***
Лоб. BANG! Сердце. BANG! Пах. BANG! BANG! BANG! BANG! BANG! BANG! Новый магазин. Новая мишень. Я был в тире и пытался, заглушить свою тоску по Диктору, стреляя по мишеням, но это не помогало, я лишь злился, злился на самого себя, что я раскис. А, ведь раньше я таким не был, что поменялось? Что стало во мне другим? Лоб. BANG! Сердце. BANG! Пах. BANG! BANG! BANG! BANG! BANG! BANG! Новый магазин. Новая мишень. Я встряхнул головой, отгоняя от себя ненужные мысли, соберись Шрам, у Тома есть на то причины, чтобы не приходить, видимо, что-то случилось. Лоб. BANG! Сердце. BANG! Пах. BANG! BANG! BANG! BANG! BANG! BANG! Новый магазин. Новая мишень. Тогда почему он не зовёт меня, помочь ему, я ведь могу во многом помочь. Замираю с оружием в руках, левая рука потянулась к животу, к тому месту, где была ужасная рана от выстрела, кривлю губы в измученной усмешке, вот и ответ, почему он меня не зовёт на помощь. Вина. Чувство вины ему не позволяет, это сделать, он всё ещё винит себя в этом. Откладываю пистолет и иду в спортзал. Обматываю руки эластичным бинтом и надеваю перчатки, подхожу к груши и выпускаю на ней пар. От этого стало немного легче, но всё равно, боль в груди от осознания, что я одни. Сделав ещё пару ударов, я иду в душ. Да, холодный душ то, что мне сейчас нужно.***
Так и прошёл мой день. В полном одиночестве, но на губах появляется лёгкая улыбка, потому, что я знаю, что Том, будет со мной всю ночь, а потом с рассветом он уйдёт. Боб проснулся от легких поцелуев, которыми его осыпал Том. Было так приятно чувствовать эти мягкие губы и горячее дыхание на своих щеках, губах… Шрам невольно улыбнулся, всем телом ощущая эту прекрасную негу, и, не открывая глаз, сжал Диктора в крепких объятьях, наугад легко целуя Тома. — Мой Боб. Прости меня за то, что не могу уделять тебе днём время… В этот раз, я открыл свои глаза и в темноте вижу очертания Томи. Это он, он пришёл ко мне. -Прощаю, но за то ночь, полностью моя и ты мой. — Шепчу в губы Тома. Глаза со временем привыкают к темноте, и я вижу в тусклом свете, который льётся из — закрытых штор, лицо Диктора, на его лице улыбка. -Да, мой сладкий первый, ночь твоя и я не уйду. Эта ночь будет особенной. — Том припадает к моим губам и нежно целует. Диктор рвёт мою майку и отшвыривает тряпку в сторону, потом на пол летят шорты и нижнее бельё. Он отстраняется и сам начинает раздеваться. И вот мы оба обнажены. Диктор нависает надо мной и целует в губы, оторвавшись от них, он осыпает поцелуями шею, спускается к груди, облизывает её и начинает дорожку мокрых поцелуев вниз. Моё дыхание сбивается, я часто дышу и иногда стонаю от того что Диктор покусывает мою кожу. Языком он проводит по моему гладкому лобку, потом берёт мой член в рот и начинает с чмоком, посасывать его. Я пальцами зарываюсь в его светлые волосы, они очень мягкие. Когда он наигрался с моим членом, он уделяет внимание яйцам, облизывает и покусывает. Том отстраняется, он приподнимает меня за бёдра и его язык, оказывается в моём анусе. Он смачивает там всё тщательно, я царапаю простынь. — Да-а-а… А-а-х — В полустоне протягиваю я, блаженно прикрывая глаза. Дыхание сбито напрочь, внизу живота всё тянет, хочется больше удовольствия, на много. — А-а-х, а-а-х. Ещё… -Ди, больше, прошу, больше… — Молю я Диктора. -Хорошо, мой мальчик, хорошо. Он отрывается от своего занятия и облизывается, у меня на уголках глаз, капли слёз, я хватаю ртом воздух. Рука диктора тянется к тумбочке, и он берёт тюбик. Он что-то выдавливает из него, а потом обрабатывает мне отверстие. В меня проникает один палец, морщусь от неприятного ощущения, но молчу, чтобы он продолжил своё дело, он явно, что-то задумал. Потом, добавляет второй, а затем третий, тихо шиплю. Я хочу попросить его вынуть их из меня, но Том не даёт мне сказать. -Потерпи так надо, потом будет очень хорошо. Диктор начал двигать пальцами внутри меня, по началу было немного больно, но постепенно привыкаю и дискомфорт проходит, появляется некое удовольствие и я раздвигаю ноги шире, чтобы было удобней. Том вытаскивает три пальца, а я недовольно мычу на это, я хочу ещё. Диктор усмехается и целует меня в губы, я с большой охотой переплетаю в танце наши языка, по подбородку течёт тонкая струйка слюны. В комнате слышны чмоки. Я чувствую как в дырочку, проникает головка члена Тома. Он начинает немного вращать бёдрами, расширяя её. Я, кажется, догадываюсь, чего он хочет, но я не понимаю, почему он медлит, боится сделать больно? Я ведь не против, войди, войди же в меня, чего ты медлишь, я хочу ему это сказать, но мой рот занят. Том полностью ложится на меня. Он придавливает мой член к животу, он мокрый и сочится смазкой. Я замечаю, что мне становится тяжело дышать, мычу сквозь поцелуй, чтобы Том прекратил и дал мне вдохнуть воздуха, но он будто и не слышат меня, продолжает, я задыхаюсь, у меня начинается кислородное голодание, в глазах начинает темнеть. Том резко прерывает поцелуй, и я жадно хватаю ртом воздух. Толчок. Диктор полностью входит в меня. Он видимо специально так сделал, чтобы отвлечь. И не зря, это больно, очень. Он лежит на мне и не двигается, лишь целует моё лицо, как бы успокаивает. Я чувствую, что боли нет и сам, дёргаюсь. Том начинает плавно и не спеша двигаться во мне. Чувствую лёгкое жжение, немного мычу от боли, Томи целует, меня успокаивает. Толчки становятся всё быстрей и быстрей. Диктор ускоряется, яички бьют по промежности, а член начинает доставать до простаты. По телу проходит экстаз, блаженства. Так хорошо, я един с Томом, мы одно целое сейчас и я не хочу, чтобы это заканчивалось. Том толкается в меня всё сильнее, его живот натирает мой член, я чувствую, как он начинает пульсировать. По всей комнате раздаются, рыки и стоны, а порою и крики наслаждения. Том, что-то шепчет мне на ухо, но я не особо разбираю что, мне очень хорошо, я в нирване удовольствия. Я содрогаюсь всем телом и кончаю. Диктор продолжает толкаться во мне, я чувствую, что и он близок к развязке. Том выходит из меня и льёт семя мне на живот. Мы оба стонем в этот момент. Он падает рядом со мной и тяжело дышит, как и я. Диктор оклемавшись встаёт и идёт ванну, возвращается с мокрым полотенцем и вытирает семя с меня, я довольно мычу, не в силах, сказать что-либо, мне ужасно хорошо, как ни когда в жизни. Том целует меня, а потом относит полотенце обратно. Вскоре он возвращается и ложится рядом со мной, укрывает одеялом, я кладу ему голову на грудь и мы оба проваливаемся в царство Морфея.