Металл, магия и решимость — равно...

До сих пор Фриск не представлялось возможности испытать на собственной шкуре, что значит «проснуться знаменитой». Теперь всё изменилось. С самого утра Меттатон потащил её покупать обещанный «крутой Меттафон», и в магазине девочка постоянно ловила на себе чужие взгляды и слышала шёпот: «Вон он, человек!» Робот с виду ничем не давал понять, что до него доносятся эти возгласы, но, очутившись у нужного стеллажа, тихо пробормотал: — Это хорошо, что их в тебе заботит то, что ты человек, а не то, что ты робот… Фриск в ответ только тихо захихикала. Меттатон не мелочился. Спустя несколько минут она стала обладательницей телефона последней модели приятного светло-синего цвета. Не став долго ждать и устроившись на ближайшей от магазина скамейке, Меттатон быстро выставил нужные настройки и запустил браузер. — Время регистрации. Надеюсь, на Поверхности нет проблем с соцсетями? — Нет. Уж чего-чего, а завести аккаунт я смогу. Чего подглядываешь? Тебе нужен мой пароль? — Вовсе нет! Мне просто интересно посмотреть, какой ник ты себе выберешь. — А чего там думать? Просто «Фриск» и всё. — Скучновато, не находишь? — Ла-а-адно, любитель творческого подхода. Я могу назвать себя «Human-not-human». Или добавить новую фамилию. Ой всё. Пусть будет «Frisk Lesserbot». — Всё ещё поверить не могу, что ты в качестве фамилии просто назвалась «роботом поменьше». — А ты бы хотел, чтобы я была роботом побольше? Лессербот — звучит же! Кстати… Ты сам какую себе фамилию взял, когда обрёл тело? — Старлинг. — Ха-ха-ха, серьёзно? Скворец? Меттатон Скворец? — Нет ничего смешного, дорогуша! Исключительно тонкий символизм. Дело не только в том, что это слово созвучно со звездой. Мои познания в птицах не очень велики, местная фауна бедна, но, насколько мне известно, скворцы — птички-актёры. — Пересмешники. — Непринципиально. — Ладно, я тебя поняла. Что у нас дальше по плану? Шоу с полётами? До места проведения пришлось добираться долго: тренировочная площадка, как называл её Меттатон, располагалась на одной из пустошей на северной окраине Жаркоземья. Лифты туда не вели, и весь путь роботы были вынуждены преодолеть пешком. Это был один из немногих уголков, что могли похвастаться практически полной необитаемостью. — Добро пожаловать! Здесь когда-то учился летать я сам. Осматривайся, пока я устанавливаю камеру. — Какова вероятность, что я больно упаду на землю с высоты? — Немаленькая. Но здесь ты точно не свернёшь шею случайному прохожему и не расплавишься в лаве. Обрати внимание: здесь нет лавовых рек. Робот разместил камеру в безопасном месте, включил и трансформировался в квадратную форму. — Это предварительная запись. Такие вещи не для прямой трансляции. Я это буду монтировать, поэтому можешь лажать. Но постарайся держаться молодцом. Итак… Здравствуйте, мои красотули, в эфире Меттатон, и сегодняшнее шоу — поистине находка! Прямо сейчас на ваших экранах то, чего никогда ещё не было на подземном телевидении! Фриск, робот номер два, на ваших глазах будет учиться летать! Вы можете сполна насладиться зрелищем того, с каким энтузиазмом этот малыш осваивает столь сложную науку! Поприветствуем участницу! — робот похлопал. — Фриск, помаши нашим телезрителям. Итак! Не будем долго тянуть. Начнём с азов. Первое, что тебе нужно сделать — втянуть внутрь корпуса руки и колесо. Вот так. Фриск повиновалась. За прошедшие дни она обучилась сносно владеть конечностями, так что это вышло у неё без труда. — Теперь кое-что посложнее! Включай двигатель. Просто усилием воли. Так же, как ты пользуешься другими своими механизмами. Здесь вышли накладки. Фриск несколько раз вместо нужного действия выдвигала обратно колесо или, на пару мгновений всё-таки включив двигатель, вдруг прекращала и, представив себе что-то, начинала смеяться. Меттатон искренне не понимал, что смешного она видит, но подбадривал её возгласами. Наконец свершилось. Фриск оторвалась от земли. Меттатон стартовал следом. — Выше, красотуля, выше! Итак, ты забралась на первую ступеньку! Вертикальный взлёт! Привыкай! Фриск честно старалась, но держаться в воздухе было настолько непривычно и жутко, что в какой-то момент она начала стремительно терять высоту. В инстинктивном желании удержать равновесие она выдвинула руки и отчаянно ими замахала, но это привело к обратному результату: от резких беспорядочных движений металлическая конструкция лишь сильнее накренилась. Девочка упала. — Я цела? — Вполне. Чтобы разбить это тело, нужны титанические усилия. — Фух. Это даже не особо больно. Будь я в человеческом теле, я бы могла себе что-нибудь сломать. — Не думай об этом. Итак! Дорогуши! Фриск допустила первую ошибку! Не надо махать руками. Начинаешь падать — усиливай двигатель, чтобы удержаться или хотя бы замедлить падение. Не смещай центр тяжести. Иначе ты себе не поможешь. Понимаешь? Замечание чуть меньше — ты слишком концентрируешься на возможности упасть. Вольнее! Свободнее! Фриск в процессе подумала, что Меттатону придётся вырезать очень многое — неудачных попыток хватало и при взлёте, и потом при удержании себя на одной и той же высоте. Кроме того, съёмки определённо должны были занять больше времени, чем планировалось. В один день роботы не уложились, и тренировки пришлось продолжать ещё несколько дней. Первое занятие кончилось обучением плавно приземляться, что вообще-то выглядело суровой бомбардировкой — если Фриск не болталась в воздухе, как сосиска в кастрюле, то вместо этого со свистом и грохотом падала с небес на землю, с размаху впечатываясь в твёрдую раскалённую почву. — Да из тебя прекрасный киллер, дорогуша! С тобой не сравнится ни одна бомба. Последний свист моды: бомбическая Фриск, сносящая крышу! — А тебе всё хиханьки-хаханьки! Сам намного был лучше? — Я? Ну-у-у… Секрет попадания на вершину — долгое восхождение! Видишь вон ту большую вмятину в стене? Я врезался. А прошли годы. — О Боже. Великий Меттатон оставил великий след в истории. — А робот поменьше решил не мелочиться и основательно наследил. Только когда Фриск наконец-то удалось справиться с азами, Меттатон разрешил ей пользоваться руками и начал учить перемещаться в пространстве. Руки помогали маневрировать, хотя в основном приходилось менять направление наклонами и поворотами корпуса. — Алле-оп! Дорогуша, тебе только огненного кольца не хватает. Дорогие телезрители, вы наблюдаете элементы циркового представления! Воздушная гимнастика в исполнении существа, у которого грациозно изгибаться могут только руки! — Меттатон, я тебя а-а-а-а-а-а!!!.. Убью однажды. — О Боже, нет! Мне на голову с небес свалится невыносимо тяжёлая кара! О, силы потолочно-пещерные, пощадите меня! — Я научусь летать хотя бы для того, чтобы до тебя добраться! — Пробуй-пробуй! Спустя часы бессмысленных кувырканий, сполна насладившись зрелищем и отсмеявшись, Меттатон всё-таки решил помочь. В очередной вылет он вдруг приблизился и перехватил Фриск за руки. — Полетаем вместе, красотуля? — бархатная интонация, от которой на лицевых панелях сам собой проступил восклицательный знак. С поддержкой Меттатона и впрямь стало легче. Он как-то незаметно, лёгкими движениями, направлял Фриск в воздухе. Становилось намного яснее, как удерживать тело, куда девать руки, как поворачивать и тормозить… Не прояснялось лишь одно. Почему он, разрази его гром, не сделал этого сразу?! Ах да. Шоу. Ему нужны интрига и зрелищность… Фриск понемногу расслабилась, чувствуя себя увереннее. — Дальше сама! Меттатон резко выпустил её и приземлился. Зараза такая! Душа девочки невольно наполнилась смятением, равновесие снова сбилось, и тут, как назло, она почувствовала, что двигатель не работает. Закричав от страха, Фриск камнем полетела вниз, но… Внизу её поймал Меттатон. Успевший принять ЕХ-форму. — Блестящий финал программы с нотками лёгкой личной привязанности! Красотуля Фриск была столь увлечена полётами со звездой, что совершенно забыла про свой запас топлива! Но! Вы все видели, сколь усердно она старалась и сколько трудностей преодолела! — робот отпустил ученицу и подошёл к камере. — Она заслуживает самых громких аплодисментов за своё усердие, упорство и проявленную решительность! Умница! Фриск слушала его комплименты и аплодисменты и не знала, то ли ей радоваться этому, то ли хотеть его убить за то, что он, во-первых, заметил, что у неё кончается топливо, но не предупредил, а во-вторых, всё это время мог её ловить при падениях, но удосужился это сделать только в последний раз. Джентльмен фигов. Зато шоу получилось отменное. — К-как всё прошло? — поинтересовалась Альфис в лаборатории после финального урока. — Запасись попкорном, когда выпуск выйдет в эфир, — посоветовала Фриск. — Меттатон наугорался надо мной от души. — Должен же я получать удовольствие от процесса! Милая, никто не станет смотреть скучную передачу а-ля слепок со школьного занятия. Нужно, чтоб сердце замирало! Подожди, я смонтирую шоу, наложу музыку, и ты вообще закачаешься. И не соврал. Робот убил на монтаж целую ночь, а потом с гордостью предъявил ассистентке результат, подчеркнув, что это большая честь — увидеть готовый выпуск до эфира. Экран Фриск замерцал разными цветами. Меттатон оставил все её основные огрехи, совершённые впервые, но начисто повырезал повторы и особенно неловкие моменты, выделил все остроты и шутливые перепалки, подобрал героические, напряжённые или забавные мелодии для главной части и… пустил лирическую, задушевную музыку в моменты совместного полёта и финала с держанием на руках. — Вот и что всё это значит? — Разогреваем зрительский аппетит и пускаем интригу. Сегодня же вечером это увидят все. На следующую ночь Меттатон тоже не спал. Проснувшись утром, Фриск застала его сидящим на подзарядке в бодрствующем состоянии. Он внимательно что-то читал в телефоне. Девочка притормозила в нескольких шагах, пытаясь предположить, о чём он думает, но тот сказал, не поднимая головы: — Дорогуша, не шифруйся. То, что у меня один глаз, не означает, что у меня отсутствует боковое зрение. Слева так точно. Присаживайся, — он похлопал рукой рядом с собой. Фриск повиновалась. — Что пишут? Вместо ответа Меттатон показал экран. «Шоу клёвое! Кто не смотрел — гляньте!» «Угар! Если Меттатон когда-то был таким же, то просто представьте себе эту картину!» «Меттатону было ещё труднее! Без учителя-то! Человеку повезло!» «Не могу понять, лучше это или хуже других шоу, но выглядело прикольно». «Фриск симпатяшка. Не Меттатон, но такая няша!» «Там барьер простаивает, а они развлекаются». «А про барьер надо было в прошлом шоу слушать, а не хлопать ушами». «Неужели никто не заценил полёт и концовочку? Никого не зацепила концепция “робот-мальчик + робот-девочка” или?..» «Меттатон, проду!» Меттатон поднял взгляд. — Эти комментарии определённо меня радуют. Шоу имеет успех, причём успех со всех сторон положительный. Будь по-твоему. Мы снимем ещё несколько серий. — Ну вот видишь! Зря ты волновался. Ну серьёзно, Меттатон, кому из твоих преданных фанатов придёт в голову всерьёз сравнивать тебя со мной? — И раз уж я пустил тебя в свою передачу, — тот, похоже, предпочёл проигнорировать последний вопрос, — то услуга за услугу, дорогуша. Ты обещала помочь мне с отелем и рестораном… — Не вопрос! Прямо сегодня и пойдём. — И кстати… Спасибо. На самом деле выступать с тобой… Было довольно весело. Если совсем честно, куда веселее, чем в одиночку. Не столь важно, человеком ты была или роботом. Так что, возможно, потом ты поучаствуешь и в других постановках. Если захочешь, конечно. Профессионализмом ты пока не блещешь, но это дело наживное, да и потом… Если у тебя действительно есть талант, то нельзя ведь зажимать тебя в амплуа ребёнка, которого дурачат? — Ого, какой прогресс. Ты это, не спеши. Вдруг передумаешь, — захихикала Фриск. — Но я бы с радостью. В отеле Меттатон до сих пор управлялся без неё: он работал там, когда она проводила время с Альфис и другими друзьями. Фриск не останавливалась в заведении с того дня, как закупилась там последними гламбургерами и, собравшись с духом, отправилась в Ядро навстречу верной смерти. Ей было интересно, изменилось ли там что-нибудь. Сколько времени прошло?.. Больше месяца?.. Изменение, впрочем, обнаружилось лишь одно: починили фонтан. Фигура квадратного Меттатона стояла теперь под другим углом, струя била почти под самый потолок, но зато вода падала обратно в бассейн, а не растекалась по полу. — О, фонтан нормальный сделали. А я с него-то и хотела начать… — Дорогуша, я не настолько глуп, чтобы не знать, как он на самом деле должен выглядеть. Просто инженеры, которых я нанял, не смогли ничего сделать нормально с первого раза. Дефицит в Подземелье с фонтанами, знаешь ли… Их ошибка влетела мне в копеечку. Пришлось вычесть из их оплаты, потому что я не намерен тратить всю прибыль на коммунальные услуги. В остальном отель оставался тем же. Даже смена сегодня работала знакомая: улыбчивый и жизнерадостный алмазик Энглс на входе, величаво-степенная Хэндел на ресепшене, грустный уборщик Барл в коридорах, а в ресторане — добродушная рыба Дифлин Баббл и комик Дрейк. — Итак, дорогуша, меняемся ролями. Я доверяю тебе невероятно почётную роль моего наставника. Жду откровений: что я сделал не так, как принято на Поверхности? Фриск показалось, что весь мир вокруг замер. Даже не глядя на сотрудников, она чувствовала, как все резко обратились во зрение и слух. Видимо, «больная» тема… — Ну, эм… Давай по порядку. К администратору на входе никаких претензий. Тут всё как надо, — мимолётное ощущение, будто Энглс тихо выдохнул. — А вот что касается заселения… Во-первых. Никто в человеческих отелях не платит отдельно за каждый вход в комнату. Оплата производится за количество дней и единовременно. При въезде. Человек приезжает, оформляется, платит, получает ключ и имеет свободный доступ к номеру на протяжении всех оплаченных дней. С ключом. — Простите, перебью, — подала голос Хэндел. — Это когда начинается такая система? — Со следующего понедельника, после того как я проведу предварительное собрание, — отозвался Меттатон. — Продолжай, Фриски. — Теперь что касается номеров… Уводя Меттатона в боковой коридор, девочка услышала за спиной стук шагов. Как бы невзначай обернувшись, она заметила, как Хэндел покинула свою стойку и заглянула к Бургерпэнтсу. Явно пошла радовать того, кто больше всех жаждал здесь перемен… — Креативный подход — это хорошо. Но в идеале — лампы должны работать безотказно, а парфюм и прочие казённые ништяки… — Фриск сбилась, заметив, как поморщился робот. — Окей, назовём это «предоставляемые за счёт фирмы блага». Короче, к ним у посетителей должен быть нормальный доступ. Кстати, всё хочу спросить. Откуда ты знаешь французский? — Я не знаю французского. — Тогда почему духи называются «Eau de Rectangle»? — Я просто выцарапал подходящие слова из человеческих гламурных журналов. Не спрашивай, как они ко мне попали, всё равно не скажу. «На помойке подобрал ещё призраком», — сообразила Фриск и уточнила вслух: — То есть ты просто выпендриться хотел. Ну что ж, тебе удалось. Идём дальше. Следующим на пути лежал ресторан — кота-кассира девочка предпочла оставить «на сладкое». Хэндел к этому моменту успела вернуться на ресепшен и стояла с таким видом, словно никуда не отходила. — Теперь по поводу ресторана. Бронировать нужно только столик. Отдельно стулья, ложки, тарелки, а тем более еда не бронируются. Люди так не делают. И прежде чем ты начнёшь возмущаться, что я у тебя отбираю прибыль… В общем, ничего я не отбираю. Можешь просто немного повысить цену на бронь. И «немного» — это не в два раза. Меттатон задумчиво осматривал собственное заведение и покусывал губу. Вероятно, внутри него шла некоторая борьба: он одновременно хотел сделать всё, как у людей, но в то же время не то чтобы был в восторге от того, как именно ему придётся менять уклад на курорте. Предоставив ему время подумать, Фриск проехалась по залу. Взгляд упал на Дрейка. Отец птичьего семейства перечитывал какие-то записи на листках. Видимо, каламбуры для сцены. Из прошлых таймлайнов девочка помнила, как хорошо Дрейк умел шутить, но… Но боги, каким же грустным он выглядел, когда не оживлялся ради публики. Полуопущенные веки, как попало лежащие перья, медленные движения… Амальгаметы. Это одна из проблем, которые нужно решить, пока не разрушен барьер. Их нужно освободить. Нужно помочь Альфис сознаться во всём. А ещё — окончательно свести её с Андайн. А ещё — воссоединить Меттатона и Напстаблука. А ещё… Уф. Море закавык, и с чего начинать — неясно. — Ладно, дорогуша, будь по-твоему. Я предпочту стремиться к вершинам и прогрессу. Что-нибудь ещё? — Да. Пойдём в фастфуд к Бургерпэнтсу. Сейчас будет сложно. Вообще-то говоря, Фриск нравились гламбургеры и прочая странная местная еда. Но следовало приободрить кота, да и Хэндел его уже обнадёжила… — Итак, что касается местного ассортимента. Девочка покосилась на Бургерпэнтса. Тот косился в ответ. На его лице была написана смесь надежды и недоверия. — Люди… Не едят бургеры с клеем. Пищевые красители и даже блёстки ещё есть, но… не клей. Кроме того… Здесь Фриск рассуждала осторожнее. Она физически ощущала себя между двух огней. Шаг вправо, шаг влево — кому-нибудь насолишь. Возможно, обоим сразу. В воздухе повисло напряжение. До сих пор девочка даже не догадывалась, что знает столько обтекаемых фраз. Критиковать Меттатона тяжело. Критиковать ему же в глаза — ещё тяжелее. Если в случае с ресепшеном или рестораном робот просто неправильно истолковал обрывочные сведения о человечестве, то здесь он, как-никак, сознательно фантазию прикладывал. И вот… Совсем избежать острых углов не удалось. Лицо Меттатона не выражало ничего хорошего. Он с какой-то раздражённой грустью косился на висящее за спиной кота меню, а на самого работника поглядывал так, что казалось, из его глаза вылетали маленькие искорки. Ой-ой. Возможно, всё-таки не надо было делать этого при Бургерпэнтсе. Его можно было порадовать потом. Отдельно. Сейчас она фактически вежливо распекла босса при подчинённом. Блин-блин-блин. Дура. — Но вообще, я считаю, здесь ничего радикально менять не стоит. Во-первых, еда, которую ты сам придумал, очень вкусная, твои фанаты её любят и не захотят расставаться. Во-вторых, на Поверхности тебе потребуется выделиться, и твоя фантазия тебе с этим поможет как нельзя лучше. Люди любят необычные и оригинальные кухни. В том числе богатые люди, — Фриск изобразила подмигивающий смайлик. — Как вариант, можешь сделать два разных меню: одно твоё, гламурно-крутое, другое человеческое. Это даже можно использовать как рекламный ход! То ли эти слова возымели надлежащее действие, то ли Меттатон проявил недюжинное самообладание, но выражение его лица смягчилось. Робот вздохнул, опустив ресницы. — Признаться, ты мне рассказала немало нового, красотуля. Я поразмыслю над этим. Что всё это значит, нравится или не нравится, внедрять или не внедрять… — Я тебя не обидела? — Каким образом? Я сам тебя попросил. Мне как раз и нужно было честное мнение. Я не Альфис, чтобы питаться иллюзиями и составлять картину мира по дурацким мультикам. Возможно, кое в чём перестроиться будет трудновато, но я справлюсь. Теперь всё? — Ага. — Тебя проводить до лаборатории? — Я задержусь здесь немного. — Хорошо. Я тогда пока схожу к себе в кабинет. Вернусь за тобой чуть позже, если что — жди у фонтана. Меттатон скрылся. Бургерпэнтс принял куда более расслабленную позу и смерил Фриск оценивающим взглядом. — Нехило же он взял тебя под каблук. Я рассчитывал, что ты будешь поумнее. — Чего?.. — Я тебе сочувствую. Меттатон и тебе запудрил мозги. К счастью, не совсем, но всё же. Но, признаться, это немного лучше, чем то, чего я ожидал. Когда я впервые услышал, что из тебя сделали робота, мне захотелось выйти в окно с этой планеты. Я подумал — действительно, кто станет слушать кассира из фастфуда? Зря я распинался полчаса и предостерегал тебя от дружбы с подобными личностями, — Бургерпэнтс немного помолчал. — Хотя это вообще странная история. То, что ты была человеком, на самом деле шокирует. И как по мне, это значит в первую очередь то, что мой босс-человекофанатик так и будет вцепляться в тебя клещами. На этот случай у меня нет советов. Но вообще здорово, что ты осмеливаешься с ним спорить и как-то противоречить. Он сильно на тебя влияет, однако ты сохраняешь остатки здравого смысла, — лицо кота нервно задёргалось. — Не потеряй хотя бы их! Этому месту нужны чёртовы перемены! Если Хэндел не соврала, твоё появление исправит обстановку! — снова пауза, и уже куда тише: — До тех пор, пока Меттатон тебя не сожрёт окончательно. Сделай хоть что-нибудь полезное, пока он не задавил тебя обаянием, а потом не кинул разрушать барьер. Фриск невольно захихикала. Что за реакция у неё постоянно. «Хи-хи» да «хи-хи». — Хорошо, Бургерпэнтс. Я постараюсь. Если у тебя будут ещё замечания и советы — добавляйся, пиши, я теперь есть в Монстронете… А пока — сделай два парфе, будь другом. — Слушай, сколько примерно времени тебе нужно до падения барьера? И что там за фигня с людьми, что мы не можем просто взять и свалить из этой дыры? — кот не собирался молчать и за готовкой продолжил диалог. — Времени… К сожалению, много. Я не вполне освоилась с этим телом, да и есть большая куча недоделанных дел. Вроде переустройства курорта. — За курорт спасибо. Может, ты и права, что не надо убирать эти бредовые гламбургеры, иначе у фанатов начнётся массовая гастрономическая истерия… Но, по крайней мере, Меттатон теперь в курсе, что его любимые люди делают совсем не так! Я знал! Я говорил ему! Но опять же, кому надо меня слушать. Эх. Так всё-таки что там? Люди всё ещё хотят нас убить? — Просто значительная часть боится всего, что не похоже на них. А страх может порождать непредсказуемые действия со стороны тех, кто напуган. Очень вредные и опасные. — Не похоже на них? Давайте Меттатона к ним закинем. С его новой внешностью и его манией цеплять всё человеческое он там быстро освоится. Фриск передёрнулась. Её экран потух. — Не… надо. Так. Делать. Его нельзя туда… Одного. Нет. Бургерпэнтс пожал плечами, то ли не придав значения её поведению, то ли деликатно решив не уточнять. Перед ней на стойке появилось два парфе. Девочка расплатилась. — Ладно, пока, что ли. Я ещё загляну, как будет минутка. — В любое время. Не подведи. «Не подведи… Да, Бургерпэнтс, я не подведу. Если бы всё ограничивалось только тобой, но нет. Амальгаметы, любовный роман девочек… Напстаблук. Господи, ну с чего, с чего мне начать?! И стоит ли вообще торопиться…»