Металл, магия и решимость — равно...

— Меттатон, смилуйся! Фриск в целом не могла пожаловаться на нехватку терпения, но от робо-друга ей в тот день не поздоровилось. Примеркой обновок он не ограничился: ему приспичило устроить из этого фотосессию. Для этого он затащил Фриск в свой кабинет в отеле, сложил весь ворох готовых нарядов на диван, установил фотоаппарат, которым управляли миниботы — и… Фриск оставалось лишь сравнивать себя с Бургерпэнтсом. Он как-то рассказывал, что Меттатон периодически вызывает его сюда, просто чтобы напялить какую-нибудь модную ерунду и полюбоваться. Всё-таки ходить у Меттатона в любимчиках — неважно, в прямом смысле или в переносном — чревато проблемами. Так ему и этого было мало. Он потом долго сидел за компьютером, самозабвенно отбирал лучшие снимки и ваял из них что-то вроде репортажа о показе мод. Фриск тихо радовалась, что сам показ он не устроил. Ещё не хватало дефилировать перед толпой монстров. — Меттатон в мае: «Второй робот? Кошмар! Катастрофа! А уж если на сцену — лучше вообще казните одного из нас!» Меттатон в июле: заваливает Монстронет фотками второго робота в одежде, заказанной у личной швеи по собственным эскизам, — наконец иронически фыркнула она, наблюдая за выкладкой получившегося «шедевра». — Нужно идти в ногу со временем, дорогуша. Кто всю жизнь придерживается одних и тех же взглядов, тот не развивается. И вообще, ты у меня писаная красавица, такую красоту прятать не годится. — Красавица за счёт твоего гардероба? — Нет. В этой форме — за счёт моего дизайна и волшебных ручек Альфис. А в следующей… Мы просто повторяем твой прижизненный облик, насколько возможно. Ты и сама по себе очень симпатичная, должен заметить. Фриск тихо хихикнула. Да уж. Если Меттатон называет тебя «саму по себе симпатичной» — это определённо комплимент. И ещё вот это характерное «мы повторяем твой облик». Робот (бессознательно или внаглую?) не приписывал сооружение ЕХ-формы одной Альфис. У него постоянно проскакивало это «мы». «Мы делаем», «мы проектируем» и так далее. В конце концов даже сама ящерка не выдержала: — Д-да почему мы-то? К-к-конкретно ты что сделал? — Я руковожу! — авторитетным тоном заявил Меттатон, и учёная махнула рукой. День окончательной сборки ЕХ-формы подкрался незаметно. Это был очередной выходной — Меттатон категорически настаивал на своём присутствии, но не желал брать на работе ни одного отгула даже по такому случаю. Уже с утра Фриск уложили на ремонтный стол, Меттатон пообещал, что всё будет в порядке, и… всё погрузилось в темноту. Она совсем не заметила промелькнувшего времени — не было ни сновидений, ни тягучей и чёрной пустоты. Это можно было сравнить разве что с очень глубоким сном, когда кажется, будто всего на секунду смежил веки — а вокруг непроглядная тьма уже сменилась ярким дневным светом. И первое, что Фриск ощутила, придя в себя… Она практически забыла, как управлять антропоморфным телом. Не то чтобы это представляло для неё непреодолимую сложность — нет. Но, «увидев» перед собой темноту, она испугалась на несколько мгновений, прежде чем сообразила: у неё теперь снова есть глаза. Их нужно открыть. Картинка не появится сама по себе, как это происходило в случае с экраном. И Фриск разлепила веки. Окружающее пространство представилось ей скоплением пикселей, которые затем превратились в нормальное изображение. Первое дело сделано. Фриск попыталась сесть. С руками справилась без особого труда: они не изменились. Упёрлась ладонями в поверхность стола, приподнялась… и столкнулась взглядом с Меттатоном. — Как себя чувствуешь, дорогуша? Снова пауза. Конечно, Фриск по большому счёту было необязательно шевелить губами и языком, чтобы разговаривать. Голосовая коробка в её теле работала не так. Вся артикуляция, по сути дела, была сплошным закосом под человека, не более. Но ей не хотелось выглядеть машиной, издающей звуки с закрытым ртом. Никогда прежде Фриск так сосредоточенно и вдумчиво не размыкала губы и не двигала языком. Столь сильно задумываться над действиями, которым она при жизни не придавала никакого значения, казалось до жути странным. Поначалу Фриск полагала, что справится быстро, но затем её настигло холодное осознание: теперь, когда связь между речью и мимикой утрачена, сознательно вспомнить, что именно нужно изображать, стало проблематичным. — Дорогуша, говори, как можешь. С лицом тебя ждут долгие тренировки перед зеркалом, увы, это решается не за пару минут, я уже с этим мучился. Давай, тут все свои. Фриск покрутила головой. Альфис стояла сбоку от стола, разглядывая её с напряжённым вниманием. Попытка вздохнуть. Воздух втянулся в резервуар и тотчас со свистом вылетел обратно. — Я ещё не поняла, как себя чувствую. Не поможешь встать? Меттатон подал ей руку. Не без труда Фриск соскочила на пол и замерла, проверяя, устойчиво ли держится на ногах. Коленей коснулась ткань юбки: похоже, её уже одели. — П-по идее, упасть не должна. Т-ты не Меттатон, эта отчаянная голова встала на каблуки, т-толком не научившись ходить без них. — Если я когда-нибудь затащу Фриск на каблуки, это будет прорыв, — цокнул Меттатон и подхватил девушку под локоток. — Давай со мной. Доведу до зеркала. Шаг. Шаг. Шаг. Это наоборот — казалось проще, чем ожидалось. Да, с непривычки и при большем весе приходилось трудновато. Но, по крайней мере, Фриск не падала. Просто шла медленно и неуверенно. Чертовски странно было опять переставлять ноги по одной, а не катиться вперёд на колесе. И если ей настолько дико… Что же тогда чувствовал на её месте Меттатон?.. — Полюбуйся на себя! Фриск подняла глаза. Что ж, по сравнению с истинным человеческим телом ростом она определённо стала повыше: теперь её макушка доставала Меттатону до подбородка. Да и параметры фигуры стали чуть более гармоничными — вместо худенького подростка из зеркала на неё смотрела вполне себе нормальная девушка. Но, правда, не с модельными очертаниями — Альфис старалась внести побольше отличий, хоть и явно считала «от Меттатона». Что до лица, то оно практически никак не изменилось. Фриск даже почему-то удивилась, увидев до боли знакомые лоб, нос, щёки, губы… Даже кожу примерно того же желтоватого цвета, а не белого, как у Меттатона. — Я с-старалась опираться на твоё изображение в сохранившихся видеозаписях с камер… П-пришлось внести лишь незначительные изменения во внешность, чтобы все с-системы поместились и нормально функционировали. Тебе нравится? — Да, Альфис, ты гений! — подбодрила Фриск, не сводя с себя изучающего взгляда. Звучный, полный радости и одобрения возглас как-то плохо сочетался с почти ничего не выражающим лицом и едва искривившимся ртом. Да, Меттатон прав. Над мимикой нужно тщательно работать. Без неё — стоило признать — Фриск пока больше походила на хорошо сделанную куклу, нежели на живое существо. Кажется, Меттатон «поймал» это ощущение. — Дорогуша, тебе просто нужно вжиться в это тело, привыкнуть к нему и отождествить со своей личностью. Немного практики — и смотреться будет уже не искусственно. Не переживай. Наплечники отсутствовали: по просьбе Меттатона Альфис сумела построить форму без них. Грудная панель была окрашена в приятный светло-синий цвет, а на левой стороне вместо круглого переключателя красовалась квадратная кнопка со скруглёнными углами. В контейнере на талии светилось ярко-красное сердце. Ноги, обутые в синие кеды, до колен закрывала свободная голубая юбка с причудливым серебристым узором. — Красотуля, правда? — послышалось от Меттатона. — Очень здорово! — кивнула Фриск и попыталась улыбнуться. Получилось, но выглядело почему-то всё ещё неестественно. — Альфис, дай обниму! Ящерка вскоре пожалела, что согласилась: её сжали в металлической хватке с двух сторон, и никакие усилия высвободиться не помогали. — Ну всё, в-всё, п-пустите, — взмолилась она наконец, барахтаясь. — Раздавите меня ещё. Я рада видеть, что вы д-довольны. Знать, что вы счастливы, правда к-круто. — Что ж, дорогуша… Поздравляю. Для тебя начинается новый период тренировок. Правда, в твоём случае более короткий и на сей раз без вывода на экраны. Там будет уже не настолько зрелищно и необычно. Но мой фан-клуб ждёт тебя! Так что постарайся не лениться, — подмигнул Меттатон. — С тобой поленишься… — с беззлобной иронией закатила глаза Фриск. Для неё снова потянулись дни обучения — но, поскольку теперь она не присутствовала на съёмках, друзья навещали её гораздо чаще. Андайн в большой степени приложила руку к тому, чтобы она научилась бегать и прыгать. Санс и Папирус приходили во время её упражнений с мимикой. Правда, всё это сводилось к тому, что младший скелет восторженно командовал, что она должна изобразить, а старший просто ржал над результатом. Альфис уделила значительное время отработке баланса и умения держать равновесие — с ней Фриск ходила на цыпочках, вставала на одну ногу и в позу «ласточка», кружилась с закрытыми глазами и многое другое. Что до Меттатона, то он после работы не скупился на проверку выученного и на занятия по полётам. И конечно, о ней не забывала Ториэль. Королева навещала её несколько раз в неделю, и пусть она ничему не учила, но именно с ней Фриск чувствовала себя более живой. «Человечной». Как ни крути, но обретение прежнего облика вызвало в девушке некоторую тоску по себе до гибели — против воли, несмотря на полную готовность к смерти. Ториэль утихомиривала это неприятное чувство одним появлением. Фриск могла по полчаса сидеть в её объятиях, прижавшись к большому тёплому телу, и слушать, как та негромким, дружелюбным тоном рассказывает о своей нынешней жизни. С её слов, в Подземелье на самом деле оставалось достаточно монстров, желавших, чтобы Фриск поскорее «разобралась в себе» и обрушила барьер с помощью остальных душ. Ториэль, где лаской, а где строгостью, окончательно убедила всех запастись терпением, не смотреть на Фриск косо и не думать, что за выступлениями с Меттатоном та зря тратит время. Частенько Ториэль приносила с собой большой кусок ирискового пирога, и девушка с удовольствием ела. Нужно было отдать Ториэль должное ещё и в том, что та, несмотря на проскакивавшее в её взгляде сожаление, никогда не причитала на тему «ой, загубили дитя, ой, убили ироды проклятые». Наоборот, она старалась подбодрить, и если и грустила сама, то старалась не заражать этой грустью других. — Ты теперь почти как монстр, Фриск, — улыбнулась как-то раз козочка, нежно поглаживая её по головке. — Как монстр вроде твоего Меттатона. — Чего сразу моего-то, — усмехнулась Фриск. — Но да, ты права. Мне только магии не хватает. Впрочем, за всё время жизни в Подземелье магия мне ни разу не понадобилась, так что всё нормально… Как только Фриск начала уверенно управляться со своим телом и заодно освоилась с ещё одной коллекцией нарядов, Меттатон объявил о собрании фан-клуба. В среду, уже в начале августа, он повёл её на сходку к шести часам вечера, предварительно надев на неё светло-зелёный сарафан. Фриск предполагала, что это будет где-то в отеле, но оказалось, что Меттатон под подобные встречи арендовал отдельный зал в восточном районе Жаркоземья. — Вот что, дорогуша. Ты появишься не сразу. Я проведу тебя с чёрной лестницы, и ты затаишься, пока я тебя не позову. — Как скажешь, — с усмешкой отозвалась Фриск. Сам Меттатон, оставив её в укрытии, ушёл, чтобы появиться с парадного входа. Фанаты встретили его ликованием. Девушка слышала со своего места многочисленные приветственные крики, одобрительные свистки и даже непродолжительные аплодисменты. Пожелав увидеть, что происходит, она стала подглядывать из-за занавески. — Приветствую всех, дорогуши! Безумно счастлив вас здесь сегодня видеть. Мы с вами та-а-ак давно не собирались вместе, просто ужас. Столько дел, столько передач, столько новых хлопот… Но сегодня я весь ваш и принадлежу только вам. Меттатон сидел, закинув ногу на ногу, на высоком стуле, вроде тех, что стоят в барах у стоек. Фриск не могла видеть его лица, но была уверена, что он улыбается во все тридцать два зуба. Вся его поза выражала кокетство и самодовольство. — Впрочем, у меня для вас превосходный сюрприз. Я сегодня не один. Со мной восходящая звёздочка! Узрите будущую спасительницу Королевства и просто новую робо-красавицу! Это был сигнал. «Робо-красавица» постаралась как можно непринуждённее выйти к Меттатону, хотя ей казалось, что её походка сейчас представляет собой что-то кривое и несуразное. Её появление встретили аплодисментами. Ей было предложено кресло. Усевшись, Фриск обвела зал глазами. Просторное, хорошо убранное помещение в розовых тонах, с плакатами Меттатона на стенах, с большим столом с принадлежностями для творчества, с множеством удобных сидений, караоке и, действительно, с мини-баром. Значит, стул здесь не случайно оказался. Кругом толпилось, сидя и стоя, порядка тридцати-сорока монстров. Множество знакомых лиц: часть персонала отеля и МТТ-магазинов, парни с алмазными головами, Кэтти и Брэтти, прохожие из Жаркоземья, с которыми она успела перекинуться парой слов о звезде ещё во время путешествия… Папирус??? Бургерпэнтс??? — Привет, Фриск! — закричал скелет, замахав руками и показав какую-то золотистую бумажку. — Я наконец смог официально вступить в фан-клуб и купить билет! Я теперь полноценный фанат, ваушки! — Круто, Папс! — девушка показала большой палец. — Кстати, Меттатон! — вмешался один из алмазноголовых парней. — А Фриск теперь в нашем клубе кто? Новый фанат или новая звезда? Фриск перевела на Меттатона заинтересованный взгляд, рассчитывая, что он сейчас скажет что-нибудь про то, что она особо приближенный к нему премиум-фанат или типа того, но робот, красивым движением заправив за ухо прядь чёрных волос, томно отозвался: — О… Разумеется, в Подземелье не может появиться ни одной звезды больше и ярче меня. Но Фриск — это нечто особенное. Она прекрасно показала себя на сцене, и с учётом этого и её будущей роли… Я провозглашаю её младшей звёздочкой. — Чего? — удивилась Фриск. — Этим я показываю, что она нечто большее, чем моя поклонница, — забавно, что Фриск ни разу прямым текстом не оговаривала, что она его поклонница — похоже, Меттатон считал так автоматически. — Она мой партнёр, мой помощник в воплощении идей, мой вдохновитель, мой источник сведений о людях. Возможно, в будущем я даже выпущу с ней какой-нибудь мерчендайз, но пока не планирую. А Меттатон всё-таки осторожен. Фриск отметила про себя его изучающий взгляд, на который вряд ли кто-то обращал внимание из-за его ослепительной улыбки. Даже восхищаясь ею (это аж льстило), он вежливо, с похвалами и комплиментами, но всё же довольно чётко дал понять, что Фриск при всей своей «крутости» стоит на ступеньку ниже его. «Обожайте её, но не настолько сильно, насколько меня», — вот что девушка услышала в его словах. Что ж, ничего удивительного. Робот всегда крепко держался за свой пьедестал и сдавал позиции очень медленно. — Что до наших ближайших совместных планов, то мы планируем небольшой ролик под названием «Где растут дикие розы». Это драматическая сцена с элементами любви, где… О нет, какой ужас, я едва не заспойлерил вам содержание. Но Фриск существенно облегчает мне задачу в постановке романтических сюжетов. Никакого больше театра одного актёра или ассистентов-непрофессионалов. Только хорошенькая начинающая актриса с заметным потенциалом. Ой всё, засахарил. — А ещё мы планируем вместе организовать ежегодную грандиозную вечеринку по поводу моего дня рождения, который состоится через пару недель. Вот Фриск и коснулось это самое «мы». Только ей досталось ещё больше, чем Альфис. По сути, этим «мы» Меттатон всё решал сразу за себя и за неё. Особенно это весело при учёте того, что про вечеринку по случаю дня рождения Фриск впервые услышала прямо сейчас. Он специально так сделал, чтобы она не смогла отмазаться? Впрочем, отмазываться почему-то и не хотелось. Даже было приятно. — Словом, это будет бомба. Ну, а вы как, красотульки? Как ваши дела? Пока Меттатон непринуждённо болтал с фанатами, перекидывался с ними шутками и искренне хохотал, Фриск пробралась к Бургерпэнтсу. — Привет, Бурги, ты-то здесь что забыл? Тебя меньше всего ожидаешь здесь увидеть… — И тебе привет, везунчик. Я не сам пришёл, Меттатон настоятельно порекомендовал явиться. Это мне за то, что я ему нечаянно нагрубил на днях. — Наказание в виде похода в фан-клуб? Он не боится, что так станет раздражать тебя ещё больше? — Скорее наоборот… Надеется, что я здесь его полюблю. Зря старается. Я просто это вытерплю и пойду домой. Иди, иди. Не делай вид, что тебе не всё равно. Ты очарована Меттатоном, а значит, на его стороне. — В твоём случае непра… — начала было Фриск, но Меттатон окликнул её. — Дорогуля, иди сюда, без тебя этот вечер неполноценен! — Уф, извини, — Фриск направилась к роботу, услышав вдогонку «Я же говорил…» Да, с отношением Бургерпэнтса возникли проблемы. Он всем своим видом показывал, что недоволен, что Фриск не послушала его советов. Или просто в глубине души завидовал, что она так легко, практически «по блату» попала на сцену. Самое забавное, что Фриск даже не старалась туда попасть, робот просто тащил её с собой везде, где считал нужным. Надо будет поговорить с Меттатоном насчёт кота. Но не сейчас, а попозже. Сейчас слишком рано. — Друзья-ребятки, Фриски ненадолго выключилась из нашей задушевной беседы, поэтому повторяю: как насчёт совместного караоке со мной? Или совместных рисунков на память? Младшая звёздочка будет первой! Поклонники поддержали оба предложения. Фриск с улыбкой согласилась, но поставила условие: сразу после неё будет Папирус. Меттатон кивнул. Горланить песни вместе с роботом было весело, тем более что девушка постаралась войти в образ звезды и в короткую паузу между куплетом и припевом крикнула, чтобы ей подпевали все, кто знает текст. По залу фан-клуба понёсся нестройный хор голосов. Меттатону это явно пришлось по душе — он одобрительно тряхнул головой и начал отбивать такт каблуком. Когда очередь дошла до рисунка, Фриск вдруг поняла, что не знает, что изобразить. Без всякой задней мысли, вспомнив о миниботах, она нарисовала половинку от сердечка. Меттатон, усмехнувшись, дорисовал вторую половинку и стрелу, подписав: «С любовью от МТТ». От тех, кто видел, послышался многозначительный вздох. Фриск осознала его значение и смутилась. Шепнув Меттатону: «Обязательно обними Папса напоследок покрепче!», она отошла подальше. Искренний восторг скелета вскоре перекрыл произошедшую неловкость. Он очень старался петь, не менее усердно рисовал, восхищённо высказывал Меттатону, как тот ему нравится, успел пригласить на дегустацию «фирменных спагетти от великого Папируса»… Робот согласился, и Фриск показалось, что её друг вот-вот треснет от радости. По крайней мере, после заключительных тёплых объятий Папс подошёл к ней со слезящимися глазницами. — Я не думал, что мой первый приход в фан-клуб станет настолько крутым! Я только осматриваюсь и привыкаю, а мне уже нравится! Думаю, в следующий раз я должен прийти в своём самом стильном костюме и принести спагетти, чтобы произвести наилучшее впечатление! — Отличная идея, Папс! Позови меня, когда будешь готовить. Хочу помочь. — Конечно! Фриск полагала, что на этом её участие в сходке завершено, ведь теперь всё внимание фанатов будет приковано к Меттатону, однако нет — желающие, вволю потусив, подходили к ней поболтать. Публика не собиралась обделять младшую звёздочку вниманием. Девушку накрыло очень тёплое и вместе с тем странное ощущение: радовало искреннее дружелюбие такого количества монстров, радовали приветливые жесты и улыбки, но что-то смущало. Что-то было не так, как раньше — ни в этот сброс, ни в предыдущие. Наконец дошло. На неё смотрели чуть-чуть снизу вверх. Влияние Меттатона, похоже. Иначе было разве что с Бургером, присоединившимися к нему почему-то Кэтти и Брэтти и ещё парой-тройкой девушек, увивавшихся возле Меттатона или скучавших в углу. Заинтересованные личности всё прибывали, и Фриск пришлось вернуться в кресло. — Тебе у нас понравится, Фриск, — пообещал один алмазноголовый. — У нас много интересных мероприятий. Сегодня было что-то вроде обычных посиделок, но это, видимо, просто чтобы мы могли не спеша познакомиться с тобой. И это здорово. — У нас как-то раз было фанатское модное дефиле! — восхищённо пискнула одна из девушек. — Экскурсия по «МТТ Эмпориуму»! — Поэтический вечер в честь Меттатона! — Фестиваль лавовых фонтанов! — Флешмоб «Почувствуй себя роботом»! — На прошлую его днюху был экшн-квест «Спаси звезду»! — Но, разумеется, обычных ламповых встреч гораздо больше. Да-а, Меттатон явно умел развлекаться. Ей даже самой захотелось поучаствовать во всём перечисленном. Жаль, что всё это уже было, а повторяться робот, как она уже поняла, не любил. Но зато можно было рассчитывать на то, что он в будущем придумает нечто не менее зажигательное. — Фриск, а ты же человек в прошлом, так? — Ну да. — Есть предложение… Эй, Меттатон! — один из монстров помахал звезде рукой. — Что такое, дорогуши? — Ну, в общем, ситуация такая. Меттатон у нас очень любит людей и вон даже сделал себе тело, похожее на человеческое. Кстати, отлично выглядит! — Спасибо, сладуся. — Проблема заключается в том, что нас всю жизнь учили в школе… А кого-то до сих пор учат… — монстр кивнул на группку подростков. — Что люди — это зло. И ты сама как-то раз говорила по телевизору, что некоторые люди опасны. В то же время ясно, что они создают много прекрасных вещей. Так вот. Может быть, мы как-нибудь проведём встречу на тему человечества? Ты нам что-нибудь расскажешь, может, устроишь какой-нибудь тематический вечер вместе с Меттатоном, разберёмся вместе, чтобы знать правду! Возможно, мы даже сможем подготовиться, чтобы уговорить людей не бояться нас! Фриск чуть не прослезилась (и с удивлением обнаружила, что плакать может — Альфис загрузила нечто подобное). Вот и как не любить монстров после этого? Даже теперь в них ещё живёт надежда на то, что всё можно исправить. И как же хорошо, что Меттатон сумел образовать на этот счёт трещину в государственной идеологии. Не везде и не у всех, но всё же. — Меттатон, как ты на это смотришь? — поинтересовалась она. — Это же моя идея человеческого фан-клуба… — тихо-тихо прошептал тот, но вслух заявил: — Отличная мысль! Так и поступим! О такой сходке будет объявлено дополнительно. Правда, вряд ли скоро. Сначала мой день рождения. Фанаты встретили это заявление одобрительными звуками. Лишь штук семь не поддержало инициативу, но их протест потонул в общем гуле. Дальше часть поклонников разошлась, часть осталась на чаепитие, в течение которого Фриск мило болтала со всеми и отстреливалась от шуточного флирта Меттатона… Освободились очень поздно, когда уже везде приглушили уличное освещение. Меттатон уводил её в лабораторию, держа за руку, и блаженно улыбался. Встречи с фанатами всегда вдохновляли его, он так и светился. Фриск усмехалась, в очередной раз отмечая, как же сильно изменилось его отношение к ней и её новой сущности со времён её смерти. Но одновременно всё это заставляло задуматься. Мысли о долге упрямо колотились и сверлили в голове. «Освобождение. Вернуть его к кузену. Амальгаметы. Асгор. Ещё… Ещё…» Дальше этого рассуждения не шли. Фриск буквально раздирало от осознания, сколько всего ей предстоит сделать, чтобы расставить всё по местам и «выполнить своё предназначение», но… Сценка по мотивам песни про дикие розы. Организация вечеринки на день рождения Меттатона. Человеко-фанатский вечер в фан-клубе, который практически целиком придётся продумывать самой. Наверняка впридачу к этому Меттатон затащит её в пару-тройку обычных повседневных шоу. Фриск уже не была уверена, что ей хватит времени на действительно важные дела… Или выступления с роботом тоже уже стали важным делом? Она не собиралась становиться звездой, но — опять это неумолимое но… Меттатон. Меттатон. Меттатон. Он всё-таки умудрился забить собой её разум. Это смахивало на водоворот, утягивавший её в пучину. Она настолько с ним связалась, была стольким ему обязана и так глубоко погрузилась в его жизнь в мире шоу и выступлений, что никакой дороги назад уже не было. А пробивать её грудью Решимости почему-то не отыскивалось.