100

Гейб не любит больницы. Особенно такие. Жесткие дешевые стулья, в нос бьет запах паршивого кофе: будто способен перебить лекарства и дезинфекцию. Доктор Циглер в неизменном халате. Приукрашенная психушка. Они называют это «встречами». Потому что это звучит немного лучше групповой терапии. Нормальнее, обыденнее. Проще себя убедить, что на деле ты не болен. Просто нужна… адаптация. Джек улыбается Ангеле чуть растерянно. Он не привык проявлять эмоции, он чувствует себя незащищенным с ними. Садится на свое место, где за спиной стена — никто не ходит рядом, можно расслабиться. Почти. Он хочет наблюдать за всеми издалека. Не участвовать в беседе. Вот они — весь боевой отряд. Защитники человечества, остановившие Кризис, пресса даже называет их героями. Растерянные уставшие люди в гражданском. Рейес едва ли может узнать в них тех, с кем прошел войну. — Доброе утро, Гэбриэл. — Привет. Гэбриэл буркает под нос, не поднимая глаз. Джек в этой мягкой фланелевой рубашке, с улыбкой на лице кажется совсем ребенком. Будто и не было всего дерьма, через которое они прошли бок о бок. Он шутливо пихает — приободряя. Наверное, Рейес давно бы сбежал из этого места, если бы не Моррисон. На тренингах они оба молчат. Слова вытягивают не с силой, но умело, ненавязчиво. Мозгоправы. Из недоверия и пустой злости пытаются слепить что-то иное. У Ангелы теплая улыбка. Успокаивающая и немного усталая. Она всегда начинает с одних и тех же вопросов — говорят, постоянство полезно в их состоянии. Джек радуется каждый раз, когда все проходит без криков и рукоприкладства. Ему не понять Гэбриэла, пока сам на транквилизаторах. Наверное, они выздоравливают — Ана больше не кутается зябко в плед, а взгляд Вильгельма не замирает в одной точке. И Джек улыбается — пихает в бок, как в старые добрые. Он стал таким спокойным после этих новых таблеток. Рейес пропускает чужую болтовню мимо ушей — пресная и привычная до тошноты. И, как всегда, болезненно вздрагивает, когда доктор Циглер обращается к нему. Сглатывает комок и отводит взгляд. Ангела вздыхает. Казалось, война обожгла его меньше других в отряде. Но теперь Гейб самый безнадежный. *** Вечером Рейес приходит к Джеку. Привычно выкидывает отложенные таблетки — под неодобрительные ворчания — и садится рядом. Гэбриэл рассказывает. Рассказывает всё то, чем мог бы поделиться на тренингах, но не стал. То, что хотел бы слышать Джек. Чисто и искренне, без ненужных теперь умалчиваний. То немногое теплое, что он может вспомнить о Кризисе. Моррисон откидывается на спинку кресла и слушает. На его покрытом шрамами лице видно умиротворение. Только сейчас они по-настоящему чувствуют, что не одиноки.