Пробуждение

Монти всегда мог видеть цвет. Он всегда видел голубой, красный, жёлтый, зелёный и другие цвета. Он никогда не видел только черное и белое. Его родители были обеспокоены, они всегда думали, что это означает, что что-то не так, будто он не может любить, как будто он никогда не найдет любовь. Но Монти так не думал. Когда он был молодым, он думал, что это означает, что он любит всех, что он не хотел любить только одного человека, но и всех. Когда он встретил Джаспера, он подумал, что, может быть, просто возможно, это была просто случайность, что он всегда мог видеть цвет, и, возможно, Джаспер был его родственной душой. Но Джаспер никогда не видел цвета, на самом деле Джаспер всегда искал свою вторую половинку. Всегда ища новых людей, всегда надеясь, что он встретит их и увидит мир, как Монти. Если бы он только знал. В белой комнате в Горе Везер Монти обещает себе, что скажет Джасперу правду, если он когда-нибудь выйдет отсюда. Когда Кларк появляется в комнате через зал, он почти начинает плакать, потому что теперь их никто не спасет. Он произносит имена через окна, когда он достигает Джаспера, Кларк кивает ей головой, означая, что он был жив. Облегчение затопило тело Монти. Но кто знает, что это обозначает большее. * Джаспер увидел цвет в первый день на земле, когда он встретил Октавию. Цвета омывали деревья зеленым, а небо синим. И впервые в жизни он понял, как Монти видит мир. Он почувствовал, как улыбка вспыхнула на его лице, он ждал ее возвращения. Этого не произошло, она просто продолжала говорить с остальными. Джаспер знал, что это возможно. Иногда родственная душа одного человека не была другой. Это случилось на Ковчеге лишь несколько раз. Но до войны на земле это было гораздо чаще. Но Джаспер никогда не думал, что это случится с ним. Он все еще любил Октавию, он спас ее от речного монстра, не задумываясь об этом. Но все равно больно, что она никогда не будет чувствовать себя так же. Когда Джаспер проснулся в белой комнате, он заплакал. Октавии не было в десантном корабле, когда произошло огненное кольцо, она не была мертва, потому что он все еще видел цвет, а когда умерла твоя родственная душа, все стало черным и белым. Но он понятия не имел, где она и была ли она в безопасности. Джаспер плакал за Монти, который, скорее всего, был мертв. Он плакал о Беллами, который сгорел заживо в огне. Больше всего он плакал, потому что впервые в жизни он был совсем один. * Рейвен впервые увидела цвета, когда ей было 13 лет, именно тогда она встретила Финна. Она даже не помнит, как они встретились или о чем говорили. Все, что она помнит, это то, как цвет заливал ее зрение. Она вспоминает, как слышала свой вздох, потом слышит, как вздохнул Финн, и на мгновение все идеально. Теперь все не так идеально. Финн, кажется, больше не заботится о родственных душах. Когда она впервые спустилась, он это спрятал. Оглядываясь назад, она видит все взгляды, которые он бросил на Кларка. Она знает, что видела их раньше, но игнорировала их, потому что они с Финном были родственными душами, и они собирались быть вместе, у нее просто были сомнения, что было хорошо, у всех иногда возникали сомнения. Она никогда не думала, что будет сомневаться в Финне. Но она начала. Она не могла в это поверить. Но на самом деле она могла в это поверить. Как только она приземлилась на земле, родственные души казались такой простой вещью, о которой не нужно беспокоиться. Это не казалось таким важным. Большинство других не могли казаться цветными, это не беспокоило их. Поэтому она рассталась с Финном, и впервые с 13 лет она была одна, хотя она не плакала. Потому что, если Рэйвен не сможет контролировать то, что с ней случилось, она будет контролировать свои реакции на это. И она не будет плакать ни за себя, ни за Финна, ни за кого-либо. Когда она проснулась в комнате Горы Везер, она смогла пошевелить ногами и ходить. Но ее зрение снова стало черно-белым. Рейвен начала рыдать. Она прижала руку ко рту, пытаясь остановить себя, но потом она понимает, что никто не увидит ее крик. Поэтому она сдается и позволяет себе кричать до слез. * Октавия увидела цвет, когда она встретила Линкольна. Когда она оказалась на земле, истекала кровью, и он спас ее. Она думала, что она была самой счастливой, когда вышла из корабля на землю. Она была не права, когда мир окрасился, когда она увидела лицо Линкольна в цвете, это было самое счастливое, что она когда-либо было в ее жизни. После того, как она вывела Линкольна из лагеря, она рассказала ему о родственных душах на Ковчеге и о том, как она всегда видела черное и белое. Он сказал ей, что первые земляне были такими же. Но с годами, черно-белое зрение, пока не встретилось с твоей родственной душой, исчезло, пока это не было не чем иным, как историей. Линкольн улыбнулся ей. Он сказал, что чувствовал то же самое. Это сделало Октавию такой счастливой. Когда она рассказала Беллами о том, как Линкольн был ее родственной душой, она ожидала, что он будет рад за нее. Но вместо этого это разозлило его. Он кричал, проклинал и почти плакал. Он сказал, что если он лжет? Что если он просто пытается заманить Октавию, чтобы он рассказал ему все об их лагере? Просто чтобы он мог убить их всех? Октавия ударила его. Потому что, как он смеет подвергать сомнению ее чувства, как он мог смотреть на нее и видеть все ее чувства прямо на ее лице, и все еще подвергать сомнению ее чувства к Линкольну. Она любила Беллами. Но в тот момент она любила Линкольна больше. Когда Беллами сказал ей идти с Линкольном, что он нуждался в ней, чтобы жить, она знала, что он говорит. Он понял, и он принял это. И он был готов к тому, чтобы кто-то еще защитил ее, хотя ей действительно не нужен был кто-то, чтобы защитить ее. И в этот момент она не впервые хотела, чтобы ее жизнь была иной. Что Линкольн и Беллами могли на самом деле встречаться и разговаривать, чтобы она могла жить и любить Линкольна и все же быть рядом с Беллами. Что ей не нужно было выбирать между любовью Линкольна и пребыванием с ее братом. Потому что в тот момент, когда Беллами сказал, что мы можем встретиться снова, она полюбила их обоих одинаково. * Финн не был уверен, перестал ли он любить Рейвен или просто перестал заботиться о родственных душах. Когда-то он любил идею родственных душ, иметь того единственного человека, который был бы идеален для тебя, который любил тебя без сомнения, а ты любил их без сомнения. И долгое время это была Рейвен. Когда он был арестован и находился тюрьме, она приходила и навещала так часто, как это было позволено. Финн любил ее, он любил. Она была его родственной душой, но он больше не думал, что это для него. Когда Финн пошел на землю и встретил Кларк, он подумал, что, возможно, система была ошибочной. Возможно, Кларк была его настоящей родственной душой или что у него было две родственные души. Он не знал, и ему было все равно. Он не был шокирован, когда Рейвен рассталась с ним. Он знал, что она видела взгляды, которые он бросил на Кларка. Он знал, что она видела это. Не то чтобы он не любил Рейвен, он любил. Но он тоже любил Кларк. Когда он сказал Кларк, что любит ее, она не ответила. Когда он спросил, видела ли она цвет, когда встретила его, она сказала нет. Финн не был уверен, что ему делать дальше. Он думал, что Кларк ещё полюбит его. Возможно, она увидела цвет, когда встретила его, и просто не сказала ему. В глубине души он думал, что если она увидит цвет, когда встретит его, это оправдает все, что он сделал с Рейвен. Что все будет хорошо, пока он ее родственная душа. Он должен был знать, что на земле ничего не было легко. Когда он убегает от Кларк к Беллами, он знает, что это конец. Он и Беллами начинают бегать. Они отделяются. Он пытается уйти от огня, в конце концов, он не был достаточно быстр. Когда огонь поглощает его, его последние мысли задаются вопросом, будет ли Кларк скучать по нему и прощет ли когда-либо Рейвен его за то, что он взял ее цветное зрение с собой.