Металл, магия и решимость — равно...

Заниматься постановкой «Where The Wild Roses Grow» Меттатон взялся сразу же после встречи фан-клуба. Придирчиво расспросив Фриск о том, как, по её мнению, должны выглядеть герои песни, составив вместе с ней эскизы костюмов и поручив их изготовление многострадальной Терезе, робот взялся за сценарий и планирование репетиций. — Знаешь, о чём я не подумал, дорогуша? Я совершенно не озаботился тем, чтобы научить тебя петь. А это необходимо. Если мы будем пытаться одновременно петь и играть, у нас ничего не получится. Я прикинул наши возможности и решил, что нам нужно отдельно записать звуковую дорожку, а уже потом под неё отрабатывать саму сценку. Что скажешь? — Почему нельзя просто пустить оригинальную песню? — Оригинальная песня, безусловно, хороша, но нашим зрителям она ничего не скажет. Мы должны заставить их поверить в представление. А для этого нужно как следует войти в образ. И что же поможет тебе погрузиться в образ своей героини без остатка, как не попытка передать все оттенки её чувств через голос? — Ты же хотел взять женскую роль? — Я передумал. Пока что обойдёмся без гендер-бендера. Фриск возражать не стала — в конце концов, пение должно было стать для неё интересным опытом. Передавать в своей речи эмоции и менять интонации она выучилась ещё в квадратной форме, а вот этого пока не пробовала. Интуиция подсказывала ей, что Меттатон не отстанет от неё, пока не добьётся относительного совершенства — и действительно, робот потратил много часов на то, чтобы она начала издавать звуки нужной тональности. — Выше, дорогуша, бери выше! Нет, не настолько выше. Дорогуша, это визг умирающей микроволновки. Чуть ниже. Ниже. Всё. Вот так. Нет, это звучит бледно. Больше красок в голос! Что значит «как»? Задушевнее, проникновеннее! Ты рассказываешь зрителям важнейшую историю в твоей жизни, поверяешь им сокровенную тайну! Ох. Давай-ка я спою свою часть, как надо, а ты повторишь за мной примерно так же, но по-женски, идёт? Первоначально Фриск воспринимала всё это просто как «очередное шоу» и весёлое развлечение. Но с Меттатоном такое не прокатывало. Он не терпел поверхностного отношения, и в конце концов девушке пришлось по-настоящему погрузиться внутрь истории и даже ощутить в своей душе переживания персонажа. Сколько, однако, возни ради ролика на несколько минут. За песней и записью звуковой дорожки потянулись репетиции. Фриск думала, что здесь станет проще… Не тут-то было. Меттатон даже свою роль постоянно переигрывал по-новому, а уж к ней и вовсе придирался из-за всего подряд. — Резко вздрогнула, обмякла и свалилась — безвольно, беспомощно, но красиво! Ну не так, дорогуша, не так! Господи, Фриски, ты неправильно умираешь! Девушка чуть не заглючила от такого заявления. — Чего, прости? Кто неправильно умирает? Я??? Тебе напомнить, почему я робот? — Это другое! — распалённый Меттатон даже не смутился. — Тебя только что огрели камнем по голове насмерть! Всё потемнело, кровь струится по затылку, ты падаешь манекеном, невидящие глаза стекленеют, но это должно выглядеть драматично и не выбиваться из лирического настроя номера! — Я вообще плохо себе представляю стекленеющие глаза у робота. Да и зрители этого не увидят… — Внимательная публика, чтоб ты знала, отлично чувствует любую фальшь. Ох. Дай покажу. Один раз я умру вместо тебя. Меттатон упал — для этого, кстати, сцену устлали матами в несколько слоёв, чтобы оглушительный грохот металла не испортил эффект. Девушка приблизилась, заглядывая ему в лицо. Меттатон улыбался слабой добродушной улыбкой, но его взгляд и вправду стал безжизненным. Фриск напрягла память, вспоминая, где она такое видела. Точно: робот «смотрел» так, когда разряжался и терял сознание с открытым глазом. Вот теперь понятно. — Просто отключаешь ненадолго управление зрением. И всё. Вот как выглядит работа мастера, дорогуша! Но ещё сильнее, чем эпизод со смертью, Фриск напрягал эпизод с поцелуем. Строчку «He showed me the roses and we kissed» Меттатон решил воспроизвести более чем буквально. По его замыслу, они должны были на пару секунд соприкоснуться губами — легко, почти неощущаемо, «но так, чтобы зрители ощутили проскочившую искорку». Все возражения Фриск разбились о концепцию, что влюблённые чмоканьем в щёчку не обходятся. Делать нечего. Набравшись решимости, Фриск быстрыми шагами подошла к Меттатону, потянула его было на себя, но… Ладонь робота упёрлась ей в грудную панель, останавливая. — Стоп-стоп, дорогуша. Ты сейчас подошла ко мне с таким видом, будто хочешь не подарить мне нежный поцелуй, а выбить мои зубы своими. И это не говоря уже о том, что инициатором должен быть я. Всё, что от тебя требуется, — красиво повернуться ко мне после того, как я жестом покажу тебе розы, немного податься вперёд и позволить мне довершить момент. Идёт? Девушка молча кивнула. Неужели Меттатона всё это никак не смущает? Неужели он способен настолько отстраниться ради самой актёрской игры? А как же реакция фанаток? А как же… Но не успела Фриск представить чувства поклонниц робота, как он пощёлкал пальцами у неё перед лицом. — Вот как раз так выпадать из реальности надо, когда «умираешь». Ещё раз. Ты любуешься цветами у реки — и… Фриск придвинулась ближе и прикрыла глаза, изо всех сил стараясь вообразить вместо себя своего персонажа. Секунда — и Меттатон припал к её губам. Вышло немного неловко и косовато, вдобавок это заняло больше времени, чем планировалось. — Будем повторять, пока не добьёмся желаемого результата, — заявил робот. — Что? Я же не сказал, что ты виновата. Как нетрудно догадаться, до тебя я никогда ни с кем не целовался… Фриск ощущала себя в высшей степени странно. Может, у её партнёра и было время как следует морально настроиться на подобные случаи, когда он смотрел множество человеческих шоу и фильмов и примерял на себя роли героев… но у неё-то нет. Относиться к этому как к обычной актёрской условности не выходило несмотря на все старания. Снова и снова, ещё до соприкосновения с Меттатоном, стоило ему лишь наклониться ближе, в её душе возникал непонятный трепет. Она сама себе казалась безжизненной, когда он приникал — и практически сразу отстранялся. — Не сказать, что мы достигли совершенства, но твоего лица в этой сцене не видно, а в целом ты справляешься довольно недурно, — наконец заключил Меттатон. — Ты сам себе на халяву устроил тренировку, мистер «Я-никогда-раньше-не-целовался»? — Фриск подумала, что встречное полушутливое «нападение» поможет ей прийти в себя. — Очень умно с твоей стороны — решить воспользоваться своим положением, чтобы научиться этому без лишних неловкостей. — Заметь, не я это сказал. Вообще-то я просто хотел получить смотрибельную сцену для съёмки. Да и для подлинного умения целоваться этого мало. Это даже не выражение страсти или пылкого слияния двух сердец в одно… Просто что-то похожее на мимолётное касание крылышек бабочки. Но если тебе нравится думать об этом как о многообещающем уроке… — Меттатон многозначительно ухмыльнулся, подмигивая, и Фриск ощутила, как терморегулятор настраивается на перегрев — от возмущения. — Забудь об этом. Репетиции без костюмов, репетиции с костюмами, привыкание к платью, не слишком удобному и старомодно скроенному, привыкание к облику Меттатона, одетому в столь же старомодный наряд… Всё это вкупе с новыми переживаниями сводило Фриск с ума. Ей оставалось мучительно пытаться переварить происходящее да дивиться тому, как робот помимо этого успевает переделывать кучу другой работы. И что явно не облегчало её существование, так это реакция окружающих. Последние события так или иначе приводили к тому, что Меттатон постоянно вертелся у Фриск на языке. Ей было почти не о чем больше рассказывать. И если Ториэль ещё удавалось услышать истории о тусовках с Сансом, Папирусом и Андайн, то с этими троими было сложнее. Не станешь же с ними бесконечно обсуждать их же самих. А о новой политике королевы они знали и так. Вот и выходило, что волей-неволей девушка возвращалась к одному и тому же — Меттатон да Меттатон… Её начинали потихоньку подкалывать. А после выхода ролика в свет всё стало ещё хуже. Весь масштаб проблемы она начала осознавать ещё тогда, когда спустя пару дней после выхода романтического шоу заявилась к Бургерпэнтсу с утра пораньше поговорить о его будущем. Пока полусонный кот переодевался в униформу и тянул кофе, пытаясь окончательно проснуться, Фриск описывала ему всю правду о сотрудничестве с Меттатоном и заодно объясняла, как так вообще вышло, что её провозгласили «младшей звёздочкой». — …Поверь, Бургерпэнтс, у меня мысли не было делаться актрисой. Это произошло спонтанно. Сначала я предложила Меттатону совмещать моё обучение и съёмки, чтобы он всё успевал, а потом он вошёл во вкус и… Не знаю. Я уже не в состоянии это остановить. Нет, теоретически можно, но он обидится… Он на меня рассчитывает, и слишком во многом. А я не хочу его разочаровывать. — Ну вот это «не хочу разочаровывать» — и есть последствия его обаяния, как по мне, — заметил Бургерпэнтс. Фриск с облегчением отметила, что его тон звучит куда дружелюбнее, чем тогда в фан-клубе, да и выражение лица как-то смягчилось. — Мне лично наплевать уже. Ну, почти. До той границы, где я рискую вылететь с работы. Хех. Значит, с актёров он тоже три шкуры дерёт… — Ещё как, — Фриск решила чуть-чуть преувеличить с жалобами для пользы дела. — Море дублей, море правил! А уж как он придирался к сцене смерти!.. Научил же Меттатон театральничать. — И это по отношению к тому, кто вообще-то умер, — хмыкнул кот. — Узнаю своего босса. Впрочем, я для себя уже всё решил… Особенно после твоих рассказов. Сотрудничать с ним — реально плохая идея. Так что когда выйдем на Поверхность и разберёмся с недовольными людьми — уволюсь к чертям и подамся в актёры среди людей. Нечего мне ловить рядом с ним, если он даже в случае с тобой дальше себя не видит. Фриск почувствовала себя так, будто на неё вылили ушат холодной воды. Опять она всё испортила. Опять перегнула палку. Вот уже третий раз у неё какие-то проблемы с Бургерпэнтсом. Конечно, необязательно было его заставлять становиться членом новой труппы робота, но так хотелось, чтобы всё пришло к тому, к чему приходило на «нормальном» пути Пацифиста… — Терпения, что могу сказать. Если так тебя послушать, сложно сказать, что хуже — быть объектом его стёба или объектом его любви, — продолжил кот, не замечая её смятения. — Любви?.. — не поняла Фриск. — Ну, слухи ходят разные. Не то чтоб я был сплетником, но Кэтти и Брэтти вынесли мне все мозги. Я, пожалуй, окажу тебе услугу и предупрежу, чтоб ты в случае чего была в курсе. Короче. Некоторые фанаты вовсю пускают байки, что Меттатон положил на тебя глаз — при этом они почему-то находят очень остроумным то, что у него и так глаз единственный. Дескать, потому что он тебя так активно учит, потому что ты в прошлом человек, а он человеколюб, потому что он взял тебя выступать и прочее. Ваш поцелуй доконал эту шипперскую толпу. Они уверены, что между вами происходит какая-то «химия». — «Химия»… Не уверена. Я не думаю, что влюблена в Меттатона… Да и он никогда не намекал… Он любитель иногда в шутку пофлиртовать и подразнить, но… — Ну, я то же самое говорил. Если воспринимать все подкаты Меттатона всерьёз, то получится, что он тот ещё бабник, однако это такая же брехня, как то, что я не потратил впустую свою жизнь. Скорее выпендрёжник законченный. Но кто б меня стал слушать. — Кэтти и Брэтти, должно быть, меня теперь ненавидят. — Ну как тебе сказать. Они жёстко ревновали. Не то чтоб они ничего не понимали, но их укололо то, что им он отказал пойти на свидание, а тебя вон аж целует, — Бургерпэнтс поморщился, очевидно, находя эти страсти довольно глупыми. — Они обижены, да. Им нужно время, чтобы отойти. Но они придумали Меттатону оправдание. Дескать, он из тех монстров, что влюбляются только в представителей своего вида. В Подземелье такое не редкость, ничего ненормального в этом нет, вот только от Меттатона этого никто не ожидал. Он был до тебя единственным роботом, и шанс такого исхода был ничтожно мал. Ну да что поделать. Некоторые с досады в Монстронете наклепали мемасов про любовь с микроволновками и стиралками. — Этого я ещё не видела, — захихикала Фриск. — Их по личкам распространяют. У меня уже целая коллекция, я тебе скину, только смотри, чтоб он не увидел. — Ладно… Замётано. Контакт с Бургерпэнтсом удалось наладить, девушка ещё забегала к нему пару раз в течение дня, и они даже перекинулись парой-тройкой шуток. Во время обеда случайно пересеклась с Кэтти и Брэтти — напряжение возникло моментально, но ни яростных взглядов, ни попыток вцепиться в волосы, ни даже просто претензий Фриск не получила. Поздоровались и разошлись. Вдоволь пошатавшись по курорту и послушав информацию здесь и там, она вынесла для себя одно: с Меттатоном на публике нужно быть аккуратнее. Фанаты взволнованы, фанаты «разогреты», фанаты сливают свои переживания в шипперство, и достаточно одного неосторожного поступка, чтобы ситуация вышла на новый виток. Фриск не была уверена, что хочет становиться объектом пересудов, в отношениях она с роботом или нет. Но зато кого, со слов Бургерпэнтса, опасаться точно не стоило, так это персонал отеля. Эти ребята знали своего босса достаточно близко, чтобы не верить сплетням и смотреть на его выходки сквозь пальцы. Впрочем, поклонники, примиряющиеся с фактом, что у кумира появился кто-то ближе, чем они — это одно. А вот если так называемую «химию» начинают видеть даже близкие друзья… Это уже сигнал тревоги. Они вели себя в целом терпимо, правда, Папирус после очередной порции рассказов о репетициях воскликнул: — Всё это очень круто, Фриск! Здорово, что тебе нравится работать с Меттатоном! Здорово, что он сам тебе так нравится! — Да, Папс, он хороший… друг. Мне с ним достаточно интересно, и… — Тили-тили… — вдруг начал Санс, трясясь от сдерживаемого смеха. — Что?.. — Трали-вали! — невозмутимо продолжил скелет и рассмеялся. «Может, я себя накручиваю? — подумала Фриск. — Мало ли что там воображают окружающие. Им скоро надоест. А Папирус вряд ли вкладывает в слово «нравится» какой-то серьёзный смысл…» Но поведение Альфис возбудило в ней подозрения с новой силой. Вот кто был главным шиппером среди её самых близких друзей — и если уж она активировалась, то… В любом случае, девушка обратила внимание, что раньше ящерка даже немного ревновала её к Меттатону и иногда тихо бурчала про себя: «С-стараешься завоевать доверие, помогаешь пройти через П-подземелье, строишь тело, смотришь аниме — а Меттатон всё равно отбирает у меня хорошего друга из-под носа…» В последние дни ситуация изменилась. Учёная не только не ворчала, но даже как-то подозрительно заинтересованно косилась, когда они с роботом оказывались в лаборатории вместе. «Нет, это полная ерунда. Я просто слишком много значения придаю мелочам. Странно, что я вообще так бурно на это реагирую и обращаю внимание. Лучше сосредоточиться на грядущем дне рождения Меттатона». Сам Меттатон, к слову, с виду ничего не замечал и вёл себя настолько естественно и непринуждённо, насколько это вообще возможно. Неизвестно, было это реальным неведением или хорошей актёрской игрой, но именно с его стороны Фриск не встречала ни намёков, ни странных взглядов, а свойственная ему игривость была не более сильной, чем всегда. — Дорогуша, я решил облегчить тебе задачу, — заявил он за неделю до праздника. — В плане? — Ты в последнее время сама не своя. Я бы сказал, что с той встречи в фан-клубе. Ходишь в какой-то прострации. Так что я решил уменьшить нагрузку на тебя. — О, правда? — Мы совместим сходку на тему людей и мой день рождения. Устроим вечеринку в человеческом стиле. Так тебе не придётся думать два раза над мероприятиями. И к тому же я возьму основную часть подготовки на себя. Я ведь заинтересован в том, чтобы в очередной раз поразить моих фанатов, верно? — В таком случае, с меня идеи, а с тебя их воплощение? — Именно. — Спасибо, Меттатон. Честно говоря… Я немного устала. Слушай, правда, я не хочу тебя обидеть, но выступать с тобой столько… Все эти репетиции, шоу, и если учесть, что ты работаешь куда больше… Я не понимаю, как ты живёшь. — О, это надо иметь особый талант и склад личности, — усмехнулся Меттатон. В этот момент Фриск впервые уловила в его взгляде что-то странно понимающее. — Но не волнуйся, я давно думал об этом. Полного избавления я тебе не дам, у меня запланировано слишком много проектов с твоим участием, но я буду обращаться к ним реже, чем хотел изначально. По рукам? — По рукам. Слава Богу. Я думала, ты на меня обидишься, если мы об этом поговорим. — Обижусь? Я? С чего бы? Я похож на изверга и тирана, дорогуша? Сдохни, но роди шедевр? Брось. Такое отношение у меня только к себе. Что до тебя… Мне нужна жизнеспособная актриса, а не загнанная лошадка с переутомлением, разве нет? «Мне нужна жизнеспособная актриса». Вот и опровержение всех этих намёков и подколов. Фриск ощутила смесь облегчения с… почему-то тенью разочарования. Это ей не понравилось. Нет, она точно сходит с ума. Чтобы справиться с собой, она заговорила: — Кстати об этом. Мы это никогда не обсуждали, но… Я тебе хоть раз говорила, что хочу иметь твою профессию? Ты ведь фактически за меня это решил. — А ты разве против? Мне казалось, тебе нравится всё, что мы делаем вместе, разве нет? — Меттатон выглядел удивлённым. — Нравится, но… Мне не нравится, что ты даже моего мнения не спросил! — Сказала Фриск, так театрально надув щёки и топнув ножкой, что никаких сомнений в её таланте уже не оставалось, — улыбнулся Меттатон. — В таком случае спрашиваю. Согласна ли ты, о своенравная мисс Лессербот, стать моей напарницей в горе и в радости, в Подземелье и на Поверхности, на театральных подмостках и на широких экранах, в прямой трансляции и в записи для монтажа? Он почти хохотал, в его взгляде плясали озорные искорки, но Фриск почему-то было не до смеха. Она только нервно поёжилась. — Согласна. Но только до тех пор, пока ты не начнёшь перегибать палку. Я оставляю за собой право слова «стоп». — Вот и стоило ломать комедию, — усмехнулся робот. — А теперь давай займёмся торжеством. Легко сказать, но трудно выполнить. Размышления об организации праздника совершенно сбили Фриск с толку. В фан-клубе, если ей не изменяла память, её просили «рассказать правду, чтобы разобраться вместе». То есть она должна была осветить как хорошие, так и дурные стороны человечества — разумеется, в максимально тактичной форме. Однако второе никак не подходило для зажигательной вечеринки… На помощь пришла Ториэль. Выслушав жалобы, козочка ласково погладила Фриск по головке и сказала: — Не мучайся, дитя. Просто выбирай всё самое лучшее, что может увлечь монстров. Если надо, я помогу тебе. Оставь всё, что наверняка взволнует или расстроит, на потом. Насчёт этого я дам тебе один совет. Если уж ты хорошо утвердилась на телевидении… почему бы тебе не попросить Меттатона дать тебе вести передачу про людей? Так у тебя получится без лишней спешки потихоньку вспоминать всё, что народу нужно знать, и как следует продумывать слова — ведь очень важно грамотно составить речь. Я проконсультирую тебя, если потребуется. — То есть ты одобряешь то, что я так много свечусь на экране? — Я сделала вывод, что телевидение, если использовать его во благо, способно быть мощным средством поддержки. Так что почему бы и нет. Кроме того, благодаря собственной программе ты можешь получить немного больше самостоятельности, — похоже, Ториэль Санс настучал. — Если ты действительно этого хочешь, конечно же. Меттатон, конечно, знает о людях чуть больше, чем многие другие монстры, но… Ты в любом случае разбираешься лучше. А ещё я могу поговорить с ним о твоём гонораре, чтобы у тебя водились заработанные карманные деньги. Вот так-так. Да Ториэль — настоящий гений. Фриск порывисто обняла её в знак благодарности. Это прекрасный выход! С лёгким сердцем девушка взялась за дело. Теперь идеи возникали сами собой. Правда, для их воплощения приходилось привлекать не только самого робота, но и множество других монстров, зато мероприятие обещало стать поистине грандиозным. Фриск решила начать с транспорта — с этим в Подземелье всегда был дефицит. Ей не удалось придумать аналог автобуса или такси, зато она нашла оригинальный способ имитировать метро. Вместе с Лодочником, согласившимся подсобить, они построили несколько плотов, привязали их к его судёнышку и развесили на предполагаемых остановочных пунктах таблички с названиями станций. Речному перевозчику оставалось катать всех желающих по затопленным тоннелям, приговаривая что-то вроде: «Тра-ла-ла! Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — Эхо-Цветочная!» На всякий случай Фриск оставила ему шпаргалку. Затем ей пришла в голову идея познакомить монстров с архитектурой человеческого города. Восстановив в своей памяти несколько типов обычных для людей зданий, она не без труда отыскала Так Жаль и с его помощью нарисовала ряд разнообразных домов. Вклад кенгуру был неоценим — художественные способности самой Фриск оставляли желать лучшего. Закончив работу, девушка отнесла получившиеся картины Меттатону. Тот сделал из них полноценные декорации и разместил в просторном зале, понаставив вокруг зеркал, чтобы множественные отражения создавали иллюзию пересекающихся улиц. Тот же Меттатон уже самостоятельно организовал маскарад — с десяток его подчинённых, оторванных от повседневных обязанностей, засели изготавливать маски в виде человеческих лиц самых разных рас и национальностей — какие только робот смог показать на основе своих фильмов и журналов. Он же вознамерился исполнить на празднике песни на нескольких языках — не смутившись даже тем, что не знал вообще никакого, кроме английского. Что-то выучил на основе караоке, невесть когда принесённого с помойки, что-то решил петь чисто на слух — даже если для человека — носителя выбранного наречия результат звучал бы полнейшей белибердой. Какая разница. Главное передать звучание, богатство оттенков акцента — а смысл всё равно никто не поймёт. Было ещё желание познакомить монстров с человеческой кухней, но пришлось адаптировать её под магические продукты: настоящей еды людей не достанешь, да и не всякий гость сможет её съесть. Фриск пришлось срочно вспоминать рецепты, а Меттатон (опять же, припахавший поваров из своего ресторана) занялся непосредственно приготовлением. Наконец, Фриск обустроила затенённый уголок, где она сможет рассказать монстрам, какие у людей есть страшилки про них. Это был неплохой способ в шутливой, весёлой форме донести до них, почему именно человечество их боится — и единственное из «негативного», что девушка осмелилась вставить в программу торжества.

***

— С днём рождения, Меттатон! Несмотря на все приготовления, Фриск едва ли догадывалась, как вечеринка будет выглядеть на самом деле. Здание — то самое, в котором Меттатон арендовал помещение для сходок фан-клуба — было переполнено народом. Слышались шутки, весёлый смех, шум, гам, кто-то постоянно пытался пробиться к роботу, чтобы сфотографироваться или взять автограф, кто-то что-то жевал… Меттатон выглядел абсолютно счастливым. Одетый в рубашку и штаны какого-то умопомрачительного фасона, которому Фриск даже не знала названия, робот беспрестанно позировал, вертелся так и эдак, флиртовал, стрелял глазками, улыбался, кого-то обнимал… У Фриск рябило в глазах — от изобилия блёсток, от вспышек фотоаппаратов, от собственного платья — Меттатон и её разодел в пух и прах. На ней красовалось длинное сиреневое бальное платье с короткими, но пышными рукавами, двумя юбками (верхняя была полупрозрачной) и усыпанным блёстками лифом. Довершали образ чуть более тёмные туфельки на небольшой платформе и тщательно уложенное с помощью лака каре. Если бы у девушки не было времени привыкнуть к постоянным переодеваниям и импровизированным фотосессиям, она бы сейчас чувствовала себя крайне неловко. — Спасибо, дорогуши! О, привет, Хэндел, как я рад тебя видеть в нерабочее время! Кэтти и Брэтти, мои самые преданные поклонницы, какая прелесть, вижу, моя программа с вашим участием действительно заставила вас преобразиться! О, спасибо, спасибо! О, да, коробочку можно положить вон туда, я всё это потом заберу… Да, да, дорогуши, все подарки кладём вон туда! Фриск закатила глаза. Типичный Меттатон. Интересно, так поступают все богатые и знаменитые? Спустил огромную кучу денег на свой праздник, взамен получил гору коробок… Вообще-то ребята из фан-клуба планировали скинуться на один общий большой презент, но потом, видимо, что-то пошло не так. Фриск, подумав, положила свой пакетик с красивыми наручными часами — ей хотелось вручить что-то изящное, несмотря на то что благодарный за помощь Меттатон сам разрешил ей ничего не дарить. — Такую бы энергию — да на пользу родине. Фриск вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял Санс. — Ку-ку, малая, давно не виделись. Тебя не узнать. Фрискованная меттаморфоза. Стою и угораю. Мы с Тори обсуждали это всё. С таким умением поднимать и зажигать массы и с такой манерой сорить деньгами Меттатон давно уже мог бы сделать что-то очень общественно полезное. Особенно ввиду грядущего разрушения барьера. Особенно с человеком под рукой. Но тут уж хозяин-барин, — скелет положил в кучу небольшую коробочку. — Что это? — Это? Подушка-пердушка. Розовая. Гламурному заду гламурная пукалка. Папсу не говори. Фриск захихикала в ладонь. — А мы начинаем наше мероприятие! Думаю, основная часть гостей уже собралась! Разбирайте маски, кому какая нравится — и давайте отправимся в человеческий город! Мой очаровательный экскурсовод расскажет вам всё, что знает! Девушка вздохнула, быстрыми шагами приближаясь к роботу. Её собственное «выступление» началось. На неё уставились десятки любопытных глаз — включая самых близких друзей. В первые несколько минут мешал свернувшийся в душе комок волнения… но затем, овладев собой, Фриск раскрепостилась. Она рассказывала о стандартных многоквартирных домах, о вычурных храмах и башнях, о небольших частных домиках, окружённых садиками, о сияющих небоскрёбах… Мало-помалу, прибавляя художественные обороты и вспоминая истории из жизни, она окончательно овладела вниманием собравшихся. Даже Меттатон, как будто позабыв о том, что все должны смотреть на него, слушал очень внимательно. Когда Фриск закончила, раздались аплодисменты. — О, друзья, не стоит! Давайте вернёмся к нашему имениннику! Ведь если бы Меттатон так не заинтересовался людьми — ничего этого не было бы! Похлопайте лучше ему! Аплодисменты грянули ещё громче. Фриск окинула взглядом толпу и заметила неподвижно стоящих Андайн и Санса. Скелет улыбался во весь череп, рыба наблюдала за этой сценой с крайне скептическим выражением лица. Что ж… Насколько Фриск знала, она и пришла-то сюда чисто ради Альфис. Её ещё в период подготовки к празднику огорчило, что не будет ни аниме, ни информации про человеческое оружие, зато будет максимум, как она выразилась, «павлинизма». — Ладно, ребята, поберегите силы! — кажется, девушка отчасти вошла в роль ведущей. — Посмотрите на свои маски. Все люди удивительно разные. И не только в лицо. На Поверхности обитает много народов… И каждый из них говорит на своём уникальном языке. Меттатон вам сейчас продемонстрирует. Концерт! Теперь у неё появилось время перевести дух. Она присела за кулисами, слушая. Меттатон пел чисто и красиво, попутно выделывая на сцене невообразимые па и наслаждаясь овациями фанатов. Фриск невольно задумалась о том, насколько его исполнение могло бы отличаться от настоящих текстов, представила реакцию носителей языков… и сдавленно зафыркала в кулак. «Надеюсь, он не слишком отклоняется от оригиналов или хотя бы не вздумает петь это людям». Бросив взгляд на танцующего робота, Фриск на всякий случай отошла подальше. Кажется, подходило время обеда, так что она направилась к столам. Оставшись в одиночестве, девушка невольно погрузилась в свои мысли, отключилась от реальности… и была не слишком церемонно выпихнута обратно резким голосом: — И чего ты тут сидишь? Фриск «очнулась». Меттатон давно уже ничего не голосил и вовсю ворковал с поклонниками через несколько столов от неё. Перед ней же стояли Кэтти и Брэтти — надо сказать, заметно похорошевшие после того, как их кумир поработал над их стилем. — В смысле чего тут сижу? Отдыхаю… Меттатон занят. Потом ещё страшилки и прочее… — Ты, типа, с ума сошла? — Типа, место рядом с Меттатоном пустует! — Ты, типа, знаешь, какой это соблазн? — Пришла с ним и сидишь в сторонке? — Но я же… — попробовала возразить Фриск. — Иди, не провоцируй, — перебила Брэтти. — А то отобьём, — прищурилась Кэтти. Фриск покивала и поспешила к Меттатону. Бедные. Насколько же их мучили остатки надежды, что им было невыносимее видеть робота одного, чем с ней рядом. Ей даже не дали сказать, что ни в каких отношениях они не состоят… — Фри-и-иски, дорогуша! Куда ты пропала, я тебя совсем потерял! Уже готова приступить к самой интересной части программы? — Самой интересной? — О да. Монстры просто жаждут знать, что люди о нас навыдумывали. Только тебя и ждём! — О, ну тогда… Я готова, наверное. Фриск хотела сказать кое-что ещё, но не успела. Толпа повлекла её в затенённый уголок. Расположившись поудобнее на стуле и жалея, что в платье нельзя сесть на пол, подвернув под себя ноги, девушка повела рассказ… Страшилками это называлось лишь условно — не располагали ни атмосфера, ни самая бредовость мысли, что настоящих монстров вообще можно бояться. Фриск, конечно, пыталась делать таинственный голос и какие-то театральные жесты, но это совершенно не пугало. Её слушатели показывали то возмущение, то смех. — …считается, что единственный способ обезопаситься от монстров на кровати — это полностью залезть под одеяло. И ни в коем случае не свешивать вниз руки и ноги! — Пффф, что? Да я из-под любого одеяла кого хочешь достану! — фыркнула Андайн. — …например, Альфис, — тихо вставил Меттатон — но не настолько тихо, чтобы его не услышали. Моментально побагровев, воительница развернулась, чтобы ударить именинника, но он загодя отодвинулся в сторону. — Но самое впечатляющее — это, пожалуй, Хэллоуин. Его празднуют в ночь с тридцать первого октября на первое ноября. Традиционно, кажется, считается, что в это время на землю выходит всякая нечисть… Но по факту это выглядит так, что люди наряжаются монстрами и выбираются на улицу. К слову, эти монстры совершенно ничем не похожи на вас. Маленькие дети в костюмах ходят по домам, стучатся в двери и выпрашивают конфеты. Принято давать. Начиная со средней школы это становится западло. Люди просто пугают друг друга или посещают вечеринки. — Звучит весело! — сказал кто-то. — У нас есть новый способ играть в монстров и людей! — послышался восторженный детский голосок. — В городе, где я жила, вообще-то ходило несколько легенд о якобы реальных происшествиях с чудовищами. Сейчас расскажу… Фриск напрягла память. Она рассказывала о домах с привидениями, о вампирах, подкарауливавших ночью жертв и сгоравших на солнце, о поверьях, которыми успела обрасти и сама гора Эботт… В самом деле, о ней чего только не выдумали. По-настоящему почти никто не верил, но разнести по свету небылиц охотников хватало. Кто-то предполагал, что каждое полнолуние король монстров может ненадолго выйти на вершину и приманить магией неосторожного прохожего, кто-то уверял, что никакого барьера нет, а гора просто засасывает людей и сама питается человеческими душами, кто-то в красках описывал процесс гипотетического превращения человека в монстра… Да, лица слушателей стоили того, чтобы всё это вспоминать. С одной стороны, публика затаила дыхание, с другой… на их мордашках так и читалось: «Что за бред?!» — Чёрт подери, да это просто безумие! — не выдержала наконец Андайн. — Не безумнее, чем долго и упорно верить в то, что аниме реально, а люди сражаются магическими мечами с инопланетными принцессами, — тут же съязвил Меттатон. Удар попал в цель. Воительница открыла было рот, явно намереваясь ответить роботу сполна, но её перебил на полуслове чей-то голос: — Мы так мало знаем друг о друге… — К счастью, наполовину эта проблема решаема, — улыбнулся Меттатон. — С сентября стартует еженедельная программа, которую Фриск будет вести в качестве новой телеведущей. Она поведает обо всём, что знает. У кого есть конкретные вопросы — можете присылать заранее на мою электронную почту или в лабораторию в бумажном виде. Исходно это инициатива королевы Ториэль. Мы с ней уже обо всём договорились. — Погоди, что? Ты вот так просто возьмёшь и дашь мне отдельное эфирное время? — Зрители заслуживают наивысшего качества, а это достигается только работой знатока в своей области. К тому же если ты сначала будешь готовиться с Ториэль, а потом вы вдвоём будете вводить в курс дела меня, получится лишний труд и замедление съёмочного процесса, а это неэффективно. Наконец! Это ведь всего разок в неделю. Кто-то будет ещё должен делать уроки… — Меттатон лукаво улыбнулся. — Ну так что, дорогуши, как вам мысль? Идею встретили одобрительно, и Фриск «выдохнула». Остаток мероприятия — катание на водном «метро» и финальное прощание со звездой в здании праздника — она провела в расслабленном состоянии. Когда все гости начали расходиться, она присела на стул в ожидании Меттатона. Тот озабоченно разглядывал свои подарки, раздумывая, как бы ему побыстрее перетащить их в лабораторию. Постоянно ходить туда-сюда, даже в компании с Фриск, желания особо не находилось. — Хей, босс на час! — внимание роботов привлёк голос задержавшегося Санса. — Тебе помочь? За отдельную скромную плату? — О, Санс, твоя телепортация… Сколько просишь? — Триста дашь? — Недорого. Дам. Приступай. Сплавив доставку на скелета, Меттатон блаженно зажмурился. — Шикарная была вечеринка. Я разряжен более чем наполовину, а что до моих карманов, то мне придётся пару месяцев скопидомничать и во всём себя ограничивать. — Тебе. Себя. Ограничивать. Поверю во что угодно, но только не в это, — захихикала Фриск. — Оно того стоило. Знаешь… Когда-то давно я мечтал о человеческом фан-клубе. Но никто не пришёл на первое собрание, не говоря уже об остальных. Почти никто. Альфис явилась. Так мы с ней и познакомились. В моей прошлой жизни. И сейчас… Видеть, как десятки монстров пришли на тематическую тусовку… С жаром внимали тебе и мне… Любовались нашими новыми телами… О, Фриски. Ты представить себе не можешь, какое громадное удовлетворение я сейчас ощущаю. Почти до замыкания в проводах, — на лице Меттатона проступила ухмылка. — Фриск? — на сей раз послышался голос Ториэль. — Я подожду тебя на крыльце, — отозвался Меттатон и вышел. — Прежде чем ты уйдёшь, должна сказать тебе, что у тебя всё хорошо получилось, дитя. Я рада, что ты повеселилась. Мне тоже было весело. Ты зря волновалась. — Мне приятно слышать! Приятно, что тебе нравится, а то Санс уже настучал про энергию на пользу родине, и… — О, за это не стоит переживать. Мы с Меттатоном уже обсудили часть деталей, а насчёт остального, я думаю, я пообщаюсь с ним позже, когда он будет более настроен на рабочий лад. Не думай, что я сержусь на кого-то из вас. В вашем возрасте всегда хочется больших вечеринок… Да и девочки вроде тебя как раз в этот период начинают думать о мальчиках… Фриск покраснела бы, если бы могла. — Ааааээээ… — Просто заметила, хи-хи, — Ториэль мягко погладила девушку по плечу. — Я хотела предложить. Давай в сентябре устроим так. Альфис станет преподавать тебе технические предметы, а я гуманитарные плюс факультативы по твоей передаче. Идёт? — О, э, идёт. — Тогда до скорого, дитя. Кажется, Меттатон обещал тебя подождать. — Пока! Фриск столкнулась с Меттатоном практически в дверном проёме. Он как-то загадочно улыбался. — Ты всё слышал. — О да, — беззаботно отозвался робот. — Королева намерена как следует взяться за меня, что поделать. Мы мило поболтали разок, и мне этого хватило, чтобы понять, что меня попытаются припахать на благо общества. Впрочем, не то чтобы я был сильно против. Я и королеву сумею очаровать. Фриск не смогла бы закатить глаза ещё дальше, чем сейчас. — Кстати об очаровывании. Прогуляешься со мной до лаборатории без лифтов? Заряда как раз хватит дойти не спеша. Думаю, прогулка придётся тебе по душе. Ведь девочки вроде тебя любят думать о мальчиках… Фриск не удержалась и ударила Меттатона несколько раз — не сильно. Тот лишь рассмеялся и потянул её вдаль по улице.