Металл, магия и решимость — равно...

Ночь действительно прошла спокойно, как и несколько предыдущих, хотя пожелание Меттатона в чём-то казалось колючей иронией — Фриск не могла спать. Для куклы не было предусмотрено ничего даже мало-мальски похожего на спящий режим. Хорошо ещё, что Альфис додумалась оставить ей томик манги и включенную настольную лампу. За чтением девочка неплохо скоротала время. Вселяться в робота пришлось нескоро: Альфис любила поспать допоздна, да и Меттатон явно не собирался вставать сегодня раньше неё. Часы показывали пол-одиннадцатого, когда ящерка наконец-то соизволила спуститься и прошлёпать за кофе — заспанная и в пижаме. И около полудня, когда она наконец закончила приходить в себя и завтракать. — Итак, ты г-г-готова? Фриск подозревала, что Альфис была готова ещё меньше, чем она: ящерка неловко переминалась с ноги на ногу и отчаянно потела. Изобразив на кукольном лице что-то вроде ободряющей улыбки, девочка покинула фигурку и без колебаний влетела в открытый для неё контейнер. В следующую же секунду крышка плотно закрылась и квадратная форма приняла стандартный вид. Тяжесть. Конечно, Фриск готовилась к тому, что её новое тело будет много весить, и ощущала своеобразное давление в тот день, когда немного посидела внутри Меттатона. Но то ли тогда за сумбуром она не придавала этому столько значения, то ли робот брал на себя большую часть нагрузки… В любом случае, сейчас это ощущалось куда отчётливее. Фриск попробовала встать: до этого робот покоился на полу с втянутым внутрь колесом. Долгое время у неё ничего не получалось. Неловкая пауза затянулась. Девочка даже не догадывалась, что на её лицевых панелях от напряжения беспорядочно перемигиваются синие и розовые квадратики. Меттатон, который вновь стал «коробкой», изобразил знак вопроса. — Ты в порядке, дорогуша? Как ощущения? — Неплохо. Только тяжело. К счастью, разговаривать без затруднений Фриск научилась ещё во время первой беседы с Альфис, через тело Меттатона. Её новый голос звучал немного взрослее прежнего и к тому же отдавал металлическими призвуками. — Естественно. Этого и следовало ожидать. Итак, начнём с азов, — Меттатон напустил на себя важный вид. — Не пытайся встать. — Что?.. — Ты поступаешь, как слепой котёнок, дорогуша: ещё не научилась нормально видеть и слышать, а уже пытаешься куда-то двигаться. Это не доведёт до добра, скажу тебе по личному опыту. Спокойно. Для начала осмотрись, насколько можешь. Фриск повиновалась. Сказать по правде, сейчас у неё уже не было такой зашкаливающей бодрости. Ощущались скованность, неуверенность и чувство зависимости от Меттатона. Видимо, сходу привыкнуть благодаря одной только решимости было невозможно. Звуки, впрочем, практически ничем не отличались от тех, что она слышала при жизни. Да и картинка тоже — если не считать того факта, что в мгновения, когда напряжение брало верх, она на пару секунд разбивалась на пиксели. Но Меттатон был прав: пауза помогла более-менее сосредоточиться. — Готова? Приступим к первому уроку. Подъём. Чувствуешь внутри себя ножку с колесом? — Наверное??? — Должна чувствовать. Ты должна чувствовать каждый свой механизм, дорогуша. Разумеется, не всё одновременно и не каждую минуту. Просто тебе следует уметь пользоваться конкретной частью тела по ситуации. Объясняю принцип. Концентрация — не на том, получится или нет. Концентрация — на том, что ты этого хочешь. Представь, как человеком ты встала бы на ноги. Это не потребовало бы от тебя колоссальных усилий воли. Настрой своё сознание примерно так же — и вставай. Альфис отошла в сторонку и уселась у стенки, подвернув под себя ноги. Её глаза заинтересованно блестели. Похоже, ей нравилось наблюдать за взаимодействием своих творений. Фриск взяла паузу, сосредоточилась и попыталась как можно естественнее встать. Удалось лишь с третьей попытки, причём рывок вперёд был таким, что она невольно опрокинулась и упёрлась в пол ладонями. На экране снова беспорядочно замелькало синее и розовое. — Упор лёжа приняла, упала-отжалась? — засмеялся Меттатон. Он ещё и стебётся. — Не люблю отжиматься. Вообще не люблю физ-ру. Лучше б помог. — Делаешь успехи, дорогуша, — заметил Меттатон, беря Фриск за руки и помогая принять вертикальное положение. — Ты успела защититься, а не шлёпнулась с размаху лицом на плитку. Вот это я и имел в виду, когда говорил о естественности. Ты почувствовала свои руки и воспользовалась ими в конкретной ситуации. Не задумываясь о том, сможешь или нет. Девочка посмотрела на него так, как будто он открыл ей Америку. На синем экране засветился розовый знак вопроса. — Да-да, вот так это и работает. Позвольте прокатить вас по лаборатории, миледи. Придерживая Фриск за одну руку, Меттатон повёл её вперёд. Та ощутила прилив благодарности. Ей совсем не улыбалось раскачиваться в разные стороны на одном колесе, размахивая руками и истошно визжа на всё здание — так она себе представляла попытки перемещения в пространстве. Меттатон, возможно, воображал то же самое, поскольку едва слышно хихикал. — Расслабься, дорогуша. Изгони из своего разума всякие мысли в стиле «Только бы не упасть». Представь себя со стороны. Думай о том, какая ты красивая, прелестная, грациозная… Тебе нужно что-то, что заставит тебя чувствовать уверенность в себе. Возможно, даже немного красоваться. — Вот ещё б мне уметь красоваться, — вздохнула Фриск. — Подвези меня к стенке. Хочу попробовать сама. Меттатон повиновался и отстранился. Его панели засветились голубым. «Обычно он снимает свои шоу, а сегодня смотрит на чужое. Держу пари, получает массу удовольствия от моей неуклюжести», — невольно подумала Фриск и что есть силы оттолкнулась. Почему-то руки опять слушались гораздо лучше колеса. Может, потому, что они у неё всегда были, а вот колесом она обзавелась лишь сегодня? — Мама! Как тормози-и-и-ить?! Альфис судорожно подскочила, с невиданной прытью вырубая механизм автоматического раскрытия входных дверей. Бам! — девочка с размаху врезалась в них, кажется, даже немного погнув. — А ты, я смотрю, решила повторить мой подвиг с проделыванием огромной дыры в стене, не так ли, дорогуша? — Очень смешно! Фриск не понимала, сердится или нет. Меттатон тщетно старался не ржать, но у него плохо получалось. Как будто сам никогда таким не был, честное слово. — Альфис, дорогуша, мы тебе весь дом разнесём, обещаю. Фриски, солнышко, зачем начинать с таких скоростей? Медленно, плавно и осторожно. А то правда протаранишь лабу и вылетишь на улицу. А там лава. Горячими штучками становятся не так, если что. Ещё успеешь нацеловаться со стенами. Когда начнём осваивать спуск с лестницы. Но это позже. Мы будем чередовать активное и пассивное. Ящерка переводила дух, держась за сердце. — Что до тебя, Альфи… Кажется, мы договаривались рассказать друзьям Фриск о том, что она… эээ… жива. И поскольку это ты через Андайн пообещала «большой сюрприз»… Почему бы тебе сейчас не пойти и не заняться этим дельцем? — Но я же!.. — воскликнула было учёная. — Я же… Протест замер в горле быстро. Меттатон был прав. Если кому из них двоих и следовало оставаться с новоиспечённым роботом, то только ему. — Уф. Л-ладно. Я, эм… П-попробую. Удачи вам обоим. Набирая на ходу Андайн, ящерка выскользнула из лаборатории. Встречи с воительницей всегда были для Альфис жутко волнительными. Одно её присутствие заставляло учёную обмирать и потеть: от восхищения перед её сильной и волевой натурой, от преклонения перед её красотой и мощью… От страха, что она когда-нибудь случайно сама узнает что-нибудь из того, в чём Альфис лгала ей, чтобы показаться лучше. Сейчас же внутренний трепет был ещё сильнее обычного. У ящерки почти подкашивались ноги. Предугадать, как отреагирует Андайн, было трудно. Они условились встретиться у полусгоревшего дома рыбы: Альфис сознательно выбрала это место, чтобы поблизости не оказалось лишних глаз и ушей. Девушки уселись на коврике, где иногда отдыхал Безумный Манекен (сейчас его поблизости не было), Андайн плеснула ящерке захваченной с собой газировки и с широкой беззаботной улыбкой устроилась рядом поудобнее. — Так о чём ты хотела мне рассказать, Альфис? — Ох, я… Это, знаешь, по поводу того сюрприза… Ящерка уткнулась в чашку, стараясь быстро допить газировку мелкими глотками, прежде чем начать рассказывать. — О, тот самый? Говори скорее! Уверена, это что-то крутое! — Ох, это, эм… Н-не то чтобы это крутое… На самом деле… Я д-даже не знаю… Хе… Хе… Э-хе-хе-хе… «Почему я не заставила Меттатона это объяснять?! Хотя как же, заставишь его…» — Да ладно, не стесняйся! — В-видишь ли, это… касается… человека??? Т-того самого человека… Который… с тобой… с Папирусом… и в шоу Меттатона… «Соберись, Альфис! Будь решительнее!» — Стоп, погоди. Ты про ту девчонку в полосатом свитере и с дурацким бинтом на руке?! Ты узнала, что с ней?! Андайн так и подскочила. Альфис невольно вздрогнула и съёжилась от такого напора. — Э… Как бы тебе сказать… Я, ну… З-знала всё это время, что с ней, просто… Ящерка боялась поднять глаза на рыбу. Она и так чувствовала, что та посерьёзнела и упёрлась в неё внимательным взглядом. Андайн сердится, что от неё долгое время скрывали важную вещь? Или просто ждёт продолжения? Боже, да какие слова подобрать? Внезапно возникло ощущение, что просто рассказать о смерти Фриск будет не лучшей идеей. Но с чего тогда начать? Слова кинулись врассыпную. Стало очень жарко. У Альфис почти кружилась голова. — Альфис… Так что с тем человеком? С ней произошло что-то страшное, да? Ты пыталась ей помочь? Хэй, давай, я тебя не сожру. Как она проницательна, надо же. Она всегда была такой прозорливой или это просто…? — В-в-видишь ли, она… Т-тогда в Ядре… умерла! «Я сейчас сама умру». Сильные руки воительницы легли Альфис на плечи. Та большим усилием воли заставила себя посмотреть ей в лицо. — Умерла? — Андайн выглядела разочарованной. — Ох. Папирус будет расстроен. Да и я теперь чувствую себя… паршиво. Случись это раньше, я бы только обрадовалась, но после нашей поистине огненной тусовки… Эх. А в чём тогда твой сюрприз? Вы с Асгором разрушили барьер, не так ли? Твой сюрприз — свобода для всех? Аааааааа, да как ей отвечать-то?! Альфис совсем запуталась. Вот не разберёшь, не разберёшь, обрадуется она сейчас возрождению Фриск в роботе или нет! Что угодно, лишь бы Андайн не обиделась! Ящерка едва слышно вздохнула. Внутренний голос тихо шепнул: юлить бесполезно, руби максимально правдиво, насколько сможешь. Андайн прямолинейна, и даже с другом ей скоро надоест вихляние туда-сюда. — Нет! Н-не барьер! Н-не разрушение! Я сейчас всё расскажу! Видишь ли… Она к-каким-то образом погибла в Ядре, и мы с Меттатоном нашли её п-п-перед шоу! М-мы не хотели отдавать её Асгору, и Меттатон поглотил её душу! Но к несчастью… Тело монстра, п-поглотившего человеческую душу, сильно меняется, и Меттатон сломался из-за этого! В-вот почему он отменил шоу и сел на больничный. К-к-кое-как мы добрались до дома. Я успела поговорить с ней через него… И она сказала… Она и сама тоже не хочет к Асгору! И несмотря ни на что, ей х-хочется жить! Тогда!.. Мы придумали план. Р-решив р-ради безопасности пока держать всё в секрете, мы… Я… Я сделала для человека робота. Как для Меттатона. Она вселилась сегодня утром, и он там сейчас обучает её пользоваться новым телом. Она… Очень просила вам рассказать. Она х-хочет продолжать дружбу с вами… и чтобы вы знали, что несмотря на смерть она в порядке. Альфис всё ещё нешуточно волновалась. Андайн выглядела крайне озадаченной. — То есть… Погоди, — пауза. Спустя минуту или две воительница вдруг решительно встала и, схватив ящерку за руку, потащила её следом. — Я хочу это видеть. Учёная испытала прилив облегчения. Вот оно, спасение. Меттатон и сама Фриск гораздо лучше объяснят ситуацию… А дорога до лаборатории даст время отдышаться. — А на кой они заперлись? — Ах, это… Чтобы человек… робот… В общем, во избежание травм на улице. Меттатон, открой! Дверцы послушно разъехались в стороны, и Андайн решительно шагнула вперёд. С минуту длилась немая сцена. Рыба пристально разглядывала Фриск в новом обличье. Затем, не спеша приблизившись, она обрушила руку ей на крышку. — Блин… Мелкая, это серьёзно ты?! — Это я! — бодро зазвенело в ответ. — Привет, Андайн. — Чёрт меня дери… Вот это тебя угораздило. Как ты умудрилась подохнуть?! — Да ты просто образец тактичности, дорогуша, — вставил Меттатон. — Так, эм, вышло. Меня убили. — В смысле убили?! Кто этот супермегасильный чувак, что он смог сделать то, чего не осилила я?! — Это неважно, Андайн, правда. Я не держу на него зла. Не хочу, чтобы у него были проблемы. Он просто исполнял долг и не более того. Многие монстры пытались меня убить, правильно? У вас такая политика. Думаю, всё дело в том, что на тебе у меня ещё было много сил, а к Ядру я здорово выдохлась. — Вот же ж… Что ж… Хех. И как ты теперь себя чувствуешь? — Странно, по правде говоря. Я немного скучаю по старому телу… И, как оказалось, довольно сложно привыкнуть к новому. Но я справлюсь! Меттатон мне помогает. Я просто… Очень не хотела к Асгору. Не сейчас. Я помогу разрушить барьер, обещаю, просто… потом. Я не готова, Андайн, понимаешь? Я не знаю, что со мной будет, если меня поглотит Асгор, а потом… Я просто хочу жить. Хотя бы вот так. Альфис подарила мне вторую жизнь. Андайн помолчала, задумчиво почёсывая затылок. — Альфис молодец. На самом деле… Думаю, никто из нас бы не хотел, чтобы ты просто взяла и погибла. Не теперь. Не после всего. В конце концов, разве для этого мы становились крутыми друганами?! Ну, что сделано, то сделано, верно? Кем бы ни был твой убийца, он здорово обломался. Не переживай, мелкая, мы поговорим с Асгором. Я уверена, мы убедим его подождать. Чуть позже. Привыкай пока. И тебе спасибо, жестянка, — Андайн кивнула Меттатону. — Смотри помогай ей как следует!!! Я пока сгоняю к Папирусу. Расскажу новость. Воительница быстрыми шагами направилась к выходу, но что-то её задержало. Постояв на месте, она вдруг обернулась на Меттатона. — Стойте. Жестянка… По такой логике… А ты случайно сам не человек? У тебя и последняя форма здорово похожа… — Какой… неожиданный вопрос. Рад бы, но нет. Я полностью монстр, дорогуша. И давай не будем об этом. Тебе лучше поторопиться к Папирусу. Меттатон явно занервничал. И уж совсем его добил невинный вопрос Фриск: — А правда, Меттатон, откуда ты взялся? — Будешь задавать такие вопросы, красотуля, — учить тебя ничему не стану, так и знай, — робот щёлкнул девочку по корпусу. — Секрет. Чем думать обо всяких неположенных вещах, давай лучше потренируемся контролировать мимику. Ездишь ты более-менее сносно, со временем попривыкнешь, но вот на твоих лицевых панелях полная кашка. После этого отдых до вечера. Перед сном объясню про батарею и спящий режим. Пока Альфис радовалась, что легко отделалась и дружественные чувства победили в Андайн всё остальное, Меттатон возился с Фриск перед зеркалом, которое любезно вытащил из своей комнаты и умудрился принести со второго этажа, не разбив. Нужно было вообще отдать должное его неожиданному терпению. Всё то время, что ящерка отсутствовала, он старательно обучал Фриск держать равновесие, катиться вперёд, назад, в сторону, тормозить, разворачиваться… Не сказать, чтобы у той стало получаться в совершенстве, но, по крайней мере, теперь она могла худо-бедно перемещаться по первому этажу лаборатории без посторонней помощи. — Для начала давай определимся с однотонными экранами. Самое простое. Смотри на меня. Полностью жёлтый — бесстрастное выражение лица, «никакое». Обычно я такое показываю редко. Предпочитаю высвечивать хотя бы букву «М». Полностью красный — гнев или угроза. Полностью голубой — дружелюбие, радость, иногда романтический настрой. Выбирай для себя. — Ну… Пусть будет синий — никакая, оранжевый — злая, розовый — радостная. — Чудненько. Меняй. Принцип концентрации всё тот же. Меттатон отъехал в сторону, скрестив руки. Фриск попыталась следовать его указаниям. Вроде бы получалось. Не сразу, не в одну секунду, но лучше, чем ничего. — Ну-у-у-у… Сойдёт для первого раза. Теперь кое-что посложнее. Изысков пока осваивать не будем, я просто втолкую основу. Итак. Твой экран должен быть отражением твоих эмоций. Неважно, искренних и непосредственных или тех, которые ты хочешь наиграть. У тебя есть какая-то очень поверхностная связь, но ты её не осознаёшь. Демонстрирую на практике. Меттатон резко пихнул Фриск в бок; она чуть не упала. — Эй! — вскрикнула она, но робот повернул её лицом к зеркалу. На синих панелях светился розовый восклицательный знак. — Понимаешь, о чём я, дорогуша? — Кажется, да. — Базовая технология, предусмотренная Альфис. Твоя задача — сделать это полностью осознанным. Выйти за рамки «заводских настроек». Фриск уставилась в стекло, пристально рассматривая себя. — И что, так любой рисунок можно изобразить? — На какой тебе панелей хватит. Это как пиксель-арт. С ограниченным количеством пикселей. Мне лично хватает букв, цифр, смайликов и знаков препинания. — Ладно, сейчас попробую… Девочка уткнулась в своё отражение. Начала с самого очевидного: высветила на синем фоне розовую букву F. — Если мы встанем рядом, получится FM, — заметила она. — Сможем открыть свою радиостанцию. — Очень остроумно, дорогуша, продолжай, будь добра. Подобно детям, которые, едва научившись писать, везде выводят либо «мама», либо своё имя, Фриск пыталась по очереди показывать «r», «i», «s» и «k». Буквы то глючили, то мелькали на мгновение, то быстро сменяли друг друга. Но она не сдавалась. Восклицательный знак. Знак вопроса. Многоточие. Смайлы. Цифры. Затем — пауза. Фриск вдруг представила, как выглядит с этими упражнениями со стороны… И расхохоталась. Контролировать мимику дальше сил уже не хватало: все три цвета беспорядочно перемигивались под её смех. — Это ты ещё не видела, как Меттатон ЕХ-форму осваивал, — подала голос Альфис, оправившаяся от своего признания. — Такие рожи тут корчил… — И какое совершенство получилось в итоге! — робот поднял палец вверх. — Практика решает всё. Но пока, дорогуша… Ты можешь отдохнуть. У тебя перерыв до ночи. Фриск не стала спорить и осторожно села на пол, втянув колесо. Панели залились нейтральным синим. Она переводила дух. Меттатон её не беспокоил… Зато спустя полчаса побеспокоил кое-кто другой. Двери лаборатории разъехались, чтобы впустить Папируса. Наскоро поздоровавшись с Альфис и Меттатоном, скелет тотчас же метнулся к Фриск. — Человек?! Неужели это правда ты?! Я не верю своим глазницам! — Папи-и-ирус, — девочка попыталась изобразить улыбающийся смайл, но экран просто сделался мерцающе-розовым. — Я так рад, что ты в порядке! — он попытался стиснуть металлическое прямоугольное тело в объятиях. — Ну, эм… Относительно в порядке. И, эм… Я не уверен, можно ли тебя теперь считать человеком. Но всё-таки! Ты не представляешь, как я волновался! — Ага, — послышался сзади более низкий голос. Лениво шаркая тапочками, следом зашёл Санс. Последней снова появилась Андайн. — Когда по телеку объявили, что ты пропала без вести, Папс ринулся обыскивать всё Подземелье. — Я всё облазил! Я бегал в Ядро! Я носился по всем коридорам! Я чуть не заблудился, но великий Папирус не мог не решить подобную головоломку! Я патрулировал Водопадье! Я даже несколько раз прокатился на этих отвратительных конвейерах и паровых решётках в Жаркоземье! — П-позвольте!.. — возмутилась Альфис. — Я не мог найти себе места! И вот оказалось, что мой дорогой друг просто решил поменять тело! И, кажется, заодно расу. А ещё оказалось… Что ты не уходишь из Подземелья! Ваушки! Скелет всё никак не мог отцепиться от Фриск. Та обняла его в ответ. Поневоле у всех на лицах проступили улыбки. Только панели Меттатона как-то странно мигали жёлтым. — Итак! Нет волнению, человек! Всю дальнейшую работу мы сделаем за тебя! Может, тебе и пришлось пережить несколько кошмарных минут, но у тебя всё ещё есть друзья! — Так что не парься, малая, — вставил Санс. Правда, он выглядел куда менее восторженным, чем брат, и, казалось, смеривал её пристальным оценивающим взглядом. — Главное, пусть Меттатон как следует тебя натренирует, ага! — подытожила Андайн. Папирус наконец отстранился, и… наступила пауза. Фриск оставалась сидеть, как-то беспомощно мигая экраном, а затем вдруг начала тереть панели ладонями. — Да, мне определённо стоило вспомнить, какие вы все классные… — Что с тобой, Фриск? — Она устала, — вмешался Меттатон. — Слишком, слишком много впечатлений за один день. Будет лучше, если вы дадите ей отдохнуть, — робот с важным видом упёрся руками в бока. С ним согласились. Попрощавшись с Фриск и высказав последние ободряющие слова, Папирус, Санс и Андайн направились к выходу. От Санса только тихо прозвучало напоследок: — Я так понимаю, путь к дверям в Руины мне заказан, пока я не придумаю этому нормальное объяснение… Меттатон повернулся к девочке. — Так, дорогуша. Тебе стоит успокоиться. Переживаний и правда многовато. Не будем ждать ночи. Полагаю… Я покажу тебе, что такое спящий режим, уже сейчас. Робот взял её за руки, аккуратно помог въехать на эскалатор и затем, наверху, сойти с него. — Для начала я поставлю тебя на подзарядку. Давай договоримся сразу: твоя розетка — конкретно вот эта. В лаборатории ты можешь подзаряжаться напрямую, однако в других местах тебе может понадобиться специальное устройство. Это связано с тем, что твоё тело всё-таки намного больше и сложнее мобильного телефона или даже компьютера. Потребуется очень много времени, чтобы набраться сил без зарядника. Меттатон подключил Фриск. — А когда-то мне говорили не совать туда пальцы… — Теперь можешь совать сколько хочешь, вреда не будет. Пользы, впрочем, тоже. Это работает не через пальцы. Вообще заряжать тебя именно сегодня особой нужды нет. Вряд ли ты израсходовала слишком много энергии. Квадратная форма среди прочих преимуществ обладает тем, что способна обходиться без подпитки несколько суток даже при активном использовании. Это ещё одна причина, почему тебе стоило начать с неё. Но… Я просто хочу, чтобы ты поняла, как это делается. В ближайшие дни я частенько должен буду отлучаться в отель, да и работу над шоу никто не отменял… И нужно делать перерывы между уроками, чтобы у тебя хоть что-то отложилось в головушке. А это вещь жизненно необходимая. Что касается контроля заряда… В тебя встроен счётчик, так что, по идее, ты всегда можешь узнать, сколько ещё осталось. Хотя это и необязательно. По мере разрядки ты просто будешь чувствовать себя хуже и слабее. А если совсем себя запустишь, то… Скажи, ты когда-нибудь теряла сознание? — Ага. — Вот это с тобой и произойдёт. Это не опасно, но пощади Альфис, дорогуша, ей тебя волочить до ближайшего источника электричества. Следи за собой. Теперь что касается спящего режима. Уйти в спящий режим можно двумя способами. Способ первый — долго оставаться в неподвижном состоянии и залипать в прострации. Полчаса-час. — Как у компа? — Да, только медленнее. Компьютеры раньше вырубаются. Способ неэффективный, но подойдёт на случай, если ты планируешь выйти из спящего режима, когда рядом раздастся громкий звук или появится другой внешний раздражитель. — Типа пошевелить мышкой или нажать на клавишу запуска… — О Господи, что ж ты всё про это, дорогуша… Ладно, если тебе так понятнее — да. Способ второй — отключиться при помощи переключателя. В твоём случае кнопок. Тут тоже два варианта. Либо бессрочно, либо по таймеру. Если выберешь первое, то проснёшься только тогда, когда спохватится Альфис. Или я. Сама — увы. Не выйдет. Если выберешь таймер, то просто очнёшься в то время, которое выставишь в настройках. — Круто. Даже будильник не нужен. — И в отличие от людей и других монстров, тебе не понадобится много времени на то, чтобы прийти в себя. Буквально минута-две, чтобы твои системы прогрузились. Зачем всё это нужно? Во-первых, так проще зарядиться. Во-вторых, так можно убивать время, когда нечем заняться. В-третьих, сон сбрасывает с души эмоциональное напряжение. Ну, и поскольку ты всё-таки не бездушный ноутбук… У тебя даже есть шанс увидеть сны. Правда, пока ты не слита с телом, это будет крайне редким удовольствием. Нужно слияние, чтобы это стало обычным делом. — Спасибо за инструкцию, Меттатон. Правда. Я тогда, пожалуй, поставлю себя на девять утра. Это так странно звучит… — Привыкнешь. Что ж, дорогуша, спокойной ночи! — Меттатон развернулся, чтобы уехать. — Постой. — Что? — Вообще… Спасибо за то, что тратишь на меня столько времени. Не знаю, как тебя и благодарить. Тем более что ты был не очень в восторге… — Ах, оставь. С этим я как-нибудь разберусь. Отдыхай, дорогуша. Спустя мгновение в лаборатории повисла тишина. Фриск уснула, а Альфис, похоже, успела ускользнуть в уборную. Подумав немного, Меттатон тоже отправился спать. На самом деле для него всё было по-прежнему далеко не так просто, и ему тоже требовался отдых.