Персиковая косточка

«Наконец-то! Наконец-то мне удалось это. Теперь мне не нужно слушать, что ты говоришь, я могу просто заглядывать в твою голову. Я могу видеть, что творится внутри тебя. И до чего же это прекрасно!!!» Ян вскочил с кровати, как ошпаренный. Часы на прикроватной тумбочке показывали около семи утра. Его разбудил ставшим столь знакомым за последние дни механический бесполый голос. Вот только этот голос не доносился из устройства связи. Точнее, не из того, что было когда-то в его комнате — то давно демонтировали и унесли по приказу Кассельна. Нет, теперь оно висело у него перед глазами в воздухе, как одна из вчерашних ментальных проекций. И ненавистный голос звучал прямо в голове Яна. «Теперь мне стало все понятно», — продолжал голос. — «Я могу видеть их твоими глазами. Они все такие красивые! Особенно она. И как у меня раньше не получалось этого замечать? Она прекрасна! Теперь я сделаю мой дар совершенным». Устройство связи исчезло, и перед глазами возникла Фредерика. Не такая, как обычно — в идеально сидящей форме, с убранными по уставу волосами. А такая, какой увидел ее Ян в тот вечер, в ресторане на Хайнессене. В жемчужно-сером платье, со струящимися по плечам золотистыми локонами. Настолько прекрасная, что и смотреть больно. Ян внутренне похолодел. Он сломя голову бросился из спальни, не слыша окриков охранников, которые те бросали ему в спину. Ян мчался к апартаментам Фредерики. — Нет, нет, нет, только не это!.. В коридоре было прилично народу. У распахнутых дверей, ведущих в комнату Фредерики, толпились вооруженные люди. Слышались обрывки фраз: — Лишь по группе крови… — Такая хорошая была… — Какие-то ошметки… не собрать. Ян с трудом волочил едва гнущиеся ноги. Все вокруг казалось кошмаром: люди расступались перед ним, словно боялись ненароком коснуться. Словно он был прокаженным. — Адмирал, туда нельзя, работают криминалисты, — запротестовал было какой-то охранник у двери, но, поглядев на Яна, отшатнулся. Ян вошел в спальню Фредерики, и свет померк в его глазах. *** — Теперь я понимаю, что это такое, — сказал Ян. Он лежал в кровати, уже не в своей спальне, а в госпитале. Ян даже не помнил, как попал сюда. Вообще всё, что произошло после того, как он вошел к Фредерике, стерлось из памяти, и это было настоящим милосердием. Скорее всего, с ним случился срыв, как тогда, когда Дасти увидел Шенкопфа. Возможно, он кричал, рыдал, кидался на людей с кулаками, а потом вдруг очнулся на больничной койке, наверняка накаченный транквилизаторами до того, что даже кончики волос онемели. Препараты, конечно, не могли отвести горе и боль потери, но так окружающие могли не волноваться, что Ян сделает с собой что-то не то. — Тише, тише, адмирал, — перед кроватью сидел Оливер Поплан. Единственный, кто не побоялся быть с Яном сейчас. — Всё будет хорошо. — Это ад, — проронил Ян, — Сколько людей погибло из-за моих приказов? Уже даже не миллионы, наверное, а десятки миллионов. И я должен буду заплатить за смерть каждого из них потерей своих близких. — Вот только не надо этого, — поморщился Поплан. — Тут, конечно, все хреново, но это далеко не ад. Эй, лентяи! Кто-нибудь, принесите воды. — А ведь у каждого убитого осталась семья. Друзья, любимые… Наверное, я должен ответить за страдания каждого из них. Правда, у меня не очень-то много друзей. Тогда, пожалуй, цикл запустится заново. Интересно, сколько тысяч лет мне предстоит переживать всё это снова и снова? Одно радует: в итоге число будет конечным. Молодая медсестра подошла к кровати и поставила на столик поднос с едой и водой с такой осторожностью, словно принесла гранату без чеки. На лице медсестры застыла маска ужаса, ведь Волшебник Ян в одночасье стал Прокаженным Яном. Чудотворец Ян стал Яном Проклятым. — Пошла прочь, дура! — рявкнул на нее Поплан — девчонка испарилась — Трусы несчастные… Вот, адмирал, выпейте. Станет полегче. Поплан с осторожностью поднес к губам Яна стакан и заставил отпить. Адмирал не сопротивлялся: теперь хоть что делай — ничто не имело значения. — Адмирал, — начал Поплан очень серьезным тоном, — я не боюсь смерти, ведь каждый раз, садясь в «Спартанец», готовлюсь умереть за вас и ваши идеалы. Страшно только одно: что вы сдадитесь. Вот что хуже смерти. И не сомневаюсь, что и Шенкопф, и Юлиан, и Дасти, и мисс Гринхилл — все, все бы сказали вам то же самое. Ян ничего не ответил, но эти слова нашли отклик в его душе. Пожалуй, все от вечного упрямства, постоянного волнения беспокойного разума. Даже если Ян Волшебник и в самом деле умер и попал в ад, это, по большому счету, ничего не меняло. Дело есть дело, и его надо закончить. *** К вечеру Ян посчитал себя достаточно окрепшим, чтобы вернуться в апартаменты, хотя понимал, что работать в кабинете все еще не в состоянии. Несмотря на то, что его пугала мысль сидеть в четырех стенах в полном одиночестве, к тому же то и дело наслаждаться галлюцинациями, но страх и отвращение, какие он читал в глазах персонала и военных Изерлона, раздражали его куда больше. Уж лучше побыть одному. Ян даже вызвал к себе для доклада Кассельна. Принимать его так, сидя за маленьким письменным столом, — не лучшая идея, но все равно получше, чем говорить в палате. — Опять эта штука здесь. Я ведь приказал убрать его, — входя, сердито покачал головой Кассельн: он глядел на аппарат связи. Ян почему-то подумал, что еще десять минут назад аппарата здесь не было. Впрочем, теперь даже это не удивляло адмирала. — Потом пришлю кого-нибудь унести эту гадость. — Уже не важно. Этот давно здесь, — сказал Ян и коснулся пальцем виска. И сказанное было правдой. Весь день голос звучал в его голове, не заглушаемый ни лекарствами, ни алкоголем. Кто-то шептал слова любви, заверения в вечной дружбе и обещал исполнение всех желаний. Вдобавок перед глазами постоянно проплывали образы: там были и знакомые Яну люди, и разные предметы, и даже персонажи книг, что он читал. — Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно спросил Кассельн. — Неважно. Начинай доклад. Естественно, Алекс принес далеко не утешительные новости. — Нам удалось связаться с Феззаном. Теперь мы знаем, что там произошло. — Они нашли Бориса Конева? — с надеждой спросил Ян. — Они нашли… не всего Бориса Конева. Мне очень жаль, Ян. Еще один удар. «Борис, Борис… запах джина, неоновые огни в кудрях…» Яну даже стало стыдно, что новая потеря не принесла такого сокрушительного горя, как могла бы. Но кто почувствует боль от вырванного зуба, когда до этого оторвали ноги? — Зато теперь мы точно знаем — такое творится не только на Изерлоне! — воскликнул Кассельн с некоторым, как показалось Яну, воодушевлением, — Судя по рапортам, подобные инциденты происходят и на Хайнессене. Мало того! Наши разведчики докладывают, что некоторые высокопоставленные лица в Империи уже несколько дней не появляются на людях, и в рядах имперской армии назревает настоящая паника. — Полагаю, число пострадавших уже перевалило за сотню, — с горечью произнес Ян. Для этой истины даже знания Кассельна не нужны — и так все понятно. Целый день в коридорах гас свет, а интервалы между перебоями не превышали пяти минут. — Да, но ты понимаешь, что это значит? — Кассельн шагнул к Яну, — Все наши предыдущие предположения ошибочны. Твой преследователь и все эти смерти не связаны между собой. Мы сейчас разрабатываем новую версию. Возможно, имеет место какая-то новая болезнь. Эпидемия. Инфекция, поражающая и мгновенно аннигилирующая ткани и органы… — Ты хоть сам-то веришь в то, что говоришь? — перебил его Ян. — Если и есть болезнь, то ее источник — я. То, что эта зараза распространилась за пределами Изерлона, означает только одно: никто из тех, кого я встречал, с кем говорил, о ком просто думал, не может чувствовать себя в безопасности! Кассельн умолк, но вскоре опять заговорил: — Что ж, возможно, ты прав, — согласился он. — В таком случае… нужно подумать, как воспользоваться этим знанием. — Что именно ты хочешь сказать? — Ян чувствовал, что с каждой минутой становится все злее и злее. — Думаю, вы уже говорили с Шенкопфом об этом. Или он намекал тебе. Если то, что ты говоришь и думаешь, действительно влияет на людей, причем даже на имперцев… может, стоит использовать это в войне? — Алекс… — Да? — Пошел вон. Губы Кассельна сжались в нитку. Он отдал честь, развернулся и быстро вышел. Ян с трудом добрался до кровати и, несмотря на выпитое бренди, принял еще успокоительных. Потом пытался читать, но текст быстро поплыл. Голос в голове не унимался, но Ян уже выучился игнорировать его. Адмирала интересовало только одно: кто будет следующим? «Алекс. Ортанс и девочки. Поплан и Иван. Патричев, Фишер, Мурай, Линц, Блумхард.. Как странно! Я всю жизнь считал себя одиноким и нелюдимым, но, оказывается, вокруг меня столько людей! И потеря любого из них станет для меня настоящим горем. И это на Изерлоне, а за его пределами? Адмирал Ситоле. Адмирал Бьюкок. Адмирал! А ведь и правда… Неужели убийца и кота отнимет?» Ян нашел глазами Адмирала, который скреб когтями дверь, просясь выйти. В последнее время кот вел себя как-то странно. Всё время смотрел на казалось бы пустые места, словно на живого человека. И всё время рвался в коридор. Ходил куда-то. Словно следовал за кем-то невидимым. Яну припомнились слова Поплана, сказанные на совещании: приведения! Почему бы и нет? Может, и не привидения. Духи, божества. Кто знает, чем имперцы могли заселить эту крепость до того, как их прогнали прочь? Ян решил, что коль рациональные версии давно закончились, пора переходить на сверхъестественное. Кот был выпущен в коридор. На умной мордочке любимца читалось сосредоточенное внимание, словно он внимательно слушал кого-то, идущего перед ним. Делать нечего: Ян молча двинулся за Адмиралом, пока не оказался в самых глубинах крепости Изерлон. Спиной он чувствовал взгляды озадаченных телохранителей, слышал стук их ботинок об пол. Ян брел с трудом, ведь двое суток практически не ел. Точнее, не мог припомнить, когда ел в последний раз. А кот явно собрался увести его черти куда. И Ян, пусть и едва-едва, но преодолел множество спусков, лестниц, эскалаторов. Иногда путь преграждали тяжелые двери, но Яну было достаточно бросить взгляд на испуганных дежурных и охранников, и ему тут же все открывали. Кот Адмирал шел уверенно, явно зная, куда им нужно. Ян шел за ним как в тумане. Спиртное и лекарства в его крови окутывали сознание пеленой, создавали ощущение нереального путешествия по какому-то неевклидовому пространству. Голос в голове Яна смолк, и в этой внезапной тишине он отчетливо разбирал топот множества ног — за ним уже шла толпа, и с каждой минутой людей все прибывало. То и дело до слуха доносились шелестящие шепотки и вскользь брошенное его, Яна Вэньли, имя, но сам он ни разу не обернулся. Наконец Адмирал замер, и Ян поднял глаза, чтобы увидеть перед собой ядро Изерлона — главный реактор, обеспечивающий энергией всю крепость. Он мерцал загадочным светом. Кот лег на пол с таким видом, будто устроился в ногах хозяина. Свет реактора отражался в синих кошачьих зрачках. Ян упал на колени. По больше части лишь потому, что силы окончательно оставили его. Но он знал, что это даже к лучшему, учитывая, что он сейчас собирался сказать. — Пожалуйста, — прошептал Ян, словно обращаясь к ядру, хотя на самом деле, к тому существу, которое привело его сюда. — Пожалуйста, кто бы ты не был… Я не знаю, кто ты… Призрак, чудовище, божество… Я умоляю тебя. Прекрати убивать моих друзей. Не причиняй больше никому вреда. Видишь, я здесь! Я твой. Ты ведь этого хотел? Возьми меня, делай со мной всё, что хочешь! Только прошу тебя, не трогай никого больше! Кто-то коснулся его плеча. Ян резко обернулся, уже ожидая увидеть за спиной какое-нибудь неведомое создание. Но там стоял лишь Кассельн с потемневшим от горя лицом и блестящими влажными глазами. За его спиной Ян мог разглядеть хмурого Поплана, Линца, других охранников и еще множество людей. Те молчали. Лишь скорбно качали головами. Кто-то вертел пальцем у виска. У Яна закружилась голова, и он вдруг понял, что последние силы оставляют его. — Вставай, дружище, нам надо идти. Ян чувствовал, как его подхватили под руки и поставили на ноги. Кто-то гладил его по волосам, шептал слова утешения, но он уже ничего не разбирал. — Вот так. Осторожно не переборщите. Он и так, пожалуй, накачан под завязку. Чуть больше, и это его убьет. Кто-то снял его куртку, закатал рукав рубашки. Легкое покалывание в сгибе локтя. Тепло, разливающееся по всему телу. Приятная пустота в голове. — Пойдемте, адмирал, пора спать. Его вели, хотя, скорее, тащили по тем же коридорам. Ян мог лишь догадываться, кто — Кассельн и Поплан — но сил повернуть голову и убедиться у него уже не было. — Вот твоя кровать, ложись. Вот так… Спасибо, Оливер. Дай одеяло. Всё хорошо. Ян… Хочешь, я останусь с тобой? — Нет, — Ян смог выговорить только это. Голоса отдалились, хотя Ян улавливал некоторые реплики: это Кассельн говорил с охранниками. — Мне надо идти. Дверь оставьте открытой. Проверяйте его время от времени. И, ради всего святого, унесите, наконец, эту штуку! Сожгите, если потребуется. Краем глаза Ян видел, как кто-то из охранников забрал аппарат связи. Двери закрылись. Ян лежал и смотрел в темноту. Мыслей почти не осталось. Очень хотелось спать. Он видел, как стол в углу словно осветился изнутри. Постепенно там стало что-то материализовываться. Словно из ниоткуда вырастали провода, появлялись детали. Новый блестящий аппарат связи появился пред ним, словно всегда был тут. Ян ни капельки не удивился — так это было естественно в ту минуту. На аппарате тут же загорелся индикатор входящего сообщения. «Ян, мне очень жаль! Мне потребовалось много времени, чтобы понять, как всё работает в этом мире. Тут все так сложно, так непонятно. Всё по другому. До этого мне и в голову не приходило, что то, что я делаю, настолько плохо. Прости, прости меня! Но я исправлю весь причиненный вред. Я обещаю! Ян, я так люблю тебя, мне не хотелось настолько вредить тебе. Прости меня. Я всё исправлю» Ян никак не отреагировал на сказанное. Ничто уже не имело значения. Все эмоции и чувства оставили его. Абсолютно пустой и чистый, он провалился в спасительный сон.