Металл, магия и решимость — равно...

Первые несколько дней после ухода Фриск прошли для Ториэль в режиме томительного ожидания. Она часто думала о ребёнке, что столь решительно выстоял под дождём огненных шаров и ушагал навстречу верной гибели. Часто корила себя за то, что всё-таки уступила, и одновременно с суровой скорбью в душе поджимала губы: нет, она не имеет права кого бы то ни было удерживать насильно. Да, девочка — скорее, уже девушка — в полосатом свитере — ещё не взрослая и по большому счёту пока дитя. Но это не её дитя. Её не посадишь под домашний арест. Не поставишь в угол. Не лишишь сладкого. И всё, что оставалось Ториэль — ждать, поглядывая на тяжёлую фиолетовую дверь, и молиться про себя неведомым высшим силам, чтобы человек выжил. Незнакомец-шутник, давший важное обещание, не появлялся. Каждый день козочка по несколько часов просиживала, чутко прислушиваясь: не раздастся ли знакомый перестук? Не зазвучит ли по ту сторону успокаивающий низкий голос, уверяющий, что всё в порядке? Но ничего не было. Ториэль мерила коридоры шагами туда-сюда и ждала. Непрерывно ждала. Можно было бы попросить слетать на разведку призрака, жившего в манекене, но и он куда-то исчез. Вот незадача. Что ей делать? Решиться покинуть Руины, на затворничество в которых она сама себя обрекла? А вдруг в её отсутствие упадёт кто-то ещё? Завалить выход прямо сейчас, чтобы исчезновений больше не повторилось? Но это малодушно. К тому же этот человек — седьмой. И если Асгор всё же прикончит его… Если барьер падёт… Оставаться здесь не будет никакого смысла. Смириться? Положиться на судьбу, как обычно? Ториэль почти выбрала этот вариант окончательно, когда её ушей наконец достигло заветное «тук-тук». — Кто там? — Вестник. — Какой? — Буре-вестник, — пауза. — Заранее хотел бы попросить прощения… Сегодня особо не до шуток. Сердце Ториэль невольно сжалось. Не до шуток?.. Значит?.. — У меня две новости: хорошая и плохая, — продолжил голос, не дав заговорить. — Начну с плохой. Она короче. Я не уберёг малую. Ториэль похолодела. Снова. Снова… Сползла бы по стенке на колени, да уже заранее присела, настроившись на долгую беседу. Душу пронзила острая боль, окружающее пространство затуманилось. Очередное мёртвое дитя. «Это моя вина. Я не должна была её отпускать. Стоило придумать что-нибудь получше… Попросить отсрочку на раздумья… Было плохой идеей надеяться на другого монстра. Ведь он один, а всё Королевство настроено на убийство — и где тут сладишь…» — Хорошая новость заключается в том, что её душа не у Асгора. Что?.. Но где тогда?.. И почему это хорошо?.. — Тут придётся начать немного издалека. Видишь ли, в нашем Королевстве есть Королевский Учёный. Доктор Альфис. Лет шесть тому назад она изобрела робота, которого наделила живой душой монстра. Где она её взяла — никто не знает, но в итоге получилась вполне себе полноценная личность. Робота зовут Меттатон, он стал телезвездой. Шоу ведёт. Ну и, короче… Когда малую кто-то убил в Ядре, а её душа ускользнула от убийцы, эта парочка нашла её и решила не отдавать Асгору. Полюбили они её вроде как. Привязались. Или нечто вроде. Альфис скрыла у себя душу и создала для неё металлическое тело. Так что Фриск теперь тоже робот. Меттатон взялся с ней нянчиться и научил её с этим жить. А ещё я и все ребята, с которыми она успела подружиться, вместе сходили к Асгору, и тогда… Монолог получился непривычно долгим: собеседник по ту сторону двери никогда прежде не толкал такие объёмные речи. Неторопливо и на удивление спокойно монстр рассказал обо всём, что произошло в Подземелье в течение этого срока. Ториэль всё ещё ощущала, как гулко стучит сердце, как сворачивается в животе какой-то мутный комок от осознания случившегося, но при мысли о том, что Фриск теперь живётся (какое странное слово по отношению к ней) довольно-таки неплохо, накатывало некоторое облегчение. Жизнь после смерти. Жизнь, как будто не было смерти. Это… странно? обнадёживающе? Что ей чувствовать? Переживать об утрате настоящего человека? Полностью утешиться роботом? Что? — Хей, ты там? — низкий голос по ту сторону сорвал плёнку, которой Ториэль в порыве эмоций успела отгородиться от мира. — Да… Да, прости. — Слушай. Вопросик. Если тебе так важна Фриск — почему бы тебе не выйти из Руин и не навестить? Уверен, она будет рада тебя видеть. Да и чего там специально сидеть, душу бередить? — А как же… Руины? Как же то место, куда падают все эти люди? Если кто-то упадёт без меня… — Ну, знаешь. Мы собрали семь душ, так? Значит, рано или поздно, но по-любому в обозримом будущем все монстры покинут Подземелье, так? Здесь никого не останется. Но это не значит, что сюда больше никто не рухнет. И что ты будешь делать? Каждый день бегать сюда и шариться впотьмах при отключенном Ядре? Зачем? Спасать несчастных — это, конечно, круто, но если они прыгают в дыру, в которой, скорее всего, заведомо не выживут — может, у них есть на это причины? Ториэль вздохнула. Неизвестный друг раньше не говорил подобных слов. Это казалось отчасти циничным, но… Но нельзя было не признать, что монстр прав. К тому же разве сама жизнь не доказала ей уже целых семь раз, что не ей решать, кто спасётся, а кто нет? — Ну и потом… Мы с тобой уже столько общаемся, что аж неприлично становится. Мы даже не знаем, как нас зовут. Не говоря уже о внешности. Так что… Гюльчатай, откроешь личико? — и зазвучал знакомый смех, такой неожиданно бодрящий и дарящий облегчение. Что ж, действительно, пора что-то менять. Ториэль поднялась и отперла тяжёлую фиолетовую дверь. За порогом оказался скелет небольшого роста, круглоголовый, одетый в потёртую синюю куртку, тренировочные штаны и почему-то тапки. Тут только королева поймала себя на мысли, что никогда особо не задумывалась, как выглядит её собеседник. Лишь какой-то абстрактный образ витал в её воображении, но не более. Против воли она с интересом уставилась на него. — Здрасть, — зато эту широкую улыбку она почему-то представляла себе всегда довольно отчётливо. Скелет протянул вперёд руку. — Я Санс. — Ториэль, — козочка пожала протянутую ладонь и… вслед за этим прозвучал очень неприличный звук. Она смутилась. — Старые добрые шутки с ПОДУШками-пердушками — всегда ПО ДУШЕ. Ты так и зарделась от смущения. Или, если бы ты была такой подушкой, то, уж верно, запер… — Всё-всё, я поняла, не договаривай, — замахала руками Ториэль. Неожиданное сокращение дистанции. Резче не придумаешь. — Ладненько, пошли. Предпочтёшь сначала навестить малую или прогуляться по Подземелью? Возможно, было бы лучше сперва предупредить о своём визите Фриск, Меттатона и Альфис, и такая мысль даже промелькнула в разуме Ториэль, но… осознав, что она может увидеть наконец «дитя» и лично убедиться в его состоянии, королева ощутила нестерпимое желание заглянуть в лабораторию хотя бы на пару минут. Так она и сделала. Тьма непонятных переживаний теснилась в душе, и всё, что Ториэль могла делать по пути — это приветливо улыбаться удивлённо оборачивающимся на неё монстрам и рассеянно, немного невпопад отвечать на редкие подколы Санса. Скелет, кажется, хорошо понимал, что происходит, и не «тряс» её поминутно. «Неясно». «Запутанно». «Странно». Вот что, пожалуй, чувствовалось в груди отчётливее всего, когда Ториэль наконец увидела Фриск воочию. Никакой больше миловидной невысокой девочки, здорово смахивающей на мальчика. Только прямоугольный робот. Два прямоугольных робота. Один — совершенно незнакомый. Второй… Ториэль опустилась перед Фриск на колени. Сжала протянутые металлические ладони. Пристально, вопросительно всмотрелась в экран, как будто могла узнать в лицевых панелях знакомое лицо. Осторожно, медленно погладила рукав светлой пижамной кофточки… и издала вздох удивления и некоторого облегчения, когда «дитя» наконец подалось вперёд и обняло её. «Неясно». «Запутанно». «Странно». С одной стороны — радость, что та не пошла «расходным материалом» для разрушения барьера. С другой стороны — острая жалость, что ребёнок потерял своё истинное тело, распрощался с прежней жизнью и вынужден существовать так. Санс достаточно рассказал о том, что Фриск прекрасно чувствует себя и совершенно не горюет. Но почему же тогда даже при осознании этого так грустно? — Прости старую глупую леди, Фриск. Мне стоило быть более мудрой, когда ты попала ко мне. Это был небольшой, но очень важный для Ториэль разговор. Пусть Санс уже объяснил вообще всё, что только возможно. Слышать голос девочки — пусть более взрослый, пусть роботизированный, — убеждаться с каждой секундой, что она и вправду в порядке, находить успокоение в её объяснениях, что она намерена сделать в будущем и как помочь… Это заставляло мутный комок в душе растворяться. Мало-помалу королева пришла в себя. — Конечно, с моей стороны было не совсем вежливо вот так приходить… — Брось, Ториэль. Я всегда рада тебя видеть. И я надеюсь, что ты придёшь к нам ещё. Уже как следует в гости. — О, я обязательно приду. Когда Альфис вернётся, договоритесь между собой, как вам удобно. Я появлюсь, когда захотите. А пока… Мне лучше пойти прогуляться. Санс, кажется, хотел показать Подземелье… Она вышла из лаборатории первой. — Санс? — Фриск тормознула скелета на пороге. — Ты как? Тебя пронесло? Если мне не изменяет память, ты ей обещал, что меня убережёшь. Что именно ты ей сказал? — Что-что, правду, конечно, — пожал плечами тот. — Ну и да, пронесло, она умная женщина. Вообще мой тебе совет, малая: в любой ситуации, когда не можешь определиться, что сказать, — говори правду. Прям как есть. По крайней мере, тебе будет стыдно всего один раз, а не два. И разрулить проблему куда проще. Бывай, увидимся. — Это не всегда работает, — заметил Меттатон, дождавшись, пока оба посетителя отойдут на приличное расстояние. — Если бы я говорил только правду… — Вы просто по-разному устроены. Санс либо отмалчивается и недоговаривает, либо идёт напрямик. Ты предпочитаешь по-другому. Это нормально, — вздохнула Фриск. — Дорогуша? — М? — Выглядишь грустной. Ты в порядке? — Да, я просто… Уф. Знаешь, должна сознаться… Мне стоило сейчас большого труда не назвать её мамой. — Мамой? — Угу. Она такая настоящая… «мамская», знаешь? Из тех, кто всегда сварит суп или испечёт пирог, прочитает сказку на ночь, проследит, чтобы ты сделал домашнее задание, не простудился, достаточно гулял и так далее… Она очень заботливая. Она приютила меня в Руинах и… Даже как-то неловко, что её заботой пришлось пожертвовать. — Неудивительно, что Мистер Пушистик не смог с неё переключиться на Альфис. — А? — Боже, Фриски, ты что, до сих пор не знаешь эту историю? Альфис до знакомства с Андайн втрескалась в Асгора. Она и в учёные-то пошла из-за этого на самом деле. Но Асгор даже не понял, что в него влюблены. Все знали, как он тоскует по бывшей, но, правда, никто толком не мог дать вразумительного ответа, что из себя представляла королева. Если верить твоим словам, она милая. — Милая и… решительная. Сразу предупрежу, что чего-чего, а слабохарактерности у Ториэль нет. Если она сейчас пожелает вернуться к управлению Королевством, Подземелье ждут бо-о-ольшие перемены. Ну и… По идее, вы с ней сойдётесь. Она любит людей. Правда, не в том же ключе, что и ты, но любит. — Я очень постараюсь с ней поладить, дорогуша. Что до тебя… Ну что поделать. Вряд ли Её Величество разбирается в робототехнике. Тебе безопаснее со мной и Альфис. Да и следить, чтобы ты покушала, поспала и не простудилась, сейчас не имеет смысла. Однако не думаю, что это помешает тебе звать её мамой и тем более любить, — Меттатон сделал паузу. — Ладно, дорогуша. Нам нужно прибраться после вечеринки. Если мы хотим позвать Ториэль снова, лучше позаботиться о порядке самим. Альфис по-любому начнёт не с уборки, а с паники.

***

Возвращение Ториэль взбудоражило всех, и по этой причине повторную встречу пришлось назначать на следующие выходные. Слух о том, что королева покинула Руины, быстро облетел всё Подземелье, и если простой народ ограничивался толками и пересудами, то никто из ближайших друзей Фриск, как оказалось, не собирался пропускать такое событие. Санс каким-то чудом умудрился уговорить Ториэль переехать из её дома к ним с Папирусом (о чём гордо заявил подруге при первой же встрече), и теперь той требовалась пара дней, чтобы там освоиться. — Нам пора над входом вывеску вешать: Отель «Диванна», — смеялся скелет. — Положим на диване, разрешим пользоваться душевой. Что Андайн у нас жила… сколько… месяца два? три? Теперь вот она. Не, если б она совсем не согласилась, я б не стал настаивать, но… но в Снежнеграде веселее. Можно в баре сидеть. Монстров полно. И везде есть вай-фай. В Руинах никакого вай-фая нет и вообще связь плохая, если звонить в другие города. Тори заслужила лучшей жизни. Вот, правда, Папса мы достали своими каламбурами в первый же день, но он терпит. И периодически бегает доставать Андайн. На нас жалуется. Если Санс наслаждался обществом лучшего друга, то Асгор, похоже, мучился и не находил себе места. Фриск почти не встречалась с ним в течение недели, но до неё доходили вести, что он пробовал позвать к себе Ториэль и получил отказ. Подумав, Фриск пригласила короля на встречу в лабораторию. По секрету. Да, возможно, настроение у «мамы-козы» от этого подпортится, но думать о несчастном одиноком Асгоре было ещё тоскливее. Итак, гостей уже трое: Асгор, Санс и за компанию с последним Папирус. Четвёртой предполагалась Андайн: наверняка она захочет побыть с Альфис. Что до самой Альфис, хозяйки дома, то её, как и предсказывал Меттатон, новость застигла врасплох. Ящерка долго носилась по обоим этажам, не зная, за что взяться. Покидала в стирку старые халаты, зачем-то спрятала подальше нераспечатанные письма со стола, проверила, надёжно ли держится на двери значок уборной… Меттатон, не усматривавший в этих действиях ни малейшей логики, наконец снисходительно ткнул пальцем в разложенные на ремонтном столе чертежи и детали ЕХ-формы для Фриск. — Дорогуша, я искренне не понимаю, с чем ты затрудняешься. Ториэль у нас кто? Монстр, который любит заботиться о Фриски, как о своём ребёнке. Значит, что её больше всего порадует с твоей стороны? Если ты сделаешь для нашей красотули нормальное человекоподобное тело и этим отчасти вернёшь ей утраченное. Всё просто! Что до всякой бытовухи вроде угощения, то об этом я позабочусь. Ты могла просто попросить меня сразу, всё равно ведь готовить не умеешь. Альфис вздохнула. — Ладно, ты прав. Фриск д-действительно нужно тело… А я со своей эйфорией по поводу Андайн и правда что-то закрутилась и… п-подзабила. — Неудивительно, — хмыкнул Меттатон, облокачиваясь на край стола. — Ты даже на моё тело постоянно «подзабивала», что уж говорить о ком-то другом. — Н-неправда! — Правда-правда. Я задолбался с тобой, дорогуша. Как ни вернусь в лабу — воз и ныне там. Помню, как-то раз уходил в понедельник — специально запомнил, на какой стадии работа и как расположены детали на столе. Вернулся в пятницу. Вообще ничего не сдвинулось! Элементы моей прекрасной ЕХ-формы покрылись пылью! И так было неоднократно! — М-мне нужно было вдохновение и собранность. Чтобы ничто не мешало и не отвлекало. Я же не только твоё тело строила. Я с-слежу за поддержанием головоломок, к-контролирую функционирование Ядра, изобретаю полезные штуки для монстров, с-совершенствую транспортную систему… Т-ты же не хотел бы, чтобы я строила тебя тяп-ляп? И в-вообще! Я тоже могу предъявить т-тебе претензию. Вот Ф-фриск, он сам хорош, — ящерка начала жаловаться подруге. — Г-говорил, что друг, а сам по несколько дней дома не ночевал. Т-то он на студии, то в отеле, то ещё где. П-придёт — и у него ровно две темы для разговора: л-либо шоу, либо понукания по поводу тела. Н-ни «здрасте», ни «д-до свидания»… С п-порога: «Когда ты закончишь работу?» — Я просто страшно не люблю отлынивание от труда. Вот до чёртиков. Я сам стараюсь свой план перевыполнять и работать как можно больше и сотрудников своих этим тыкаю. — Бедные. — В качестве заправского лентяя мне Бургерпэнтса хватает. Давно испытываю труднопреодолимое желание его придушить — нежно и с любовью. Тебе так нельзя. Я попрошу Её Величество проследить, чтобы хотя бы с Фриски ты не тянула резину. Альфис что-то пробурчала себе под нос, но взялась за инструменты. К следующему воскресенью новая форма Фриск оказалась собранной примерно на треть.

***

«Дорогой дневник! Честно говоря, чувствую себя ужасно неловко, когда меня расхваливают за то, за что по-хорошему должны были бы закидать тухлыми помидорами. Я говорю о Ториэль. Она с такой нежностью и любовью расхваливала мою заботу о Фриск на встрече, что я покраснел бы, если бы мог. В любом случае, если учесть, что я сделал до заботы на самом деле… Ну, думаю, вместо комплиментов Ториэль хорошенько надрала бы мне задницу. Не говоря уже о проблемах с прочими её друзьями. Всё-таки система Санса с «говорить только правду» не катит. Что касается самой Ториэль… Должен отметить, что она мне нравится. Фриск права насчёт того, что она очень «мамская». Ей можно доверить ребёнка. Ей можно доверить… государство. Она чем-то похожа на Асгора, но более решительная. И она любит людей. О, она рассказала много фактов о них на встрече! И это были правдивые факты. Она видела человечество вживую и не озлобилась, несмотря на войну! Я восхищён этим. И отдельно благодарен ей за то, что она наконец-то объяснила этим двум дурочкам, что аниме не реально! Было сложно не демонстрировать свою радость, когда Ториэль с недоумевающим лицом рассказала, что нет на Поверхности ни боевых принцесс в ультракоротких юбках, ни гигантских магических роботов (ура!). Андайн, правда, сильно расстроилась. Но, кажется, я смог её утешить, когда сказал, что в её лице люди получат нечто прекраснее и круче любой боевой принцессы». «Запись номер 22. У меня закончились табло, так что теперь я буду записывать всё на диктофон. Королева вернулась в Подземелье. Она очень милая и приятная личность. Правда, кажется, ей было грустно от того, что она не сможет взять Фриск под свою опеку. Техобслуживание робота ей не под силу. Впрочем, Фриск сама не проявила желания, чтобы Ториэль её удочерила. Так что они просто очень мило поболтали. Однако есть шанс, что Ториэль возьмётся обучать её гуманитарным предметам, когда начнётся учебный год. Пожалуй, это хорошо. Я-то не гуманитарий». «Запись номер 23. О, а ещё она избавила меня от мороки признаваться Андайн в том, что аниме — это не человеческая история. Андайн расстроилась, но мужественно справилась с этим. Она даже не возненавидела меня. Я чувствую себя хорошо». «5 июля. Тори вернулась. Я был счастлив узнать об этом и отправился на встречу с букетом из лучших золотых цветов, пирогом (пусть он и далеко не так хорош, как её пироги) и упаковкой хорошего чая. Я надеялся, что мы помиримся и снова заживём, как семья. Кажется, я поторопился. Чаю с пирогом попили все, а вот от золотых цветов Тори отказалась наотрез. К тому же все несколько часов она старательно не смотрела в мою сторону… Я пробовал с ней заговорить, но она отвечала сквозь зубы. Тогда я прекратил пытаться. Было бы плохой идеей портить всем посиделки. Я просто попытаюсь позже». «Мой любимый дневник! Я снял телепередачу с Ториэль. Несмотря на то, что о её возвращении все уже давно знают, зрителям было интересно послушать, что она сама расскажет о прошедших годах и о своих планах. Она намерена кое-что изменить в устройстве Королевства. Это должны быть хорошие перемены. Попутно я попросил её, чтобы она проконтролировала, чтобы Альфис достроила ЕХ-форму для Фриск в достаточно сжатые сроки. Нельзя допустить, чтобы с красотулей Альфис тянула столько же, сколько со мной! К тому же я хочу позвать Фриски в обновлённом обличье с собой на сходку моего фан-клуба. Теперь, когда я на сто процентов уверен, что монстры всё равно ни от кого не будут фанатеть так же сильно, как от меня, я абсолютно спокоен и считаю, что появление Фриск только украсит мой фан-клуб.Что ещё до Ториэль, то есть кое-что, в чём мы не сошлись. Она посмотрела несколько моих лучших шоу и заявила, что в них многовато насилия. Боже мой, да кто же не любит экшн, накал страстей и батальные сцены с бомбами? Это всегда шло на ура! Здесь я вынужден с ней не согласиться». «Запись номер 24. Меттатон меня достал. По его мнению, я ни о чём не должна думать в первую очередь, кроме как о строительстве роботов. Невозможно доказать ему, что кроме него и Фриск в мире есть множество других вещей. Один только плюс: после появления Фриск в Подземелье он стал в семь раз чаще бывать в лаборатории и почти всегда ночует дома. Правда, не могу сказать, что мы с ним стали ближе. Но зато, кажется, ему очень нравится Фриск. Он к ней липнет 24/7. Возможно, я даже когда-нибудь смогу с ним рассчитаться за его неудобные намёки про Андайн». «Запись номер 25. О нет-нет-нет. Случилось то, чего я боялась. Ториэль решила вернуться на трон и переустроить некоторые вещи. С учётом того, что она далеко не Асгор… Что будет, если монстры, чьи родственники стали амальгаметами, пожалуются ей на меня? Что будет, если она придёт разбираться? Что будет, если все наконец узнают, что я натворила? Все возненавидят меня. Я умру. Я не переживу этого. Андайн наверняка тоже меня возненавидит. И Меттатон. Я знаю, что не смогу скрывать это вечно, но пожалуйста, пусть это случится не сейчас!» «8 июля. Ториэль хочет снова быть королевой, и я этому только рад. Но проблема в том, что она не желает возвращаться в Новый Дом и видеть меня. Она решила продолжать жить в Руинах и временами в Снежнеграде у Санса и Папируса. Я пытаюсь придумать, что делать. Я написал ей с предложением отдать в её распоряжение все души и тела убитых людей. Она отказалась. Сказала, что душам лучше быть спрятанными в надёжном месте, а тела она предаст достойному захоронению на Поверхности. Спросила, где тело Фриск, но я не знаю. Никто не знает. Наконец, я посоветовался с Сансом. Санс — её лучший друг на данный момент. Он сказал мне, что вряд ли удастся убедить Ториэль словами. Я должен просто быть добрым королём и вспоследствии доказать на людях, что я «исправился». Ждать очень тяжело и мучительно. Тори, прости меня». «Дорогой дневник! Мне кажется, Альфис что-то беспокоит. Но она не говорит, что именно. Только грустно вздыхает и отмахивается. Потом опять будет жаловаться, что я ею, видите ли, не интересуюсь… Ей надо брать пример с Асгора. Тот не скрывает, в чём его проблема. И на самом деле я ему сочувствую, очень драматичная ситуация. Но стоит ли помогать — я не уверен. Ториэль — далеко не Альфис, да и история куда более щекотливая. А ещё Тереза наконец закончила мой заказ целиком. Завтрашний день я намерен полностью посвятить тому, чтобы перемерить всю одежду и заодно заставить Фриск это сделать, очень хочу посмотреть, как она выглядит во всём этом великолепии. Попутно я сделал у Терезы ещё один заказ: на ЕХ-форму Фриск. Ведь она почти готова, слава Ториэль. Мерки, правда, пришлось считать самому и преимущественно по чертежам, потому что ЕХ-формы в полноценном виде отдельно от квадратной не существует — много общих деталей, Альфис придётся вырубить Фриск, чтобы объединить обе формы в одно тело. И всё-таки какие же у красотули непритязательные вкусы. В качестве повседневной одежды она хотела носить примерно то же, что и в виде человека. С трудом уговорил на юбку. Теперь она собирается носить юбку с кедами. Но я ведь позабочусь, чтобы даже этот скромный наряд выглядел со вкусом! Да и хлопоты об одежде заглушают волнение. Думаю, во время сборки я должен быть рядом».