Позволь сказать тебе

Через три дня Джон и Пол вернулись из Франции, они выглядели такими счастливыми, когда Джордж увидел их. Парни прожужжали ему все уши про то, что этот город — самый замечательный, красивый и дальше всё в таком духе, он толком и отвечать не успевал. Рассказ был увлекательный, ничего не скажешь, Харрисон искренне был рад за друзей, но он не мог не заметить, как эти двое смотрят друг на друга, чаще и теплее чем обычно. Казалось, рассказ о Париже, был вовсе не о нём, а о них. Вся эта восторженность и мягкие улыбки совсем не подходили для простого описания достопримечательностей города, пусть и французского. Но через день, встретив Джона, Харрисон удивился резкой смене его настроения. Из весёлого и романтично-поэтического музыканта, что так нужно в их творчестве, он превратился в хмурого, задумчивого и всё чаще курящего по две сигареты за раз. Что-то случилось, но этот упрямец всячески уходил от ответа или попросту молчал. Репетиции нужно было возобновлять, и это был один из тех немногих раз, когда парни могли позаниматься в доме у Леннона, потому что никого больше там не было. К некоторому сожалению, собраться полным составом не удалось. Джордж сидел на стуле у окна, попивая почти остывший чай, с этого места ему открывался обзор на всю небольшую комнату Джона, так что он с интересом наблюдал за тем, как Леннон бесстыдно пялится на Пола, сидя на узорчатом ковре и подобрав под себя ноги. Он перелистывал тетрадь, совершенно бездумно, просто, чтобы занять чем-то руки, пока голова погружена в мысли. Уверенно обхватывая длинными пальцами гриф гитары, напротив сидел Пол и наигрывал какую-то мелодию. Мозг Леннона старательно игнорировал вообще всё, кроме самого Макки. Джон то и дело замирал, засматриваясь на аккуратные губы, которые так изящно открывались под слова песни, из-за такого он то и дело хотел дать себе мощную оплеуху, но тут его взгляду попадались длинные ресницы, обрамляющие полуприкрытые глаза, и он забывал о своём намерении, снова отвлекаясь. Пол вообще был сплошным ходячим соблазном, способным вывести из строя Джона одним только движением головы или тонким голоском. — Как думаете, это можно куда-то использовать? — спросил Макка, отрываясь от гитары, он заметил пустой взгляд, направленный куда-то на него. — Джон? Ты меня слушаешь? Леннон услышал эти слова словно издали, настолько он был поглощён собственными мыслями. Сил находится здесь больше не было, жаль, что это его дом, и он не может просто уйти отсюда. — Я выйду покурить, ребята, — и он ушёл, не дожидаясь ответа. Дверь тихо закрылась, а Пол всё продолжал таращится на неё удивлённым взглядом. Такое поведение даже для Джона было странным, а Маккартни знал его достаточно хорошо, чтобы судить об этом. Несколько минут спустя Харрисон вышел следом за другом на залитую солнцем веранду. Леннон стоял к нему спиной, но даже в такой позе чувствовалось напряжение. — Джон, что с тобой в последнее время? — Джордж хмуро разглядывал его плечи, пока битл не развернулся лицом, в искусственном недоумении вскидывая бровь. — Ты о чём? — Джон вяло повернул голову, смотря сквозь стёкла очков. — О твоей мрачности, — юноша сделал паузу, но никакой реакции не последовало, и он решил немного надавить. Совсем чуть-чуть. — Это из-за разрыва с Син? — Леннон лишь фыркнул в ответ на его слова, но, видимо, это вырвалось случайно. — Или то, из-за чего ты такой угрюмый, и стало причиной вашего расставания? Джон злобно прищурился. Надо же, малыш Джорджи бьет без промаха, да так сильно, явно сил не жалеет. И отделаться от него не получится, впился своим взглядом, как клещ в кожу, и ждёт откровений. — Джон, — ещё раз позвал Харрисон. — Что? Ну, что ты хочешь от меня услышать? — зашипел Леннон и плюхнулся на пол, хватаясь руками за волосы. Джо аккуратно опустился рядом, тихо выжидая момент, но его друг так и продолжал молчать, уставившись в трещины в досках под ногами. Прошло много времени, хотя, может это просто так кажется, и Джордж уже собирался идти обратно и чуть было не пропустил еле слышимых слов: — Я люблю его, — не нужно было уточнять, о ком шла речь, но Джон повторил охрипшим от волнения голосом. — Я люблю Макку. Джордж не знал, как и что нужно сказать в этот момент, но он должен как-то поддержать друга, хотя бы похлопав его по плечу. Леннон выдавил из себя благодарную улыбку и поднялся, намереваясь пойти в дом, но тут услышал вопрос: — Ты скажешь ему? Задумавшись на секунду, Леннон решил не лукавить и повернулся, отвечая с неуверенностью в глазах: — Я… Я не знаю, Джорджи. Не знаю. Пока не смог. Может, когда-нибудь у меня получится, — он прекратил свою сбивчивую речь и с досадой махнул рукой. В дверях он натолкнулся на взволнованного Пола, сердце резко куда-то ухнуло. Вдруг он услышал этот разговор? Джон не представлял, как басист отреагирует, и боялся до дрожи. — Вы оба куда-то ушли, я начал переживать, — большие добрые глаза смотрели на Джона без осуждения. Он не слышал. Он не знает о его чувствах. Но Джону легче не стало, наоборот, его уже тяготила вынужденная скрытность, а сам он не мог сказать. — Всё хорошо, Полли. Воздухом подышали, — собравшись с силами, Джон подмигнул, как обычно весело улыбаясь, и протиснулся мимо Макки. Он задел его плечом. Не важно. Джордж встал, взглянув на Пола спокойными глазами, и тоже вошёл в дом. Чувства Леннона всё усиливались, а после Парижа он постоянно думал о Макке. Юноша ему даже снился, так сильно Джон стал привязан к нему. А Пол и не подозревал, подходил близко, касался его и посылал миленькие улыбочки. Это только разжигало пламя чувств внутри у Леннона. Маккартни старался чаще проводить время вместе с Джоном, ему это нравилось. Признаться честно, он был согласен всю жизнь провести так, чтобы Ленни был рядом. Нет ничего лучше, чем иметь родственную душу, сочинять музыку и дурачиться. Пол наблюдал за Джоном, аккуратно, будто боялся быть замеченным. Леннон держал гитару как-то грустно-задумчиво, очки сползли на нос, и ему приходилось поднимать голову, чтобы что-то разглядеть, но он почему-то всё не поправлял их. Макка не выдержал, протянул руку и сам подвинул очки, высунув кончик языка, он пытался не уронить гитару с колен. Взгляд Джона был испуганным, он сжимал гриф, грозясь порвать струны, а Пол слишком долго не убирал руку и не отстранялся. Сидящий на подоконнике Харрисон смотрел на это действо, боясь издать звук или пошевелиться. Слишком густым стал воздух, слишком личная атмосфера. Джордж чувствовал, что быть его здесь не должно, но уйти сейчас не мог. Единственным доступным ему выходом было окно, но этот вариант был совершенно непривлекательным. Он сидел, не зная, куда себя деть, пока эти двое тугодумов старательно делали вид, что ничего не произошло. Пол даже отсел подальше, резко и стыдливо отворачиваясь, а Джон уткнулся лбом в гриф, наконец отпуская струны так, что выскочил ужасно неприятный звук. В этот раз пел Джон, и у него совершенно не получалось не пялится исподтишка на Пола. А вот Макка не отрывал глаз от своих пальцев. Как ему удавалось не ёжиться под этим взглядом? — Я, наверное, пойду, — тихим шёпотом попросил Джордж. На него тут же направились удивлённые, с осознанием какого-то кошмара, глаза. — Нет, не надо, Джо, — пытался улыбнуться Макка и украдкой поглядывал на Джона. Тот тоже закивал с обречённым выражением на лице. Им зачем-то нужен был лишний. Они боялись оставаться наедине, и Джордж сейчас был как бы барьером между ними, который предотвращает значимый в их жизни случай. Только вот Джо совсем не хотел играть такую роль. — Нет, я всё же пойду. Скоро вечер, — это добавление было абсолютно лишним. Раньше наступление темноты никаким образом не мешало Джорджу, он был готов засиживаться допоздна, но не сейчас. Да, отмазка была слабой, но ничего лучше он придумать не смог, а его друзья слишком заняты друг другом, чтобы хоть как-то ему возразить. Он сунул гитару в чехол и, ободряюще улыбнувшись напоследок, покинул дом. Его друзья скорее всего так и остались в неловком молчании и смущённых недомолвках. Чёрствый для виду Джон влюблён так сильно, что скоро станет пушистым и мягким, а Макка отчего-то и предположить такого не может, хотя сам всё время о Ленноне думает. Впрочем, это всё их дела, слишком личные даже для их друга. Поэтому Джорджу надо снова идти до остановки и садиться на автобус. Несколько улиц он прошёл быстрым шагом, сунув руки в карманы и нахохлившись. На улице было приличное количество народа, но он всё равно заметил среди них человека в красном пиджаке. Это был Ринго, один, без своей группы. Джордж замедлил шаг и, вытягивая шею, вглядывался в толпу. Без сомнения это был именно Старр. Харрисон поспешил к нему, хотел хотя бы поздороваться, если не удастся поговорить. Старр заметил его почти тут же, просто удачно кинул взгляд в сторону и увидел знакомую взлохмаченную причёску. Он махнул рукой, подзывая к себе. — Привет, Джо, — Ричард смотрел на юношу снизу вверх и докуривал сигарету, аккуратно зажимая её между пальцами. — Неужели всего за несколько дней ты ещё вырос? — Ну, не знаю, — с напускной задумчивостью Харрисон провёл рукой над головой Старки, проверяя рост. — Я пью слишком много молока, — он усмехнулся и, по какой-то причине, опустил руку на волосы барабанщика и потрепал их, как это сделал Ринго в прошлый раз с ним. — Тебя это волнует? — Не то чтобы… — протянул Рич, похоже он вовсе не возражал против таких прикосновений, но Джордж уже решил убрать руку, пока это не стало чем-то неловким. — Не важно. Тебя куда-нибудь подбросить? Джордж и не заметил, что под боком стояла машина Старра. Да, он хотел, ещё как хотел, чтобы Ричард его подвёз. Ему почему-то было приятно от этой мысли. Он прочистил горло, поправляя ремень на плече. — Было бы здорово, — Джордж улыбнулся, покачиваясь с пятки на носок, и посмотрел куда-то вдаль. — Я только что от Джона, и мне нужно домой. Это в ту сторону, — он махнул рукой в нужном направлении. — Хорошо, мне в принципе туда же. Только ты говори, где заворачивать, — Старки тряхнул головой, смахивая выбившиеся волосы. И открыл пассажирскую заднюю дверь. — Давай гитару. — Харрисон стянул её с плеча и передал Ричу, тот уложил её на заднее сиденье и пошёл к водительскому месту. Джордж копался около другого пассажирского места, он хотел сесть впереди, но не получалось открыть дверь, — За ручку посильнее дёрни, её немного заедает. Ага, молодец. Довольно кивнув, Ринго сел за руль, он положил на него руки, и кольца тут же привлекли внимание Джорджа. Вроде бы ничего не происходило, но, сидя в этой машине вместе с Ричем, Харрисон чувствовал себя немного странно, но хорошо. Он засмотрелся на профиль барабанщика, пока тот заводил машину, беззастенчиво разглядывал крупный нос. Старки переживал по этому поводу, не сильно, но иногда стеснялся его, а Харрисон только что осознал, неожиданно для себя, что считает его очаровательным. — Значит, они приехали? — внимательно следя за дорогой, Ринго постукивал пальцем по рулю. — Три дня назад, — сглотнул Джо и тоже перевёл взгляд на дорогу. — Они привезли мне ужасные штаны-клёш. Именно с такими словами они мне их и вручили, — несмотря на напускное недовольство в голосе, он тихо смеялся. — А вы очень близки, да? — Рич быстро взглянул на него, но опять вернулся к наблюдению за дорогой, по-привычке закусывая губу. — Ну, думаю, да. Мы днями напролёт вместе, — на этих словах гитарист вспомнил о том, что сегодня было на их маленькой репетиции. Его дураки-друзья уж точно близки, только почему-то не видят этого. Их бы запереть на пару часиков вместе, и всё наладится. — Кроме Пита, он с нами только на репетициях и концертах. Будто что-то вспомнив, Ринго выпрямился и поднял палец вверх. — Вы когда выступаете? — спросил он, с улыбкой косясь на юношу. — Через два дня. — В «Пещере»? — Да, а что? — Харрисон настороженно смотрел на значительно повеселевшего Ринго и ждал чего-то. — Я хочу прийти и послушать вас, — просто ответил барабанщик. Не понятно почему, но Джордж сразу же смутился. Ричард и раньше приходил, ничего необычного не происходило. Только сейчас в его фразе Джо услышал: «Мне действительно нравится ваша музыка, парни». Это было приятно, но на будущем выступлении надо не облажаться, а у Харрисона уже сердце начало заходиться. Совсем скоро, через несколько поворотов, показался дом Джорджа. Старки остановился у тротуара, улыбнулся своей дружелюбной улыбкой и пожелал удачи, пока юноша забирал гитару с заднего сиденья. Это было довольно хорошее завершение дня по меркам Харрисона, если не брать в голову той атмосферы в доме Джона. Ринго умудрился всего за пару минут разговора поднять Джорджу настроение, поэтому гитарист, просто улыбаясь, зашёл в свой дом.