***
— Не бери их с собою в кровать. — Им так легче уснуть, — развернулся от манежа Дайан. — Поверь, они спокойно засыпают даже тогда, когда тебя нет рядом. — Это у тебя они так засыпают, а мне проще — рядом в кровать. Дайан знал: Джону не нравится, что очень часто, собираясь спать, он находит в кровати отключившегося Дайана, под обнимающей рукой которого спят оба ребёнка. И почти всегда Риган и Элиза лежат, прокусив руку отца и заснув за едой. — Дайан, — Джон начал медленно приближаться, — у меня не было ни тени сомнения, что ты найдёшь повод, чтобы не спускать детей с рук. — Дети развиваются быстрее и лучше, когда есть тактильный контакт с родителем. Никакой социопатии в перспективе. Ты сам мне говорил, что твой отец видел тебя несколько раз в год, когда приезжал в Бери из Лондона, а твоя мать умерла при третьих родах, так что ты её совсем не помнишь. Кажется, тебе такое положение вещей не нравилось, — Дайан ухватился за обруч борта на манеже, чуть отгибаясь назад, потому что Джон приблизился вплотную. — И тем не менее, я вырос нормальным. Дайан не ответил, просто вскинул бровь в жесте «да ты что» и рукой словно обвёл окружающее пространство. Ровно три секунды царила тишина, в которой оба смотрели друг на друга. Джон первым отвёл взгляд, словно приняв обоснованность ироничного жеста, и посмотрел на двойню. Риган и Элиза кувыркались в манеже со спин на животы и обратно. А когда оказывались мордахами вниз, то вполне себе сносно пытались задирать светлые кудрявые головы, привлекаемые спором родителей. — Послушай, — Джон зашёл с другого бока, — наша кровать — это наша кровать. — Ты ревнуешь. — Ну допустим, — Джон быстро посмотрел в сторону и снова на Дайана. — Если не приучить сейчас, потом мы их из неё не выгоним. — А мы и не выгоним. Как только они поползут, а тем более пойдут, только там ты их и будешь находить. Оба развернулись к манежу, разглядывая детей. — Ну хорошо. Как ты их успокаиваешь? — Я говорю «спать», и они спят, — пожал плечом Джон. И словно в подтверждение, услышав нужное слово, оба в манеже замерли, зацепившись прозрачными взглядами за отца. — Твоё «спать» у меня не работает, — хмуро сказал Дайан. — Ты не так говоришь, — Джон протянул руку и обнял его. — Скажи что-нибудь. Дайан завёл глаза, но собрался: — Кто тут самый сладкий ребёнок? Риган и Элиза во мгновении ока взбрыкнули, принялись лупить ручонками и, выпустив крошечные клыки, разулыбались Дайану в ответ. — Триждыблядский… — простонал тот и отвернулся, закрыв ладонью глаза. — Они меня никогда не послушаются. — Как видишь. Но, вероятно, что они тебя просто сильно любят, — Джон решил попридержать улыбку. — На вкус. Я их кормлю, — вяло огрызнулся Дайан. — Полагаю, для них это важно, — Джон обнял крепче, чувствуя, как тот несколько сопротивляется со психу. Поэтому прижал теснее и встряхнул, пока не добился мягкости. Дайан расслабился, позволяя себя удерживать, прижался лицом к шее Джона. Похоже, что он был прав. Теперь Дайан и сам отслеживал признаки: эмоциональность, желание поругаться даже с младенцами, пореветь, подёргаться, стабильно движущаяся к кипятку температура и хотеть прижиматься к прохладному телу вампира. Накатывала очередная течка. — Укладывать на день их будешь ты, — сказал Дайан, — я умываю руки. — Хорошо. Но… может, ты будешь строже с детьми? — Я не смогу. — Сможешь. Ты умеешь. Твои «нет» очень действенные. — Ты и твои дети — живой пример тому, что мои «нет» не работают. — Милый, меня поздно переучивать. А Элизу и Ригана — в самый раз. — Они ничего не поймут. Все мои сёстры были абсолютными глупышками в этом возрасте. — Они всё понимают. И, прости, я тоже сглупил. Дайан заинтересованно откинул голову. — Кусать тебя в детской в их присутствии — было ошибкой.***
Сегодня Иво устал. И не столько физически, сколько от бессмысленных разговоров. Старик Отис, пожилой механик, ставящий новый турбокомпрессор в «субару форестер», попался на глаза шальным ходом заехавшему в сервис недалёкому рейсеру. Иво не выдержал пятнадцатиминутного трёпа и подошёл на едва ли не в десятый раз сказанной Отисом фразе, что «на вашу тоже можно, но сейчас в гараже второго нет, надо заказывать». «Мистер, если вы раз за разом будете спрашивать «не поищете ли вы внимательнее» и «может, у вас есть», — новая турбина не появится из воздуха», — Иво оглядел парня, верно сообразив, в чём крылась причина его говорливости и тугомыслия. Тот был под амфетамином. Отис с благодарностью взглянул на Иво и вытащил из кармана рабочих брюк сигареты. Иво увидел небесно-синюю «субару леджеси BL» на подъезде и задался вопросом: как скоро она найдёт бессмысленный конец с таким водителем. «Так всё-таки ждать, что ли?» «Ага, — в который раз раздражённо ответил Отис, — две недели». «А может…» «Не может. Вы будете заказывать и ждать?» — спросил Иво. «Я подумаю». Иво и Отис смотрели тому вслед, пока «субару» не отъехала. Ко времени закрытия в гараже начался аншлаг. И Иво видел, что ещё немного, и старик Отис выволочет свою биту, что лежала за пластиковыми канистрами в углу. Трое байкеров подъехали к автосервису. Заглушили двигатели и без спешки вошли под ворота. — Ну, это надолго, — сказал Отис, выбрасывая в мусорное ведро жестянку из-под пива. На куртках приехавших были морды козлов, перевёрнутые рогами вниз и вписанные в два треугольника. Иво подумал о том, сколько бы иронии вызвали одёжки байкеров у миледи Сэндхилл. Но миледи здесь, к счастью, не было. Или к несчастью. Трое прошлись по гаражу, разглядывая автомобили и технический инвентарь, заодно Отиса и Иво. — Чем обязаны? — стоило начать самому. Тот, что остановился у «форестера» с задранным капотом, обернулся: — Так вот же турбина. А говорите, что нет. — Так она оплачена и уже поставлена, — в тон ответил Иво. — Мальчик, скрути приблуду и поставь её в тачку моего брата. А этому терпиле заказывайте другую. Вот тут-то Отис и двинул в сторону канистр. — Мы так не работаем, — Иво покачал головой и потянулся за сигаретами. Честно сказать, он был удивлён оборотом дела. Чей автосервис на Джеймс-Стрит — знала каждая мелкая сошка в любом автоклубе. Милднайты ни в одном не состояли, но с ними не связывались по пустякам. Конечно Иво не так давно осел в Ливерпуле, мог что и пропустить, но выражение лица старика Отиса говорило как раз в пользу того, что сейчас творится чёрт-те что. — Стоит рассматривать новые пути сотрудничества, — развёл руками байкер. Двое других пошли обратно к воротам. За штоки с обеих сторон спустили рольни вниз. Иво вздохнул. За драку он не переживал. Но у ребят в куртках с головокружительными козлами могло быть оружие. Нет, оно у тех есть. Иво это точно знал. — Слушайте, парни, вы же знаете, чей автосервис? — в последний раз попытался он. — Знаем. И чей автосервис — знаем, и чей ты — знаем, — кивнул байкер, улыбаясь и проходясь по Иво долгим взглядом. — Понятно. Значит, ты очередной педрила, что попутал берега, — Иво смирился с тем, что надвигается отвратительный мордобой. Услышал, как за спиною Отис загремел канистрами. — Какого рожна уже закрыто? Скрежет выдираемых из направляющих ворот и недовольный рёв Никки Милднайта заставили байкеров обернуться, а Иво мысленно поздравить Отиса с избавлением от увечий. — Три машины у подъезда. Начерта ворота спускать? — Никки ввалился в гараж и замер, фиолетово осматривая немую сцену. Новый скрежет явил Элека, у которого тоже назрел вопрос: — Элиас, ты какого хуя здесь забыл? После того как оба утвердились в гараже, Иво услышал, как за спиною Отис с облегчением зашвырнул биту обратно. — Привет, Никки, — сказал развернувшийся Элиас, — привет, Элек. Ничего особенного. Мы уже во всём разобрались. Верно, мальчик? Элиас обернулся к Иво через плечо. — Нет, — отказался Иво. — Съеби вон со своими ублюдками, — попросил Никки, оценив ситуацию. Он и Элек переглянулись, проводив взглядами последнего вышедшего. — Ты домой, Отис? — спросил Элек. — Да, я домой. И, знаешь ли, с огромным удовольствием, — пробурчал тот и выбрался в пролом следом за байкерами. — Ворота на выброс, — сказал Иво. — Ну так ведь не ты. Ворота меня волнуют куда как меньше, — иронично склонил голову набок Никки. — Со мною всё было бы в порядке. И Отиса я бы тоже увёл. — А где «спасибо, мой храбрый рыцарь»? — Никки приблизился. — Чуть позже — обязательно, — ответил Иво. — Мне нужно в душ.***
Стоя под горячей водой, Иво понимал, для чего так удачно явились оба конунга. И каждая мысль о предстоящем сильной похотливой судорогой сводила живот, заставляя выбираться из-под струй и дышать, упираясь в стену мокрыми руками. Завернув краны, Иво, не вытираясь, открыл шкаф и нашёл флюид, что оставила Сесиль. Она мало что объяснила, ограничившись, с обычной улыбкой, коротким «это Поцелуй Суккуба, тебе понравится». Иво до сих пор не прибегал к стимуляторам, но сейчас он нервничал. Каждый по отдельности взятый Милднайт мог основательно его измотать. А что может быть с двумя? Этой мысли Иво не давал обрести законченную форму. Он просто бесконтрольно заводился. Иво раскрутил флакон и опустил на язык одну каплю. Вкуса не было никакого. Запаха тоже. Но едва он закончил с сушкой волос, как, заставляя добраться до зеркала и вцепиться в борт раковины, накрыла горячая волна. «Надеюсь, Никки и Элек догадались раздеться», — лихорадочно подумал Иво, с увлечением рассматривая себя. Светлые и завившиеся от воды волосы стали темнее, зато радужка глаз обрела леденцовую прозрачность, как яркая голубая слюда под солнцем. Кожа налилась розовым светом, ошеломительно гладкая, и Иво провёл у самого себя по рукам, встраиваясь в её осязание. Он не стал сбривать щетину, но свет прошивал даже ту, создавая парадоксальный и привлекательный эффект. Раздёрганное и своенравное возбуждение выровнялось, затопив тело. Отвернувшись от зеркала, он обернул полотенце вкруг бёдер и вышел в лофт. То, как поднялись ему навстречу оба — Элек с кровати, Никки с барного стула, — сказало всё. Никки оказался рядом, ухватил Иво под подбородок, всмотрелся в глаза. — Сесиль что-то тебе оставила? Что ты принял? — Какой-то флюид… — почти прошептал Иво. — Какого чёрта вы ещё в одежде? Никки хмыкнул и передал Иво Элеку. Тот тоже с интересом разглядел его лицо. — Что за флюид? — тяжёлая ладонь Элека легла на шею. Иво сглотнул, отираясь под ней, потянулся за поцелуем. Вторая волна пришла сразу же, стоило Элеку прижать его к себе и ответить. Иво почувствовал, что не может контролировать губы, но чувствовал, как жадно целует Элек, едва ли не съедая ему рот. Из поцелуя его вынул Никки и, развернув, прижал к себе. Он был уже голым. — Ответь мне, — мягко попросил Никки, одной рукой подхватывая Иво под талию и скидывая мешающее полотенце, а вторую опуская ему на член. Иво вздрогнул, прижался лбом к горячей ключице. Оказалось, что у него давно наступила эрекция. Иво мог бы поклясться, что не чувствовал ничего такого. Сенсорика начала сходить с ума. — Поцелуй Суккуба, — выдохнул он. Никки засмеялся и взглянул на раздевшегося Элека поверх головы Иво. Он знал, что это такое. — Зачем, мать твою? — Я не уверен, — прошептал Иво, изнывая под ласкающей его рукою. — А ведь и верно, что Поцелуй Суккуба, — прорычал Элек, прижимая Иво со спины к груди Никки плотнее. Он отогнул за волосы голову Иво назад, вложил пальцы тому в рот, вытянул обратно. Поцелуй Суккуба отравил его, как и Никки, когда тот поцеловал Иво в свою очередь. Одновременно с тем, как язык Никки толкнулся Иво в рот, пальцы Элека вошли снизу. Иво застонал, стиснутый между двух Милднайтов и разносимый третьей волной, кончил сразу дважды. Никки и Элек не дали ему упасть, а донесли в кровать. Там загнали в середину, оставив по-прежнему между собою. Элек загодя бросил под рукою лубрикант, что теперь оказалось кстати. Горсть он оставил на ладони пришедшего в себя Иво, а ещё одну на ладони Никки. Секунды спустя Иво, растерев гель в обеих руках, медленно и крепко сжимая, дрочил им. А Элек и Никки, пользуясь сложившимися обстоятельствами, растягивали его в две руки, скользко, глубоко, сразу вдвоём и по очереди загоняя пальцы в зад. Иво стонал от кайфа и вскрикивал, когда нетерпеливые зубы Элека или Никки в поцелуях прикусывали губы, кожу на лице и шее. Оглаживая руками твёрдые и горячие члены, он чувствовал, как похотливый азарт заставляет его сжимать пальцы сильнее, наслаждаясь рельефом и формой. И этот же азарт заставлял его толкаться навстречу рукам Элека и Никки, едва ли понимая, что просит вслух о «сильнее» и «больше». После такого Никки перевернулся на спину и затащил Иво на себя, сразу опуская на член. Тот послушно вытянулся сверху, позволяя видеть, как глубоко имеет его Никки. Недолго. Потому что горячая ладонь Элека легла на лопатки и толкнула вперёд, прижимая к гладкой и широкой груди Никки под ним. Никки крепко облапал снизу и, удерживая, прижал к себе. Элек встал ближе, по движению вместе с членом ввёл Иво палец в зад. Тот дёрнулся, но тут же расслабился, вытерпев и второй. Никки почти не двигался, обнимая и шепча ему на ухо ласковую любящую чушь, желая успокоить, пока Элек продолжал тянуть и добавлять лубриканта. Иво потерял счёт волнам, окатывавшим его жаром и желанием (яд из флюида работал исправно, усиливая удовольствие и одновременно гася боль), но когда Элек навалился сверху и вместо вынутых пальцев толкнулся членом, закричал и попытался выбраться. — Возьми его к себе, — рыкнул Никки, руками отжимая Иво вверх. Элек охватил сопротивляющегося Иво и зашептал, прижавшись ртом к горячей светящейся щеке: — Легче, малыш, легче. Легче. Никки дотянулся до члена Иво и мягко, но настойчиво гонял, пока тот не начал возбуждаться снова. Элек продолжил давить и толкать, одну руку спустил ниже, фиксируя ускользающие бёдра Иво в нужном им обоим положении. Никки держал с другой стороны. Элек чувствовал, как было туго. Член брата, казалось, занял всё свободное место, но Иво каким-то чудом пропускал и его. Дрожал, шипел сквозь зубы, но поддавался. Элек почувствовал, что от тесноты вот-вот кончит и замер, тяжело дыша: — А ведь это был джек-пот для всех нас, малыш, когда ты окрутил моего брата. — Я не… — выдохнул Иво, но прервался от руки Никки. Элек посмотрел на брата. — Не он. Это я его изнасиловал, когда Иво нашёл меня в комнате спрятанного от святого отца Клирхэда борделя нашей драгоценной Валери. — Ты? Ты никогда… — Вот тогда. Я был пьян, и мне было похуй, кого драть. А Иво был хорошеньким семнадцатилетним монашком, какого поискать. Так что это я лишил его невинности, — Никки хищно осклабился и слизнул с пальцев непрозрачные капли, что собрал с головки члена Иво. Элек почувствовал головокружение от иррационального открытия, а следом растущее возбуждение. Толкнулся с усилием, втискиваясь и сжимая Иво в руках как можно мягче, но крепко. Отсрочка не помогла. Элек кончил полминуты спустя, сломленный жаром и теснотой, дожатый тесно трущимся членом брата в потерявшем способность сопротивляться заду. Скользить стало легче. Поняв это, оба стянули Иво глубже на себя в нескольких рывках. Никки кончил вторым. Иво последним. Он сполз с обоих членов и свернулся между конунгами. Элека такое не устроило. Он заставил Иво лечь на спину, притиснул и, поднявшись на локте, сказал: — Я всего лишь второй твой любовник, но ты утверждаешь, что Никки лучше? Иво раскрыл шалые глаза, медленно облизнул губы и ответил: — У меня один единственный любовник: вся ваша невъебенная семейка. Даю я вам всем четверым. И пока что Никки лучше. — Ну, об этом я не скажу ни Валери, ни Сесиль, иначе, уязвлённые, они тебя отравят, малыш, — Никки тоже поднялся на локте, великодушно скалясь в улыбке. — Был, — закончил Иво, повернув к нему лицо. Элек показал зубы в свою очередь. Поцелуй Суккуба просто так не прошёл. Даже уснув, Иво сквозь сон продолжал жаться то к одному, то к другому. Никки и Элек реагировали весьма предсказуемо: охотно вставляли в свободный и затраханный зад, кончали и снова проваливались в полусон.