, на пару мгновений увидел вместо кроткой рабыни вздыбленную черную пантеру — я вырежу ваше!       Обещание итальянки поразило Себастьяна почище удара молнии, и он с минуту сидел, уткнувшись в кружку с кофе, и собирался с мыслями для продолжения разговора. Если Дебби не врет, не лукавит по-бабьи, то у нее самой, похоже, масса поводов ревновать Джима к какому-то непонятному парню, внезапно потеснившему ее из постели и мыслей господина, да еще и «затронувшему его сердце»…       Внезапная свирепая угроза «тихой рабыни» лучше каких-либо иных доказательств сообщила семьянину Тому Стайлзу, что он уже по сути покойник, ну, а сорви-голове Себастьяну Морану — что он воскрес и вступил в новую полосу своей жизни. На сей раз, хотелось бы верить, в белую…

***

      Не дождавшись никакого отклика от которого уже по счету звонка на номер Тома, Мэгги Стайлз нервно набирала запропавшему супругу очередную смс:       «Том, скотина! Уже второй час дня! Пока ты где-то шляешься, я тут совершенно одна, а в соседнем номере толпа каких-то латиносов! Если они меня изнасилуют, ограбят и убьют, ты будешь виновен в этом! Позвони мне немедленно, негодяй!»       Латиносы в соседнем номере и правда были шумные, но, похоже, настолько поглощены собой и своими внутренними разборками, что на Мэг, недавно вернувшуюся в гостиницу из торгового центра, красную, взмокшую, навьюченную сумками и пакетами, даже внимания не обратили.       Обиженная игнором со стороны горячих мачо, она мысленно обругала их педиками, и тут же противоречиво подумала, что все, абсолютно все мужики — просто грязные похотливые скоты…       С облегчением сгрузив в номере покупки и приняв душ, Мэгги решила, что ей не повредит подкрепить силы чашкой кофе с пирожным. Напротив отеля как раз было уютное кафе, куда она и отправилась, слегка подправив дневной макияж и нанеся на губы новый слой ярко-красной помады, только что купленной в дорогом салоне.       Заняв столик у панорамного окна, она первым делом осторожно пересчитала оставшуюся после набега на бутики наличность и разочарованно скривилась: из полутора тысяч, вырванных у Тома прошлым утром, осталось всего сто тридцать шесть жалких долларов! И куда она умудрилась спустить такую прорву денег? В прежние времена супругам Стайлз хватило бы этой суммы на пару месяцев безбедной жизни! Конечно, ни на какого адвоката ей теперь не наскрести… Придется снова унижаться и просить у Тома деньги, чтобы с ним же и развестись!       «И где он только шляется, урод?! Ненавижу!»       Мысль о разводе снова всколыхнула жестокую обиду на мужа, и Мэгги закусила губу, чтобы не разреветься прямо на виду у посетителей кафе — офисных служащих, как раз подтянувшихся на ланч, и бармена, приятного молодого человека… с такой фигурой… ну прямо как у Брэда Питта в «Трое».       «Фу! Как ты вообще можешь думать о мужиках после всего, что тебе устроил этот ублюдочный сукин сын?» — мисс Благопристойность тут же призвала Мэг отринуть все соблазны, и миссис Стайлз, глотая невыплаканные слезы, вцепилась в меню.       «Вот… так уже лучше. Скушай сладкого, тебе непременно станет совсем хорошо!» — выступила консультантом-соблазнителем добрая фея-крестная, и глаза Мэгги загорелись при виде аппетитных картинок с самыми разнообразными десертами: воздушными меренгами, профитролями, песочными корзиночками, шоколадным муссом, ванильным кремом каталана… Еще здесь был огромный выбор итальянского джелато, с добавками на все вкусы, потом цукаты из фруктов, имбирное и кокосовое печенье, целый лист с экзотическими восточными сладостями…       Мэгги ужасно, как в детстве, захотелось всего и сразу, но она строго прикрикнула сама на себя и, когда к ней приблизился улыбчивый мальчик-официант, сдержанно заказала ему только большую чашку капучино и маленький шарик мороженого к нему… Зато всего на два с половиной доллара!       — Простите, мисс… Вы не будете против, если я займу свободный стул за вашим столиком? Все места в зале заняты, а я терпеть не могу сидеть у бара.       «Ну начинается…» — уныло констатировала мисс Благопристойность, едва слуха Мэг коснулся приятный (ох, вот опять!) баритон. Будь это вернувшийся с блядок Том, миссис Стайлз тут же послала бы его ко всем чертям, но, подняв взгляд, она увидела темноволосого молодого человека, одетого в футболку и джинсы, по виду — одного из многочисленных клерков, заполнивших кафе на время ланча. Он смущенно улыбался, выглядел… относительно безобидно и был совершенно не в ее вкусе.       — Да, конечно, присаживайтесь. Я тут все равно ненадолго.       — Спасибо! — парень живо пристроил задницу на соседний стул, оглянулся — и к нему немедленно подбежал официант, видимо, признавший завсегдатая, щедрого на чаевые.       — Привет, Ричи… Ты что-то сегодня припозднился! Я уж думал, не придешь!       — Да это старина Том виноват, долбанутый кретин. Он всю ночь в койке с девкой прокувыркался, пришел в офис, толком не проспавшись, жамкнул куда-то своей клешней — и всю систему положил нахуй!.. Ой, простите, мисс… сорвалось… — Ричи покаянно приложил руку к сердцу, улыбнулся Мэг и снова обернулся к официанту, жаждавшему продолжения:       — Ну вот… и я без кофе, без перерыва, не поднимая головы, протрахался с офисной сетью аж до часу… даже отлить было не сходить, представляешь?..       — Да уж. — официант сочувственно хмыкнул. — У нас сегодня тоже запара, сам видишь, сколько народу! Тебе как обычно?       — Ага. Двойной чиз, с картошкой, острые крылья и лимонные меренги. Колу-лайт и потом кофе, много кофе! И еще, пожалуй, шоколадно-банановый торт!       — Сейчас все будет. А девушке твоей?       Ричи быстро взглянул на Мэгги и, прежде чем она успела возразить, сказал:       — Острые крылья, шоколадно-банановый торт и мокко. Это же, черт побери, самое вкусное, что только можно найти в Лос-Анджелесе! Все знают: кто ест крылышки и шоколадный торт в «Папе Жозе», тот будет весел, здоров и счастлив…       — Он прав, мисс! — весомо подтвердил официант и пообещал, что принесет все «мигом».       Мэгги даже сразу не нашлась с ответом на столь наглое самоуправство этого парня и хотела было резко указать ему, что вовсе не собирается есть острые крылышки с тонной холестерола и калорийную бомбу в виде торта, и вообще, с чего он вдруг решил, что имеет право выставлять ее своей «девушкой»? Ишь, нашел себе развлечение, задрот офисный!       Но… хорошее воспитание не позволило ей так красноречиво осадить непрошенного кавалера, а его неожиданное внимание и щедрость даже слегка польстили… Положа руку на сердце, она и правда была голодна так, что чашка кофе с мороженым выглядели беспомощно на фоне роскошного угощения, которое будет оплачено не из ее кошелька.       Мстительно вспомнив, что раз мужчины беззастенчиво используют женщин в своих целях, Мэгги решила, что сейчас самое время сделать то же самое и ей. Пусть этот дурак раскатает губы и решит, что, угостив ее обедом, может еще на что-то претендовать. Вот тогда уж она его отошьет от души! Выскажет все, что думает о подобной бесцеремонной манере кадриться к незнакомкам в кафе…       — Простите, мисс, возможно, я вел себя бесцеремонно… мы ведь даже не познакомились толком, — застенчиво сказал Ричи. — Надеюсь, вы не подадите на меня в суд за грубое нарушение ваших личных границ?.. Со всем уважением… но мне действительно хочется, чтобы вы попробовали оба кулинарных шедевра Папы Жозе. Звучит немного по-вудуистски, признаю, но это очень добрая магия.       Мэгги снова как-то растерялась, особенно когда молодой человек ей так солнечно улыбнулся и так мило сослался на добрую магию… Миссис Стайлз, как верующая католичка, старалась держаться подальше от всего, что могло заключать в себе происки дьявола, и, как истинная дочь своей матери, точно знала — если какая «добрая» магия и существует, то точно не вуду… Но почему-то в теплых речах собеседника ей послышалась именно доброта… та самая искренняя доброта, которой очень не хватало сейчас… да и всю жизнь, пожалуй.       Мэгги опустила глаза и смущенно пролепетала в ответ:       — Спасибо, вы так добры… и внимательны к совершенно незнакомой вам женщине…       — Нуууууу… мы все-таки уже немножко знакомы, — улыбнулся Ричи. — И это тоже магия: ведь свободное место было только за вашим столиком. Вы мне позволили сесть, хотя могли бы послать в… бар. Итак, я сделаю попытку: Ричард Брук, начальник отдела информационной безопасности в «Десмонд’с кэтс лтд». Тридцать шесть лет. Разведен. Мастер спорта по плаванию, чемпион колледжа по боксу. Не люблю бейсбол, зато обожаю лошадей, лысых кошек и шоу Опры Уинфри. Да… мохнатых кошек тоже люблю. Любимый сериал — «Санта-Барбара». Я, знаете, ужасно старомоден… люблю романтику.       Мэгги ожидала, что этот странный парень просто назовет ей свое имя и скажет еще какую-нибудь банальную фразочку, чтобы поскорее вызнать, как ее зовут. Но он вдруг обрушил на нее столько сведений о себе, словно они оба участвовали в шоу «свидание вслепую», когда на то, чтобы познакомиться и понять, есть ли шансы на что-то большее, участникам дается всего десять минут.       «Да он попросту кадрит тебя, подруга…» — пропела на ухо Мэгги мисс Очевидность, а озорная мисс Кокетка, пробужденная часто повторяемым в короткой презентации словечком «люблю», толкнула незримым локтем под ребра: «Ну давай, закадри его в ответ, что ты, собственно, теряешь? Твой Том где-то развлекается, так зачем же себя в чем-то ограничивать теперь? А так и покушаешь, и повеселишься за его счет! Если тебе что не понравится, то послать его ты всегда успеешь! Ну, а если что-то серьезное у вас с ним закрутится, то тоже все по-честному, он уже разведен, ну, а ты скоро станешь свободна и будешь делать, что хочешь и с кем хочешь… »       — Ох, мистер Брук, вы так… так… настойчивы… я, право, теряюсь… Что мне вам ответить? Я Мэган Стайлз… и вообще-то я здесь с моим мужем, но он… он сейчас уехал по делам и будет только… только завтра, наверное…       Начав с кокетливого заигрывания, Мэг все же быстро устыдилась собственной распущенности, и поспешно приплела мужа, чтобы сразу дать понять этому самому Ричи, что она-то пока не свободна. Вот пусть сразу и решит, интересно ли ему кадрить чужую женщину, или этот орешек ему не по зубам…       Услышав про мужа, Ричи и глазом не моргнул, только улыбнулся еще очаровательнее:       — О, вот как! Значит, сегодня вечером вы свободны?       Тут Мэгги получила небольшую фору, поскольку официант принес заказанную еду — как и обещал, мигом — и споро расставил на столе тарелки, бутылки и стаканы. От блюда с острыми крылышками, с неизменным гарниром из моркови и сельдерея, в самом деле исходил упоительный запах.       — Двадцать одна специя, — пояснил всезнающий программист. — Старый испанский рецепт… Улучшает настроение. И будит страсть.       Он заговорщически подмигнул сотрапезнице и с аппетитом принялся за еду.       Миссис Стайлз за это время выдержала еще пару коротких раундов между мисс Благопристойность и мисс Кокеткой, и последняя уверенно нокаутировала свою соперницу железным аргументом:       «Мы не обязаны хранить верность мужу-блядуну! Если он нам открыто изменяет, то и мы можем себе позволить короткую, ни к чему не обязывающую связь с симпатичным парнем! И его даже искать не надо, вот он, сам пришел!»       Слабеющий голосок Благопристойности еще пытался вяло возражать, взывать к осторожности и укорять греховностью прелюбодеяния, но Мэгги, чей аппетит был дважды разбужен — и в кулинарном, и в сексуальном смысле — радостно присоединилась к Ричарду. Острые крылышки обжигали губы и язык, дразнили нёбо и нещадно пекли желудок, заставив ее выпить целый кувшин лимонада с сарсапарелью, а потом, по совету мистера Брука, заказать еще и сливочный коктейль.       — Так что же, Мэган… какие у вас планы на ближайший вечер?       Этот черноглазый змей-искуситель определенно желал продолжения знакомства, желал получить сладкий десерт в обмен на сытный обед… Он по-прежнему не очень-то нравился Мэгги как мужчина (недостаточно высок ростом, недостаточно плечист, да и лицом не похож на Брэда Питта…), но его обаяние и мягкая настойчивость, словно океанские волны, постепенно размывали основание под твердыней супружеской верности. Когда официант принес кофе, а Ричи повторил свой вопрос, миссис Стайлз уже практически себя уговорила.       — До встречи с вами я думала просто посидеть в номере… посмотреть вечерние телешоу… Но если вы мне предложите что-нибудь повеселее, я… готова рассмотреть такую альтернативу… ну в пределах разумного, конечно же. Все-таки я женщина приличная, что бы вы обо мне ни думали. — добавила она поспешно, решив, что опять слегка переборщила с кокетством.       Пусть этот пройдоха знает заранее, что максимум, чего он сможет от нее добиться — это выпить вместе пару коктейлей в ночном клубе и потанцевать…       «Не настолько ты хорош, дорогуша, чтобы вот так сразу прыгать к тебе в постель!» — но после двадцати одной специи даже слово «постель» возбуждало, и Мэгги посильнее сжала бедра.       С другой стороны, ну зачем, ради чего ей держать себя на строгой диете? Муж возможно и правда не появится до следующего утра, а вечером в Лос-Анджелесе всякое может случиться… К тому же парни, неказистые с виду, часто бывают отличными любовниками, горячими, умелыми и заботливыми — в отличие от красавцев-мачо, которые думают только о себе. Она некстати вспомнила, как Том грубо вел себя с ней по дороге и почти изнасиловал в зад, а потом еще и проститутку снял…       — Что с вами, Мэг, вам нехорошо?.. Вы прямо изменились в лице! — с беспокойством проговорил Ричи и мягко дотронулся прохладной ладонью до ее руки.       — А? Да нет… все в порядке… так… не стоит обращать внимания… — Мэгги вздрогнула от прикосновения, но руки не отдернула, и тут же натянула на губы приятную улыбку:       — Так какие у вас есть предложения на сегодняшний вечер?       — Мой хороший друг устраивает сегодня небольшое барбекю во дворе своего дома. Это здесь недалеко, на Пасифик-авеню… Будут кебабы и лучшие хот-доги на всем побережье, уж кто-кто, а старина Дэн О’Лири знает в них толк. Ну, конечно, немного танцев, немного бильярда, а для любителей — игры в карты и турнир по петанку. Хотите быть моей дамой? Уверяю вас, компания самая приличная, в основном мои коллеги и коллеги Дэна, с женами и подругами.       Услышав имя и фамилию приятеля Ричи, Мэгги с интересом переспросила:       — А этот ваш друг, он что же… ирландец?       Брук фыркнул, как кот:       — Ирландец ли Дэн? Да это самый ирландистый ирландец на всем Западном побережье! На его огненную шевелюру только взглянешь — и сразу хочется танцевать рил и пропустить пинту килкенни… Кстати, он последний из нас закоренелый холостяк, весь по уши в своем мотобайк-бизнесе… планирует вскоре открыть мастерскую по ремонту и сборке винтажных моделей...       — О, ну… тогда пожалуй я приму ваше приглашение… Я ведь сама имею ирландские корни, мою маму зовут Сара О’Доннел. — неожиданно для себя Мэгги приплела к беседе еще и свою мать, и, чтобы как-то оправдать ее упоминание, добавила — Кстати, она держит на озере Тахо уютный пансион для отдыхающих!       Вышло до ужаса глупо, навязчиво, но уже поздно было бить себя по губам, и Мэг решительно сделала вид, что все в порядке и снова улыбнулась своему потенциальному любовнику во все тридцать два зуба…       Был и еще один нюанс. Рыжий холостяк-ирландец, вскользь упомянутый Ричардом, неожиданно взволновал воображение Мэгги куда сильнее, чем она сама того желала бы…       — Озеро Тахо? Чудесное место… Если мне в этом месяце дадут отпуск, непременно поймаю вас на слове и наведаюсь в пансион вашей матушки. Вы же напишете мне точный адрес, Мэг?       Брук посмотрел на часы и присвистнул:       — О-па… прошу прощения, надо бежать: время ланча истекло, и если я не появлюсь в офисе вовремя, босс меня кастрирует. Давайте договоримся, где я могу вас встретить после финального свистка, то есть, около шести вечера.       — Да-да, конечно. Я остановилась вон там, напротив, в отеле «Эспланада». Можем встретиться в лобби. Или здесь, например, раз уж «Папа Жозе» нас тут с вами так удачно познакомил. — Мэгги решила напоследок все-таки немного поддразнить кавалера и пообещала ему:       — Непременно буду здесь ровно в шесть! Но если вы не приедете за мной, то мне придется пожаловаться на вас мужу, а он у меня парень не робкого десятка… Так что, мистер Брук, вы уж лучше не опаздывайте.       — Я приеду, мэм, — спокойно улыбнулся Ричард и слегка пожал руку Мэг. — Я пунктуален до тошноты, но совсем не потому, что боюсь встречи с вашим мужем. Если уж на то пошло — это ему следует бояться…       — Непременно ему это передам, когда вы вернете меня обратно в отель. — пообещала Мэгги, мило попрощалась с обаятельным Ричи и, едва он ушел, честно оставив плату по счету за них обоих, стрелой помчалась в туалет — выпитый лимонад в компании с коктейлем давно уже настойчиво напоминал о себе, но отлучаться в дамскую комнату при мистере Бруке было неудобно… Как удачно, что его ланч закончился раньше, чем ее терпение!