Ланселот указал Арондайтом на Артурию.
— Мой король, я вызываю тебя на дуэль!
— У устья реки есть порт, — она отложила очередную опустошенную тарелку к двум высоким стопкам и откланялась. Ее союзники молчаливо последовали за ней вместе с Сэйбером.
У Альтер была цель, и она достигнет ее, в конце концов, они не в какой-то романтической драме, чтобы оттягивать финальное для нее сражение. Более того, именно она должна была убить своего рыцаря, чтобы эффект Авалона сработал через меч Энки. Она решила больше не рисковать, ведь если Ланселота убьет кто-то другой, ей придется ждать еще бесчисленное количество призывов, чтобы встретить очередного рыцаря из своих подданных. Да, Ланселот был уже не первым, кого она нашла, и не единственным.
Несколько отводящих и скрывающих Барьеров окружали будущее поле боя, Наблюдатель позаботился о том, чтобы они не тратили время, и она была за это благодарна. Конечно, это не помешает кому-либо из других Мастеров напасть на них, но Слуги, по крайней мере, готовы были проявить достаточно уважения, чтобы лишь смотреть со стороны.
Ассасин заняла позицию на кране, откуда открывался лучший вид на окрестности и открытую площадку между высокими рядами больших грузовых контейнеров. Она не пряталась, демонстрируя готовность атаковать любого, кто вмешается в дуэль рыцарей. Смотря на то, как в клубах дыма формируется отвратительный черный доспех, в противовес сияющему красному, она размышляла о своем пути. Путь воина, не путь правителя; в отличие от Ланселота, она не выбирала кому служить. Как бы о ней не думали, она не была слепа к тлетворному влиянию знати и императора на Китай. Нг Муй посмотрела на лицо Артурии: рассеянная грусть вперемешку с упорством. Да, она без сомнений была тираном своего времени. Жестоким и возможно даже кровожадным правителем. Но такую преданность у своих людей нельзя выработать лишь страхом. Ассасин перевела взгляд на Сэйбера, он сейчас был без шлема и не собирался его надевать, ничто не должно было мешать ему видеть своего короля в последний раз. То же упорство, но порожденное другими эмоциями, за гранью обычной преданности. Возможно… когда-то они действительно были близки? Она завидовала ему, но не в данной ситуации, а в том, какой жизнью он прожил. В отличии от нее он служил тому, кого считал более всех достойным, и его король отвечала ему тем же. Со всей искренностью, на которые были способны, они не желали этого сражения, но тем не менее злая судьба сплела их пути таким вот образом. Смотреть на это было просто больно до слез.
Арчер и оба члена семейства Тосака сидели на борту его летающего корабля, Виманы, наблюдая с почтительного расстояния. Арчер выглядел недовольным, он не получит ответов, если Арти умрет, с другой стороны, смотреть на то, как женщина убивает столь любимого ею мужчину собственными руками… Читать эту боль, мольбу остановить ее от вечных страданий в глубине ее золотых глаз… Это было поистине божественным удовольствием, и он собирался насладиться им. В золотой вспышке появилось коллекционное вино из его сокровищницы, уже в дорогом инкрустированном золотом кубке сделанном лучшими мастерами его эпохи. Ножка была сделана в виде ствола дерева, оплетенного змеей, ее чешуйчатое тело поднималось по чаше и опускалось на дно. Согласно легенде, наполнив этот кубок достойным напитком, можно было услышать от змеи сокровенную тайну, интересную историю или мудрый совет.
Конечно, Токиоми бы предпочел оставить дочь в безопасности… но где теперь было безопасней всего если не рядом с Гильгамешем? Сама девочка бесстрашно стояла на самом краю одного из «крыльев» легендарного воздушного судна, ветер трепал ее темные волосы и подол платья, делая похожей на потревоженную баньши. Маг отогнал от себя эти мысли, сосредоточившись на предстоящем сражении. В его планах не было вмешиваться первым, но напасть на того, кто попытается напасть на Сэйбер или Берсерка... Таким образом он сохранит честь и элегантность, убрав из войны сразу трех Слуг и при этом поддержав Кирея под видом помощи Айнцбернам.
Айрисфиль и Кирей стояли за спиной ее Слуги на большом расстоянии. Экзекутор накрыл гомункула своей сутаной, чтобы защитить немного лучше. Она недоуменно посмотрела на него, даже открыла рот, но резкий свист и воздушная волна, последовавшая от первого удара, заставили ее отвлечься.
Они стояли молча, смотря друг другу в глаза. Их мечи покоились в их руках и сейчас казались чем-то посторонним, никогда Арондайт не должен был быть противопоставлен Экскалибуру. Теперь все было иначе, чем в их первую встречу.
— Ланселот, — она оскалилась, убийственная аура резко разошлась от нее, заполняя округу отравляющими миазмами ненависти.
— Артурия! — выкрикнул он в отчаянии, его меч сверкнул голубоватой вспышкой.
Струя воды под высоким давлением ударилась в десятки воздушных лезвий. Взрыв от удара разбрызгал влагу, заставив пролиться на землю дождем их слез и до того, как последняя капля коснулась земли, металл ударился о металл. Чистая физическая сила Сэйбера заставила ноги Альтер вкопаться в землю, расколов покрытие площадки способное выдерживать вес многотонных погрузчиков годами.
Алые сигилы на ее мече ярко вспыхнули, черное пламя придало силу ее удару. Ее меч отбросил красного рыцаря, обдав волной невыносимого жара и ядовитым дымом. Магическая сопротивляемость его класса была самой высокой и поглотила большую часть урона. Однако половина нижних рядов контейнеров за его спиной за секунды превратилась в расплавленную шипящую жижу, верхние ряды обрушились, сминаясь с металлическим грохотом. Небольшие погрузчики, находившиеся поблизости, воспламенились, словно сухой хворост, металл и резина текли на плавящийся бетон, а затем машины взорвались, как бомбы, отбрасывая своих не загоревшихся соседей в разные стороны. Черные волки синхронно набросились из теней на Ланселота, раскрыв пасти усеянные острыми клыками, под прикрытием поднятой пыли, огня и дыма. За секунды превращая портовую площадку в подобие какого-то адского ужастика или сцену боевика.
Сэйбер сделал широкое круговое движение, столь быстрое и виртуозное, что даже Слугам было непросто уследить за ним, проклятые же твари были рассечены в полете и пролились на рыцаря потоками мерзкой черной крови. В это время Артурия пнула фонарный столб и коснулась его рукой, ослепляющий свет ударил в глаза мечнику из погнутого столба. Лишь отточенные во многих битвах инстинкты позволили ему, не глядя, броситься вперед, уклонившись от летящего словно снаряд Экскалибура. Черное лезвие меча лишь слегка оцарапало его плечо во время прыжка, прорезав доспех. Однако теперь он был на достаточно близкой дистанции, в то время как Артурия осталась без меча.
Ланселот погасил остаточную инерцию прыжка кувырком и нанес горизонтальный удар по ее ногам, в наиболее уязвимую часть на коленях. Он моргнул в удивлении, но больше ничего не успел, потому что на половине замаха его голову огрело вырванным фонарным столбом в висок, отбросив к стене контейнеров.
— Сэйбер! — выкрикнула она и улыбнулась, словно только что хорошо пошутила. Он знал эту улыбку знакомую еще с их тренировок, когда ей удачно удавалось подловить его очередным нечестным трюком.
— Берсерк! — вот только когда доходило до настоящего боя, все равно всегда побеждал он.
Мечник прокрутил Арондайт, клубы плотного тумана расползались вокруг, в то время как лезвие снова начало мягко светиться синим. Экскалибур вернулся в руку и Режущий Ветер Артурии разогнал туман в стороны, словно пророк, разделивший воду надвое, контейнеры за его спиной покрылись глубокими рваными дырами, а затем, не выдержав, двери и стены раскололись, просыпая больше всякого хлама на их поле боя. Его сопротивляемость почти выдержала урон благодаря расстоянию и крепкой броне. Кровавые раны покрыли его лицо, царапины и сколы доспех. Скула и череп были рассечены до кости, а левый глаз вытек. Но он выстоял.
Глаза Артурии расширились в удивлении, когда в грудь ударила новая струя жидкости под высоким давлением. Ее броня с оглушающим визгом была прорезана, черная кровь брызнула из тела, несколько струй потекли из носа и губ, когда лопнуло легкое. Но как? Она озадаченно подняла взгляд, ее естественная сопротивляемость магии и проклятьям должна была погасить большую часть урона. Вот оно что! Во время сражения, Ланселот встал так, чтобы можно было использовать разлившееся топливо из пробитого бака погрузчика. Туман прикрыл его сбор и концентрацию, а ее собственная развеивающая атака создала удобную брешь в обороне. Она быстро сфокусировала расплывающийся взгляд, игнорируя боль и кровавый кашель, но противника уже не было на месте, лишь трещины в бетонном покрытии и расходящиеся брызги воды говорили о том, что мгновение назад он там был.
Она, не думая, бросила свое тело в сторону, когда с неба обрушился удар Ланселота, едва не разрубив ее, блокировать такой удар было бы слишком сложно для нее. Арондайт врезался в землю, извергая гейзер кипятка и пара, Сэйбер приземлился следом на мгновение позже и ударил ладонью. Разогнанные до сверхзвуковой скорости капли воды и легендарный меч направились прямиком в нее. Артурия коснулась земли и в последний момент перед ней возникла стена из сотен плотно выросших шипов. Капли безвредно ударились о магическую защиту, вот только Арондайт, который она не могла увидеть за прикрытием воды, легко ее прошел и влетел в живот Альтер, отбрасывая, словно в нее врезался автомобиль. Или целый грузовик, по ее ощущениям.
Она потеряла свое оружие и получила несколько серьезных, даже для Слуги, ранений, но почти без задержки поднялась благодаря скорости восстановления и очень высокому болевому порогу. Позволив инерции отбросить себя подальше, она была готова продолжить бой. Артурия не смогла защитить своих рыцарей и ради второго шанса готова была вытерпеть любую боль. Ее руки вспыхнули, когда она коснулась лезвия Арондайта в своем животе, кровь текла по ее ладоням, а затем фантазм с хрустом треснул, сломался и был отброшен. Альтер попыталась призвать Экскалибур, но едва она раскрыла руку, как в нее врезалась пуля, делая сквозную дырку и немного отбрасывая назад. Черный меч сформировался, но бессмысленно упал у ее ног, где растекалась лужа черной шипящей крови.
Про этот пистолет шутят, что его не используют нормальные люди, потому что им не нужно убивать слонов. Его часто демонстрируют в фильмах и играх как некое ультимативное оружие. Но реальность такова, что Desert Eagle слишком тяжелый и имеет высокую отдачу даже если держать его двумя руками. Громкий звук при выстреле в закрытом помещении может повредить самому стрелку даже со специальными защитными наушниками, не говоря уже о громоздкости, маленькой обойме в семь-девять патронов и, собственно, самой конструкции пуль, которые разрабатывались как охотничьи.
В руках Ланселота это не имело никакого значения. Покрытый его магией, он становился низкоранговым фантазмом, игнорируя многие законы физики. Смертельным оружием для другого Слуги.
Она прищурилась и поиграла пальцами, стоя напротив него, словно в каком-то вестерне. Пламя играло на ее лице, освещая лишь половину, в то время как вторая была покрыта тьмой. И из этой тьмы горел золотой свет ненависти и решимости. Образ черного рыцаря окутанного злобой как никогда хорошо отражался в ее мрачном облике.
— Ты говорил, что благодарен мне, — прохрипела она с трудом, понимая, что ее враг колеблется, выстрели он в голову, и она навряд ли бы успела среагировать в тот момент, — клялся, что умрешь ради меня! Так почему ты не сдашься тогда, когда это нужнее всего для твоего короля?
Он остановился в десятке шагов от нее. Мелкие капли воды сверкали чистыми кристаллами вокруг него. Алая броня, символ его верности, лицо, отражающее смятение. Темные волосы прилипали к лицу от воды. Рыцарь и герой, что должен одолеть злодея перед ним.
— Я поклялся тебе в тот день, когда ты умерла, — его глаза были влажными от разрывающих его чувств, но теперь вовсе не от долга и чести, — и я сдержал эту клятву. Часто я просыпался от кошмаров и думал: «а что если бы я ослушался? Что если бы успел? Если бы мог спасти тебя в тот день?» — его рука сжалась на рукояти пистолета, — и у меня всегда был один ответ.
Он печально улыбнулся, направив на нее оружие. Теперь уже без сомнений. Даже если она полна ненависти, он останется на ее стороне. Даже если мир ненавидит ее, он встанет рядом с ней, не только потому что она — его король. Даже если она прокляла себя в бесконечной ненависти, он спасет ее.
— Это стоило бы всего.
Он не сдастся и не отступит, как бы не уважал и не любил. Нет, именно поэтому этот идиот и не сдастся, откажется от всех клятв и рыцарской чести. Все ради нее. И это ранило Артурию сильнее, чем его меч, тонкие губы, покрытые черной кровью, сжались в угрожающую линию. В глубине души она боялась. Конечно, она не могла не бояться той цены, которую придется заплатить, того конца, который неизбежен. Ей не победить Алайю. Внутренний эгоизм шептал ей поддаться, дать Ланселоту убить себя, сдаться. Ей-то не впервой. Опусти руки и страдания прекратятся, мир продолжит вертеться, а зло случаться. В глубине души, обычная девочка, выросшая в обычной аристократической семье, умоляла ее остановиться. Не из каких-то высоких побуждений, но из того самого простого эгоистичного человеческого страха. Страха остаться в конце одной. Сойти с ума в вечности, вот к чему вел ее путь, и она это понимала.
Иронично. Похоже ее идеалы оказались еще хуже, чем у рыжего придурка, хотя она всегда считала, что стоит выше этого геройского дерьма. Ведь она не была героем, не была рождена для высоких целей и пророческой херни. Она была всего лишь человеком. Когда-то она была человеком.
Ее воля почти была сломлена, ее рука почти дрогнула.
Но Артурия всегда могла задать себе всего один вопрос.
Готова ли она уступить это место кому-то?
Ее рука молниеносно метнулась к поясу, одновременно отклоняя корпус в сторону, крупнокалиберная пуля пролетела чуть в стороне, частично повредив череп вместо того, чтобы пробить его. Desert Eagle в руках Сэйбера был несравнимо ниже любого фантазма, но он все еще наносил ужасающий физический урон. Черные шипы снова волной возникли перед ней, столь слабая подделка, что неспособны были полностью остановить пули Ланселота, но благодаря особой конструкции и округлой форме успешно отклоняли их. Кровь из раны заливала левый глаз Альтер, ослепляя. От указательного до безымянного пальца левая рука не функционировала. Она выхватила Glock специальной модели, скопированное у Сэйбера умение покрыло пистолет такими же линиями, превращая в еще более низкоранговый фантазм. Доспех не пробьет точно, толстую кость черепа тоже, но все еще эффективно против глаз, рта, шеи и открытых мест сгибов где кожа должна быть тоньше и мягче. Desert Eagle изрыгал сноп пламени при каждом выстреле, словно яростный дракон, прошивая черную стену с все еще приличной точностью благодаря высоким навыкам красного рыцаря. Еще одна пуля врезалась в ее бедро, попав в защитную пластину, но удивительным образом сохранив мощь достаточную, чтобы заставить споткнуться, чуть не заставив упасть. Однако в этот момент обойма Ланселота опустела. Артурия не могла уловить звука падения пустой обоймы или легкого щелчка, но как только стрельба прекратилась, приоткрыла защиту, заставив часть шипов взлететь вверх, чтобы обрушить на противника сверху. Вот только вместо перезарядки, она обнаружила летящую в нее гранату и затем взрыв черного дыма окутал их обоих.
Он бежал под смертельным ливнем шипов, ловко уклоняясь, большая часть беспомощно сталкивалась с его значительно подкопченной и поцарапанной броней, но некоторые летели опасно близко к открытой голове. Как будто этого было мало, следом за исчезнувшими шипами раздался характерный вой волков. Черный дым был модифицирован специально, чтобы ненадолго ослеплять даже магических существ, сбивать запах и звук в том числе, поэтому они должны были быть в равных условиях. Похоже Артурия так не считала, когда он пинком расколол череп одной из тварей, в его сторону начался ответный обстрел. Он оценил это как некую часть связи с ее теневыми фамильярами. Пули, выпущенные Артурией, были слабее, но явно выпускались чаще и кучнее, а затем она и вовсе перешла на автоматический режим. Сэйбер прыгнул за один из уцелевших погрузчиков и кое-как укрепив магией на несколько секунд, начал толкать в ее сторону, быстро сокращая расстояние, чтобы не дать ей время на смену тактики.
Они столкнулись, все еще не видя друг друга. Наставленные друг на друга пистолеты возникали перед их лицами на опасной близости, едва различимые, только чтобы выпустить летальную силу. Их тела двигались на пределе возможной скорости, отклоняя и парируя атаки друг друга. Ожидаемо он второй раз опустел быстрее нее. Отбросив свое оружие, Ланселот, не глядя, подкинул носком то, что попалось. Поймав в воздухе кусок сломанной ножки от стола, ударил ее в голову. Гвозди нового низкорангового фантазма впились в плоть и кость, заставив Артурию неправильно дернуть головой, но перед этим она успела выстрелить противнику в горло несколько раз.
Дым рассеялся. Истекающие кровью, они продолжали бороться, также отчаянно и яростно. Он лежал на боку, с трудом шевеля руками, чтобы поднять частично парализованное тело. Она почти выплевывала собственные органы и отбросила смятый Ланселотом пистолет. Ее Цепи еще не перегрелись, потому что она не использовала Экскалибур как фантазм уничтожающий крепости. В ее голове все еще торчала ножка от стола, а ослепшие глаза изливали кровь, присоединившись к рту и носу. Даже если дым рассеялся, сейчас она видела только черноту и полагалась лишь на те чувства, которые еще работали. В голове слышался лишь звон, усложняя восприятие через слух.
Айрисфиль, не выдержав, отвернулась, Ассасин прикрыла глаза, тоже не в силах смотреть на то, с каким отчаянием они бьются, даже Токиоми поморщился, задетый этой битвой. Арчер, Кирей и Сакура же смотрели не отрываясь, впитывая картину перед ними, словно высшее произведение искусства.
Несколько оставшихся волков набросились на ослабленного красного рыцаря, пытаясь вгрызться в пробитое горло, но даже в своем состоянии, он упорно сопротивлялся, отбиваясь от них подручными предметами, выпавшими из контейнеров. Лыжная палка пронзила брюхо первому еще на походе, оторванный винт катера отрубил голову следующему, и даже кусок камня сослужил службу, раздробив череп одному из подобравшихся совсем близко. Артурия снова призвала Экскалибур и бросила в него, полагаясь лишь на чувства переданные от проклятых волков. Черное лезвие промахнулось, но задело второй глаз Ланселота, тоже ослепив его, он дернулся от удара, голыми руками ломая шею последнему волку.
Альтер сосредоточилась на восстановлении, она сможет, в этом она быстрее него. Кусок сломанного Арондайта вонзился в ее грудь, удачно попав в проделанную до этого дыру, когда она пыталась подняться с четверенек. Тело пошатнулось и она снова упала, облокотившись об одну из покореженных стен контейнера.
Разве мог он сдаться? Отдать своего короля воле злой судьбы еще раз?
В этот же момент, она вызвала черные шипы в примерной области расположения Сэйбера.
Ее рыцари были для нее всем миром
— Кха! — сплюнули они почти синхронно.
Он задел ее сердце, немного повредив ядро, но все еще не смертельно. Артурия знала, что последней атакой задела Ланселота, как только шипы ранили его плоть, проклятие нашло сердце и пронзило его. В другое время высокая сопротивляемость магии бы защитила Сэйбера, но не в таком состоянии.
Сейчас они были всего в паре метрах друг от друга, неспособные более сражаться, но непреклонно цепляющиеся за жизнь. Стремящиеся не к победе, но к поражению друг друга. Разница незаметная для стороннего, но очевидная для них. В ее руке возник золотой клинок Энки, теперь бесполезный, ведь у нее элементарно не осталось сил. Артурия горько усмехнулась иронии, переведя себя в класс Лансера, страдать ей уж точно не привыкать. Но так она могла получить пассивный навык
Продление Битвы. Задержаться в этой битве лишь еще немного, последний шаг на ее пути спасения Ланселота. Она сжала рукоять единственной целой рукой, приоткрывая наспех восстановленный глаз…
Кирицугу выстрелил Артурии в висок из своего Мистического Знака. Пуля прошла череп насквозь, разбрызгав его содержимое на грязный пол, смешивая с мусором. Тело черного рыцаря безвольно упало, глухо лязгнув доспехом. Подобраться к ней сейчас было очень просто, а другого случая может и не быть. Война не прощает сомнений и жалости, бросив последний взгляд на ошарашенное лицо своего Слуги, который осознал ситуацию, хоть и не видел, он развернулся, чтобы исчезнуть в бесконечных переходах под тихий смех Гильгамеша и улыбку Кирея. По определенным причинам Эмия не посмел посмотреть жене в лицо.
Ведь ради мира во всем мире любые жертвы несущественны. Слуги — не личности, они лишь копии, фамильяры. Не более.
Оправдано…
— Будь ты проклят, ублюдок, — Ланселот беспомощно сжал кулаки, он злился на своего Мастера, хоть тот и помог ему. Хоть это и должно было быть правильным поступком, хоть он должен был быть рад, что не позволил Артурии достичь своей цели… сейчас он ненавидел Эмию Кирицугу, — так сильно желаешь Грааля, что готов предать все, ради чего мы сражались? Так пусть же воздастся тебе, Эмия, и ты найдешь свое желание, — со злостью выдохнул он, горя желанием проклясть своего Мастера, но затем он вспомнил одну из встреч с ней, которая стала поворотной в его жизни как рыцаря Круглого Стола. Ее рыцаря.
Мягкая улыбка его короля, одинокая слеза и худые руки, обнимающие слабое тело. Закатные лучи пробиваются сквозь единственное окно кабинета и освещают ее одеяние алым, спутанные волосы свисают на уставшее бледное лицо. Всегда с ними, но при этом всегда одна. Никто не понимал ее до конца. Тяжесть ее решений и ее долга.
— Тогда я пожелаю тебе счастья, пусть оно будет хотя бы у одного из нас. Пообещай, что проживешь счастливую жизнь за нас двоих, и я прощу тебя…
— Но почему? — он стоит перед ней. Виновник ее разбитого будущего.
Она отворачивается спиной, смотрит в окно, на столь любимый ею закат, но даже так, он видит всю ее тоску. И окончательное принятие. Принятие злой судьбы, что уготована так, словно она могла видеть будущее и тот конец, что ждал ее у кровавого озера.
— Потому что я не заслуживаю его…
Он оставил ее тогда, когда должен был отказаться от своего счастья ради нее, но не оставит в этот раз.
— Пусть твое желание действительно принесет счастье людям, Мастер, — усмирив гнев, он принял конец своей истории таким какой он есть. Но Кирицугу уже ушел, безразличный к его последним словам и воле.
Не так должно было закончиться их разногласие, он чувствовал, что память его короля грязно осквернили, что ему в душу плюнули и растоптали остатки его гордости. Но он должен сделать это. Хотя бы взять руку Артурии в последний раз, но где она? Ланселот начал медленно распадаться синими вспышками. Поток праны от его Мастера прекратился. Да, он умирает, но хотя бы дать последние минуты, хотя бы дать эту малость он мог!
— Нет. Еще нет… — рыцарь поспешил развеять доспехи, он не может исчезнуть, не поддержав своего короля в последний раз.
Еще чуть-чуть. Еще хотя бы несколько секунд.
Но Сэйбер был слеп и полз не в ту сторону, его последний поиск уже был обречен на провал.
И никто ему не помог.
Ассасин уже было дернулась, но Кирей остановил ее. Она с отвращением скривилась и ушла в духовную форму, не став смотреть на это душераздирающее зрелище. Как ломается что-то знакомое ей, важное, задевающее саму ее суть, не важно героя, воина Шаолиня или человека. Наконец силы покинули Ланселота, ноги уже полностью рассеялись, и он в последнем акте непокорности выкрикнул ее имя.
— Артурия!
Котомине глубоко вдохнул, подходя ближе. Что за восхитительное зрелище. Он вспомнил, как тогда, на стене, Артурия обещала, что перед своей смертью подарит ему отличное зрелище и то, что он увидел, превзошло даже самые смелые ожидания. Теперь его очередь — услуга за услугу. Экзекутор уверенно поднял золотой фантазм, отмечая, как гомункул замерла истуканом, лишь две мокрые линии из глаз никак не останавливались.
— Ты величайший из королей для нас и только это важно, — уже мысленно закончил Сэйбер, закрывая ослепленные глаза.
А затем Кирей вонзил Ланселоту в сердце Энки, лежащий рядом с дымящися телом Артурии…
***
— Ладно, думаю, я увидел достаточно, — Арчер развернул Виману и направил к поместью Тосака. Токиоми просто кивнул, не находя слов, чувствуя неприятный привкус желчи во рту. Он с удивлением расслабил руку, только сейчас заметив боль от хватки на рубиновом навершии трости.
— Почему никто не помог найти Сэйберу его короля в последние секунды жизни? — тихо прошептала девочка, завороженно смотря вниз чистыми голубыми глазами, в которых начало появляться что-то темное, что-то холодное и жестокое. Прошептала скорее для себя, чем действительно спрашивая кого-то, но была услышана.
— Прими это как урок, Сакура, — мягко произнес Гильгамеш, подходя ближе, — таковы современные люди, они предпочитают смотреть и осуждать, но ничего не делать. Лишь ты определяешь, будешь ты как все эти люди или станешь как тот священник.
— Разве его поступок не ужасен? — удивилась она, повернувшись к Слуге.
— Как и поступок Мастера Сэйбера, но никто их не остановил, по крайней мере, Кирей честно помог своему союзнику, в этом есть своя честь, разве не находишь? — поучительно произнес Арчер, дружелюбно погладив ее по голове, он улыбнулся, — будь готова, что если выберешь путь отличный от того, чтобы просто стоять в стороне и смотреть, как все, то тебя будут осуждать также, как ты этого священника. Ты столкнешься с непониманием, с отрицанием и с тем, что общество отвернется от тебя. Или даже противопоставит себя тебе, и ты останешься одна, — «как Рин», по вкрадчивому тону легко читалось даже ребенку между его слов. Гильгамеш проникновенно заглянул девочке в глаза и добавил, — но зато ты будешь творцом своей судьбы. Будь сильной, Сакура, и пусть это лживое общество прогнется под тебя…
***
Котомине Рисей кивнул, подтверждая выполнение условий. Кирицугу получил два новых Командных Заклинания и Кастера в свое пользование. Наемник бросил настороженный взгляд на спокойное лицо Арчибальда, все время ожидая обмана и ловушки. Но маг не выглядел расстроенным или хотя бы заинтересованным, не вмешиваясь в процесс. Еще подозрительнее было то, что никого из его группы не было во время битвы Сэйбера и Берсерка. Очевидно, что Кайнет что-то проворачивал, пока остальные пары были отвлечены. И поэтому наемник послал Майю проследить за одним местом. Ожидаемо, хитрый профессор к тому времени уже завершал установку новой Мастерской в храме Рюдо с помощью Кастера.
От этого Слуги стоило сразу же избавиться. У него останется еще два Командных Заклинания и права Мастера. Он справится с Тосакой и Эль-Меллоем, с Котомине возможно и не придется сражаться. Хотя для верности, конечно, он лучше убьет и его.
Вейвер Вельвет, или же Кастер, в своей войне, в другой временной линии, не сталкивался с Эмией Кирицугу лично, но был достаточно наслышан позже, когда начал вариться в политике Часовой Башни. И все увиденное вполне соответствовало тому, что рассказывали об этом хладнокровном и изобретательном убийце.
Когда Кайнет сделал шаг вперед, Кирицугу рефлекторно приблизил руку к оружию и приготовил Цепи к активации своего ускорения. Наблюдатель осторожно постарался встать между ними, чтобы избежать сражения в святом месте. Но Арчибальд мирно поднял руки.
— Предлагаю новую сделку, Эмия Кирицугу, мое последнее Командное Заклинание и уход из войны в обмен на то, что ты не будешь убивать Кастера. Потеряв все печати я автоматически выбываю из войны и готов не только официально отказаться от статуса Мастера, но и немедленно покинуть Японию до самого окончания войны.
Все пораженно уставились на профессора Часовой Башни. Даже Наблюдатель не нашел слов, и его рот остался открытым с так и не слетевшими с губ словами.
— Я уже выполнил свой долг и не боюсь смерти, не трать Командное Заклинание, наемник, — гордо произнес Кастер, благодарно кивнув бывшему Мастеру, хоть и не понимая его мотивов полностью, — все равно служить тебе для меня было бы… неприятно. Я приму свой конец спокойно, если ты позволишь уйти моему Мастеру и Мастеру Райдера, — то, что этого Слуги не было в порту, не значило, что он не наблюдал за битвой с помощью фамильяров.
Вейв с искренним удивлением наблюдала как профессор, которого она считала бессердечным мудаком, отказывается от борьбы за Грааль, от достижения Акаши и исполнения желания ради Слуги. Это было немыслимо, чтобы маг мог стать настолько близок со Слугой за три-четыре дня. Тем более такой, как Кайнет.
— Но почему вы так поступаете, профессор? — все же спросила она, не менее удивленная ответом Кастера.
— Потому что он — мой сын, — немного подумав, все же признал Арчибальд, он испытывал искреннюю гордость за него и так выразил свое признание.
Разумеется Эль-Меллой поступил так не только из сентиментальных чувств. Конечно, он доверял Кастеру настолько, что оставил проверку всех тех прощальных подарков от казино и даже не перепроверил за ним. Просто он умел смотреть в перспективе. Сейчас Эмия может просто убить Кастера и попытаться устранить другого Мастера, чтобы отобрать Слугу. Или просто дождаться финала и подстеречь победителя, ведь в Фуюки всего четыре места, куда может быть призван Великий Грааль. Одно уничтожено — здание городского совета, второе является нейтральной землей и охраняется десятком опытных экзекуторов круглосуточно. То есть, остаются лишь поместье Тосака и храм Рюдо.
При таком раскладе у Арчибальда в лучшем случае останется Райдер и два мага недоучки в поддержке плюс укрепленная база. Однако, оставшиеся Арчер и Ассасин легко обойдут всю защиту: первый подавляющей мощью, вторая за счет навыка
Скрытия Присутствия легко сможет проникнуть в храм и перебить их при первой же отлучке Райдера. Не то, чтобы шансов не было, но они были не очень.
С другой стороны, Кайнет приобретет Вейв и ее ребенка — возможно потенциально очень могущественного мага. Есть вероятность, что только это возвысит его семью как никогда. Хорошим бонусом можно было считать присоединение Рин Мато, если она сумеет выжить, Эль-Меллои заберут ее в Англию. К тому же он уже может похвастаться тем, что остановил Шестую Программу и вернуться с торжеством. Как ни посмотри, риски для него сейчас не перевешивали выгоды, а к войне можно вернуться и через шестьдесят лет. Если он действительно достоин, а Арчибальд именно так и считал, то он все еще будет достаточно могущественным и сильным магом, ведь сотня лет не являлась серьезной преградой в жизни магов, особенно при его специализации и ресурсах и двести не предел. К тому же у него уже вырастут наследники и он не будет рисковать прерыванием рода.
Таким образом он уйдет красиво, как и положено чистокровному магу из достойной семьи.
Кастер кивнул, восприняв паузу как подготовку к хорошей лжи. И она действительно прозвучала убедительно, даже его магическое восприятие не уловило в фразе мага фальши. Он кивнул, давая понять, что готов подыграть «отцу». Хотя во имя всех святых и демонов, такого отца бы он себе, конечно, не пожелал.
— Контракт на свитке Зарока, ты и твоя подружка отказываетесь от Грааля и сразу от сюда направитесь в аэропорт, чтобы покинуть Японию, — кивнул Эмия, демонстративно убирая руку от оружия, но все еще держа свою магию наготове.
— Эй, я не подруга этому… профессору Арчибальду, — возмутилась Вейв, — я такой же Мастер как и ты, наемник!
— Если откажешься, ты такой же труп, как прошлый Мастер Ассасин, — прервал ее Кайнет, все время держа Эмию в поле зрения, хотя магической ртути сейчас не было под рукой, комбинация боевых заклинаний все еще была достаточно разнообразна, чтобы использовать их в закрытом, хорошо горящем помещении, — полагаю, ваша работа, мистер Эмия?
— Все может быть, — не стал отвечать прямо Кирицугу, отмечая неудобство позиции Наблюдателя, который все еще стоял между ними. И которому он ни на грош не доверял.
— Очень специфическая работа стандартного заклинателя, ни изящества, ни таланта, простая атака, где магия используется лишь как инструмент, не стиль Тосаки или Мато, и точно не по силам магу ее уровня, — кивнул в сторону нахохлившейся от возмущения студентки маг, — я мог бы подумать на Айнцбернов, но они тогда еще даже не прибыли.
— Ты забыл упомянуть себя, профессор, — усмехнулся наемник недобро, — тебе хорошо знакомы методы заклинателей, у тебя есть ресурсы и подходящий Слуга, что может указать мне... а не ты ли это сделал?
— Я знаю, что я этого не делал и этого мне достаточно, но, думаю, мы отвлеклись, — закрыл тему Кайнет, у него не было ни времени, ни желания играть в словесные игры с обычным киллером, — я согласен на условия, однако Райдер, Слуга Вейв Вельвет, должен получить Мастера. И мне потребуется некоторое время для перемещения моих вещей.
Если бы Эмию уже не связывал профессиональный контракт с Айнцбернами, то Арчибальд просто попытался бы перекупить его. Хоть такая операция бы влетела его богатому семейству в знатную сумму. Однако Кирицугу славился в Ассоциации не только за умение убивать магов на заказ, но и своей профессиональной выучкой — он всегда выполнял свои контракты до конца. Мало кто в Часовой Башне мог похвастаться строгим соблюдением контракта лишь на основе слова, без десятка удавок на шее в виде магических гейсов.
— У меня сейчас нет подходящего мага для обеспечения Слуги, — хмуро произнес Наблюдатель, в крайнем случае правила предусматривали передачу Командных Заклинаний от Мастера к Мастеру на различных условиях, он даже мог назначить замену, если был свободный Слуга без Мастера, — разве что Рин Мато? Но она ребенок.
— Девочка Мато уже была Мастером Лансера, что мешает ей стать им сейчас? — безразлично пожал плечами Эмия. Все лучше, убить ребенка будет легче, чем взрослого обученного мага.
— Я бы хотел возразить, ссылаясь на ее возраст, но видимо наемника это не смущает, — задумчиво заметил Арчибальд, — боюсь, что потребуется некоторое время, чтобы связаться с главой семейства и самой Рин, дабы узнать ее мнение на этот счет.
— Нет необходимости, — из бокового прохода, ведущего к кельям, где должны были находиться Мастера, потерявшие Слуг, вышел сутулый мужчина в обычной, немного потрепанной одежде, опираясь на магическое копье, он неторопливо шел в их сторону. У него был жалкий, осунувшийся и помятый вид, но в глазах горела решимость, — я старший ребенок семьи Мато, я готов стать Мастером вместо Рин. Но в обмен я хочу гарантии ее безопасности.
Кирицугу внутренне хмыкнул, это будет простая мишень. Даже Майя в одиночку без проблем справится с этим недомагом с помощью снайперской винтовки, если удастся застать его без Слуги.
— Она и так в безопасности, — немного раздраженно повысил голос Кайнет, который презирал таких, как Кария, отвернувшихся от магии только из-за сложности и боли. Сомнения такого труса в его способностях лишь вызывали в чистокровном маге презрение, коим он поспешил поделиться, хоть лишь через тон и взгляд, — лучшей, чем мог бы обеспечить изгнанное из семьи отребье.
— Глава семьи Мато, Мато Зокен официально дал мне разрешение на выступление в качестве замены, — буркнул Кария, даже не обратив на Эль-Меллоя внимания.
Вейв несколько недовольно поморщилась. Она была Мастером Райдера, какого черта они принимают решение за нее? Вельвет мысленно связалась со своим Слугой, который охранял храм Рюдо, вкратце обрисовывая ситуацию и ожидая его реакции. Тот пока молчал, выражая задумчивость и скорее всего оценивая резко сменившуюся ситуацию в войне. Изначально они собирались удерживать такую удобную позицию двумя Слугами. Но Кастер решил по своему, пожертвовав собой ради достижения цели, его Мастер со скрипом согласился и затеял сторонние переговоры с Наблюдателем. Теперь же если Вейв уйдет, ему достанется совершенно никчемный человек, никак не тянущий на Мастера, годами не занимавшийся магическим ремеслом Кария был худшим и слабейшим в этой войне. Ей не хотелось оставлять Искандера, потому что это бы выглядело как кидалово, а она была не такой, да и нравился он ей, хотя был еще тем увальнем.
Но она действительно уже толком ничего не хотела от войны, устав от всей этой жестокости и игр со смертью. Да, маг живет со смертью за плечом, но Вельвет бы предпочла умереть от старости, да и ее желанием было лишь доказать свою правоту профессору-мудаку, а теперь, вроде как, ее желание уже исполнилось, так как очень нехотя, но Арчибальд признал, что есть некая вероятность, при некоторых обстоятельствах, что она, возможно, права. Конечно, он, как и положено мудаку, выставил множество «но».
Однако свое признание и очень натянутые и приправленные завуалированными оскорблениями ее умственных способностей, но извинения она выбила из зализанного козла. Чем почему-то неимоверно гордилась, сияя, словно новенький лак для ногтей со стразами.
И лишь Рисей вздохнул, потому что мнения самого Райдера маги почему-то не учитывали, а учитывая данные, Искандер был весьма своеобразной личностью.
— Хорошо, тогда давайте присядем ненадолго и составим условия так, чтобы все участники остались одинаково недовольны, — впервые улыбнулся Котомине Рисей.
— Одинаково недовольны? — недоуменно спросила Вейв.
— На таких вечеринках все всегда уходят недовольными, — со старой мудростью подмигнул Наблюдатель, делая знак одному из присутствующих экзекуторов подготовить все для небольшого импровизированного совещания.
