***
Джим сидел на диване в гостиной с книгой в руках, Себастьян головой лежал у него на коленях и внимательно слушал занимательные (и довольно фривольные) рассказы из французской истории; а на груди у Тигра возлежал Мазарини и то ли дремал, то ли тоже прислушивался к певучему голосу Кошачьего царя. Послезавтра им предстояло вылететь в Париж, и Мориарти считал необходимым хотя бы немного просветить Морана, никогда не бывавшего во Франции, по части традиций, эстетики и неписаных законов этой своеобразной страны. — А французы правда обожают лягушек? — спросил Себастьян, когда Мориарти упомянул о богатых кулинарных традициях галлов. — Не даром же их называют «лягушатники». Вот вас, итальянцев, везде в мире называют «макаронниками», потому что вы любите спагетти, и вы даже не обижаетесь на это. А один знакомый француз мне едва зуб не выбил, когда я назвал его соотечественников «лягушкоедами». — И правильно сделал. — Хммм, вот как?.. Правда, сам-то он был выходец из Алжира и тот еще… овцеёб… Джим сморщился и слегка шлепнул Тигра по губам: — Не ожидал от тебя, Бастьен, что ты тоже в плену этих идиотских стереотипов! Да еще и расист, судя по тональности твоих рассуждений. — Нуу… пока меня никто не пытался разубедить в том, что эти самые стереотипы — полная хрень. Эти твои итальянцы — я сам видел, какие они любители пожрать всякую там карбонару или папарделле, или… пиццу, так? И жестикулируют, будто глухонемые, а трещат так, что через пять минут мозг взрывается… Это что — стереотипы или нет? Мазарини одобрительно муркнул и приоткрыл один глаз. Моран почесал довольное высокопреосвященство под выступающим подбородком, в ответ кот забавно вытянул вперед свою змеиную шею с узкой треугольной башкой и большими полупрозрачными ушами, и затарахтел, как дизельный двигатель. — «Вы задаете сразу три вопроса, мне одному ответить трудно…» — хмыкнул Джим, не надеясь, впрочем, что Бастьен узнает цитату из веселой комедии великого итальянского драматурга, хотя она и пришлась как нельзя кстати. Что ж, быть просветителем — неблагодарное занятие, весьма затратное и без гарантий результата, но ради Морана стоило постараться. Мориарти со вздохом отложил книгу, запустил пальцы в волосы любовника и уточнил: — О чем конкретно ты хочешь послушать: о культурных стереотипах, о причинах употребления в пищу лягушек или о твоих проблемах с восприятием итальянского способа коммуникации? Подвижный аналитический ум босса, как всегда, быстро обработал информацию и четко выделил из общего потока три основных темы, затронутых любовником. Но тонкие пальцы Мориарти, ласково проникшие в густую соломенную гриву Морана, моментально настроили того на совершенно другую волну… куда более чувственную. — Разве у меня есть какие-то проблемы с восприятием итальянского способа коммуникации, мммм? Кажется, мне успешно удается преодолевать этот культурный барьер между нами… — рука Тигра просунулась под колено Джима и заскользила вверх по бедру, но… попытка заигрывания на сей раз осталась без ответа. — Извини, мне послышалось, ты упомянул «взрывающийся мозг»? — сухо переспросил Джим и оставил шевелюру Бастьена в покое. — Мммм… возможно, я неточно выразился… в твоем присутствии у меня всегда взрывается кое-что другое… — не отступался Моран, продолжая дерзко продвигать ладонь к пуговицам на брюках Мориарти. — Ты прав: взрыв мозга возможен только когда мозг есть, и не просто лежит внутри черепушки и чешет яйца, а работает, блядь! Работает на полную катушку. Тут Себастьян настороженно взглянул на Джима, уловив в его голосе недовольство, и… увидел холодное лицо «мистера Декса», которое вызвало у него «пупырышные мурашки» по всему телу: — Простите, сэр…. я вас отвлек. Кхм… так что там про лягушек? Я бы хотел знать, чтобы случайно не поставить вас в неловкое положение, спросив это блюдо в меню… — Да я-то переживу. Будет даже забавно взглянуть, как тупой рикэн** давится индонезийскими или гонконгскими земноводными — а именно оттуда и завозят во Францию лягушачье мясо, поскольку отлов лягушек для употребления в пищу в этой стране законодательно запрещен с 1980 года — в то время как у меня самого на тарелке будет вкуснейший гратен дофинуа или запеченные артишоки… Просто запомни на всякий случай, что пресловутые «экзотические блюда» в большинстве стран — вовсе не изыски пресыщенных богачей, а порождение трудных и голодных времен. Французские бедняки впервые начали есть лягушек в пятнадцатом веке, когда страна была истощена многолетней войной, в условиях крайней скудости ресурсов, поскольку закон запрещал им охотиться на дичь в королевских лесах и на дворянских угодьях… Усвоив важную историческую и гастрономическую информацию, Моран пристыженно замолчал. Он уже знал, что Джим раздражается на проявление им откровенного невежества в каких-то вопросах, и по-настоящему сердится, когда вместо того, чтобы вовремя умолкнуть и послушать, Тигр начинает гнуть свою линию — или, упаси Бог, поддразнивать и подначивать… От состязаний в остроумии Мориарти обычно уклонялся, как боец тяжелого веса уклоняется от спарринга с тонкокостным дилетантом; но, если Морану удавалось зацепить его всерьез, игра в поддавки заканчивалась тем, что Джим отправлял оппонента в моральный нокаут одной-двумя едкими фразами… Себастьян, хоть и не привык лезть за словом в карман, терялся, поскольку Джим, в отличие от Мэг, во время стычек не впадал в истерику и не начинал играть в обиженного ребенка, а наносил холодные и расчетливые интеллектуальные удары, как опытный фехтовальщик или боксер. Правда, неуклонно следовал дуэльному кодексу — вел поединок «до первой крови» и не добивал лежачего… Вот и теперь Мориарти ограничился краткой исторической справкой, и, как ни в чем не бывало, снова взял книгу и вернулся к чтению вслух. Надо сказать, что этот сугубо гейский вариант «семейной ссоры» импонировал Морану куда больше прошлого гетеросексуального «выяснения отношений». Вместо того, чтобы копить взаимное недовольство и обиды, любовники производили довольно плодотворный обмен: Себастьян обогащал свой культурный багаж новыми интересными сведениями о мире, Джим же получал удовольствие, заставляя Тигра упражнять не только мускулы, но и разум, память и воображение. По итогам оба были в плюсе. Вернув внимание любовника к историческим анекдотам про французов, Мориарти вновь превратился из строгого учителя в актера, и принялся в лицах разыгрывать перед Мораном то, что вычитал у Брантома***. Себастьян с облегчением выдохнул и развеселился было, запрокинув голову и наблюдая за выразительной мимикой Кошачьего царя. Как вдруг когтистая лапа Мазарини нашарила на его груди интересный бугорок, подергивающийся в такт движениям, и… немедленно начала охоту «на пуговку». — Аааай! Тваааарь! — заорал Тигр, ощутив острые когти на соске, все еще болезненно-чувствительном даже к обычным прикосновениям. Дернувшись, чтобы скинуть лысоида на пол, он снова зашипел от боли: — Сссссука! Пусти! Отцепись немедленно! — и попытался отодрать его от себя, но не тут-то было. Испуганный не меньше него, кот прижал уши и гневно зашипел в ответ — похоже, он сказал что-то вроде «сам сука!», однако остался сидеть у него на груди, как пришитый… Через секунду Моран понял, что так оно и есть: коготь, насквозь проколовший футболку и кожу, зацепился за колечко пирсинга и намертво застрял в нем … ну в точности, как кривая хирургическая игла! Джим отбросил книжку в сторону и ринулся на выручку: — Не дергайся! Сиди смирно! — уверенным движением он придавил Мазарини за шкирку к груди Себастьяна и бережно вытащил длинный коготь из живой ловушки. Только после этого он взял кота под брюхо и спустил на пол, не получив ни единой царапины. По белой ткани расплылось небольшое пятнышко крови из царапины и нового прокола, и Моран, скривив губы, неловко пошутил: — Похоже, твой кот решил наградить меня Пурпурным сердцем****… — Скорее, сделал тебе пирсинг на свой манер. Подними футболку, я осмотрю рану! Проглотив привычное «а, ерунда!» Моран подчинился и дал Джиму полный врачебный доступ к своему телу… втайне надеясь, что строгий и любящий доктор не ограничится осмотром и обработкой пострадавшего соска. Мазарини, недовольно гудя, закружил вокруг, но вдруг запрыгнул на подлокотник дивана, перебрался к Себастьяну на плечо и сочувственно полизал его в висок. — Угу… еще и помазать меня решил, кардинал недоделанный… — уже с меньшей обидой заметил Моран, но прогонять кота не стал, наоборот даже немного умилился его манере проявлять сострадание. — Только вот уши прокалывать не надо, у тебя когти не стерильные! — упредил он попытку Мазарини вылизать ему еще и ухо. Джим бегло осмотрел повреждения, нанесенные лысым охотником, сходил за аптечкой и ловко обработал глубокую царапину, потом уделил профилактическое внимание второму соску и, нахмурившись, вынес свой вердикт: — Придется временно заменить колечки на штанги, они не так травмоопасны, и с ними ранки быстрее заживут. Ты ведь не против, caro mio? — Если ты говоришь, что так нужно, значит так нужно. — кивнул Моран, и, осторожно ссаживая кота на пол, добавил: — Я принесу те, которые мы купили в Лос-Анджелесе. И… раз уж иду к себе, то… могу еще что-нибудь захватить… — Подожди, куда нам спешить? — Мориарти перехватил любовника за руку и не позволил ему встать. — Сегодня перед сном я их тебе заменю, и мы всласть поиграем… у тебя… ну, а пока что… Джим соскользнул на пол с поистине кошачьей грацией и, мягким нажимом заставив Себастьяна развести колени и бедра, умостился между ними. — Полагаю, ты заслуживаешь персональной компенсации… путем зализывания… Он подцепил двумя пальцами верхнюю кромку домашних штанов, надетых Тигром после душа, и, разумеется, без белья, потянул их вниз, и позволил полунапряженному члену, сейчас же выскочившему наружу, ткнуться ему прямо в губы. Себастьян задержал воздух в легких, откинулся на спинку дивана, наблюдая за дерзкими маневрами Джима, и шумно задышал, пока пальцы любовника умело дрочили ему, чтобы привести ствол в состояние полной эрекции. В такой игре ему не полагалось отвечать взаимностью — только принимать все, что делал с ним Мориарти, и эгоистично наслаждаться удовольствием. Это давалось Тигру труднее, чем когда он изображал пленника и позволял использовать внешние фиксаторы — здесь приходилось самому контролировать свои импульсы и буквально держать себя в руках за счет напряжения воли. Та еще морпеховская тренировка… но игра определенно стоила свеч. Мориарти обожал развлечения и провокации такого рода; созерцание члена, торчащего вперед и вверх, горячего и потемневшего от прилива крови, с открытой головкой, напрашивающейся на язык и губы, доставляло ему особое эстетическое удовольствие — сродни тому чувству, что испытывает виртуоз-музыкант, когда оживляет и пробуждает любимый инструмент… оооо, Джим «хорошо знал его клапаны»… и легко исторгал из груди Себастьяна нетерпеливые стоны. — Мрррррррр… — выдохнул Кошачий царь, почти касаясь члена губами, так, чтобы Тигр улавливал тепло и вибрацию, но не более. — Чего ты хочешь больше, guapo — чтобы я отлизал, отсосал… или… все вместе?.. Говори. — Охххх… хочу… хочу, чтобы сперва ты взял так глубоко, как сможешь… и… оххх, дьявол… мммм… хочу твой язык… дааа…. обожаю, когда ты проводишь им снизу вверх… а потом сосешь головку и дразнишь щель… Джим на пару секунд зажмурился, как от солнечных лучей — так он делал, если речи и желания любовника приходились ему по душе — многообещающе ухмыльнулся и насадился ртом на член. Он не был сторонником «глубокой глотки», поскольку не выносил ни малейшего удушья и не любил, когда что-то беспокоило трахею, и Себастьян об этом уже знал; так что методом проб и ошибок они нашли гармоничное решение, равно возбуждающее обоих. Джим сперва захватывал ствол чуть ниже головки, ласкал языком плавными и широкими движениями — и, когда Себастьян начинал стонать и судорожно хвататься за его плечи и волосы, постепенно уводил член за щеку и усиливал нажим… так что любовник получал именно тот обхват и ту стимуляцию, какие желал… а затем к языку и губам добавлялась рука, ласкающая мошонку и постепенно переходящая к анусу… Дальше они в этой позиции не продвинулись ни разу, поскольку Тигр теперь бурно кончал при первом же соприкосновении пальцев со входом. Моран уцепился за обивку дивана и старался оставаться неподвижным, насколько это было возможно. Хотя в горячей фантазии его роль была вовсе не столь пассивной, он упорно сдерживался от того, чтобы перехватить инициативу и начать грубо трахать любовника в рот… Если Джим захочет жесткого секса, это будет уже другая игра, а пока Себастьяна постепенно накрывало жаркой волной в преддверии близкой разрядки, и он учился целиком отдаваться удовольствию настоящего момента… Мазарини оказался по-своему вовлечен в происходящее: сперва кот сидел рядом с Мораном с видом квалифицированного медицинского ассистента, наблюдающего за увлекательным экспериментом, потом, видимо озябнув, вновь предпринял попытку забраться на горячий живот Тигра… — Уйди же… черт… тебя вот не хватало только… ооохххх… — Себастьян слабо отмахнулся от нового посягательства фелиноида на тело подданного. Джим, не поднимая головы, сделал короткое движение рукой, щелкнул пальцами — и Мазарини, сварливо взмякнув что-то, спрыгнул на пол и утянулся под диван… ну, а Кошачий царь удвоил пылкие усилия по доведению любовника до космического оргазма. — О, да… о, да… аааааа, я больше не выдержу!!! ДАААА!!!.. — в нарушение правил все-таки толкнувшись бедрами вверх, Тигр бурно разрядился в рот любовнику и без сил откинулся обратно на спинку дивана. Свежую царапину слегка пощипывало от соленого пота — он взмок так, будто только что повторил утреннюю тренировку в фитнес-клубе. Джим проглотил семя с таким же удовольствием, как свою обычную порцию латте на свежих сливках, облизнул губы и… внезапно навис над любовником сверху, магическим образом переменив положение тела в пространстве. — Ты готов?.. — хрипло и властно мурлыкнул владыка_всех_кошачьих в человеческом облике, и, обхватив собственный член, коснулся головкой нижней губы Бастьена. Тигр открыл глаза и, просительно глядя на любовника снизу вверх, коротко поцеловал навершие и прошептал: — Да… да… кончи на меня… пометь меня собой, мой царь… Джиму потребовалось всего несколько точных движений ладонью, чтобы довести наслаждение до пика, и с громким стоном пролиться на лицо и шею Себастьяна. — Оооооо, si, amore mio…Te voglio bene… — на родной язык во время секса он переходил редко, лишь во время самого сильного оргазма… и этот момент оказался подходящим. — Grazie mio Signore, mio Dio… — размазав теплые солоноватые капли по коже, Тигр притянул к себе Джима, собрал губами остатки спермы с начавшего опадать члена и с наслаждением втянул запах любовника, особенно яркий после секса. Потом поднял полный обожания взгляд на лицо Мориарти и хотел было сказать ему, как планирует доставить ответное удовольствие, когда в прихожей громко и нагло щелкнули замки. Голос Шерли радостно возвестил о возвращении с прогулки многочисленного семейства: Дианы, Деборы, Майкла и Милки… Щенки, мирно спавшие в детской, тут же подняли отчаянный визг, желая поскорее поприветствовать вошедших, а любовники, позабывшие о времени и едва не застигнутые в самый пикантный момент, подскочили на диване и растерянно переглянулись. — Салфетки! — прошипел Джим. — Справа от тебя… быстро! — но было уже поздно: в коридоре послышался дробный цокот когтей по плитке, и в гостиную, настежь распахнув дверь, влетела Милка. Бешено крутя толстым хвостом, лабрадорша радостно запрыгнула на диван между ними и принялась энергично обнюхивать и облизывать лицо Морана, выражая ему крайнюю степень приязни… Себастьян слегка опешивший от подобной наглости, так бы и сидел с коробкой влажных салфеток в одной руке и членом, выпущенным наружу — в другой, если бы Мориарти не позаботился согнать собаку на пол и с притворным гневом попенять ей: — Ах ты, грязнуля! Ну-ка ступай после прогулки в ванну, лапы мыть! Кто тебе разрешал сюда заходить с грязными лапами, да еще прыгать на диван? Фу! Иди к Диане! Милка смущенно поджала хвост, и тут же подчинилась строгому приказанию, скрывшись в указанном направлении. В коридоре ее поджидала Дебора (она вела себя куда скромнее собаки), и строго отчитала «непослушную детку», прежде чем увести ее в ванную комнату. Погода на улице стояла необычайно сухая и солнечная для декабря, но ритуал мытья лап должен был соблюдаться неукоснительно после каждой прогулки по Центральному парку. Таков был порядок в доме. Пользуясь образовавшейся форой и вытащив сразу несколько салфеток, Моран спешно стер с лица и шеи все подозрительные жидкости, поправил штаны и, нашарив пульт, врубил новостной канал на плазме. Джим столь же поспешно привел себя в порядок, выглянул в холл, приветствуя дочь и охранника, и спросил у них как ни в чем не бывало: — Обедать будем здесь или сходим в «Il Corso»? Сегодня решаешь ты, Диана. Мисс Мориарти с серьезным видом поразмышляла ровно семь секунд и вынесла свой вердикт, указав на бумажные пакеты в руках Бёрнса: — Oggi siamo a pranzo a casa, tanto… che abbiamo preso dallo zio Michele. Egli vi dà il benvenuto e… vi chiede di contattarlo. per il vostro viaggio… a Parigi! (Сегодня обедаем дома, тем, что взяли у дяди Микеле. Он передает тебе привет и просит связаться с ним насчет твоей поездки в Париж). Я все верно сказала, пап? — Sì, mia buona. Пойдем на кухню, покажешь мне вашу добычу. — и Мориарти увлек дочь и Майкла подальше от гостиной, давая Морану возможность окончательно избавиться от всех последствий их бурной страсти. Полчаса спустя все семейство собралось за круглым столом и с аппетитом накинулось на фокаччу, салат из артишоков и вяленых томатов, пармскую ветчину, тефтели в красном соусе, овощную лазанью и нарезанную длинными ломтями золотистую поленту. Дипломатично убедившись в том, что все остались довольны выбором блюд и организацией обеда, Диана выждала удобный момент и обратилась к отцу: — Папа, я хочу, чтобы завтра со мной на прогулку вместо Майкла пошел Себастьян. Я покажу ему наш зоопарк и моих любимцев. Джим склонил голову набок и поднял брови, что означало крайнюю степень заинтересованности происходящим: — Ты намерена пригласить Бастьена, но почему-то заговариваешь об этом со мной… Вот же он сидит, спроси прямо, хочет ли он составить тебе компанию? — Ну я же не слепая, я вижу, что для Себастьяна важно, что ты скажешь или разрешишь. Так ведь? — проницательная не по годам девочка без тени смущения обернулась к Морану. Тигр, как раз откусивший кусок поленты и застигнутый врасплох вопросом Дианы, только судорожно кивнул, хотя ему было что добавить по существу самого пожелания юной любительницы животных. Но полента мешала говорить внятно, и ему пришлось сначала прожевать и проглотить ее, запив глотком кьянти, прежде чем он сумел как-то вклиниться в обсуждение. — Эмммм… возможно, нам будет лучше пойти всем вместе, ты не находишь? — Почему? Ты что-то имеешь против животных, которых содержат в неволе? Или против моей компании? Или просто гулять не любишь? — Диана в точности скопировала манеру отца, склонив голову набок и удивленно приподняв тонкие брови. — Дело не в этом, я только за, но… Майкл же отвечает за твою безопасность, это его работа, насколько я понял. Ну, а моего опыта пока недостаточно, я еще не знаю всех протоколов, и… у меня даже оружия пока никакого нет… Тут Моран говорил чистую правду. Верный «глок» ему пришлось оставить жене, а точнее — Дэну О’Лири, из-за того, что лицензию на ношение короткоствольного оружия Том Стайлз умудрился просрочить на целый год. Да и ту доставал в свое время не совсем законным путем: ему, как участнику программы по защите свидетелей, проходившему под следствием в деле о заказном убийстве, вообще никакого оружия иметь не полагалось, даже охотничьего. Мориарти пообещал уладить проблему с помощью новых документов на имя Томаса Тайгера, но на это требовалось время, как и на то, чтобы Моран освежил старые и освоил совершенно новые навыки персонального помощника, в чьем ведении будут и вопросы личной безопасности Джима и его дочери. — Скууукаааа… — протянула Диана со знакомой интонацией и разочарованно нахмурилась. — Какие еще «протоколы»? Это же просто прогулка! И я не принцесса Лея, чтобы на меня охотились штурмовики Империи или ситхи! Дебора со мной гуляет совершенно спокойно, а у нее нет черного пояса каратэ, и пистолет она в руках никогда не держала. Правда, Дебора? — Да, это так, — подтвердила Дебби и бросила на Тигра сочувственный взгляд. — Я часто хожу в зоопарк с Дианой… когда мы не в разъездах. Моран уже набрал воздуха, чтобы высказать вслух опасения вовсе не на счет мисс Мориарти, но вовремя прикусил язык. Вряд ли стоило обсуждать столь интимные проблемы именно сейчас, да к тому же он ведь проверил, как смог, информацию про Магнуссена. Судя по результатам небольшого расследования, Айсберг был уже несколько далек от «темы», и, возможно, вообще думать забыл о неблагодарном сабе, сбежавшем давным-давно… А он все озирается в поисках черной тени прошлого… Бёрнс презрительно усмехнулся и украдкой показал Морану неприличную комбинацию из пальцев: — Сдается мне, дамы, что наш Тигр малость трусоват… ну еще бы, в криминальной хронике про Центральный парк, да и про весь Нью-Йорк рассказывают такие ужасы, что кто угодно штаны намочит! Не приглашай его, Диана, зачем он тебе сдался? Вдруг его олень боднет или пингвин укусит… — Довольно, Майк. — короткого замечания и холодного взгляда Мориарти хватило, чтобы Бёрнс заткнулся и занял рот десертом. — Пингвины не кусаются, они щипаются и клюются, очень больно, между прочим! — с видом знатока арктической фауны заявила Диана. — А оленей в нашем зоопарке теперь нет, их перевели в большой зоосад в Бронксе. Туда мы тоже непременно должны поехать, посмотреть на крупных хищников и жирафов с зебрами. Джим одобрительно улыбнулся дочери, потом спокойно положил ладонь на запястье Себастьяна и сказал: — Не волнуйся, мы ведь в Нью-Йорке… это наш дом… в известном смысле. Манхэттен, Бруклин и Бронкс — моя территория, она для нас безопасна. Здесь живут и охотятся только свои, всех браконьеров давным-давно перестреляли. Я думаю, ничто не препятствует вашей совместной прогулке… если ты, конечно, не против общества Дианы и не состоишь в Лиге борцов с зоопарками. Мне все равно завтра нужно будет поехать к дону Лучано, обсудить кое-какие детали в связи с Парижем, так что я появлюсь здесь только к ужину. Моран согласно кивнул, сам уже не понимая, с чего он вдруг так встревожился от идеи сходить в Центральный парк и поглазеть на морских котиков или обезьян в тропическом павильоне. Насколько он помнил, там всегда полно детей с родителями, дежурит конная полиция, и самая крупная неприятность, с которой можно столкнуться у вольеров — это ловкий карманник, промышляющий кошельки, мобильники или кредитки туристов. Да и тот вряд ли подойдет близко к тем, кто будет способен быстро догнать воришку и навалять ему как следует. Бастьен еще раз переглянулся с Джимом и поднял вверх обе ладони: — Хорошо, вы все меня устыдили и убедили, и я с радостью принимаю приглашение! Посмотрим вместе на твоих любимчиков, Диана. Кстати, оттуда ведь еще не убрали полярного медведя? Довольная Диана живо улыбнулась, как обычная восьмилетняя девчушка, но ответила в столь же величественной манере наследницы престола: — Нет, Гас живет там, и сейчас как раз радуется зиме. Правда, у нас тут не Антарктида, и айсберги в его пруду не плавают, как ему бы хотелось. Но когда жарко, ему делают искусственный снег, и он в нем купается… — Хотел бы я быть Гасом… — проворчал Майк. — Нет, ты куда больше похож на гризли. Такой же большой, ворчливый и сладкое на ночь любишь, а вот посторонних на территории — совсем нет, — непререкаемо заявила мисс Мориарти. — Разве только в виде стейка… — Точно! И как всякий уважающий себя гризли, Майки готовится впасть в зимнюю спячку! — Моран не упустил шанс поддеть Бёрнса в ответ и добавил: — Вот завтра отдаст мне свой ТТ в обмен на пульт и заляжет на диване с попкорном на весь день, жирок запасать. А мы с тобой и с мисс Мартелли славно прогуляемся, да? — Ага, пистолет еще ему отдай… — недовольно поморщился Бёрнс — Держи карман шире! Так пойдешь, без ствола, а то подстрелишь еще с перепугу какого-нибудь павлина или обезьяну, и тебя самого в клетку посадят. — Ну за парочку заваленных гамадрилов не посадили, как видишь. — понизив голос, отбрил ворчуна Моран и, подавшись немного вперед, бросил Майклу настоящий вызов: — Как вернемся из Франции, сходим с тобой в тир, и там ты мне свой ТТ сам отдашь, когда продуешь. Идёт? Тигр протянул ему руку, побуждая заключить пари, и Майки выдвинул свое условие: — Ну, а ты, хвастун, когда мне в тире продуешь, будешь целый год по утрам всю свору выводить и какашки за ними убирать. Идёт? — Идёт! — уверенный в том, что уж это-то ему не грозит, Себастьян крепко пожал ладонь телохранителя, и они обменялись насмешливыми ухмылками и взглядами, полными превосходства. — Все? — спросил Джим, без энтузиазма наблюдавший за словесной пикировкой любовника и старого друга. — Турнир оленей-самцов можно считать закрытым? Я ведь уже говорил, как вам следует разрешить все ваши противоречия: достаньте стволы и померяйте. — Не помогло, босс. Стволы у нас одинаковой длины. — хмыкнул Моран. — Теперь придется сравнить дальность стрельбы и точность попадания в цель. Потому я его в тир и позвал. Неожиданно Диана и Дебора, делавшие вид, что заняты какой-то девчачьей болтовней над десертом, обе прыснули и совершенно по-итальянски захохотали во все горло, должно быть, в красках представив себе картину «состязания» в антураже стрелкового тира… Джим удержался от смеха, обвел всех домашних взглядом настоящего Padrino и невозмутимо предложил: — Кофе? Можно даже с ликёром.***
Новый день выдался таким же ясным, как и вчерашний, но ветреным. На Нью-Йорк надвигался арктический циклон, несущий первый снег, и Моран, разгоряченный утренними занятиями на тренажерах, решил, что на прогулку стоит одеться потеплее. В преддверии зимы его гардероб пополнился парой курток и элегантным черным пальто с высоким воротником, и Себастьян решил остановить свой выбор на нем. Джим подарил ему к этому пальто теплый кашемировый шарф и пару перчаток, и еще пошутил, что для образа настоящего мафиози ему не хватает только черной шляпы, как у Аль Капоне. Но головные уборы никогда Тигру не нравились, даже в армии, и, покинув ее ряды, он попросту отпустил волосы подлиннее. Диана же оделась по принципу «мне так удобно» и «ничего лишнего»: джинсы, свитер, спортивные полуботинки, теплая, но легкая куртка и вязаная шапочка без помпона, но зато с премилыми кошачьими ушками. Из-под шапки торчали неизменные индейские косички: в отношении имиджа мисс Мориарти была намного консервативнее своего отца, изменчивого как хамелеон и подвижного как ртуть. Джим уехал по делам сразу после завтрака, Милка со щенками и Майки остались дома, «лениться и растить жирок» перед телевизором (тем паче, что у Бёрнса накануне двухнедельной вахты был законный выходной), Дебора тоже попросила дать ей день отдыха и отправилась на встречу с Соней: у них в программе значился спа-салон и приятный вечер на двоих. Так что Диана и Себастьян оказались полностью предоставлены сами себе и получили шанс пообщаться друг с другом накоротке, проведя этот день так, как им захочется. Моран даже заподозрил, что Джим все это сам и подстроил, но не мог не оценить изящества этой комбинации. День был будним, и до Рождества оставалось больше двух недель, но несмотря на это, в зоопарке было оживленно и многолюдно. По дорожкам с резвостью оленей носились школьники, привезенные сюда на экскурсию или урок по зоологии, чинно, как пингвины, ходили смотрители, на скамьях с кошачьим комфортом расположились пожилые парочки и мамы с младенцами в колясках… Поначалу Себастьян еще присматривался к окружающим, особенно выделяя из толпы мужские фигуры в хорошей спортивной форме, но постепенно его внимание целиком и полностью забрала себе мисс Мориарти. Она последовательно провела спутника по своему любимому маршруту, задерживаясь у каждого вольера и обстоятельно рассказывая про его обитателей. Причем те сведения, которыми снабжала Тигра юная натуралистка, намного превосходили описания на табличках. Рядом с ней Моран ощущал себя немного странно — ведь обычно взрослые рассказывают детям что-то новое об окружающем мире, тут же дело обстояло с точностью до наоборот. — Ты давно стала так серьезно увлекаться изучением животных? — спросил девочку Себастьян, когда они остановились у павильона с красными пандами. Забавные мохнатые зверьки увлеченно лазали по канатному лабиринту, то и дело посматривая на зрителей, собравшихся у прозрачного стекла, отделяющего панд от людей вместо морально устаревших решеток. — Лет с пяти с половиной, когда папа привез Мазарини. До него у меня была только Милка, и я не могла сравнить ее ни с кем, пока не появился в доме кот. Они ведь по-разному разговаривают — собаки и кошки, и потому часто не могут понять друг друга… — Ну да, собаки лают, кошки мяукают, это все равно что разговор немца с китайцем… — Нет же, хотя и это тоже играет роль, но не главную! — Диана всплеснула руками, удивляясь непонятливости мужчины и терпеливо пояснила: — Я про другое тебе говорила! Про другой язык! — Про какой еще «другой язык»? — Моран попытался принять снисходительный тон, но дочь Мориарти не дала ему утвердиться в превосходстве взрослого: — Очень просто: язык телодвижений. Вот когда собака виляет хвостом, что она выражает? — Ну… насколько я знаю, радость, приязнь. — Правильно. А когда кошка машет хвостом, что это значит? — Что она сильно недовольна и сердится… Надо же, и правда, они не могут тогда понять друг друга, потому что по-разному воспринимают сигналы тела… — Моран поразился этому открытию, которое было таким очевидным, что вроде как и не нуждалось в разъяснениях. А вот спроси у любого взрослого американца, почему собаки и кошки враждуют — и так обстоятельно ответит далеко не каждый. Диана, обрадованная тем, что нашла в Себастьяне заинтересованного слушателя, продолжала увлеченно рассказывать: — Ну вот, я стала наблюдать за Мазарини и за Милкой: как они пытаются поделить территорию и между собой решить, кто главнее. А потом папа мне стал сам рассказывать про других животных — он их тоже любит — и подарил много книг, показал канал «Дикая природа». Мы были с ним в Сан-Диего, в Калифорнии, и в Кении на сафари, и еще на Галапагосах, где котики и черепахи… а в следующем году он обещал отвезти меня на Борнео, смотреть орангутангов в природной среде. Конечно, мы постоянно ходим и сюда, и в зоопарк в Бронксе, и у нас даже есть подшефные — снежный барс и мадагаскарские фоссы. Я давно поняла, что хочу изучать и защищать животных. Когда я вырасту и поступлю в университет, то выучусь на биолога, а потом закончу специальные курсы и стану ветеринаром. Я еще не решила, что полезнее — просто изучать животных или лечить их. …«Лекция» Дианы задержала их у вольера с пандами по меньшей мере на четверть часа, но они об этом не сожалели — со смехом следили за играми рыжих хвостатых разбойников и делали снимки на смартфон Морана. Но вот ясный день померк, на небо набежали первые тучки, северо-восточный ветер задул сильнее, заставив Тигра поежиться и поднять повыше воротник. Оглянувшись в поисках укрытия, он увидел передвижной павильон с горячими напитками и хот-догами, и, дотронувшись до локтя Дианы, привлек ее внимание: — Хочешь погреться? Можем спрятаться от ветра вон там и заодно подкрепить силы. — Да, хочу, с удовольствием! Пожалуйста, купи мне какао и один маленький хот-дог с куриной сосиской, только скажи, чтобы они не клали жареный лук. А я скоро приду к тебе. — и Диана без тени смущения показала ему на вывеску туалета «для девочек». Мысль о том, чтобы посетить такое же заведение «для мальчиков», показалась Морану весьма здравой, но он вполне мог еще потерпеть какое-то время, и поспешил за едой, пока его не опередила очередная партия шумных учеников. Одновременно с ним к павильончику подъехал небольшой фургон доставки с забавной рекламой на борту — два упитанных пса тянули одну сосиску в разные стороны. Усатый водитель извинился за временное неудобство перед ним и еще тремя парнями, жадно уплетавшими свои хот-доги за круглым столиком, и встал под разгрузку, открыв задние двери, а улыбчивая девушка с пирсингом в брови и губе спросила, что приготовить. — Два французских хот-дога, обычный и с куриной сосиской, без лука, какао и кофе американо, пожалуйста. — Моран озвучил заказ и полез в карман за бумажником, где было немного наличных и пара свежих банковских карточек. Тут кто-то из нетерпеливых покупателей подошел сзади, чересчур близко, неловко притерся, словно вор-карманник и… острая игла вошла Тигру в шею — прямо через поднятый воротник пальто. — Что за… — Себастьян только и успел, что схватиться за место укола, когда мир резко потемнел, перед глазами все завертелось, и сознание поплыло, пока не отключилось полностью… Последнее, что он успел воспринять, это прозвучавшая у него над головой четкая команда усатого: — Грузите его, живо! — А девчонку куда, к нему или в кабину? — В кабину. Давай быстро, времени в обрез…