je me souviendrai de toi

Ключ медленно поворачивается в замке, и дверь тихо отворяется. Максанс сначала заглядывает, убеждается что в квартире тихо и заходит сам. Лука, должно быть, спит. Данэ-Фовель сбрасывает с себя сумку и куртку. Стараясь шагать как можно тише, проходит в гостиную, заглядывая за дверь. Лука лежал на диване клубком. Он весь сжался, обхватывая и прижимая к груди что-то темное. Макс улыбнулся. Лалльман мирно посапывал, его веки слабо подрагивали. Сейчас он казался еще более маленьким. Хрупким, как фарфоровая куколка. Бледная кожа освещалась слабым светом фонарей из-за штор. Лука, видимо, почувствовал присутствие кого-то, и поежился. Его руки ослабли хватку, и Макс отчетливо увидел в его руках черную ткань. Он на цыпочках подошел к Луке. Данэ-Фовель присмотрелся к лицу Луки и неосознанно протянул руку, касаясь кончиками пальцев пряди волос. Лука выдохнул и повернул голову в другую сторону. Он крепко спал, и это не могло не радовать Максанса. Он коснулся ткани, которую сжимал Лука. Это оказалась черная футболка. Максанс аккуратно вытянул ее, стараясь не потревожить Лалльмана. Футболка была потрепанная и огромного размера. Он понюхал ее. Чужой запах. Он взглянул на Луку, и тот перевернулся на другой бок. Было нетрудно догадаться. Это футболка Элиотта. Внутри Макса появился жучок злости. Этот Демори. Лука даже спать не может, не касаясь чего-то, что связано с тем парнем. Это очень било по самолюбию Данэ-Фовеля. Его бесило, что даже его присутствие в жизни Луки не могло помочь забыть Элиотт. Максанс хотел, чтобы его так обнимали, как Лука отчаянно прижимал к своей груди футболку. Чертову футболку! Он обнимал ее так, будто она стоила миллиарды долларов. Для Луки. А Максанса он лишь приобнимает за плечи. Футболка, которую раньше носил тот парень — лучше Данэ-Фовеля? Макс выдохнул, и поднялся. Он кинул ткань рядом с Лукой, и уже не заботясь о громкости, вышел из комнаты, а потом и квартиры, хлопнув дверью. Но Лука не проснулся. Во сне он лежал на траве, рядом с Демори. Элиотт гладил его волосы, проводя по ним пальцами, накручивая длинные пряди. Лука смотрел на голубое небо и медленно пролетающие разной формы облака. Впервые за столь долгое время он не плакал во сне, не убегал, не прятался. Он лежал, расслабленно дыша. Они молчали, потому что говорить было не о чем. Лука знал, что Демори исчезнет, как исчезнет и его сон. Поэтому он не хотел даже думать о том, что прервет этот спокойный сон. Темно. Вечерние сумерки. Повсюду какие-то темно-зеленые деревья, которые так и давят на психику. Ветви развиваются на холодном ветру и зазывают к себе. Погода сегодня отвратительно холодная. Мерзость. Максанс тяжело шагает. Каждое движение громом обваливается на землю. Внутри него в один большой шар собралась вся агрессия вселенной. Вся ревность. Все непонимание. Жгучее ощущение где-то в желудке, а может в горле, или даже в сердце… Оно распространялось по всему телу, подогревая его раздражительность. Хотелось крушить все вокруг, рвать, ломать и метать. Хотелось вырвать с корнем вон то дерево, кинуть его в проезжающую машину, спровоцировать массовую аварию с многочисленными жертвами. Хотелось, чтобы страдали все, а не он один. Чтобы все ощущали эту горечь на своем языке и ненависть ко всему, что движется. «К черту это все, блять». Пелена злости затмевает его сознания, и ноги сами несутся в местный кабак. Бар для самых пропитых уебанов. Это как раз и подходило ему. Отвратительный запах алкоголя, смешанный с потом, сигаретами. Каждый вечер здесь собиралось куча мужиков, возраст которых варьировался от молодых двадцати лет вплоть до зрелых шестидесяти. Вот здесь на красных диванах сидели сопляки, потягивающие кальян. А вот тут уже стояла длинная темно-коричневая стойка из лакированного дерева. Подле нее черные кожаные барные стулья, на которых располагались по возрастанию опьянения люди. На первом сидении седой мужчина, заливающий в себя водку стопку за стопкой. Наверное, он пришел сюда просто напиться. За ним брюнет в кожаной куртке, на вид лет сорока. Он давился элитным коньяком, что-то яро в агонии опьянения обсуждая с барменом. Максанс садится за крайний стул. — «Бармен»! Текила. На стол с грохотом плюхается бокал со светлой жидкостью и лимоном на ребре. Он проливается в глотку за считанные секунды, неприятно обжигая горло. Все только начинается. Голубая лагуна, черный русский, смерть в полдень, астерикс. Все эти разноцветные субстанции мигом проливаются в горло. С каждым бокалом в голове у Максанса всплывают воспоминания. Малыш Лука, обнимающий его за шею, так нежно целующий в щеку… Малыш Лука, который в этот момент наверное представлял Элиотта. Малыш Лука, который всегда представлял Элиотта на месте Максанса. Фовелю хочется разбить в руке бокал от этих мыслей. Все больше он накручивал себя и нагнетал, думая, как же хорошо ему блять было с Демори! Хорошо было под ним стонать, да? А когда Макс только к нему приблизился, Лука его отверг. Тяжелая алкогольная лихорадка ударила в самый центр, голова закружилась. Опьяневший Максанс, достигнувший конечной точки раздражения, смахнул очередной бокал водки в сторону. Вдребезги. — Эй, парень, что ты делаешь? — Пошел нахуй. Он встал с кресла и поплелся к выходу, грубо расталкивая ужранных людей. Массивная железная дверь буквально вылетела, ударившись об стенку, когда Максанс силой пнул ее. — Ты куда несешься? — с возмущенной интонацией проговорил какой-то толстый мужик, которого Макс случайно задел локтем. — Чего ты сказал? Фовель шагнул ему навстречу, замахиваясь на него кулаком. Удар пришелся прямо в челюсть. Сбежались еще несколько человек. Двое начали оттаскивать его за локти, на что Макс агрессивно пинал ногами воздух. Кажется, он совсем слетел с катушек. — Пустите, блять! Ему удалось вырваться. Боже, он что, только что врезал кому-то ни за что? Похуй. Прямо сейчас ему было бы похуй, даже если убил кого-то. Он несся по улице, переодически пиная встречающиеся камни, кусты, траву. Максанс шатался из стороны в сторону, задевая каких-то прохожих. «Лука соскучился.» Дверь громко хлопнула. На полку с грохотом упали ключи и еще какие-то вещи. Максанс кидает свои ботинки. Он нечаянно касается локтем небольшого стеллажа с книгами. Его это раздражает. Макс поворачивается и легким движением руки валит его на пол. Он замечает разбитую рамку с фотографией на полу. Поднимает ее и видит Элиотта, обнимающего счастливого Луку. Максанс смеется. — Лука, малыш, здравствуй! Лука просыпается от какого-то грохота и устало потирает глаза. В комнате мрак. — Проснулся, котик? Чего же ты весь день спишь? — Ч-что… — Лука резко поворачивается на Максанса. Он ничего не понимает, потому что интонация той фразы звучила по-особенному странно. — Как спалось, золотце? — Макс проговаривает это с каким-то мерзким сарказмом. — Макс. Макс, блять, ты что, пьяный? — Я? Пьяный? Да ты чего, малыш. Я выпил всего ничего, — шатаясь из стороны в сторону, он плюхается к Луке на кровать. — Ой, что это тут у нас? — Макс берет в руки черную ткань, — Неужто футболка Демори? — Отдай, — Лука вырывает его из рук Макса, улыбающегося в 33 зуба, — сходи в душ, Макс, ты ужасно пьян. — Я никуда не пойду, — он вырывает у Луки футболку, поворачивая на нее голову, — Ой, как мило, ты спал с ней? И чего это? Представлял Демори? — Макс, успокойся, с тобой что-то не так. — он тянется за тканью. — Ц-ц, — футболка перебрасывается через левое плечо и улетает к двери, — иди сюда, — он тянется рукой к щеке Луки, нежно ее поглаживая. Лука сжимается. От Макса жутко несло алкоголем, а прикосновения были неприятными. Макс припадает к губам Луки. Нежные посасывания губ, легкое надавливание языком на нижнюю губу. Лука слабо отвечает ему, не закрывая глаза во время поцелуя. Сейчас мальчик с головы до ног покрылся настороженностью. Он никогда не видел Макса пьяным и не знал, как тот может себя повести. Поцелуй постепенно становится все более и более грубым. Макс резко кусает губу мальчика, и Лука вскрикивает. Одной рукой он зарывается в волосы, а второй лезет под футболку. Парень не дает Луке оторваться и аккуратным движением кладет его на спину, оказываясь над Лукой. Нависая над ним, он двигается к шее, засасывая кожу. — Макс, ты пьяный, — Лука грубым голосом отвергает его и толкает рукой в грудь. Максанс остановился на секунду и свел брови на лбу. Его глаза потемнели и что-то ударило в голову. «Как ты смеешь меня останавливать, блять»? — Заткнись. — он грубо хватает его за запястье, попутно захватывая вторую руку и закрепляя их над головой Луки, от чего тот остается без возможности двигаться, ведь Максанс держит их слишком крепко. Сердце Луки замирает. Непонимание происходящего комком собирается в горле, превращаясь в страх. Свободной рукой Макс берет его за скулы, поднимая к себе подбородок, и приближается лицом впритык к лицу Луки. Он водит по нему глазами, холодно обследуя. Лука не смеет и пошевелиться. Рука на скулах сжимается все сильнее и сильнее. Затем, он резко отстраняет обе руки и хватает низ легкой домашней футболки. Лука оттягивает футболку вниз, не давая ее снять. — Блять, что ты делаешь, Макс? Слезь с меня. — Ой, ты что у нас, недотрога? — Макс грубо отталкивает его руки и буквально разрывает легкую хлопковую футболку. Лука матерится и пытается одолеть его, но все события происходят как в тумане, — или ты только со своим Элиоттом любишь грубо? Не давая ответить, Макс закрывает его рот ладонью. Лука изо всех сил брыкается под ним, но парень слишком сильно давит всем телом. Зубы кусают его шею, рука грубо сжимает ребра. Луке стало по-настоящему страшно. До этого момента он не мог осознать происходящего. Он что-то бубнит ему в руку, но Макс не останавливается спускаться губами все ниже и ниже, жестоко кусая каждое место, буквально крича «Это тело принадлежит мне». — М-макс, пожалуйста, пусти меня, пожалуйста, — умоляющие крики фонтаном вырываются из Луки, когда рука слетает с его рта. Слетает, чтобы переместиться на штаны. Подступает истерика. Мальчик вспоминает всю близость с Элиоттом, перед его глазами стоят самые нежные движения, а затем сознание ударяется в голову, и перед ним грубый Максанс, жестоко кусающий его нежное тело. Синяки наливались кровью, а глаза — слезами. Он потерял силы сопротивляться и желание существовать. «Мама, боже, спаси меня, мама, я не выношу». Серые брюки на резинке грубо снимаются Максансом, и в этот момент мальчик пользуется возможностью вырваться, но ему не удается. Вокруг темнота и давление, давление воздуха, давление истерики, давление его тела. Казалось, он сейчас разобьется на тысячу маленьких осколков. Жизнь сошла с его лица. Перед ним прямо сейчас озверел тот самый человек, который поддерживал его, говорил, что не обидит, в котором он нашел спасение. Максанс оказывается между ног мальчика и сгибает их в коленях, подтягивает к себе и касается боксеров. Другая его рука той же хваткой держит ребра мальчика. — Остановись, пожалуйста, — Лука в истерике кричит, пытаясь вымолить у него освобождение, но его никто не слышит. Он еще никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Максанс был крупнее его в два раза и сильнее в четыре. Сопротивление бесполезно. — Слишком много раз ты отталкивал меня, чтобы сейчас я не воспользовался моментом. Ты такой сладкий, — Максанс на секунду ослабил хватку и нежно провел рукой по внутренней стороне бедра Луки, — не могу оторваться. Никакие слова не были столь мерзкими для него, как эти. Лука возненавидел его. Макс всегда поддерживал, был рядом, но Лука не замечал, какой лицемерный был парень, ведь он никогда не учитывал мнение и интересы Луки. Его будто отрезвило. Пару секунд назад его глаза были наполнены слезами страха, а сейчас это — слезы отвращения. Ему стало настолько горько за себя… Ненависть в душе росла в геометрической прогресии. Максанс тянется к тумбе. — Хотя… Ты заслужил и без смазки. В тот момент, когда он поворачивался обратно, Лука поднял правую ногу и ударил ею прямо ему в глаз. Максанс схватился за лицо. — Что ты блять себе позволяешь, сука?! Лука приподнимается и ударяет его локтем в бок, сбегая с кровати, запинаясь и хватая попутно штаны с пола. Он едва успел схватить свои кроссовки. Лука толкает дверь и судорожно быстро спускается с лестницы. Он слышит за собой отдаленное «Мразь». Лука выбегает из дома, бежит куда-то вперед, не задумываясь. Он пробежал уже кажется около 500 метров. Лука несся со скоростью света. Он остановился у дороги и оперелся руками на колени, тяжело дыша. Выпрямляется и берется руками за голову, смотря в небо. Слезы и нервный ком снова подступают. Он запускает руки в волосы и мотает головой из стороны в сторону, пытаясь забыть картины, всплывающие перед глазами. Невозможно поверить. Максанс, любящий и заботливый. Максанс, жестокий и беспощадный. Внутри все неприятно сжалось. Он почувствовал себя самым одиноким человеком во вселенной. Сейчас он стоял один посреди огромного мира и плакал. Ударился в горькие слезы, градом капля за каплей скатывающихся с его щек. Он дрожал, но не от холода. Это была истерика. Стало трудно дышать. Его снова накрыла паническая атака. Лука упал на колени. "Я не хочу жить"