***
По-настоящему злился Элек из-за вояжа Валери на сторону, ну, пару часов. Надо было помнить: Валери за всю их бесконечную жизнь бок о бок ни на кого, кроме самого Элека, и не посмотрела. В конце-то концов вероятность измены присутствует в жизни каждого. Так что потряс его не секс Валери с Иво. И не секс Валери с Иво, Никки и Сесиль вместе, чёрт тех раздери. Валери оставила его не у дел. Она и Сесиль оставили его не у дел и в дураках. В который раз, если вспомнить, это занятие являлось чуть ли не делом жизни сестёр в первое время, пока те и конунги притирались друг к другу во время женитьбы. Они все тогда были друг о друге невысокого мнения: ведьмы в глазах Элека и Никки были продавшимися сатане девками, а конунги в глазах Валери и Сесиль недалёкими мужланами, чьими руками было удобнее жар загребать. Поэтому шашня обеих сестёр не вызывала такого уж удивления и не давала такого повода для гнева, какой обуял Элека, после того как существа заложила всех с потрохами. А вот рвал и метал он всё остальное время по причине братского коварства. Никки, его родной и единоутробный брат, которому он позволил хуеву прорву лет провести в своём теле, с которым делился всем, не делая исключений, за его спиною, без его ведома неплохо так резвился с Валери. Дождался возвращения своего блядственного Иво Кэтспо и вместе с тем подкатил к жене брата. Вот поэтому Элек бесновался. Но кроме того, что его расшибало чувство собственной невостребованности и незначительности, о коих свидетельствовал поступок самых близких ему людей, была одна мысль, которая, уподобившись рже, разрушала, ослабляя, его гнев и досаду и заменяла крепкий безупречный металл ярости крошащейся слабостью любопытства. Иво Кэтспо. Элек знал Никки как свои пять пальцев. Когда Сесиль умерла, попав под некротизирующее, облучающее рей-волнами заклинание в очередной масштабной магической склоке, Никки сначала чуть сам не двинул следом с тоски, а потом пошёл в разнос. Был момент, когда Элек оставил попытки хоть как-то запоминать и систематизировать очередную фрейлину, герцогиню, цветочницу или кого-там-ещё-бог-принёс-в-койку овдовевшего конунга. Но когда там оказался Иво Кэтспо, крестоносец святого отца Клирхэда, ненавистного миледи Сэндхилл святого отца Клирхэда, Элек совершенно потерял дар речи. То есть Элек не стал говорить что-либо по этому поводу. Но думать он мог. Чем Никки Милднайт прельстился в Иво? Никки, который секс с мужчиной не то чтобы не рассматривал, но в принципе даже шуток на предмет этого не отпускал? Душа Сесиль проснулась в теле рождённой от Элека и Валери девочки, едва той минуло пятнадцать, тем самым вернув её к полноценному существованию в Чудоземье. И Элек помнил, в какую психованную ярость та пришла, увидев сложившееся положение. Сесиль попыталась прикончить Иво прямо в койке мужа. Безуспешно. Потому что Никки, пользуясь иммунитетом, закрывал того своим телом, не давая Сесиль ни испепелить, ни разорвать Иво на части очередным магическим сплитом. А что получили в результате? Для Никки и Сесиль изготовили новую кровать вместо рассчитанной на двоих и сожжённой прежней и поставили в супружескую спальню. Чтобы туда можно было без ущерба для своего комфорта укладывать Иво. И вот теперь Валери, безупречная в отношении верности ему, задвинув куда подальше его же запрет, тоже трахается с Иво Кэтспо. Магия сирены, конечно, при уместном применении была оригинальна и действенна. Но Элек знал по себе, что бороться с тою можно. Что с Иво было не так? «Сам попробуй. Тогда будешь знать наверняка», — сказал, задыхаясь в хватке, он сам. «Твою мать, — подумал Элек, — твою ж, твою ж мать».***
Элек свернул с улицы Королевского пути и пешком добрался до автосервиса. Тот был уже закрыт. Техники ушли, а ворота были опущены и замкнуты. Обойдя их, остановился под металлической лестницей, что вела в квартиру Иво на втором этаже. До того как миледи Сэндхилл извлекли сталкера в Историческую Землю — это помещение пустовало. Но Иво отказался селиться на Колледж-Лейн, выбрав полупустой лофт над автомастерской. Иво тоже не был дома. Окна наверху необжито чернели. Элек ушёл в тень, прислонился к стене лопатками и закурил. Была четверть полуночи, и Элек слышал, как по железнодорожной ветке Джеймс-Стрит — Ливерпуль-Мурфилдс идёт последний на сегодня поезд. Ждал Элек долго. В первые два раза, что он точно так же следил за Иво, проходило гораздо меньше времени, прежде чем доводилось его увидеть. В первый вечер Элек провёл здесь минут пятнадцать, наблюдая, как Иво спустился вниз и курил, сидя на ступенях. Волосы его были отпущены и закрывали лицо, когда тот склонялся над экраном телефона, отвечая на сообщения. Элек мог бы подняться за Иво следом, но вместо этого уехал сразу, как только тот вернулся в квартиру. Вторым по счёту был раз, когда Элек оставил «The smells» на Эша и приехал около четырёх утра. Заглушил двигатель, остановившись через дорогу от гаража. Над входной дверью лофта горел ртутный фонарь. И спустя минуты три Элек увидел Никки, спускающегося по лестнице. Дверь наверху закрылась сразу же, едва выпустив не заметившего его брата. Никки завёл двигатель, надел шлем и уехал. А Элек выкурил сигарету, наблюдая, как Иво ходит перед окном, пьёт воду и снова отправляет сообщение. Уехал он, когда свет в окнах погас. Сегодня Элек уезжать не собирался, поэтому набрался терпения. В половине первого ночи он услышал звук подъезжающего «рэнжровера». А когда двигатель перешёл на холостой ход, раздались смех Сесиль и добродушная ругань Никки. Элек не видел ни автомобиля, ни пассажиров. Иво появился из-за угла, двигаясь спиною вперёд и прикуривая сигарету. На нём был тёмный костюм от Брукс Бразерз, а светлые волосы собраны в короткий хвост с высыпавшимися прядями. — Иди к чёрту, Никки, — сказал Иво, вероятно, что отвечая на прежде сказанное. — Миледи, удачи с этим безнадёжным деревенщиной. — Прощай, Иво, — отозвалась Сесиль. Автомобиль отъехал. Иво проводил тот взглядом, неспеша развернулся, но к лестнице не пошёл. Он остановился и посмотрел в тень. Туда, где, сидя на асфальте, ожидал Элек Милднайт. Иво курил и смотрел. Элеку пришлось подняться и пойти навстречу.***
Иво знал, что Элек приезжал к автосервису. Две ночи подряд. Оба раза заметил того из окна: в первый раз пришедшего пешком и следящего, пока Иво курил, за ним со спины, а во вторую ночь он увидел тлеющий след сигареты и громадный силуэт через дорогу, потому что, погасив свет, не лёг в разворошённую постель, а остался у тёмного окна. Минуту спустя утробный рокот «боливара» дал понять, что Элек уехал. Сегодня был третий раз, когда Элек Милднайт снова заступил на территорию Иво. Во всяком случае, можно было сколько угодно делать вид, что вокруг никого, но Иво уже распрощался с опасениями относительно своей жизни, хотел бы Элек его прикончить — возможности были, и испытывал здоровые любопытство и азарт. Поэтому он продолжал стоять и ждать, когда конунг появится из тени. Иво начал отходить к лестнице, по-прежнему двигаясь спиною вперёд, потому что не сводил взгляда с проступившего из темноты Элека. Сигарету он отбросил, зайдя на первую ступень. Элек двигался медленно, что позволяло подниматься, не оборачиваясь к нему спиною. Когда Элек положил руку на холодные металлические перильца, Иво был уже на уровне первого этажа. И он успел открыть с ключа дверь, едва Элек дошёл до порога. Иво шагнул в тёмный лофт, смотря на конунга, который, освещённый ртутным светом, остановился в двери. Его склонённое лицо и вся фигура оставались в тени. Свет, льющийся сверху, только золотил волосы Элека, в этот раз выплетенные из косы и схваченные на затылке с висков металлическим зажимом, и плечи. Иво протянул руку, ухватился за куртку и футболку на груди Элека и окончательно вволок того в квартиру. Несмотря на то что Элек и Никки были рождены близнецами, похожими один на другого, со временем различия в них стали множиться, соревнуясь обойти сходства физические и в предпочтениях. Это касалось отметин на телах в виде шрамов, темпераментов и… поцелуев, что Иво стало понятно сразу. Возможно, злость ещё не до конца оставила Элека, но напор и желание, которые обрушились на рот Иво, — были едва ли не пугающими. А возможно, что он забыл, как это было у него с другим братом в первое время, потому что сила и желание в поцелуях Никки остались, только вот сами они стали мягче и ленивее от уверенности, что Иво теперь всегда рядом и в доступе. Сравнивать с поцелуями миледи не было проку, потому что губы ведьм были словно созданы из ускользающего гладкого шёлка, сладкого и наполненного текучей водой. Растворяющегося под его собственными шёлка. Ничего близкого тому, что проделывал с ним Элек Милднайт. Сравнение не имело сходных критериев. До кровати добрались в темноте, скидывая с себя и стаскивая друг с друга одежду. Иво почувствовал, как борт кровати толкнул под колени, и повалился на неё спиною. Элек рухнул сверху, в последний момент успев выставить руку, чтобы не обрушиться всем весом на Иво. Отжался, становясь на колени и стаскивая с него туфли, а следом брюки и носки. «Ну, раз никакой прелюдии…» — подумал Иво, следуя приказу руки Элека и переворачиваясь. Он слышал, как, звякнув пряжкой ремня, тот сталкивает с себя джинсы. И приготовился. Элек положил обе ладони на поясницу Иво, сдвинулся на ягодицы, смял, растащил и замер, наткнувшись пальцами на тёплую медицинскую сталь. — Это что ещё за приблуда в тебе? — не поверил рукам Элек. — Не будь таким ханжой. Это от Никки. — Где, мать вашу, вас носило? — проворчал Элек, но рук не убрал. — В Филармонии, — повёл плечом Иво, поднимаясь на локте. И не слыша от Элека ни звука, продолжил: — У миледи там ложа. И не трудись спрашивать, что было в репертуаре. — Вы извращенцы, — не сдавался Элек. Подцепил пальцами перешеек пробки и, провернув, вытянул с мокрым хлюпом. — Возможно, — выдохнул Иво, провисая головой вниз. Почувствовал, как в оставленную Никки сперму заскользнули пальцы. Элек глухо заворчал, понимая что к чему и чувствуя, как пальцы охватывает горячее и влажное тепло. И что бы там ни диктовала Элеку этика, член его с нею согласен не был. Потому как стоило облапать Иво изнутри, так тот, мягко выдохнув, подался навстречу руке. «А, впрочем, в этом разница между вами невелика», — удерживаясь последней связной мыслью на краю тёмного пульсирующего водоворота, в который утягивало его ощущение мощных пробивающих толчков, успел подумать Иво. Элек Милднайт тоже едва удерживался на краю, чувствуя, как жмётся вокруг него Иво и одновременно с тем подаётся навстречу.***
Кронштейн с тремя светильниками стимпанк освещал кровать от изголовья. И было ли дело в тёплом золотистом свете, что умиротворял сам по себе. Или причина была в том, что многодневные борьба и склока внутри Элека сошли на нет после секса с Иво. Но результат был таков: Элек Милднайт расслабленно лежал на спине, перепоясанный простынёй, и рассматривал армированную оплётку на штативах ламп. Курить ему не хотелось, но когда Иво предложил свою сигарету, он согласился. — Я не хочу, чтобы произошедшее становилось предметом обсуждения в лёне. По крайней мере — не в ближайшее время, — Элек вернул сигарету. — А ты планируешь приходить для потрахаться? — лениво произнёс Иво, убирая ото лба раскрытыми пальцами волосы. Элек молчал с минуту. — Да. — Что же, тогда твоё желание неосуществимо, — мстительно отказал Иво. — Это с чего? — Видишь ли, у меня тут проходной двор, — Иво заметил, как не понравилось сравнение Элеку. — Никки хочет отодрать меня, Сесиль хочет, чтобы я отодрал её. Иногда они хотят этого вдвоём. Валери хотела бы того же… Элек окаменел в лице и полоснул Иво узким фиолетовым взглядом. — И, поверь, она меня тоже получит, как только Никки или Сесси увидят тебя тут, а они увидят тебя тут, ведь я не собираюсь подстраиваться под ваши визиты и пытаться сделать так, чтобы никто из вас друг с другом не встретился. И когда Валери, — тут Иво паскудно и обещающе дрогнул в губах, — поймёт, что ты сломался, твой супружеский запрет на приближение ко мне будет… — Я понял, — Элек отвернулся, снова принялся рассматривать светильники. Молча рассматривать. — Так ты планируешь продолжать в таком случае? — Кто лучше? — поднялся на локте Элек. — Кто лучше? — не понял Иво, свёл брови к совершенной переносице. — Кто из нас лучше? Я или… — Заткнись, — перебил Иво, — не начинай. Если на самом деле не хочешь… — …Никки? — не оставил попытки Элек. Иво откатился с локтей на спину, запрокинул голову. — Эй, — Элек ухватил его за предплечье и стянул обратно ближе к себе, — кто лучше? — Никки лучше, — Иво ответил и посмотрел в глаза. — Это с хуя ли Никки ебёт тебя лучше, чем я? Иво сделал движение «так бывает, просто прими это». — Что я делаю не так? — похоже, что Элек в самом деле жаждал ясности. Иво, разобравшись с этим, засмеялся. Коротко и негромко, но тут же перестал. — Ты не ответил мне. Ты планируешь продолжать? — Да. Мать твою, говори. — Знаешь, у меня есть одна мечта. И для того, чтобы она исполнилась, не хватало мне только тебя, — Иво склонил Элека за шею к себе и зашептал на ухо, одновременно ладонью и пальцами растирая ему кожу на лопатке и плече. Когда Элек отстранился и смог снова увидеть лицо Иво и его глаза, то едва не потонул в раздавшихся чёрных зрачках. Яркая голубая радужка почти пропала, не выдерживая жара фантазии. — Займись этим, — сказал Иво. — А пока можешь начать исправлять то, что ты делаешь не так. Могу сказать, как справляется твой брат, который лучше. С этими словами он положил обе ладони Элеку на плечи и толкнул вниз. — Я, блядь, сам разберусь, — огрызнулся тот.