***
«Так… восемь… или девять?» — к началу третьего часа пути, Моран сбился считать спонтанные «сухие» оргазмы, накрывавшие его с завидной периодичностью. Цикл рефракции был таким коротким, что больше приличествовал гиперсексуальному подростку, а не мужику под сорок, но Себастьян этому уже не удивлялся. Куда удивительнее было другое… Оказывается, можно кончать и без выброса семени, одной головкой, сидя на инопланетного вида члене и получая стимуляцию только от вибрации шин на шероховатой дороге… Ох, теперь каждая трещина, каждая неровность асфальта дарили Морану совершенно иные переживания, чем ранее, когда он только ругал на чем свет стоит дорожных ремонтников, и злился на убитые в хлам амортизаторы. А ведь новенький «додж» с его отличной подвеской еще очень плавно шел по выбоинам и местами обнажившейся гравийной основе шоссе, не то, что их прежний старичок-минивэн, которого трясло, как в приступе болезни Паркинсона, даже на свежеуложенном полотне… Мэгги, по обыкновению сидевшая рядом на пассажирском месте, поглядывала на Тома с острым любопытством, и пару раз — когда он особенно сильно изменился в лице и покрылся испариной — спросила, все ли с ним в порядке… К счастью, сообщения от любовника, одно за другим сыпавшиеся в чат на ее смартфоне, и веселая болтовня Ричи Брука, оккупировавшего заднее сиденье, надежно отвлекали внимание миссис Стайлз от почти уже бывшего, но все-таки супруга. Джим, с обычной хамелеоньей легкостью вошедший в роль офисного сидельца, урвавшего несколько дней отпуска для вылазки на природу, с блеском вел свою партию и ни разу не выдал фальшивой ноты. В машине со Стайлзами ехал милый и добрый парень, любитель уличной еды, одетый в униформу компьютерщика («футболка-толстовка-джинсы-кроссовки»), немного увалень, немного чудак, сдвинутый на кошках и цифровых технологиях, незадачливый донжуан и романтик, наивно уверенный в собственной неотразимости… Кто бы мог подумать, что под этой безобидной маской скрывается один из самых влиятельных мафиозо Западного побережья, и, кроме того, изобретательный и властный доминант! Пожалуй, Моран и сам бы не поверил, что такое преображение возможно, если бы не лицезрел его своими собственными глазами… и если бы знакомый волнующий запах и незаметные прикосновения Кошачьего царя то к шее, то к плечу, то к затылку, не напоминали бы ему настоящую природу их отношений. Порою Джим из озорства принимался обсуждать с ним достоинства «доджа» или сравнивать этот мощный внедорожник со спорткарами типа «ламборгини» или роадкарами «мустанг», и особенно интересовался возможностями быстрого старта и переключением скоростей… Сердце Себастьяна в такие моменты начинало разгоняться не хуже болида Формулы-1, в ожидании уже знакомой нарастающей вибрации внутри тела, но Джим держал свое обещание и не прикасался к пульту, пока руки Тигра лежали на руле. Зато этот дьявол посылал ему многообещающие взгляды через зеркало заднего вида. «Сукин сын! Bastardo! Проклятый макаронник! Мозгоёб! Торкве-садо чертов!..» — и еще пара десятков не менее острых эпитетов в его адрес крутились у Морана в мозгу, но ситуация требовала, чтобы он, нацепив маску невозмутимости, как ни в чем не бывало поддерживал разговор на отвлеченные темы с общительным попутчиком. Да… суровые морпеховские тренировки или дрессура Айсберга не шли ни в какое сравнение с этим безумным тестом на выдержку и самообладание. Одним своим присутствием Мориарти вызывал у Морана единственное желание — трахаться с ним до потери пульса… Но вместо этого нужно было вести машину по хайвею, и использовать зеркало заднего вида по прямому назначению, а не только для того, чтобы ловить отражение любовника и тонуть в бездонном колдовском взгляде… И ни жестом, ни взглядом не выдать себя Мэг. С Мэгги, впрочем, тоже творилось что-то странное. Поначалу активно поддерживавшая разговор и вовсю хохотавшая над дорожными анекдотами Ричи, она постепенно становилась все более молчаливой и, казалось, целиком ушла в смс-переписку. Последние сорок минут миссис Стайлз то и дело вздыхала и все заметнее ёрзала на сиденье, пока, наконец, нервно не поинтересовалась, скоро ли они остановятся на ланч. Моран взглянул на навигатор: — Мотель «Три апельсина» через пару миль. Дальше только миль через двадцать заправка с дайнером и Кей Эф Си… Думаю, нам стоит завернуть к мотелю… если ты, конечно, не имеешь ничего против этого места. Себастьян-то был не прочь остановиться еще раз там, где так славно оттянулся с рыжей проституткой, но именно по этой причине Мэг могла заупрямиться и потребовать проехать мимо без остановки. — А что с этим мотелем не так? — изобразив тревогу, встрял Ричи. — Насколько я помню, там готовят отменные чуррос… и кофе можно пить, в отличие от той бурды, что подают в КФС. А еще я там однажды отдыхал с… а, неважно… в общем, бассейн там тоже очень даже ничего! Мистер Стайлз, если что, учтите мой голос! «С кем это ты там отдыхал, чертов блядун? Ах, Рич… Рич… ведь та рыжая сучка тебя точно знает! Ну ты и скотина, Ричард Брук!» — внутренне закипел ревнивый Тигр, без труда уловивший в словах Мориарти намек на какую-то короткую «апельсиновую» интрижку… — «И когда ты только успел еще и шлюху трахнуть?» — Ой, да мне совершенно все равно, три апельсина, шесть лимонов или пятнадцать помидоров!.. — воскликнула Мэг и сжала колени. — Я просто хочу остановиться… и… немного отдохнуть! Теперь уже Моран не без интереса взглянул на жену… и внезапно заметил, что ее губы малость припухли, как будто она их кусала изнутри, сдерживая стоны, как при сильном возбуждении. «Да что за хрень с ней творится, неужели от смс-ок так разобрало, что всю память отбило? Или тут тоже не обошлось без волшебного приборчика?..» Но дедукцию пришлось прервать, когда на его смартфон неожиданно пришло сообщение от сидящего позади Мориарти-Брука: «Сбрось скорость до двадцати миль в час. Я начну с самой первой… через пятнадцать секунд». «Блядь! Обещал ведь не трогать пульта, сволочь!» — Себастьяна прошиб холодный пот, и снова сердечный ритм ускорился, а мышцы вокруг прибора рефлекторно сжались от острого то ли испуга, то ли предвкушения. Ему даже показалось, что он потёк… как баба, как настоящая сучка… «Ёбаный пиздец!.. Он меня превратил в натуральное животное!..» Стиснув зубы и вцепившись в руль, как в спасательный круг, Тигр послушно перестроился из скоростного ряда вправо, почти к обочине, и сбросил скорость, чтобы вроде как не пропустить нужный заезд на рокаду — мотель был на той стороне шоссе, но подъехать к нему было удобно с обеих полос хайвея. Этот вынужденный маневр вызвал у супруги внезапный приступ «сучьего бешенства» (как он мысленно именовал подобные состояния): — Тоооом! Ты с ума сошел?! Ты чего вдруг решил тащиться как черепаха?! — А ты что, опаздываешь куда-то? — язвительно осведомился Моран и раздраженно пояснил — Не хочу пропустить разворот, или придется тащиться еще миль семь до следующей развязки. — Да мотель совсем рядом… — тихо сказал бархатный голос прямо у него над ухом. — Волноваться не о чем. — Ох, поскорее бы уже приехать… — прохныкала Мэгги и оглянулась на Ричарда, словно в поисках поддержки. — Я… мне… жарко! Брук горячо поддержал ее и закивал головой: — Еще бы, миссис Стайлз! Сегодня восемьдесят шесть градусов*, почти как летом… и действительно, становится оооочень жарко, очень… — Ссссс… — стиснутые зубы Тигра похолодели от резко втянутой воздушной струи, когда глубоко внутри тела круглый наконечник вибромассажера начал свою работу генератора космооргазма… Только недавно разрядившийся всухую член за считанные секунды полностью встал, и набухшая головка тут же потекла… теперь уже точно потекла… — Вторая скорость? — это был вроде невинный «технический» вопрос, но пальцы Джима, незаметно ласкающие шею Себастьяна под отросшими волосами, были такими горячими… — Рано… Впереди желтая разметка, видите?.. — выдавил из себя Моран и кивнул на дорогу, где такой разметки и в помине не было, но понадеялся, что предупреждение Джимом воспринято. — Я скажу… когда можно будет немного прибавить… «ОК. Желтый. Я подожду». Мэгги как раз получила очередное сообщение, прочитала и взмолилась едва ли не со слезами: — Том, поторопись! Пожалуйста, поторопись! Мне надо в комнату для девочек… я сейчас умру! И… и… я в такую жару дальше не поеду, мне нужен номер на сиесту! Я возьму номер, а вы, если хотите, можете в бассейне поплавать… — Никто сегодня не умрет, леди, — уверенно заявил Ричи и понимающе улыбнулся: — Я думаю, отдых не помешает… и если мистер Стайлз не захочет присоединиться к вам в номере, я с удовольствием составлю ему компанию в душевой и в бассейне. А потом и в дайнере, потому что чуррос у них — просто улёт. — Бассейн, значит?.. Ну тогда и правда стоит поспешить… или я тоже сейчас расплавлюсь, как терминатор… — Моран глубоко вдохнул, кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида и едва заметно кивнул, разрешая Джиму продолжить увлекательный дорожный эксперимент. «О да, Тигр, да… Ты получишь все, что просишь, и даже больше», — Джим одной рукой прижал собственную эрекцию, набравшую силу, а другой нащупал нужную кнопку на пульте управления наслаждением. Тигру показалось, что прибор под ним и в нем зажужжал так громко, что этот обличающий звук непременно должны услышать все присутствующие… но потом понял, что только его уши восприняли усиление вибрации как звуковую волну. Мэгги была слишком поглощена собственными переживаниями, ну, а Мориарти не сводил с него горящего взгляда ученого-экспериментатора… Вивисектора. Безумного генетика. «Что, доволен, испытатель космических хуёв?» — мысленно вопросил он, изо всех сил сжимая губы, чтобы не выпустить из горла ни единого звука, похожего на стон наслаждения… Теперь вибрация добралась уже до внешней части прибора и через нее — до мошонки. Яйца тут же отреагировали, потяжелели и уплотнились… и через минуту Морану показалось, что они вот-вот лопнут от переполнения, хотя еще утром он был уверен, что спустил весь недельный запас семени… Вдали показался мост над хайвеем, а значит, желанная остановка уже совсем скоро… и можно еще слегка прибавить. Тигр плавно втопил педаль газа в пол — и тут же вжался в сиденье, ощутив всем собой переход на третью скорость… — Не могу… невозможная… крааасс… красота, правда? — выдохнул он, судорожно кивнув на обычный пыльный калифорнийский пейзаж за бортом: желтые песчаные холмы, покрытые мелколистными колючими кустарниками и острыми восковыми побегами юкки. — Угу… — рассеянно ответила Мэгги и даже не взглянула в окно. Ее состояние мало чем отличалось от его собственного, и Моран ревниво подумал, что Мориарти экспериментирует сразу с ними обоими. А может, тот самый загадочный Дэн едет за ними по пятам, на расстоянии не более пятнадцати ярдов, и развлекается с Мэг при помощи точно такого же устройства… только дамского. Вибрация прекратилась так же внезапно, как началась. Джим усмехнулся и убрал пульт поглубже в карман толстовки: вещица выполнила свою задачу. Градус возбуждения Тигра дошел до предельных значений, но нужно дать ему небольшую передышку, чтобы бурный оргазм достался любовнику, а не спортивным трусам… К тому же им надо было еще припарковаться, отправить Мэгги в номер и самим добраться по крайней мере до душевой. Когда пытка наслаждением резко прервалась, Моран едва сдержал разочарованный стон, но посмотрел на Джима с благодарностью. Его топ определенно задумал учинить с ним нечто особенное, если так ловко и быстро подогрел ему задницу… На их удачу, посетителей в мотеле было немного, всего пара машин сиротливо занимала парковочные места вдоль крытой террасы самых дешевых номеров, выходящих фасадом на шоссе. Себастьян поехал в объезд, к дальнему крылу, выходящему окнами на внутренний дворик с бассейном и несколькими чахлыми апельсиновыми деревцами и цветочными клумбами. Там было еще свободнее — пляжный сезон закончился, и в Лос-Анджелес уже не ломились толпы отдыхающих из соседних штатов. Но вода в бассейне была относительно чистой и все еще по-летнему теплой, а грозная надпись на входе в зону отдыха предупреждала гостей о необходимости пользоваться душем перед купанием. Остановив «додж» у одного из номеров с табличкой «свободен», Моран заметил возле другого знакомую машину, а разглядев номерной знак, убедился, что не ошибается в своей догадке. Этот черный линкольн с тонированными стеклами стоял накануне рядом с виллой Джима, и за водителя в нем был Майкл Бёрнс… Стало быть, Дебби их опередила. Мэгги тут же выскочила из машины и побежала за ключами в направлении офиса, и Тигр с Кошачьим царем остались наедине. Прежде чем вылезти из салона, Себастьян обернулся к Мориарти, уцепился за его руку и, уже не сдерживая дрожи в голосе, взмолился: — Умоляю, Джим!.. Избавь меня от этой адской штуковины… на время… пока мы в дороге… У меня сердце сейчас выскочит просто… вот… слушай… — он подтянул к себе ладонь любовника и прижал пальцы к артерии, тяжело бьющейся на шее. — Ты с ума меня свел… я… я кончил восемь или девять раз, пока мы ехали… и сейчас опять на взводе… Если это был урок, я… я все понял… усвоил… Джим стиснул своей рукой руку Себастьяна и прошептал ему прямо в губы: — Это был не урок, а терапия. Пойдем. Пойдем же! — Куда? Что ты, блядь, затеял снова? Какую к ебеням терапию, что ты, блядь, несешь?! — простонал Моран, опасаясь одного — что не сможет сдвинуться с места, не кончив тут же прямо в штаны. — Я уже на грани, не видишь?! — Вижу. Но продолжаешь мучить себя, вместо того, чтобы позволить мне помочь тебе. Vamos! Мориарти открыл дверцу, быстро вышел и почти что выволок Морана наружу — грубовато и без всяких церемоний, заставив Тигра снова ощутить недюжинную силу, скрытую в изящном теле Кошачьего царя. Он огляделся по сторонам, заметил нужный указатель и подтолкнул Себастьяна: — Туда. Да, да, туда, за угол здания, быстро! Видишь — где надпись «Склад»? Шевелись, солдат, шагом марш! — О нет… какого хера? — слабо запротестовал Моран, которому хотелось завалиться в ближайший номер, ну, а там… там уже полностью доверить себя рукам господина и наконец-то избавиться сразу от двух проблем — стояка в штанах и космочлена в заднице. — Мистер Тайгер, соберитесь. Это приказ. Вам нужно пройти всего тридцать шагов в северном направлении. Всего. Тридцать. Шагов. Или шестая скорость прямо здесь. Выбирайте! — Сукин сын! — ругнулся Тигр, но словить прямо на месте инфаркт было бы слишком жестокой шуткой, и он послушно двинулся в заданном направлении. Мориарти шел позади и голосом мистера Декса отсчитывал шаги: — Один… два… три… десять… двенадцать… Бедра и колени Морана ощутимо дрожали, особенно поначалу, но шагов через десять идти стало полегче. До конца маршрута — отгороженного закутка для газонокосилок и прочей техники, примыкающего к хозяйственному флигелю — он дошел даже довольно бодро, и хотел повернуться к боссу и отрапортовать… но тут его снова схватили, развернули и резко впечатали в стену. — Стоять! Руки на стену! Ноги на ширину плеч! Поза задержанного преступника или военнопленного уже без всякой вибропули взвинтила градус возбуждения до запредельного, и Тигр жарко задышал ртом, выполнив требование сурового захватчика. Горло моментально пересохло, в висках застучало, и, закрыв глаза, он весь ушел в ощущения настоящего момента, обещающего долгожданный головокружительный трах… Блядь, ну откуда, каким образом Джим мог узнать о его тайной эротической фантазии, как раз насчет… добровольного изнасилования… в полевых условиях… где он был рядовым солдатом во власти строгого командира… Позади звякнула пряжка ремня, прошуршала «молния» на джинсах… а затем сильные жесткие руки взялись за штаны Морана, быстро справились с ремнем и застежками -и попросту содрали их вместе с трусами, полностью обнажив задницу, и стащили вниз, ровно настолько, чтобы «военнопленный» не чувствовал себя стреноженным жеребцом. — Стоять смирно! Руки держать на стене! И чтобы ни звука, солдат! Пальцы Джима скользнули между ягодицами Себастьяна, где было горячо и непристойно влажно от остатков лубриканта, и взялись за основание вибромассажера. Шарик вновь задел простату, Тигр издал низкий глухой стон и прикусил губу, шумно дыша через нос. — Терпение, рядовой. Сейчас я освобожу вашу прекрасную задницу от этого взрывоопасного снаряда. Джим потянул проклятую штуковину на себя и наконец-то извлек ее наружу. — Уфффф… бляяяя… оооо… спасибо, сэр… — выдохнул с облегчением Моран. Переживание пустоты длилось совсем недолго — ему на смену пришло глубокое ощущение тепла, быстро перешедшего в жар. Похоже, теперь его заднице срочно требовался уже не сапер, а пожарный… — Сэр… прошу вас… сэр… — Тигр опустил голову между руками, мечтая только о том, чтобы вместо инопланетного ощутить в себе вполне земной член любовника, не менее умелый и крепкий, но живой. — Пожалуйста, сэр… позвольте отблагодарить вас… воспользуйтесь мной для вашего удовольствия… Он пошевелился, пошире развел бедра, слегка прогнулся навстречу Джиму, продолжая упираться руками в стену, и в следующее мгновение получил ровно то, чего желал. Командир засадил ему по самый корень, одним властным резким движением, и, крепко обхватив за бедра, принялся вбиваться в него в жестком ритме. — Молчать! — это был последний приказ, который мог осознать и выполнить рядовой. Уже в который раз за сутки сердце Себастьяна сорвалось в бешеный галоп, заставляя легкие гореть, а все прочие органы работать в предельном режиме. — Мммммммм… ммммммм…. ММММММ!!! — прикусив губы изнутри, Моран еще хоть как-то мог сдерживать себя, чтобы не орать в голос, но уже совершенно ничего не мог поделать ни с пылающим лицом, ни со слезами облегчения, ни с уплывающим в открытый космос сознанием… Мощнейший оргазм накрыл его всего через полминуты: кончая, он забрызгал семенем всю стену под собой и оставил ногтями «тигриные отметины» на старой краске… В глазах потемнело, колени подогнулись, и Джиму пришлось навалиться на него и прижать всем телом к опоре, чтобы через пару фрикций бурно кончить самому. Какое-то время они стояли неподвижно, тяжело дыша, оглушенные сдвоенным сердцебиением, слепившись телами, и восстанавливали контакт со временем и пространством. Джим нежно целовал и бережно поддерживал Себастьяна, чтобы не дать ему сползти на пыльную землю, и наконец спросил: — Ну что… как ты, солдат? Идти сможешь? — не дождавшись членораздельного ответа, он усмехнулся, натянул на любовника белье и джинсы, потом быстро заправился сам, застегнул ремень и снова обратился к Себастьяну. — Так… Слушай мою команду, рядовой. Теперь нам предстоит путь до номера. Прими бодрый вид, держись прямо, двигайся ровно и молчи. Об остальном я позабочусь. Обалдевший вид и замедленные движения делали Морана похожим на торчка под кайфом; это было объяснимо и не слишком тревожило Мориарти, но он понимал, что в ближайшие несколько часов нечего и думать сажать Тигра за руль. Ничего страшного, если дневная сиеста начнется для них всех пораньше… просторные номера, удобные кровати и хорошая кухня были фирменной фишкой мотеля «Три апельсина». А самое главное, что аффилированным владельцем сети придорожных мотелей под этим названием, входившим в состав учредителей, был некто мистер Декстер Десмонд. Себастьян, впавший в натуральный сабспейс от того, что с ним проделал Мориарти, безропотно подчинился всем указаниям босса. Как сомнамбула, он добрел до нужного номера, из числа дорогих, в двери которого уже торчал ключ. Мэгги, как выяснилось из присланной смс, сняла одноместный «люкс» по соседству, заперлась там и заказала завтрак только для себя. Тома Стайлза должно было бы задеть столь явное нежелание миссис Стайлз делить с ним личное пространство, но Себастьян Моран нашел, что это прекрасное решение: теперь им с мистером Бруком ничто не мешало устроиться на сиесту под одной крышей… и на одной кровати.***
Тигру снилось море. Теплое, глубокое и синее, оно бережно баюкало нагое тело, раскинувшееся навзничь в свободном парении по гладким медленным волнам. Объятия и ласки никогда не знающей покоя водной стихии успокаивали и расслабляли, возвращали в состояние полной и совершенной гармонии, дарили чувство безопасности, уюта и… дома. И поцелуи, бесчисленные поцелуи морских дев оставляли на глазах, губах, щеках влажные, остро пахнущие солью следы… Пробудившись освеженным от чарующего дневного сна, Себастьян не сразу вспомнил, где именно ему довелось прилечь на сиесту, но на сей раз он точно был в постели не один. Полуодетый Джим свернулся в кошачий клубок у него под боком, его левая рука ненавязчиво обнимала Тигра за талию, а горячее мерное дыхание приятно щекотало шею. — Так вот ты кто… мое море… мой океан… — тихо, одними губами пробормотал Моран, непривычно растроганный видом спящего любовника, сейчас вовсе не похожего на властного Мориарти и уж тем более — на не знающего пощады «мистера Декса». Глаза Себастьяна вновь увлажнились, и он сморгнул, удивленный, что слезам не сопутствовали ни острая боль, ни переживание невосполнимой утраты, ни ощущение беспросветного отчаяния и бессилия что-либо изменить… Это были просто слезы, они свободно текли по щекам, как морская вода, оставленная поцелуями русалок, без спазмов в горле и щипания в носу, а на душе было легко и спокойно — как уже не случалось очень и очень давно… Если бы кто-то сейчас задал ему вопрос «счастлив ли ты?», Моран без сомнений ответил бы «да, я счастлив» и даже не стал задаваться вопросами «почему?» и «надолго ли» и терзаться сомнениями о том, насколько он заслужил это. Определенно, Джим обладал каким-то невероятным свойством одним своим присутствием дарить ему всю радость и полноту настоящего времени, без тревог о будущем или сожалений и прошлом. Преисполнившись благодарной нежности, Моран бережно дотронулся до щеки любовника, прикоснулся губами к теплым губам и сам приобнял его в ответ. — Люблю тебя… — все так же тихо прошептал он интимнейшее признание, которое даже Мэгги и до, и после свадьбы слышала от него считанные разы, и то после прозрачных намёков и долгих упрашиваний… Джим зашевелился и открыл глаза, как зачарованный принц, пробужденный волшебным словом, замер на миг, заново осваиваясь в реальном мире, и с явным облегчением выдохнул: — Моран. Ты здесь! — Да… я здесь… я с тобой… и… неприлично счастлив… — теперь уже в полной мере ощутив спазм в горле, но преодолев порожденную им немоту, выдохнул Себастьян и ласково прикоснулся к носу Джима кончиками пальцев. — Как и я… — серьезно ответил тот и погладил своего Тигра по плечам и груди во взаимном порыве нежности. — Ты хорошо себя чувствуешь? Выспался? Ничего не болит? Моран на миг отвлекся от любовника и прислушался к собственному телу. Все еще немного болели проколотые соски, ныли натруженные мышцы ног, самую малость припекало в заднем проходе, но в остальном он чувствовал себя прекрасно: обновленным, отдохнувшим и готовым горы свернуть по одному слову Мориарти. — Я в полном порядке, mio caro. И жду твоих пожеланий и распоряжений. К счастью, о немедленном сворачивании гор и прочих подобных подвигах Кошачий царь даже не помышлял — ему хотелось кофе и чуррос, и Тигр умилился, когда Джим почти что робко поинтересовался: — Ты сходишь в кафе за пончиками или лучше мне?.. Можно попросить доставку в номер, но сейчас обеденное время, они будут возиться до ишачьей пасхи, и все принесут холодным, я их знаю… — Конечно, схожу, здесь же рядом совсем! Чего еще изволите на ланч, мастер? Кроме чуррос? — Моран оживился, поняв, что и сам изрядно голоден, и охотно предложил Мориарти свои услуги по кейтерингу. — Вегетарианскую лазанью. Они начнут тебе пиздеть, что у них только болоньезе, но ты скажи, что это для мистера Брука. А тебе рекомендую бифштекс с яйцом. — Хммм… похоже, этот самый мистер Брук частый гость в «Трех апельсинах», его здесь даже местные шлюхи в лицо знают… — не удержался от ревнивого замечания склонный к подозрительности Тигр. — И не только в лицо, — рассмеялся Джим, мгновенно преображаясь в милягу-Ричи, — Мой бумажник им тоже хорошо знаком — я же тот блаженный идиот, что всегда, за все и за всех платит наличными. И счет никогда не проверяет. Ну и, конечно, я тут не раз и не два задницей светил на текиловых вечеринках возле бассейна… Между прочим, я абсолютный чемпион «Трех апельсинов» по скоростному выпиванию. По его тону сложно было понять, говорит ли он всерьез, или выдумал очередную байку. — Надеюсь, мне никогда не придется наблюдать за этим зрелищем со стороны, босс… — проворчал Тигр, шутливо ущипнув Джима за мягкое место и спустив ноги с кровати. — О, нет… — в той же шутливой манере ответил Кошачий царь. — Для созерцания в качестве зрителей, у нас сегодня в меню кое-что поинтереснее моей жопы в плавках… и погорячее чуррос. Так что в твоих интересах обернуться побыстрее. Последнее заявление Мориарти было интригующим, но Моран понимал, что пояснений не добьется, и только удивленно вскинул брови. Отыскав чистые джоки в спортивной сумке, а джинсы — в ворохе одежды, сваленной прямо на пол, он быстро натянул и то и другое, мысленно вознеся Джиму благодарность за то, что тот не велел ему заново вставить себе «батарейку-энерджайзер». Штучка без всякого спору полезная, но использовать ее постоянно было слишком экстремальным опытом. Да и заднице стоило дать небольшой отдых — как залог будущих успешных свиданий с членом доминанта. …Минут сорок спустя, Моран, нагруженный бумажными пакетами с готовой горячей едой и кофе, ввалился обратно в номер — и замер от удивления… За время его недолгого отсутствия комната преобразилась, как пещера Али-Бабы. Стена напротив кровати, отделявшая их люкс от соседнего, вдруг куда-то исчезла, а вместо нее появилось широкое окно, почти витрина. Сквозь него отлично просматривалась вся обстановка соседнего номера, где мебель располагалась зеркально. Джим, в расслабленной позе восточного паши, полулежал на кровати, обложенный подушками, и потягивал кока-колу прямо из банки. — О, Тигр, наконец-то! Занимай место в ВИП-ложе. Шоу вот-вот начнется. — Что еще за шоу? — озадаченный происходящим, спросил Моран, но Мориарти только загадочно улыбнулся: — Увидишь. Машинально сгрузив покупки на круглый обеденный стол, Себастьян подошел поближе к панорамному стеклу и едва не отпрянул в сторону, когда из дверей ванной в том номере вдруг появилась знакомая рыжеволосая девица, а за ней следом… Дебби собственной персоной! Они обе прошли к широкой кровати, совершенно не обращая никакого внимания на двоих зрителей за зеркальной панелью в их собственном номере… Мэнди была в чулках, облегающем ультра-мини из черной кожи и подобии корсажа с кружевной оборкой. Корсаж был расстегнут, так что обе соблазнительные сиськи торчали наружу. На Деборе же была свободная мужская рубашка, узкие черные трусики и… все. Больше никакой одежды, кроме распущенных по спине и плечам роскошных волнистых волос. По довольной ухмылке Кошачьего царя Себастьян догадался, что за шоу тот имеет в виду. Повинуясь властному жесту, он подошел к кровати и присел на край, не сводя загоревшегося взгляда с обеих дам. Те же вели себя так раскованно, словно никакой витрины не было и в помине, и они просто зашли в номер отдохнуть. Или… «Блядь… это что, то самое свидание, ради которого Дебора была согласна проехаться все триста миль?» — задал он себе законный вопрос и вдруг ощутил непривычную неловкость, как будто собрался исподтишка подглядывать за чужой любовной встречей… Джим мгновенно отметил его замешательство и похлопал Морана по плечу: — Эй… Ты что засмущался, как мальчик из церковного хора? Никогда не был на лесбо-шоу в клубе? Или ты — о боже мой — гомофоб?.. Тигр сморщил нос, сдерживая смех, вызванный шутливым предположением Джима: — Фу, как вы могли предположить обо мне такое… сэр… Быть гомофобом в наше время это так… отвратительно, так… ретроградно… — Ну и чего ж ты нос воротишь, неблагодарная скотина? Майки Бёрнс, который, к слову, стопроцентный натурал, согласился бы отсосать нам обоим, по два раза, чтобы Дебора хотя бы на минуту перед ним лифчик сняла, а для тебя тут целое представление — и, между прочим, по ее собственному желанию… — Это как… ее собственное желание? Я-то считал, что ей не положено иметь свои желания… что ее задача — выполнять ваши, сэр… — тут Себастьян уже с неприкрытым жадным интересом взглянул на экран, за которым девушки начали соблазнительное эротическое действие. — Правильно. И мое первое желание — чтобы моя рабыня честно и правдиво рассказывала мне обо всех своих желаниях, когда они возникают. С чего ты вообразил, интересно, что положение Деборы лишает ее права чувствовать, желать, выражать желания и удовлетворять их?.. Усвой раз и навсегда, что послушание — это часть ее натуры, что служить мне — для нее тончайшее удовольствие, но она, блядь, НЕ ВЕЩЬ! Не бессловесное животное, которым я пользуюсь, ничего не давая взамен! А Я НЕ МУЧАЮ ТЕХ, КТО МНЕ ВЕРНО СЛУЖИТ! — Простите, сэр… Я запомню. — Тигр нервно вздрогнул, когда Джим вдруг повысил голос, но это не помешало ему осознать в очередной раз, какая гигантская разница была между стилем доминирования Мориарти и Магнуссена. Он вознес горячую хвалу небесам за то, что кто-то там позволил ему не просто сравнить их, но сделать собственный свободный выбор в пользу первого, но холодный тон босса быстро остудил его религиозный порыв и вернул с небес на грешную землю… — Хорошо. Я вижу, что у тебя нет настроения… и не собираюсь насиловать твои органы чувств неприемлемым зрелищем. — Джим потянулся к пульту, что-то нажал, и фальш-панели сдвинулись, скрыв от обитателей комнаты соседний номер. — Я скажу Деборе, что ты отверг ее подарок, и чтобы впредь она не обращалась ко мне с подобными идеями. Не люблю, знаешь ли, чувствовать себя идиотом. Он резко встал с кровати и направился к столу, чтобы заняться едой. Сердце Себастьяна пропустило удар, едва он осознал, что сделал какую-то непростительную глупость… Иначе с чего бы у Джима так резко изменились и настроение, и планы? Блядь, Моран вообще не мог припомнить, чтобы с начала их знакомства хоть раз видел Мориарти таким взбешённым. Босс не орал, не швырялся предметами, не распекал его вслух — он просто открыл контейнер с лазаньей и надкусил чуррос, но от этого было еще страшнее. Себастьян наконец-то понял, почему люди из ближнего круга Джима боятся его как огня, несмотря на неизменную вежливость, веселый нрав и умение внушать глубокую привязанность. Мозг в панике ринулся искать объяснение происходящему, тело застыло в напряжении и покрылось испариной, несмотря на то, что в номере было прохладно: кондиционер работал исправно. Внутренний таймер безжалостно считал утекающие впустую секунды, но это ощущение было хуже любого физического наказания… «Сделай срочно что-нибудь! Ты только что оскорбил своего верхнего, не принял приглашения, стал приставать с вопросами вместо того, чтобы сразу и безоговорочно поверить… и поблагодарить за подарок! Какая тебе к хренам разница, делает это Дебби по своей воле или по его приказу? Ты не должен вмешиваться в их отношения, но должен выполнять свой контракт. Если не хочешь, конечно, чтобы Мориарти разорвал его уже сегодня!» — резкий, как свист стека, внутренний голос критика буквально звенел в ушах, перекрывая шум крови. Сердечная мышца опять работала с перегрузкой… — Ну что же ты? — Мориарти повернулся к нему. — Иди поешь… впереди еще долгий путь. Тебе нужно восстановить силы. Еда у них превосходная, можешь мне поверить хотя бы в этом… Горькая ирония плеснула только в последних словах, но тон был спокойным и дружелюбным, как будто Джим сделал усилие и заставил себя общаться с любовником в стиле «ладно, проехали». Себастьян поднялся с кровати и подошел к Джиму, подавив порыв привычно опуститься перед доминантом на колени и униженно умолять о наказании за промах. Что-то мешало ему поступить так, как подсказывала выученная роль сабмиссива, что-то в поведении Мориарти, который в этот момент… не играл. Да, никакой игры не было и в помине. Моран поразился, как же он раньше этого не понял — и вдруг увидел перед собой не босса, не господина, а просто смертельно уставшего мужчину. Мужчину, который вынужденно держал лицо и осанку, и даже вполне дружески улыбался, но в темных глазах застыла какая-то одному ему ведомая тоска… Руки Себастьяна мягко легли на плечи любовника… нет, любимого. Он слегка сжал мышцы, окаменевшие от невидимой тяжелой ноши и, заглянув в глаза Джима, тихо спросил: — Что я могу сделать для тебя… прямо сейчас? Джим глубоко вздохнул. Выражение его лица оставалось сложным, но рук Морана он, по крайней мере, не сбросил, и это было уже кое-что. — Многое, — наконец, ответил он после довольно долгой паузы. — Ты можешь сделать для меня многое, но я бы предпочел, чтобы сперва ты позаботился о себе. Еда остынет. Моран едва не ляпнул привычно, что у него пропал аппетит, но вовремя остановил неуместное, хоть и правдивое, признание — то был верный способ оскорбить Джима еще раз, отвергнув теперь и угощение из его рук… Он посмотрел на раскрытые контейнеры и пакеты, взял пластиковую ложку и, отковырнув ей кусочек лазаньи, отправил в рот. Потом отделил следующий и… предложил его Джиму, поднеся ложку к самым его губам: — Овощная лазанья имени Ричарда Брука… Мммм… действительно вкусно. Попробуй. Кошачий царь хмыкнул: — В чужой миске еда всегда выглядит аппетитнее, да, Тигр? Ну вообще-то ты прав. Так намного вкуснее. «Угощение из зелени, но при любви…» — он съел предложенный кусочек и в свою очередь вооружился вилкой, но не для того, чтобы есть самому, а для того, чтобы кормить Тигра. Себастьяну инстинктивно удалось взять верный тон и нащупать слабое место в броне холодной отчужденности, которой Джим прикрывался всякий раз, когда кто-то или что-то ранило его чувства… Теперь он точно знал, что испытывает сапёр, когда перерезает проводок правильного цвета, и таймер на взрывателе перестает вести смертельный отсчёт. Но успех следовало закрепить, двигаясь осторожно, как по минному полю, и внимательно наблюдая за всеми телесными сигналами партнера. Первым делом Моран пододвинул поближе два стула и пригласил Мориарти сесть к столу — все-таки сидя было удобнее кормить друг друга, и можно было соприкасаться коленями и бедрами, да и лица оказывались на одном уровне… Он поставил перед ними уже начатую лазанью и закрытый контейнер с пастой карбонара, придвинул кофейные стаканы, салфетки и запасные приборы, высыпал на бумажную тарелку горку хрустящих чуррос. Потом снова отломил и подцепил кусочек лазаньи и, прежде чем скормить его Мориарти, спросил: — Знаешь, чем ад отличается от рая? В гастрономическом смысле? Джим поднял брови: — Никогда над этим не задумывался, хотя мне, как доброму католику, следовало бы — и с удовольствием послушаю твою версию… Чем же? В аду карбонару готовят на сливках? — Нет, карбонара на сливках бывает разве что в тех заведениях, которые про настоящую итальянскую кухню только по телевизору слышали…** — усмехнулся Моран, и охотно развил свою мысль про отличие рая и ада, вспомнив одну притчу и пересказав ее в коротком варианте: — В аду грешники сидят перед котлами с едой, но не могут ее есть, потому что у каждого из них в руках ложка с длинной-предлинной ручкой: зачерпнуть-то из котла можно, а вот ко рту уже не поднести. И потому они все там злые и голодные. Ну, а в раю стоят те же котлы, в них варится та же вкусная еда, а те, кто сидят вокруг с точно такими же ложками, сыты и довольны. Потому что кормят друг друга. — Это притча о злых и голодных дураках, Бастьен, — Джим ухмыльнулся уже совсем по-кошачьи. — Им не приходило в голову, что есть можно и руками? А в крайнем случае, зачерпнув, просто перехватить ложку поближе к широкой части… Так они и наелись бы, и не зависели от доброй воли соседа. — Мне кажется, ты слишком многого требуешь от обитателей ада, друг мой… Их так научили, и никто не показал, что можно есть как-то по-другому… В раю, я полагаю, все сыты, потому что не боятся нарушить инструкцию по пользованию ложкой… — Я понял твою мысль… сегодня воскресенье, и поэтому вместо шоу богомерзких лесбиянок у нас в меню проповедь. Ну что же, мне остается только возблагодарить Господа за этот урок смирения. Мориарти выглядел очень благочестиво и смиренно, но в черных глазах черти отплясывали такой канкан в золотых стрингах, что только держись… И Моран, держась изо всех сил, чтобы не перегнуть с пафосом момента, столь же смиренно потупился в пол и кратко добавил: — Аминь. — Браво, фра Себастьяно. Это была прекрасная и поучительная проповедь. А как насчет исповеди? — Если на то будет ваше благословение, падре Джакомо. У меня нет секретов ни от вас, ни от Господа. — совершенно искренне заявил Моран, подняв на Джима глаза, полные святой невинности. — Вот как… а у меня они есть. И, в награду за твою заботу о наших душах, я готов исповедовать тебе один из них. Любой. По твоему выбору. Моран вполне оценил жест доверия, которое под видом шутливой беседы сейчас оказал ему Мориарти. Конечно, искушение узнать одну из тайн босса было весьма велико, тем более, когда он сам предложил ее раскрыть… Вспомнив о том, чего он тщетно пытался добиться сегодня утром от Деборы, Себастьян промедлил только несколько мгновений: — Пока я знаю не так много о твоих секретах, но буду рад, если ты раскроешь мне, кто такая… мисс Диана? Зрачки Мориарти расширились, глаза блеснули… но, верный слову, он не задержался с ответом ни на миг: — Моя дочь.