When The Night Comes

      Даже из недр Госпиталя Конохи Сакура слышала, как по зданию стучит проливной дождь. Она была благодарна судьбе за то, что успела попасть внутрь как раз перед тем, как начался ливень, и она сумела остаться сухой. Мокрая одежда и холод морга, в котором ей предстояло провести следующие десять часов, никогда не были подходящим сочетанием.       Она пришла на смену на несколько минут раньше, опасаясь кучи бумаг, которые ожидала увидеть на своем столе. Похоже, в последние несколько месяцев число смертей неуклонно росло, в основном по неестественным причинам, что, кстати, добавляло к ее работе гораздо больше дел, чем ей хотелось бы. Количество аутопсий*, которая она прошла только на этой неделе, было смешным.       Тяжело вздохнув, она протиснулась в тяжелую металлическую дверь морга и, моргая, посмотрела на три тела, лежащие на тележках, с головы до ног накрытые белыми простынями. Ни на одном из них не было бирки, что означало, что-либо помощник смотрителя был очень занят, либо был очень ленив весь день. Сакура поспешила в тесный кабинет в дальнем конце комнаты, хмуро глядя на затылок своего партнера. Сейчас он склонился над заваленным бумагами столом, с его ушей свисали провода наушники.       С расстояния в три фута она услышала его музыку, ревущую так громко, как только могла, и протянув руку, выдернула один из белых наушников из его уха. Он спрыгнул со стула почти на фут и обернулся, свирепо глядя на Сакуру.       — Ради всего святого, Харуно! Ты не можешь подкрасться к человеку в таком месте.       Хару выключил музыку и в кресле повернулся лицом к Сакуре, которая направилась к своему столу. Он закончил с ней университет в прошлом году, и она не была в восторге от того, что он последовал за ней на следующий этап ее жизни. Он был несносен, несерьезен и ел как свинья. Она каждый день находила в папках крошки и кусочки шоколада.       — Они новые? — Сакура указала большим пальцем через плечо в сторону смотровой комнаты, не обращая внимания на его слова. Он даже не посмотрел в ту сторону, вместо этого потянулся за наушником, который болтался у него между ног.       — Приехали примерно полчаса назад. Один мужчина, по словам коронера**, выглядел как после передозировки, а женщина была со сломанной шеей. — Хару вернулся к своим бумагам и закончил разговор, вставив наушник в ухо, возобновил прослушивание музыки. Его внимание сразу же переключилось на работу и музыку, Сакура нахмурилась. Она протянула руку и щелкнула пальцами у него под носом, заставив его вздохнуть от досады. Он снова посмотрел на нее, прервав свою музыку. — Ну что?       — Их, знаете ли, трое.       Брови Хару поползли вверх, и он оглянулся через плечо на холодную смотровую комнату, расположенную за их кабинетом. Мгновение он смотрел на третье тело, лежащее поперек стола посередине, потом пожал плечами. Он улыбнулся Сакуре, его палец завис над экраном телефона. — Скорее всего, я просто не обращал на это внимания, — его музыка снова ожила, и Сакура закатила глаза.       Они не в первый раз удивлялись свежему трупу. Больничный персонал, работавший в вечернюю смену, был не так скрупулезен, как днем, и считал, что везти тело в морг нормально. Сакура уселась за стол, бросила сумочку в нижний ящик шкафа и пнула её каблуком. Зажглась лампа на столе, и она вытащила первую карту из стопки, лежащей в проволочной корзине в углу рабочего стола.       Она забыла о том, что оставила свидетельства о смерти незаконченными, и проклинала себя за то, что пренебрегла ими. В течение следующих полутора часов она заполняла каждую из них так быстро, как только могла, стараясь не упустить ни единой детали. Хару встал, чтобы размять ноги и принести что-то из торгового автомата наверху, оставив ее одну. Судя по тому, сколько времени он потратил, Сакура решила, что он зашел к сестре, чтобы бесстыдно флиртовать с девочками из ночной смены.       Несмотря на то, что поначалу ей было жутко оставаться одной в морге, Сакура настолько привыкла к этому, что едва замечала, что ее окружают безжизненные тела. Теперь они были безобидны, словно мебель. Она не слишком любила живых.       Конечно, у нее были близкие друзья, большинство из которых были шокированы ее выбором профессии. В тот день, когда она объявила, что идет работать помощником судмедэксперта, ее лучшая подруга Ино посмотрела на нее из-за чашки замороженного йогурта и сказала: «Ты имеешь в виду работу с мертвецами?» Это никогда не беспокоило Сакуру так, как других, за исключением Хару и ее главного судмедэксперта — Шизуне. Хотя она не получала от этого такого удовольствия, как ее партнер.       У Хару было нездоровое чувство юмора, и он придумывал истории для каждой жертвы и трупа, которых вкатывали в дверь. В этом она не участвовала и даже несколько раз бранила его за неуважение, на что он всегда отвечал: «А кто ж меня услышит?».       Закончив с последним свидетельством о смерти, она запечатала его в конверт и положила на стол Шизуне, чтобы подписать и просмотреть утром. Сакура встала, хрустнув костями на шее, прежде чем пройти в смотровую, чтобы взглянуть на три тела. Она вымыла руки, натянула синие перчатки и маску и подошла к первой плите. Приподняв простыню, она посмотрела на женское лицо.       Сакура достала из кармана диктофон, нажала на кнопку и поднесла к лицу: — Сакура Харуно, вскрытие. Женщина среднего возраста от 40 до 45 лет. В настоящее время причиной смерти является перелом шеи. — она положила диктофон на поднос и опустила простыню к ногам женщины, — Женщина имеет избыточный вес с избыточной жировой тканью вокруг бедер и живота. Есть один шрам через живот, кесарево сечение и другой через правый, верхний квадрант, скорее всего, из-за операции на желчном пузыре…       Дверь морга распахнулась, и Сакура отскочила назад, ударившись локтем о столик. Магнитофон и металлический поднос громко застучали по кафельному полу. Откинув с глаз пряди розовых волос, она ледяным взглядом уставилась на хихикающего Хару. Он ухватился за дверную ручку, чтобы не упасть, и согнулся пополам, чуть не вывалив газировку на пол, — Ты придурок! — Сакура попыталась успокоить бешено колотящееся сердце, но от гнева у нее подскочило давление.       — О боже! Видела бы ты свое лицо! — Он передразнил удивленный взгляд, который она сделала с драматическим вздохом, прежде чем снова захихикать. — Это научит тебя как подкрадываться к кому-нибудь здесь!       Сакура наклонилась, чтобы поднять металлический поднос с пола, и нахмурилась — ее магнитофона нигде не было видно. Она стояла и смотрела, как Хару, пританцовывая, возвращается в кабинет, — Здесь нельзя есть! — Слышал он ее или нет, она не могла сказать. Он снова погрузился в музыку, слишком занятый тем, что засунул наушники поглубже в слуховой проход, чтобы не услышать ее.       — Ему повезло, что я не задушила его до ночи! — Она отряхнула руки о халат и решила забыть о магнитофоне. Конечно, на бумаге это отнимало больше времени, но ползать по полу, залезать под шкафчики — сейчас не имело смысла. Быть укушенной пауком, определенно, заставило бы ее стать убийцей некоего пухлого, невыносимого придурка, и как бы это ни было приятно, она определенно не хотела попасть в тюрьму.       Схватив блокнот и соответствующие документы, она щелкнула ручкой и продолжила начальные наблюдения над тремя телами. Женщина была довольно проста. Странный угол ее шеи, с несколькими позвонками, почти видимыми под ушибленной кожей вокруг шеи, был очевиден, что она определенно умерла от перелома шеи. Сакура перешла к новым бумагам и перевернула следующее тело.       Первое, что она заметила его волосы. Густые серебряные пряди лежали поперек его лба и металлического стола под головой. Она никогда раньше не видела таких шелковистых и блестящих волос у мертвого парня. Сакура моргнула, глядя на лицо мужчины, наполовину скрытое черной тканевой маской, которая тянулась от носа до подбородка. Один глаз был покрыт шрамом с розовой линией через бровь, который остановился прямо под маской. Нахмурившись, Сакура сдернула простыню с его тела и вскинула руки вверх. Он был полностью одет в черную кожаную куртку, застегнутую до середины груди, и темные брюки.       Кто-нибудь в этой больнице действительно делал свою работу? Если бы она хотела зарабатывать на жизнь раздеванием людей, то выбрала бы работу в розничной торговле. Она взглянула на Хару, и уголок ее губ приподнялся в озорной усмешке. Этот мертвый парень определенно будет сегодня под его ответственностью. Было бы забавно наблюдать, как Хару раздевает этого парня, особенно когда труп был, по крайней мере, на фут выше толстяка.       Сакура подошла к последней закрытой плите и накрыла простыней грудь другого мужчины. По крайней мере, этот был раздет. Благодарная за маленькие чудеса, Сакура повернулась, схватила планшет и щелкнула ручкой, нацарапав основное описание мужчины. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Никаких явных признаков травмы она не заметила, поэтому расчесала его темные волосы на пробор, ища рваные раны или пятна крови.       Возможно, это и был ТОТ САМЫЙ передоз, о котором упоминал Хару. Она откинула простыню еще ниже и перевернула руки мужчины, проверяя, нет ли следов уколов на сгибах локтей. Когда она взглянула на другую руку, ее внимание привлек след на его горле. Нахмурившись, она положила Блокнот ему на живот и, повернув голову мужчины в сторону, подвела её ближе к торшеру.       Чуть ниже челюсти с левой стороны, между подбородком и ухом, виднелось несколько колотых ран. Он действительно прыснул себе в шею? Это было прямо над сонной артерией и не сказать, что это было неслыханно, но это казалось неудобным местом, чтобы воткнуть иглу. Но чем дольше Сакура изучала следы, тем меньше они походили на следы от уколов.       На самом деле, они были больше похожи на… следы зубов.       — Что за… — Сакура замолчала, выпрямилась и оглянулась на Хару. Даже с расстояния нескольких ярдов она слышала, как громко звучит музыка в наушниках. — Хару! — Она кричала безрезультатно, ее голос отражался от шкафчиков. Подняв руку, она замахнулась, чтобы швырнуть в него ручкой, но чья-то рука схватила ее за локоть.       Обернувшись, Сакура с широко раскрытыми глазами уставилась на бледные пальцы, сжимавшие ее руку. Черные ногти впились в ее плоть. Сакура взглянула на хозяина руки, он ухмыльнулся. Глаза мертвеца распахнулись, зрачок стал таким большим, что даже полностью заслонил радужку. Он повернулся к Сакуре, его ухмылка стала шире, и она почувствовала, как волна паники ледяной волной прокатилась по ее венам.       Крик застрял в груди Сакуры, когда ее инстинкт сбежать начал действовать. Она отдернула руку, но он крепко держал ее, прижимая к себе. Она попыталась снова, с такой силой, что почувствовала, как сустав в локте вспыхнул от боли. Это было бесполезно. Мужчина сел на стол, простыня обвилась вокруг его обнаженной талии. Сакура в ужасе уставилась на него, ее сердце бешено колотилось в груди.       Причмокнув, он провел языком по потрескавшимся бесцветным губам, слюна стекала по подбородку на грудь. Он открыл рот, чтобы показать заостренные клыки там, где должны были быть зубы, его челюсть почти полностью отвисла, когда он притянул Сакуру ближе к себе. Она почувствовала его смертельно холодную плоть на своем локте и застонала, борясь с ним изо всех сил. Подошвы ее кроссовок громко скрипели по кафельному полу, когда она сопротивлялась его притяжению.       На другом конце комнаты продолжала играть музыка Хару, и он ничего не слышал, несмотря на то, что Сакура наконец обрела голос. Она выкрикнула его имя и вдруг вспомнила о ручке, которую все еще крепко сжимала в кулаке. Она схватила его свободной рукой и изо всех сил ударила мужчину в глазницу. Он взвыл от боли, когда густая черная кровь брызнула из его раны на лицо Сакуры. Она зашипела, хватая ртом воздух, прежде чем он дернул ее через стол с силой, которой не должен был обладать мертвец. Его хватка ослабла, и она рухнула на поднос, во второй раз, разбросав свое оборудование по полу. Ей едва удалось удержаться на соседнем столике.       — Какого черта? — Голос Хару прорезал беспорядок, словно нож, и Сакура с мертвецом повернули головы в его сторону. На мгновение, растянувшееся на несколько часов, в морге воцарилась тишина. Перекинувшись через второе тело, Сакура смотрела между ними, широко раскрыв глаза и разинув рот, как рыба, вытащенная из воды. Она хотела крикнуть ему, чтобы он бежал, позвал на помощь, но не смогла издать ни звука. Она словно жила в кошмаре.       Мужчина схватил ручку, все еще торчавшую из глаза, и вытащил ее из глазницы с тошнотворным, влажным звуком, от которого у Сакуры свело живот. Она поднесла руку ко рту и отодвинула стол как можно дальше, чтобы освободить пространство между собой и этим нечеловеческим существом.       С внезапным булькающим криком, вырвавшимся из глубины его груди, человек рванулся вперед, оскалив зубы и вытянув вперед руки в черных пятнах. Он пересек комнату прежде, чем Хару или Сакура успели моргнуть, и взял за плечи второго помощника судмедэксперта. Он впился зубами в горло Хару и разорвал плоть, оттягивая зубами мышцы и вены. Его руки колотили мужчину по груди и плечам, но это было бесполезно. Из раны фонтаном хлынула кровь, и Сакура услышала только сдавленный, испуганный крик Хару.       Она зажала уши руками, ее глаза горели горячими слезами, когда она сидела, застыв на полу смотровой. Ее мозг разрывался между ужасом и желанием убежать в безопасное место. Она метнула взгляд на дверь и обратно, на тело Хару, все еще дергавшееся и вырывавшееся из рук мужчины. Его ноги дергались, болтаясь в нескольких дюймах над полом, и Сакура знала, что будет следующей, если не найдет в себе сил уйти. Сейчас же!       Она вскочила на ноги и оперлась о стол позади себя, зная, что у нее будет всего несколько секунд, чтобы пересечь комнату и добраться до двери. Прежде чем она успела пошевелить хотя бы одним мускулом, простыня позади нее сдвинулась и соскользнула на пол. Холодный ужас пробежал по спине Сакуры, парализовав ее страхом. Ей удалось взглянуть направо, где во второй раз она увидела мертвеца, сидящего за смотровым столом.       Его глаза были открыты, но в отличие от пустых, бездушных черных глаз другого мужчины, его были ярко-красными и кружились, как буря, все еще бушующая снаружи. Не глядя на Сакуру, он соскользнул со стола и вытащил из-под кожаной куртки черный кол. Он протянул руку, коснулся плеча Сакуры и подтолкнул ее к двери.       — Тебе нужно уйти, — тихо сказал он, медленно приближаясь к тому месту, где существо, держащее Хару, все еще пожирало его.       Застыв на месте, Сакура могла только смотреть. Кровь прилила к голове, и она услышала тихий звон в затылке. Она помнила только один раз, когда упала в обморок, и чувствовала себя точно так же. Ее колени дрожали, почти подгибаясь под ней, и краешек ее зрения становился нечетким и темным.       Она сделала дрожащий шаг назад, упираясь каблуком во что-то твердое и пластиковое. Щелкнула кнопка, и ее собственный голос эхом разнесся по смотровой: «Сакура Харуно, вскрытие. Женщина средних лет, от 40 до 45 лет… ” — ахнув, Сакура моргнула и поймала кроваво-красный взгляд другого мужчины. Его рычание было низким и пугающим, звук, который будет преследовать ее в кошмарах, прежде чем существо с глухим стуком уронит безжизненное тело Хару. Он повернулся к ним лицом, облизывая языком кусочки плоти, стекающие по подбородку.       Он издал вопль, заставивший Сакуру зажать уши, и бросился на нее, не обращая внимания на мужчину. Она закрыла лицо руками при виде его окровавленных пальцев, тянувшихся к ней. Он схватил ее за запястья, но другой мужчина схватил его за талию. Он потянул голое существо, и Сакура почувствовала, как ее качнуло вперед, через смотровой стол.       Она и металлическая плита опрокинулись, неуклюже приземлившись на пол, ее руки все еще сжимали кулаки существа. Она ахнула, когда он вырвался из рук нападавшего и переполз через Сакуру, прижав ее руки к полу. Густая, теплая кровь — кровь Хару — мешала ему держать руку, и ее правое запястье соскользнуло. Она ударила мужчину по лицу как раз в тот момент, когда он выпятил челюсть, как змея, с его клыков капала густая слюна.       Верхний ряд его зубов впился в ее предплечье, рассекая плоть до кости локтя. Она закричала сквозь ослепляющую, жгучую боль и дернула бедрами, хотя толку от этого было мало. Как будто на нее упал камень. Краем глаза она видела, как мужчина, который, как она надеялась, пытался спасти ее, отбросил в сторону один из столов и наклонился, чтобы схватить существо за шею. Он поднял его с относительной легкостью и швырнул обратно к шкафчикам, прижав локоть к горлу твари.       Зубы дико щелкают, он не прекратит атаковать. Сакура приподнялась на здоровом локте, прижимая к груди кровоточащую руку. Боль была невыносимой, но она могла только смотреть на пару. Тот, что в маске, ловко покрутил кол в пальцах, прежде чем вонзить его в грудь существа. Не говоря ни слова, он воткнул его в грудную клетку, как раз там, где должно быть сердце.       Еще один звериный крик, и существо исчезло в облаке черного пепла. Сакура смотрела, как дождь падает вокруг нее, словно черный снег, ее глаза были широко раскрыты, рот задыхался, когда она смотрела на человека в маске, стоящего над ней. Он посмотрел на нее, тихо ругаясь. Она смотрела, как он опустился на колени рядом с ней и отвел ее руку от тела, изучая след укуса. Она хотела сопротивляться, но с трудом удерживала сознание. «Дерьмо» — это все, что он пробормотал, прежде чем подхватить ее на руки и поднять с пола.       Сакура задыхалась, но это было бесполезно. Как будто ее легкие не могли достаточно расшириться, чтобы вдохнуть воздух. Она сосредоточилась на маске на его лице и моргнула, когда он вывел ее из морга в длинный узкий коридор больничного подвала. Сакура откинула голову назад и смотрела на прямоугольные огни над головой. Они добрались до лифта быстрее, чем она ожидала, и он осторожно усадил ее в кресло-каталку, обхватив лицо холодными руками.       Она чувствовала запах крови на кончиках его пальцев и хотела закашляться, хотя ее тело отказывалось отвечать.       — Тебе нужно немедленно принять антибиотики.       — Что? — она нахмурилась, черный туман перед ее глазами размыл его лицо. Кружащиеся красные глаза успокоились, и она увидела черные тени, оседающие вокруг зрачка.       Он похлопал ее по щеке тыльной стороной ладони, и она моргнула.       — Просто держись. Поднимись на первый этаж и скажи, что тебя укусили. — Он втолкнул кресло в лифт, потянулся, чтобы нажать кнопку первого этажа, и внезапно Сакура почувствовала себя так, словно ее бросили в бездонный туман. Звон колокольчика над ее головой звучал так далеко, словно она слышала его через несколько комнат.       Когда двери закрылись, она протянула дрожащие пальцы и, наконец, нашла в себе силы позвать человека в маске: «Подожди.» Но было уже поздно. В лифте она была одна. Прошло несколько секунд, и она обмякла в сломанном инвалидном кресле, брошенном кем-то в подвале. Последние два месяца он стоял у дверей лифта. Каждый день она проходила мимо и ни разу не взглянула на него. И теперь она истекала кровью, покрытая его кровью — кровью Хару — и почти без сознания.       Это казалось нереальным.       Это, должно быть, кошмар.       Как только она поддавалась желанию ускользнуть в темноту, она просыпалась в своей спальне и списывала это на то, что употребила слишком много острой пищи перед сном. Но она не проснулась. Весело зазвонил колокольчик, и двери открылись в приемную первого этажа. Слева от нее располагался сувенирный магазин, за стеклом ярко-розовые шарики и керамические херувимы. Она видела женщину средних лет, сидящую за столом справа от нее и подпиливающую ногти, вместе с телефоном, зажатым между головой и плечом.       Сакура изо всех сил пыталась вытолкнуть себя в коридор, ее правая рука дрожала от боли, когда теплая, густая кровь стекала по ее пальцам. Она едва успела выйти из лифта, как женщина посмотрела в ее сторону и ахнула, вскочив на ноги так внезапно, что телефон выскользнул обратно на круглый стол. К ней устремилась толпа людей, кто-то звал врача, и Сакура вздохнула с облегчением. Она позволила темноте скользнуть по себе, и, в конце концов, потеряла сознание.