***
Что ощущает человек, потерявший дорогое для себя существо? Когда-то Локи задался этим вопросом. Ему наплели всякую чушь вроде «вырванного» из груди сердца, чувства огромной потери и пустоты в груди, словно там образовалась черная дыра. Он тогда усмехнулся скептически. В самом деле, что за сентиментальные глупости? Мужчина никак не ожидал, что вскоре ему предстоит испытать эти эмоции на себе любимом. Да еще и не один раз. Сначала горькая правда о собственном происхождении. Ётун. Один из тех монстров, которых они с Тором ненавидели с самого детства. Локи не хотел верить. Но вот его кожа — синяя, с прожилками, налившиеся красным глаза и полное игнорирование холода. А тот был повсюду. Леденил нутро, стоило прикоснуться к источнику силы Ётунхейма в Хранилище. Обдавал лицо, легкой изморозью украшал волосы. Стоило ему появиться, как все сразу стало кристально ясно. Словно мутное стекло наконец протерли, позволяя увидеть картину целиком, а не отдельные образы. Вот он — Локи, младший принц, «сын» (ха-ха!) Одина. Вот его цель — стать правителем Асгарда. И вот путь, ведущий к трону. Ничего лишнего. Только расчет. Это странное состояние не исчезло, даже когда он сорвался с Радужного Моста и полетел в пропасть. Оно оставалось с ним во время пыток Таноса. Боль истязала тело, доводя его до истощения, но разум — разум оставался чист. Он позволил титану победить. Позволил сделать себя пешкой в чужой игре. Повел армию читаури на Мидгард, нисколько не сомневаясь, что Тору удастся его отбить. Продолжал играть злодея — в конце концов ему не впервой. Локи мастерски изображал из себя послушную марионетку. Чтобы затем молниеносно обрезать ниточки и ударить по своему «хозяину». А потом ледяная глыба на месте сердца внезапно дрогнула. Торчащие в разные стороны прядки волос. Озорной взгляд глаз цвета малахита. Шальная ухмылка. Серебристая мантия, руки с мозолями на ладонях и аккуратными ноготками на пальчиках. Отполированная до блеска палочка и тихие, едва заметные шаги. Гарри Поттер ворвалась в его жизнь стихийно, неожиданно. Играючи спутала карты, даже не задумываясь над этим. Вечно оказывалась там, где он не ждал. И интересовала все больше и больше. Трикстер пытался просчитать ее, понять мотивы поступков, но каждый раз прогноз оказывался неточным. Слишком мало информации, чтобы сделать правильный вывод. И тогда… он стал наблюдать за гриффиндоркой внимательнее. Ее, в свою очередь, также тянуло к мужчине — это он видел прекрасно. Потому что удивлять искусного манипулятора гораздо интереснее, чем уже знакомых противников. Они играли. В шутку. Не всерьез. И совсем не заметили, как показное панибратство стало истиной. Как прикрывать спину другого получилось на уровне рефлексов. Как удалось прочитать эмоции друг друга после мимолетного взгляда. Как… Как холодный расчет растопили эмоции. Ощущать тепло в груди на месте льда было непривычно. Почти болезненно. Но трикстер с упрямством продолжал оставаться рядом с непоседливой гриффиндоркой. Зачем? Объективной причины он не знал. Просто с девушкой было комфортно. Уютно. Знакомо. Такого взаимного понимания он не чувствовал даже с братом. Прятать боль и горести за веселой улыбкой. Встречать любую трудность с иронией… Удивительно. Бог и человек оказались настолько похожи, что становилось страшно. Но перед тем, как к нему пришло это понимание, трикстер пережил потерю еще раз. Мама. Единственная, кто остался рядом, несмотря ни на что. Кто поддерживал, даже если он вел себя отвратительно. Кто не отвернулся после всех его преступлений. Кто продолжал заботиться. Исчезла. Навсегда. В груди горело. Словно твое сердце действительно вырвали, разворотили в кровавое месиво и впихнули обратно. Дыхание спирало, в глазах темнело от душевной боли. Хотелось лезть на стены, царапать стекло ногтями, до крови прикусить губу. Лишь бы сбежать от этого. Не ощущать. Он старался держаться, ежесекундно напоминая самому себе, что в камере находится посторонний. Локи никогда бы не показал Поттер, что именно он чувствовал тогда. Но с каждой минутой сохранять внешнюю невозмутимость становилось все сложнее. А она поняла все без слов. Ушла, чтобы вернуться позднее… и протянуть руку помощи. Трикстер не благодарил ее. Да и она не ждала благодарности. Просто их двоих связала еще одна тонкая нить — вдобавок к уже имеющимся. Их накапливалось все больше и больше, в конце концов, они превратились в крепкий канат. Они не замечали. Не хотели. Для чего? Это лишь осложнит ситуацию, испортит привычный стиль общения, который они так ценили. Придется постоянно отслеживать реакцию партнера на каждое свое действие, гадать, что тот чувствует и как относится к происходящему в данный момент. Есть ли взаимность? Готов ли он идти дальше или лучше подождать? Что вообще делать? Все так сложно! И зачем мучиться сотней вопросов? Гораздо легче игнорировать собственные эмоции и наслаждаться тем, что уже есть. Долго это положение вещей не продлилось. Водоворот приключений, в который их затянуло с головой. Многообразие планет, рисковые авантюры, встреча со Стражами Галактики, Суверен, Эго… Танос. Тогда, на Ксандре, Локи, наконец, осознал, что именно чувствует к этой невозможной девчонке. Но не подал виду. Маялся, как зеленый мальчишка: а вдруг она не поймет, не примет, откажется? Он, принц Асгарда, никогда не испытывал недостатка в женском внимании, но ни одна пассия не вызывала столько эмоций. От досады до нежности. От раздражения до веселья. Гарри Поттер незаметно стала константой. Трикстер старался не вспоминать, что она смертна, что вскоре умрет (в самом деле, что для бога сотня лет?), а он останется коротать вечность. Мужчина старался урвать еще один момент, еще секунду рядом… Чтобы запомнить. Прочувствовать каждое мгновение, а она… Она неслась вперед, как прежде. Не замечая преград на пути, не задумываясь о последствиях. И вот, он испытал чувство потери в третий раз. Волшебница ушла внезапно, как и появилась. Связывающая их нить оборвалась. Он думал: будет страдать так же сильно, как после известия о смерти Фригги. Готовился к шквалу эмоций, прислушивался к внутренним ощущениям, чтобы вовремя скрыться и переждать срыв в одиночестве. Но… Ничего. Ни всплеска боли внутри до рези в глазах. Ни желания рвать и метать. Ни отчаяния. Ни пустоты. Мир не перевернулся, из него не исчезли все краски. Только вернулся прежний, пронизывающий холод, а вся эта вселенная стала до ужаса, до отвращения… ненужной.***
— Меня одного беспокоит состояние Локи? — хмуро поинтересовался Фандрал, когда друзья привычно собрались вместе. Вольштагг, только-только откусивший изрядный кусок куриной ножки, с недоумением покосился на блондина. — С каких пор тебя интересует этот змей? — пробасил здоровяк. — Действительно, — согласилась Сиф. — Какой-то он тихий в последнее время, — взъерошил волосы Фандрал. — Не к добру… — Ой, брось, тебе прекрасно известно, почему он так себя ведет, — закатила глаза брюнетка. — И честно сказать, я его понимаю. — Да, но… — замялся мужчина. — Вы все знаете этого хитреца. Сколько раз он обводил всех вокруг пальца? А предавал Тора? Да мне пальцев на руках не хватит, чтобы сосчитать их все! У Локи нет убеждений, он способен на любую подлость, особенно, если его некому будет сдерживать. Сейчас случилось именно это. Кто даст гарантию, что он не переметнется на сторону врага, когда запахнет жаренным? — Ты думаешь, он может перейти к Таносу? — скептически выгнула бровь воительница. — После того, что тот сделал? — А ты уверена, что Локи по-настоящему дорожил этой девчонкой, а не играл, как обычно? — возразил Фандрал. Товарищи задумались. Затянувшееся молчание прервал Вольштагг: — Надо предупредить Тора. Дело серьезное. Где он, кстати? — К нему недавно подошел Хеймдалль, — сообщила Сиф. — Кажется, Хелу заметили в Мидгарде. — Что, правда? — поперхнулся Фандрал. — Наша неуловимая принцесса наконец соизволила показаться? — Да, — кивнула женщина. — Вот только, боюсь, ее появление ничего хорошего не сулит…***
Проморгавшись после яркого света Бивреста, Тор огляделся вокруг. Полуразрушенная улица, покоцанный асфальт, трещины на домах, слетевшие вывески… и фигура женщины в темном, сидящая за столиком какого-то кафе и скучающе рассматривающая унылый пейзаж. — Хела, — мрачно произнес Громовержец, направляясь к сестре. Богиня Смерти отвлеклась от созерцания разрушений и лениво повернулась в его сторону. — О! Тор, какая встреча. Давно не виделись… — Не подскажешь, где пропадала все это время? — сразу перешел к делу ас. — Ох, бра-атик, я уже большая девочка, — усмехнулась Хела. — И могу гулять, где захочу. — Именно когда Танос напал на Асгард и уничтожил половину наших воинов? Только не говори, что не подозревала о его целях. — Не нуди, ты становишься похож на Одина, — скривилась богиня. — Ну отлучилась я ненадолго, какое тебе дело? — Какое мне дело? — сощурился мужчина. — Ты должна была стоять рядом во время атаки, а не мотаться, неизвестно где! Будь ты там в тот момент, мы могли бы избежать большей части разрушений. Но ты предпочла скрыться, как только речь зашла о Таносе! Кстати говоря, ты явно близко знакома с этим титаном. Не расскажешь, откуда? — С какой стати? — скрестила руки на груди Хела. — Ты еще спрашиваешь?! Асгард в руинах, наш отец ранен, мирам грозит страшная опасность. Танос собрал все Камни Бесконечности и исчез. А ты даже не чешешься, чтобы нам помочь! — Ошибаешься, Тор, я уже вам помогаю, — закатила глаза женщина и вдруг подалась вперед. Какое-то время она просидела неподвижно, не обращая внимания на мечущегося перед глазами Тора, а потом вдруг сорвалась с места, яростно прошипев: — Ну нет, устраивать беспорядок в Хельхейме я даже Таносу не позволю, не говоря уже о… — Хела, стой! — крикнул ей в спину Громовержец. — Наш разговор еще не окончен. Но богиня Смерти уже скрылась в воронке, из которой дохнуло могильным холодом. Тор досадливо сплюнул. Сейчас мужчина начал понимать Одина, запершего старшую дочь в мире мертвых. Управлять взбалмошной сестричкой оказалось совершенно невозможно…***
Посреди разрушенного зала, обхватив колени руками и чуть покачиваясь, сидела Кристин Юраш. Любой, кто был знаком с ведьмой раньше, едва ли узнал бы в ней сейчас прежнюю веселую, ехидную и неунывающую Крис. Женщина словно посерела. Под глазами залегли глубокие тени. Русые волосы поблекли, и больше не торчали в разные стороны, как раньше. С лица схлынули краски, губы побелели, а глаза припорошило пеплом. Здесь, в огромном зале королевского дворца, крошечная фигурка с синяками, обломанными ногтями на пальцах и кровавыми подтеками на руках выглядела жалко. А вокруг в беспорядке валялась сломанная волной стихийной магии мебель. В труху разворотило какой-то стул, отломало ножки и подлокотники кушетке, погнуло подсвечники… Кристин сидела так около часа, вперив невидящий взгляд в пустоту. Сколько дорогих людей она уже потеряла? Дедушка — отвратительный тип, никогда не показывающий своей привязанности к внукам, вечно истязающий их на тренировках, но при этом защищавший семью до потери пульса. Мать — стойкая женщина с волевым подбородком. Мастер проклятий, от которой Крис и получила большую часть навыков. Отец — первоклассный боевой маг, все время попадавший в смертельно опасные переделки. Он обучил своих детей защищать себя. Прогонял по полосе препятствий собственного изготовления, невзирая на возраст. Брат… Брат, который всегда был рядом, помогал в пакостях, стоял на стреме и прикрывал от зоркого ока родителей. Они уходили из жизни ведьмы один за другим. Все, что раньше казалось незыблемым, разлетелось на осколки в одночасье. Просто потому что Юраш не желали подчиняться глупым правилам и соблюдать идиотские запреты. Потому что не умели прислуживаться и не собирались учиться. Потому что жили по своим законам: может, не самым гуманным, зато честным. Они уходили, а Кристин оставалась одна. Каждый раз запиралась в родовом особняке, закрывала все входы и выходы и не показывалась, пока ей не удавалось собрать себя. Вновь натянуть на лицо привычную маску язвительной импульсивной колдуньи. Смотреть на мир сквозь насмешливый прищур. Улыбаться и хохотать, как раньше. Кто-то говорил, что время лечит. Наглая ложь. Долго, очень долго она зализывала душевные раны. Не позволяла себе привязываться к другим. Держала на расстоянии, боясь вновь погрузиться в глухое отчаяние. Исключение она сделала лишь для четырех магов — людей, ставших для нее настоящей семьей, взамен отнятой. Карл и Кэрол Ингрем. Шебутные близнецы, обожающие рисковые авантюры и способные рассмешить в любой, даже самой безнадежной ситуации. Сантьяго. Обаятельный хитрец из рода отравителей. Неизменно вежливый, мало проявляющий эмоции. Но поддерживающий все ее замыслы, какими бы рисковыми они ни были. Гарри… Так неожиданно появившаяся в ее жизни племянница. Озорно блестящая глазами, впитывающая знания, как губка, неизменно смотрящая с таким восторгом и интересом. При каждом взгляде на девушку Кристин видела в ней молодую версию себя. И всеми силами старалась уберечь Поттер от собственных ошибок. Но не смогла. Не предусмотрела. Не была рядом, когда в ней действительно нуждались. И поплатилась за это ее любимая змейка. Женщина уронила голову на колени, волосы упали сплошной волной, закрывая ее — такую слабую и уязвимую — от всего мира. Она не знала, сколько времени провела в этом зале. Просто пряди внезапно всколыхнул легкий ветерок — сквозняк от раскрывшейся двери. А потом рядом опустился Сантьяго. Он не произнес ни слова. Не смотрел на нее с раздражающей жалостью, не лепетал что-то сочувствующее. Только протянул раскрытую ладонь, в которую ведьма, чуть помедлив, вложила свои тонкие холодные пальчики, чуть сжал ее руку, выражая поддержку и… все. Вот за это она его и ценила. Мужчина никогда не лез в душу и сам не спешил открываться первому встречному. Но он умел молчать. Поэтому с ним тишина всегда была комфортной и никогда не тяготила. Кристин Юраш ненавидела показывать свою слабость. Ее с детства приучили держать свои переживания за семью замками. Ведь иначе темному магу не выжить. Загрызут, причем, не конкуренты, а те же светлые. Накинутся стаей гиен, как только почуют слабину. Но сейчас, в эту самую минуту ведьма позволила себе прижаться лбом к его плечу и затрястись в беззвучных рыданиях. Потому что Сантьяго никогда не воспользуется этим в корыстных целях, никогда не напомнит об этом эпизоде в будущем. Наоборот, поможет. — Спасибо, — прохрипела она, когда приступ закончился. Он улыбнулся краешком губ и протянул платок. — Что будешь делать? — Око за око, — холодно произнесла Юраш. — Он забрал у меня Гарри, а я сотру его с лица земли. — Самоубийственная затея. — Да, — кивнула ведьма. — Ты со мной? — Разумеется, — хмыкнул зельевар и поднялся. — Близнецы Ингрем и Максимофф уже подготовились. Идем? Крис в недоумении вскинула брови. А потом, осознав смысл фразы, сморгнула не вовремя набежавшую влагу. Ну конечно… Как она могла допустить саму мысль, что друзья останутся в стороне?***
— Итак, на повестке дня вопрос, — начал импровизированный совет Тони Старк. — Почему мы все еще живы? Остальные супергерои одарили его хмурыми взглядами. Ответа никто не знал…