Пустое купе

— Здесь довольно долгая стоянка, пойдём-ка прогуляемся. — Вот прямо так? — А тебя что-то смущает? — Его голос становится опасно мягким, я понимаю, что лучше не продолжать дискуссию. На перроне не очень много народу, солнце уже садится, но ещё тепло, и тёплый ветер залезает под подол, играет тканью. Это приятно и немного волнующе. На всякий случай я натягиваю футболку чуть пониже, чтобы её не подняло ветром. Мы говорим о чём-то неважном, мне хорошо и почти спокойно. Внезапно я ощущаю на себе чей-то взгляд, оглядываюсь и замечаю какого-то местного парня в трениках и кепочке. Он напряжённо пялится на меня — судя по всему, давно, потому что сигарета, прилипшая к его нижней губе, почти догорела. И тут я понимаю, что старательно натянутая вниз футболка во всех деталях облегает грудь, чётко демонстрируя и размер, и форму, и набухшие соски. Меня прошибает холодный пот. В ужасе отвожу глаза, вжимаю голову в плечи и пытаюсь прикрыть грудь одной рукой. — Эй, ты ещё тут? — Что? — Я говорю, ты чего-то стесняешься? Прежде чем я понимаю, что сказать, Он берёт подол футболки с той стороны, где я её отпустила, и задирает почти до талии. Охаю, хватаю его за руку, тяну вниз… куда там. Тем временем отпущенный подол, конечно, чуть задрался и с другого бока тоже. Я не смотрю на парня с сигаретой, я вообще никуда не смотрю, больше всего я боюсь увидеть, что Все Смотрят. Кричать тоже страшно — на крик обернутся и Увидят. Я впиваюсь взглядом Ему в глаза и мысленно ору: «Отпусти!» Он смотрит покровительственно, с лёгкой улыбкой. Проходит секунда, другая… А кажется, что проходит вечность, и взгляды прямо обжигают!.. — Руки опусти. Дрожа всем телом, отпускаю руку, которой вцепилась в Него. Ничего не происходит. — Обе. Мне очень страшно посмотреть, пялится ли ещё тот парень, наверняка ведь пялится, и очень не хочется отпускать вторую руку. Но стоять с задранным подолом тоже невыносимо. Он поднимает брови. Я понимаю, что выхода нет, и, стараясь смотреть только Ему в глаза, отпускаю грудь. В ту же секунду Он отпускает подол. Ткань соскальзывает вниз, но не настолько, насколько было бы безопасно. Прежде чем я успеваю дёрнуться, Он говорит: — Нет. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, и уже не очень понимаю, смотрят на меня, не смотрят, мне просто очень страшно, стыдно и страшно, и руки замерли где-то на полдороге. — Когда я сказал тебе ходить так, я имел в виду так. Тебе кажется, что эта футболка слишком короткая? Ещё раз так сделаешь, и я выдам тебе вместо неё короткую маечку. Это понятно? Опусти руки. Опускаю руки, чувствую, что меня трясёт. Хочется прикрыть грудь, попу, пизду, хочется сжаться в комочек, спрятаться и заплакать, но Его взгляд говорит: нельзя. Стою, жду. Он небрежно слегка оглядывается по сторонам, и по выражению его лица я понимаю, что, кажется, ничего ужасного не случилось. С некоторым усилием тоже оглядываюсь. Парень с сигаретой куда-то делся, и, кажется, никто вообще ничего не заметил — все заняты своими делами, а то, что произошло, произошло на самом деле очень быстро. Он протягивает мне сигарету и зажигалку. Дрожащими руками чиркаю колёсиком, но пальцы подводят, и зажигалка падает на бетон. Я собираюсь присесть и поднять её, но негромкое «нет» опять меня останавливает. — Не сгибая ног. Ещё сомневаясь в услышанном, смотрю на него сквозь слёзы. — Подними, не сгибая ног. Медленно. И тут я понимаю, что мне уже всё равно. Я устала бояться. Я устала каждую секунду ждать, что Все Увидят. Я хочу просто делать то, что мне говорят. И не думать. Я чуть расставляю ноги и спокойно наклоняюсь вниз, чувствуя, как злосчастный подол задирается до копчика, а грудь словно становится тяжелей, и соски легонько трутся о футболку. Беру зажигалку, и за полсекунды до того, как встать прямо, понимаю, что происходящее меня безумно возбуждает. И то, что от меня ничего не зависит, и то, что я делаю что-то запретное, и вот это ощущение беззащитности и открытости, и тёплый ветер по пизде. Быстро смотрю назад между ног и натыкаюсь на удивлённый взгляд. Я даже не разглядела чей — меня окатывает холодом и стыдом, я резко выпрямляюсь и теряю равновесие. Он подхватывает меня за руку. — Да, это было уже лучше. Но всё равно слишком быстро. Ты опять не слушаешься. Девочек, которые не слушаются, наказывают. — Я больше так не буду. — Как именно ты не будешь? — Ну… не буду… пытаться прикрываться. — То есть позволишь тем, кто что-то увидел, на это смотреть. Так? — Да. Он удовлетворённо кивает. И вдруг, безо всякого предупреждения, я даже дёрнуться не успеваю, хватает меня спереди за пизду под футболкой. Проводит пальцами несколько раз снаружи, между губ, по анусу, чуть внутрь… И внезапно от этого так хорошо, что хочется плакать, кричать, и двигаться, двигаться ближе, глубже. Только самым краешком сознания я успеваю вспомнить, что кричать нельзя, люди вокруг, и сдерживаюсь. На самом деле, это продолжается совсем недолго, буквально секунду. Он всеми пальцами облапывает меня между ног и отпускает. Потом поднимает руку на уровень моих глаз и чуть поводит пальцами друг о друга. Они блестящие и скользкие от смазки, капелька повисает на мизинце, срывается и падает на бетон. Я чувствую собственный запах, и крыша моя съезжает ещё на пару сантиметров. Он буднично берёт меня за грудь, чуть ласкает, перехватывает за другую. И уже не страшно, уже хорошо и приятно, и не важно, что вокруг люди… Но прежде чем я успеваю провалиться в это тёплое ощущение «всё можно», он останавливается. И тут до меня доходит: Он не лапал меня, Он просто вытирал руку. Смотрю вниз. Футболка в мокрых пятнах и соски просвечивают.