***
Пока они шли, Тэхён так старался вовлечь Юнги в свою беседу, найти общую с ним тему, увлечённо рассказывая обо всём, что только приходило в голову. Иногда ему даже удавалось заставить Юнги растянуться в лёгкой улыбке, а один раз даже искренне посмеяться над ситуацией, в которую однажды попал младший. Когда Юнги улыбался, пускай почти незаметно, Тэхён, казалось, становился немного счастливее, ведь он добивался растормошить нового знакомого, поднять ему настроение и вытянуть его из той тоски, которой веяло от него ещё в музыкальном классе. Что-то же заставило Юнги показать свои эмоции, слёзы тогда, хотя по нему ни за что и не скажешь, что он открытый человек, который не считает свои чувства слабостью перед другими. Просто Тэхён уже видел Юнги насквозь, и точно знал, что и тот видит его ещё лучше, чем человек со стопроцентным зрением. Тэхён сам не понимает, почему ему вдруг стало важно, чтобы Юнги понял, что может ему доверять, потому что он настоящий, такой же как при разговоре с ним, такой же когда желает помочь ему. Совсем не латентный и не притворный. Тэхёну очень хочется понравиться Юнги. — Прекрати так делать, — недовольно кидает Юнги, после того, как они поднялись из подземки. Тэхён замирает. Неужели Юнги разглядел подвох даже за его осторожностью на лестнице? Мину было очень странно ощущать, то что его вели, как маленького ребёнка, так аккуратно, но в то же время крепко держа. Тэхёну действительно было не наплевать на то, что Юнги может в любую секунду запнуться или покатиться куборем вниз? Ужасно непривычно, что кто-то ведёт его так, как будто от этого чуть ли не зависит вся его жизнь. Странный Тэхён. Ему правда было нужно это? Вести какого-то забредшего в его студию инвалида домой? Ну неужели ему нравится испытывать свои нервы, каждый раз, когда Юнги запинается об камень или путается в своих ногах? Ну серьёзно, если бы не его инициативность и неизвестное Юнги желание помочь, то сейчас бы Мин спокойно возвращался домой, как никогда кстати. Юнги недоумевает зачем вся эта опека. Он не маленький ребёнок, и раньше как-то справлялся и без Тэхёна. Так хочется сразу разглядеть в его действиях обман, а не ждать, когда парень сдастся сам. — Что? — спрашивает Тэхён, искренне не понимая о чём речь. — Знаешь… — шипит Юнги, начав свою мысль, но вдруг ему перехотелось говорить Тэхёну о своём недовольстве так прямо, осуждая его. Юнги нужно одуматься. Что такого Тэхён ему делает? Помогает? С каких это пор для Юнги каждое желание помочь переводится как обман? О Тэхёне он знает только то, что у него руки немного дрожат, когда он ведёт его по ступеням. А ещё голос, в котором чувствовалась усталость, выдавал только непонятную радость, во время всех этих рассказов про нелепые ситуации, которыми… младший пытался взбодрить его? Юнги отворачивает голову, на секунду впадая в ступор. Нужно ли ему подбирать слова? Или нужно ли говорить слишком твёрдо или вообще промолчать? Доверие — ключ ко всему, а Юнги почему-то чертовски хочется довериться кому-то вроде Тэхёна. — Мы почти пришли, — ровно отвечает он.***
— Чёрт, — выругивается Юнги, чувствуя, как в ботинок зачерпывается вода. Возле его дома всегда полно луж после даже самого маленького и короткого дождя. — Так мы все ноги промочим, — отвечает Тэхён. Да уж, хотел уберечь Юнги от всего, что встретится им на пути, но буквально за каждым шагом следить не удаётся. — Так оставь меня! — выпаливает Юнги немного обиженно, сам того не желая. Вода в кроссовке ледяная и ужасно неприятно ощущать эту жидкость стопой. — Сам уже смогу дойти. Тэхён усмехается и отпускает руку Юнги, на что тот внезапно начинает хмурить брови. Неужели он так легко согласился оставить его? — Не хочу, чтобы ты сел в лужу, — говорит он, кладя руки на плечи Мина. — Пожалуйста, когда я тебя отпущу, не бей меня. — Ч-что?! — не успев сформировать вопрос, Юнги сильно пугается, переставая чувствовать землю под ногами. Он становится таким невесомым в надёжных руках. Тэхён просто взял и поднял Юнги на руки, удерживая его, как какую-нибудь девушку в плаксивых фильмах про любовь. — Сушить насквозь промокшую обувь — занятие не из лучших, знаешь? — смеётся Тэхён, прижимая лёгкое тельце к себе. Юнги прибывает в состоянии шока, а сердце всё ещё сильно колотится. Чтобы его кто-то носил на руках? Да ещё по такому глупому поводу? Да что этот мальчишка Тэхён строит из себя?! — Ты жутко странный тип! Откуда мне знать, что ты не маньяк? — возмущается Юнги из-за только что провёрнутого Тэхёном трюка. — Разве маньяки носят своих жертв на руках, чтобы те не намочили ноги? — по-доброму спрашивает Тэхён. Юнги чувствует, как тот улыбается, говоря это. Стоит ли Юнги относиться проще? Это же всего лишь…помощь? Если Тэхён желает ему помочь, то это же не значит, что он его посредник. Иногда от самого себя гадко становится, наверное, поэтому Юнги сейчас и не брыкается, вырываясь из рук. Решает в очередной раз попробовать довериться. Тэхён спокойно обходит все лужи, оставив их ни разу не измеренными. Оставшийся путь до дома Юнги проходит в тишине. Никто ни с кем не решается заговаривать. Тэхён уж точно с радостью бы, но он, похоже, слишком сосредоточен на том, чтобы привести Юнги домой в целости и сохранности. Да и ещё он, скорей всего, не был уверен, что Юнги начнёт ему отвечать после того, как отнял возможность передвигаться самому. Юнги не жмётся к груди Тэхёна и даже не обхватывает его за шею, чтобы не упасть. По его мнению, в руках младшего и так чересчур безопасно. Он вдыхает запах кондиционера, которым веет от одежды Тэ. Лаванда. Мину всегда нравился этот лёгкий запах, который облаком падал на него, немного дурманя сознание своей свежестью и приятностью, что хотелось просто заснуть. Юнги слышит немного сбившиеся дыхания Тэ, наверное, несмотря на маленький вес у него в руках, ему тяжеловато. Как же грустно, что он вызвался на помощь Мину. У него наверняка будут болеть руки из-за него. — Пришли, — оповещает Тэхён минут через пять, — дашь ключи? — Ещё чего? Поставь меня сначала, — бурчит Юнги. Тэхён аккуратно опускает Мина на землю, скрещивая руки на груди, наблюдая за его действиями. Юнги хлопает по своим карманам и, нащупав холодный металл, цепляет тонкими пальцами связку ключей. Он водит пальцами в поиске отверстия для магнитного ключа. — Давай я тебе помогу? — спрашивает Тэхён, устав наблюдать за тем, как старший демонстрирует свою самостоятельность перед ним. — Я справлюсь, — Юнги стоит на своём, ровно до того момента, пока ключи из рук со звоном не падают на бетон. Тэхён выдыхает. Похоже с упёртостью Юнги нужно долго работать, чтобы он уступил хотя бы раз. Он поднимает ключи, и ловко открывает дверь. — Заходи. Юнги молча заходит и направляется уверенным шагом к лифту, пока Тэхён следует за ним. — Сильно тяжело было? — якобы без интереса спрашивает Юнги, разбавляя тишину в лифте, пока они поднимаются на одиннадцатый этаж — чуть ближе к облакам. — Если бы ты обхватил мою шею руками — было бы легче, — честно отвечает Тэхён. — Ты постоянно соскальзывал, — усталость ярко чувствуется в его голосе, и он уже этого не скрывает. Юнги громко цокает языком. И зачем нужно было интересоваться этим? Тэхён пристально рассматривает Юнги перед собой, точно зная, что он чувствует на себе его взгляд. Низкий рост Юнги и то, как он облокачивается спиной на ручки в стене лифта, обвивая их ладонями, делает его таким хрупким и неприкосновенным. Кажется, что он сейчас буквально на глазах рассыплется. Двери снова открывает Тэхён. На этот раз Юнги даже сам вручил ему ключи. Не успевает Юнги переступить порог своего дома, как на него уже с безумной радостью кидается собака, скучавшая весь день без своего хозяина. У Тэхёна налезает улыбка на лицо, когда он видит эту картину перед собой. Юнги присаживается, давая возможность золотистому ретриверу пару раз облизать своё лицо, показывая своё счастье. — Хорошая девочка, успокойся, успокойся, — Юнги не прекращает гладить короткую, переливающуюся шёрстку собаки, позволяя себя окутать любовью. Тэхён смотрит на это и думает, что, наверное, это единственный друг, которого Юнги к себе подпускает и которому доверяет. — Ты доволен? — спрашивает Юнги, поднимаясь с корточек. Он поворачивается к Тэхёну лицом, выжидая, когда он соизволит наконец уйти. Хотя была уже не такая сильная нужда в этом. — Очень, — жаль, что Юнги не может увидеть искреннюю улыбку на лице Тэхёна и красноречивость его глаз. — Ну, может теперь пойдёшь? — спрашивает Юнги, без толики грубости или неприязни в голосе. Он же хотел его проводить? Ну всё, миссия выполнена, чего ещё? — Смотри, я вроде бы в целости и сохранности, — он крутит туловищем из стороны в сторону, подтверждая свои слова. Тэхён молчит в ответ, подперев входную дверь спиной. — Айщ, ну ты серьёзно? Переодеться и поесть я могу и сам, честное слово, — не понимая, чего Тэхён так и не ушёл, выдаёт Юнги, делая измученную мину на лице, на что тот лишь усмехается. Тэхён раскрывает рот, хотя сказать что-то, но на него наконец обратила внимание собака. Подбежав к нему, она начала облизывать пальцы, что ярый собачник просто не может проигнорировать. Он наклоняется к собаке–поводырю, нежно гладя её по голове. — Какая милая, — смеётся Тэхён, у которого чувство усталости вмиг снимается, как только он чувствует гладкую шёрстку между пальцев. — Эй, Рокси, сюда, — Юнги понял, что его собака перестала крутиться вокруг него и решила поприветствовать нового гостя. Правда не смотря на все команды, она почему-то не слушала его, предпочитая ласки Тэхёна его приказам. — Рокси! — Почему даже твоей собаке я нравлюсь больше чем тебе? — отшучивается Тэхён, поворачивая голову в сторону старшего. Юнги отправляют в ступор слова Тэхёна. И почему это он должен был ему понравиться? Это, конечно, хорошее дело: проводить слепого человека до дома, но Юнги не сомневался, что можно было обойтись и без всего этого. Да, он грубил; да, он не понимал всех его действий; да, Тэхён для него чудак. Но эти мысли не определяют его отношение к нему. Сложно сказать, понравился ли тебе человек, как человек, если ты перестал испытывать доверие к людям в общем уже давно. — Ладно, — опускает голову Тэхён, — я пойду, — он встаёт, вырываясь из ласки собаки и кладёт руку на дверь, собираясь выходить. Чувствовать проблемы других на своей шкуре вдвойне ощутимей чем свои — в подарок или в наказание Тэхёну далась такая черта? Он понял, что Юнги потерян. Чувство одиночества так и втирается в сознание. Ему нужен тот, кто мог бы его вытянуть из тех границ, в которые он себя загнал, изолировав себя от реального мира, тот кто поможет ему увидеть в людях что-то помимо желания навредить. Тэхён, так и не решаясь открыть дверь, вдруг задумывается: почему грубость Юнги когда-то стала основой его общения? Кто мог так его отравить? Почему чёрствость стала одной из его главных составляющих частей, отпугивающих других людей? Что такого с ним стряслось в прошлом, что он, похоже начинает терять общий язык с людьми, стараясь видеть, даже в его безобидных действиях, только подвох. У Тэхёна сердце сжимается, представляя Юнги. — Не думай о том, что во мне только зло, — оборачивается к Юнги Тэхён, а тот наклоняет голову вбок, удивляясь, почему тот вдруг снова заговаривает, хотя пообещал только что уйти. — Мы только познакомились, а ты со мной уже в штыки, — его голос поникает, он совсем грустнеет. — Не застревай долго в своём мирке предубеждения и отрицания всего, Юнги, — как жаль, что Мин не может видеть то, с какой печалью на лице Тэхён говорит это, бесшумно подходя ближе. — Не думай, что в моём желании помочь тебе было что-то плохое или, что мною управляла одна лишь жалость к тебе, — он крепко обнимает Юнги, склоняясь над ним и кладя голову ему на плечо. У Юнги сердце кольнуло от этих слов, а меланхолия грузом начала давить на его рассудок. Юнги толком не знает Тэхёна, но зато тот читает его как раскрытую книгу, хотя, казалось бы, он более приспособленный к этому. Наверное, мнение о том или ином человеке формируется где-то глубоко в подсознании, в котором уже совсем давно царит одно лишь сомнение. Это неправильно, это так неправильно… В этих тёплых объятиях Юнги чувствует себя таким крошечным и жалким. Его уже никто не сможет перенастроить, никто не сможет вытянуть из этого «мирка предубеждения и отрицания всего», никто не способен помочь… В горле у Юнги застревает ком, он не может ничего сказать, он не может оттолкнуть от себя человека, который, похоже, не скрывается ни за какой маской. Но обнять в ответ выше каких-либо его сил, тем более, когда он в состоянии немой истерики. Тэхён отпускает Юнги, который сейчас напоминает тряпичную куклу. Ещё раз заглядывает в пустоту тёмных, прекрасных глаз, надеясь увидеть их снова. Разворачивается, и теперь уже решительнее открывает дверь и покидает квартиру. Юнги спускается спиной по стенке вниз, садясь на холодный пол и обнимая свои колени. Он чувствует себя окончательно разбитым, когда слёзы начинают скапливаться в уголках глаз, а потом катиться по щекам, обжигая их. И как у Тэхёна получилось перевернуть в нём всё вверх дном? Он же ведь прав? Прав не так ли?