je me souviendrai de toi

      Лука выдохнул и с трудом встал с дивана. Решив сделать хоть что-то, он подошел к окну и настежь раскрыл его. Холодный осенний воздух потоком поглотил его, забирая душевную боль с собой. Лука сделал глубокий вдох и выдох. Нет, показалось, легче не стало. Лука облокотился на подоконник и вгляделся в звездное темно-синее небо. Возможно, сброситься - не самый худший вариант. «Не самый худший, но заканчивать жизнь так я не хочу» - хмыкнул он про себя и запрыгнул на подоконник, прислонившись к стенке, хмуро глядя в окно. В какой-то момент он понял, что мыслей совсем нет. Какие-то одинокие раздумья витали в отдаленных местах разума, но он настолько был пуст душевно, что ему не было до них дела. Вроде как прошла неделя. Он выходил из дома лишь пару раз за едой и сигаретами. С ним он не виделся. На звонки друзей он не отвечал. Сидел в своей закуренной квартире, молчал, периодически истерил, разбивал костяшки опять, ревел от боли. Вся неделя прошла как в тумане. Она шла долго, мучительно долго. Лука не хотел даже думать о том, что сейчас делает он. При любом воспоминании, сердце болезненно сжималось, а слезы как будто на автомате становились влажными. Тишину пробила громкая мелодия звонка. Лука закатил глаза и с раздраженным вздохом слез с окна, побрел к возможному местоположению телефона. С обоев на него посмотрели счастливые Лука и Элиотт. Лука поморщился и ответил на звонок. —Лука? — из трубки послышался столь знакомый, вроде родной голос. —...Мам? — неверяще нахмурился Лука. — Ну наконец-то! — женщина на другой стороне трубки выдохнула, —Дозвонилась, нашла сына. Лука раздраженно фыркнул. — Помнится, ты не особо проявляла желания со мной общаться, —холодно отозвался парень. — Лука, — мать Лалльмана прокашлялась, — Ты всегда оставался моим сыном... — Да? И даже когда ты сказала мне выметаться из дома, потому что я гей? - угрюмо хмыкнул парень, — Ты вроде тогда сказала, что тебе не нужен сын-пидорас, мамуля, — перебил её Лука. — Лука, прекрати... Я переборщила, правда, — женщина виновато говорит и с трудом подбирает слова, — Я не хотела так делать, но ты вынудил меня... Ты же знаешь, что я не принимаю такое. — Да-да, ты тогда многое сказали . Но похуй, — женщина возмущенно выдохнула, но Лука продолжил говорить, — Что же вынудило тебя снова позвонить мне? — Я слышала о том, что произошло... — негромко сказала она, а Лука инстинктивно сжался. — Если ты порадоваться, то можешь не продолжать, — отрезал Лалльман. — Милый, ты меня совсем за монстра принимаешь? — мама приостановилась и продолжила с грустным голосом —Мне... Мне очень жаль, Лука. — Спасибо, — фыркнул он и грустно усмехнулся. — Нет, Лука, правда. — А я тебе верю, мам, — Лука начал выходить из себя. — Прекрати... Ты себя как чувствуешь? —робко спросила она. — Как? Я? Ну знаешь мам, великолепно! Любовь всей моей жизни попала в аварию, потеряла память и теперь видит во мне странного паренька, которого почему-то запустили к нему в палату!!! Мама, блять, все отлично! Я счастлив как никогда раньше! — под конец Лука отчаянно вскрикнул, ударил по стенке шкафа, пытаясь усмирить эмоции. — Сынок... — с горечью в голосе прошептала женщина, — Забудь его, прошу тебя. Лука закатил глаза. — Ты снова? Только прощения попросила. — Нет, Лука. Я не пытаюсь сейчас сказать что я против вас. Я смирилась. Просто сейчас, пойми, ты ему уже не нужен. Лука зажмурился. Он ведь ему и правда уже не нужен... — Мам, мне так больно, — тихий голос дрогнул, и Лука сполз по стене шкафа вниз. — Милый... Давай уедем, - негромко сказала она, — В Лондон. Ты со временем отпустишь его, поступишь в университет... — Нет мам, я никуда не уеду из Парижа, - отрезал парень, стирая одинокую слезу. — Ну, вообще тебя не спрашивали, потому что билеты уже куплены, —фыркнула женщина на другом конце провода. — Оу, узнаю старую тебя, — еле слышно прошептал Лука, и уже громче сказал, — Я вроде точно тебе сказал, что не собираюсь уезжать. — Лука... Пойми ты уже меня. Не перебивай, послушай, — она продолжила, и Лука покорно замолчал, — Демори забыл о тебе, ты ему больше не нужен. По моему мнению ты ему и раньше не нужен был, он совратил тебя! А сейчас? Что тебя сейчас держит в Париже? Влюбленность? Лука, это бред! Это не любовь, это извращение. Ты. Ему. Не. Нужен. Он поиграл тобой и кинул. Слышишь? Давай уедем. Ты забудешь о нем. Встретишь красивую девушку, и этот Демори вылетит из твоей головы сразу! Я устрою тебя в хороший университет, ты снова возьмешься за голову, начнешь учиться. Лука слушал ее, и в какой-то степени был согласен. Его и правда здесь держал только Элиотт и друзья. Но с друзьями он проводил все меньше времени. А Элиотт... Лука сглотнул, пытаясь игнорировать мерзкий ком в горле. — Делай что хочешь, мам. — совершенно обессиленно сказал он и не попрощавшись окончил разговор. Лука сжал телефон в руке, и экран на нем чуть треснул. Лалльман разжал ладонь и мобильник с глухим стуком упал на деревянный пол. Он прикрыл глаза и откинул голову на стенку шкафа.

***

Лука лежал на диване, безэмоциональным взглядом следя за матерью, которая с видом хозяйки ходила по его квартире, собирая вещи в чемодан. Она что-то бурчала, чем-то возмущалась. Но Луке было откровенно похуй. Мама сразу заметила, как он поменялся. Лицо из светлого, яркого превратилось в серую массу с огромными синяками под большими голубыми как океан глазами. Женщина недовольно покачала головой и, решив взять все в свои руки, начала бегать по квартире. Сейчас, она копалась в его одежде, заталкивая в чемодан кофты, джинсы и куртки, которые выглядели более менее достойно. Елена (пр. автора - имя маман, вдруг до кого не дойдет) достала из тумбы футболку огромного размера и нахмурилась. Лука сначала просто смотрел на нее, а потом его лицо сменилось.Он побледнел, вскочил с дивана и резким движением выхватил футболку из рук женщины. Молча вышел из комнаты, заставив Елену угрюмо вздохнуть. Она продолжила копаться в одежде Луки. Лука зашел в ванную, закрыл на замок и соскользил по двери на пол. Он сжал черную футболку в кулак. Это была единственная футболка, которую Лука не отвез в больницу. Забыл, оставив на дне шкафа. В затуманенных глазах возникли образы Элиотта, худого, с вечно растрепанными волосами. И в этой футболке. Она была огромная даже ему, и поэтому тот носил ее только дома, чаще всего по утрам. Он вся пропахла Демори... Лука прижал футболку к носу и сделал глубокий вздох. Сердце защемило, стало трудно дышать. Не от того, что кислород не попадал, а от понимания, насколько сильно он скучает. Скучает по сильным рукам в венах, которые так нежно обхватывали его шею во время поцелуя, по рельефному телу, которое трогать и ставить метки мог только Лука... Скучал по влюбленному взгляду, который постоянно видел Лалльман, когда выходил на кухню в одних шортах. Скучал по растрепанным мягким волосам, в которые Лука постоянно зарывался. Скучал по колючей щетине, которую Демори частенько не брил и щекотал Луку. В глазах темнело от переутомления и всего пережитого. Лука отстранился от футболки и проглотил ком в горле. Который раз он был на грани? Пятый? Десятый? Казалось, за сотню перевалило. Он с трудом и пыхтением поднялся, открыл дверь ванной и почти бесшумно вышел. Пройдя в комнату, он обнаружил уже застегнутый чемодан и отсутствие мамы. Услышал шебуршание с кухни, сердце сделало кульбит. Он привык слышать на кухне лишь Элиотта, и сейчас воображение рисовала только эту картину. Парень дернул головой, отгоняя непрошенные мысли и присел к чемодану, расстегивая молнию. Лука с нежностью посмотрел на футболку, которую все еще сжимал в руке. Лалльман аккуратно сложил ее и подсунул на самое дно. Застегнув чемодан, он добрался до дивана, устало вздохнул и провалился в сон.