Металл, магия и решимость — равно...

Брат мой, брат, душа водопада, Мне ответь: где твоя радость? Как же так — наполнилось ядом То, что пело, то, что смеялось? Я ушёл, и теперь не жди: Снег размоют весной дожди. Средь воды и звенящих льдин Ты теперь один. (с) Канцлер Ги — Брат

Меттатон провёл часть ночи за попытками написать Напстаблуку. Фриск наконец удалось загнать в постель, и теперь, пока девушка пребывала в отключке, робот сидел на первом этаже в темноте и в нерешительности держал руки над клавиатурой. Несмотря на поздний час, призрак высвечивался онлайн. Слушал музыку? Переписывался с кем-то из товарищей? Почему он вообще не спит? Хорош же будет Меттатон, если заявится с утра пораньше — а оттягивать до полудня (а то и дольше) ему не хотелось. После бессонной ночи Напстаблук должен долго лежать в кровати… Но каждый час промедления грозил потерей драгоценных крупиц решительности. «Здравствуй, Напстаблук)) — начал набирать робот. — Извини меня за внезапное вторжение в такое время. Никак не мог найти минутки написать раньше! Давно хотел переговорить с тобой кое о чём». И пауза. Отправлять ли? Не слишком ли внезапно? Не слишком ли нелепо? Меттатон задумчиво закусил губу. Пока думал, привидение исчезло. Напротив ника засветился значок «оффлайн». Не предупредил. «Ну что ж, может, оно и к лучшему. По крайней мере, он выспится. Если я завтра приду раньше, чем он проснётся… Ну что ж, подожду. Погуляю по окрестностям… Возможно, загляну к девочкам». Меттатон отошёл заварить себе чай. По правде говоря, особого желания ощутить вкус чая он не испытывал — просто хотелось чем-то себя занять. Спящий режим отпадал — с таким волнением в душе попробуй отключись… Когда вернулся с ароматно дымящейся чашкой, напротив ника Напстаблука снова высвечивалось «онлайн». Меттатон помедлил пару секунд… и опустил один палец на кнопку «Enter». Что он, не звезда, что ли. Пока карты не раскрыты — он всё ещё прежний Меттатон. Единственная, неповторимая и великолепная звезда, которая может себе позволить кому-то написать после полуночи. Сообщение было прочитано немедленно. NAPSTABLOOK22: Ох, здравствуй, Меттатон. Я очень рад, что ты написал мне. Хотя это и очень необычно… Я никогда не приходил на встречи фан-клуба или типа того… Хотя я как-то раз заказывал себе пододеяльник с твоим изображением… NAPSTABLOOK22: Эм. Я просто удивлён, что ты знаешь о моём существовании. Но я правда рад. Я твой давний поклонник… Так о чём ты хотел поговорить? Меттатон не смог удержаться: губы сами собой расползлись в улыбке. Пододеяльник он себе заказал, Господи Боже. Милота-то какая. Как бы не выбросил только свою драгоценную покупку после завтрашнего. Поклонник. Фанат. Ценитель творчества — робкий, незаметный, но наверняка очень преданный. Всё это невероятно грело сердце… и одновременно напоминало о том, сколь неустойчиво сейчас его положение. — Я говорил тебе, Блуки, что нам нужно уйти. Я всё детство жужжал тебе, что моё место на сцене. И посмотри: теперь, спустя столько лет, ты восхищаешься моей работой и моей новой личностью. Ты одобряешь их. Ты находишь их великолепными. Но не передумаешь ли ты завтра?.. Снова возникло предательское желание отступить и не признаваться. Сохранить всё так, как есть. Но какой-то незримый внутренний механизм толкнул вперёд. Кажется, где-то глубоко в подсознании Меттатон незаметно для себя прошёл точку невозврата. BrightestPinkStar: После недавних событий о тебе сложно не знать, дорогой. Мне известен проект с радиоволной. Кроме того, я не так давно позависал на форуме обмена музыкой и остался впечатлён тем, что ты туда выкладываешь. Однако наш разговор будет не только об этом. На самом деле я так много всего волнительного должен высказать… Не будешь ли ты сильно возражать, если я нанесу тебе визит? По возможности утром. Когда тебе удобно? NAPSTABLOOK22: Ого. Это неожиданно. Но я буду счастлив, если ты придёшь. Давай, наверное, к девяти утра, если не трудно? Я прямо сейчас лягу спать, чтобы успеть выспаться и встать пораньше, приберусь в доме и припасу… Мне нечем тебя угостить, но, возможно, мне почистить розетку? BrightestPinkStar: О мой, Напстаблук. Не надо связываться с розеткой. Я отлично подзаряжусь дома ;) И можешь даже не убираться, спи на здоровье. Тогда до завтра? NAPSTABLOOK22: До завтра) «Ого, скобку поставил», — подумал Меттатон, однако прежде чем он успел закрыть вкладку с диалогом, вдогонку прилетело ещё одно сообщение. Оно содержало один-единственный смайлик: «^_____^». Меттатон так и прыснул. Эти попытки Напстаблука не робеть выглядели как минимум очаровательно. Робот зашёл к нему на страницу, лайкнул аватарку поддержки ради и, чтобы отвлечься, снова принялся прочёсывать страницу сайта с выставленными на продажу квартирами. Ему повезло: в конце концов он нашёл «достойные звезды» трёхкомнатные апартаменты с нормальным ремонтом и в неплохом состоянии, да ещё и недалеко от работы: в центре Жаркоземья. Полистав фотографии, Меттатон отписался продавцу на почту, выключил компьютер и до утра засел читать учебник Фриск по человеческой истории. Заведённый будильник в восемь утра заставил его вздрогнуть. Он отложил книгу, на всякий случай поправил макияж и причёску (Напстаблуку это без разницы, но мало ли, вдруг в лодке придётся ехать с попутчиками), приоделся (нужно было скрыть от посторонних глаз нервно светящуюся душу) и не спеша покинул лабораторию. Торопиться очертя голову желания не было. Попутчики действительно нашлись. Меттатон их почти не знал: только одного монстра, кажется, где-то видел краем глаза: то ли на шоу в зрительном зале, то ли в фан-клубе… Неважно. С ним поздоровались, задали ему пару каких-то вопросов, но вскоре отстали: похоже, его отстранённый вид и вправду не слишком располагал к общению. — Тра-ла-ла… Наградой за смелость бывает победа. Или утешение. Меттатон вздрогнул, недоверчиво покосился на Лодочника, но, покачав головой, отвернулся и совсем затих. Лодка плавно причалила к пристани в Водопадье. Оплатив проезд и вышагнув на берег, Меттатон немного задержался, чтобы пропустить других монстров вперёд. Никто не должен видеть, куда он направляется. Лишь оставшись в одиночестве, робот зашагал к Напстаблуку — максимально быстро и уверенно. У него осталось минут пять-семь на то, чтобы постоять под дверью, собираясь с духом. Он оправдывал себя тем, что обещал прийти в девять, а не в восемь пятьдесят пять. Помедлил. Неслышно вздохнул, как будто стараясь вобрать в себя мирную тишину этого места. И — поднял руку. Сначала, повинуясь эмоциям, хотел пару раз тихонько стукнуть. Затем, иронически хмыкнув самому себе, постучался громко и без стеснения. «Я всё ещё Меттатон». Открыли ему быстро. — Здравствуй, Меттатон… Проходи, пожалуйста. Напстаблук напрочь проигнорировал его «разрешение» не убираться. Изогнутый домик встретил гостя вымытым полом и полным отсутствием пыли. Из всего «беспорядка» — лишь аккуратно прилепившаяся в углу паутинка. Дань Маффет, видимо, чтобы можно было получать флаеры или заказывать выпечку. — Доброе утро, Напстаблук. Для меня большое удовольствие видеть сегодня твоё личико так близко. — Ох, большое спасибо… Присаживайся. Я специально вытащил со второго этажа матрас, чтобы тебе было куда присесть… Я выбил его, он не пыльный. А матрас старенький. Меттатон хорошо помнил его с детских лет. Осторожно примостился, полагая, что основательно продавит его с того края, куда уселся. Но да что поделать. Стульев у Блуки закономерно нет, а отказываться от гостеприимства нехорошо. — Миллион благодарностей. Как жизнь? — стандартный вводный вопрос, с места в карьер начинать неловко. — Ничего, потихоньку… продвигается. Моя жизнь меняется, и я стараюсь к этому привыкнуть. Сейчас я занят тем, что закрываю ферму навсегда… — вот это удача и одновременно потрясение. — Средств от неё не хватает даже на то, чтобы жить мне одному. Фактически я работаю себе в убыток. Это печально, потому что я люблю улиток и не хотел бы расставаться с любимым делом… — Блуки не изменился. — Но, похоже, мой кузен был прав, — вот как? — Наверное, лучше действительно стремиться к большему. В конце концов, музыку я люблю ничуть не меньше. А кроме того, музыка помогла мне найти друзей. Я думаю, что буду счастлив. Но что мы всё обо мне… Ты очень занятой, и было бы невежливо отнимать у тебя время. О чём ты хотел поговорить? — О, Напстаблук, сегодня выходной. Конечно, я частенько снимаю шоу и по выходным, но сегодняшний день у меня отведён целиком на тебя. Потому что тема на самом деле… тяжёлая и не слишком приятная. Напстаблук напряжённо уставился на него. — Скажи мне. Ты никогда не задумывался о том, откуда на самом деле взялся Меттатон? — На самом деле? Не знаю… Разве не Альфис создала тебя?.. И почему ты хочешь обсудить это со мной?.. — Ну… — Меттатон выразительно посмотрел в сторону телевизора и обвёл взглядом комнату. Ему захотелось, чтобы кузен догадался обо всём сам. — Ну?.. — с каким-то взволнованным недоверием переспросил тот. — Я решил вернуться. — Вернуться?.. Напстаблук засветился. Он мерцал и переливался точно так же, как мерцала и переливалась душа самого Меттатона, скрытая одеждой и защищённая крышкой контейнера. Что же ты такой томительный, Блуки. Что же ты совсем не облегчаешь задачу. — Этот матрас тебе купили, когда тебе было четырнадцать, верно? Не берусь говорить за сегодняшний день, но шесть лет назад он лежал у окошка, чтобы ты мог смотреть на кристаллы на потолке пещеры перед сном. А те наушники, которые сейчас лежат у компьютера, тебе подарил кузен. Он полгода копил на них карманные деньги, правда? Тот самый кузен… который мечтал стать звездой. Выше и ярче тех, которыми ты любовался в кровати. Получилось неожиданно удачно по театральному эффекту, хотя подобные вещи сейчас были уместны менее всего. Повисла пауза. Напстаблук сверлил его взглядом так напряжённо, что Меттатону сделалось ещё неуютнее прежнего. Да скажи ты уже что-нибудь, соображай, делай выводы, озвучивай смелые предположения, что же ты так смотришь?! — Значит, это всё-таки ты, — призрак опустил глаза. — Я думал о такой возможности… иногда. — И всё-таки заказал тот пододеяльник? — нечаянно вырвалось у Меттатона. — Ну… да. Так мне казалось, что ты меня обнимаешь. Когда я действительно допускал такой вариант. Но потом я думал, что не смею претендовать на родство с Меттатоном и наверняка ошибаюсь. — Ты не ошибался. Пауза. Меттатон вздохнул с полустоном. — Блуки, — наконец можно называть его по-настоящему. — Говори хоть что-нибудь. А точнее — всё, что думаешь. Я же с ума сейчас сойду. — Честно говоря, я не знаю, что думать. Я даже не знаю, с чего начать. — Начни с начала. Например, с того, насколько сильно я ранил тебя своим побегом и в какой мере должен это искупить. — …Ох. Ну… Я… Я правда не знаю, как это описать. Я почему-то был уверен, что ты не уйдёшь, а потом… в один день тебя не стало. Ты просто исчез, не объясняя причин. У меня было две версии. Либо ты попал в беду, либо я так сильно тянул тебя ко дну, что ты не смог больше находиться рядом со мной. Сначала я пробовал отработать первое предположение. Я искал тебя… Всё свободное время летал по Подземелью и периодически пробовал расспрашивать прохожих. Но никто ничего о тебе не слышал. И спустя несколько месяцев я был вынужден смириться. Несколько месяцев. Несколько месяцев бедный маленький Напстаблук прочёсывал Королевство в поисках непутёвого братца, который просто-напросто свалил и скрывался дома у Альфис. Меттатон потупился. — А потом появился Меттатон. Звезда, созданная доктором Альфис. Он понравился мне практически сразу, но что-то не давало покоя. Сначала Меттатон притягивал меня тем, что сильно напоминал о кузене и его мечтах, а потом в голову стали закрадываться подозрения, что вы и есть одно лицо. Спросишь, на каком основании? Ну… Они оба любили людей, оба им подражали, я точно помню, что видел целую серию сюжетов, которые Хаппста обыгрывал со мной — просто по телевизору это было поставлено иначе… Ну и… Некоторые детали… жесты… подробности. И вмешательство Альфис. Это было неспроста. И потом, намного позже, человеческое тело… Всё это время я хотел верить и не смел. — Я могу объяснить. Если хочешь. — Ну… Я думаю, что и так всё понимаю?.. Альфис сказала тебе, что может дать красивое тело, правда? И ты убежал… Я вспомнил. За несколько дней до исчезновения ты намекал на закрытие фермы. Полагаю, я сам виноват, что отказался. Ты ведь не мог погубить своё блестящее будущее. Я рад, что ты устроил свою жизнь. А скоро и я устрою свою. И если ты всё ещё помнишь обо мне… Возможно, и тебя порадует, что я наконец буду профессиональным диджеем? — Да, я… Да. Прости меня, Блуки. Ты держишься молодцом, но я уверен, что причинил тебе большую боль. Я был так глуп. — Большую боль… Ну… Было грустно остаться в одиночестве. Я не уверен, что должен это говорить, и не понимаю, зачем ты так хочешь это услышать. Когда я представлял ситуацию в наихудшем ключе, мне и правда становилось больно. Я осознавал, что не смог быть хорошим братом, и сильно тосковал. Тяжело признавать, что ты стал никому не нужен. Но, с другой стороны, у меня ведь никогда не было ничего особенного, за что я мог бы быть нужен. — Неправда!!!.. Меттатон вскричал и тут же оборвал себя. Хотелось броситься разубеждать и в то же время дослушать до конца. «Выговорись мне, не держи в себе, ты не должен больше пренебрегать своими чувствами». — Ну как же неправда. Ты помнишь, наши родственники уходили один за другим… Думаешь, многие возвращались, чтобы навестить меня? Так, писали изредка… Спросить, как дела… Один Мэд и поддерживал постоянное общение. Но я никого не виню. Честно. И тебя тоже. У меня не было счастливого выбора. Либо оставаться одному, либо винить себя в том, что из-за меня ты пожертвовал своим счастьем. Трудно сказать, что из этого хуже. Да, было обидно, что ты даже не попрощался… Просто сделал вид… что никогда… не знал меня… Напстаблук начал плакать. Душу Меттатона сжало, словно тисками. Нет, его кузен никогда не выскажется по-настоящему, насколько плохо чувствовал себя на самом деле. Он не столько откровенничает, сколько оправдывается. И даже теперь изо всех сил старается не обидеть. — Я бы понял, если бы ты всё объяснил. Мы могли бы переписываться, как старые друзья… Я мог бы дарить тебе подарки на день рождения… Активировался механизм подачи слёз. — Но, похоже, всё должно было случиться так, как случилось. Да и день рождения ты поменял. А ещё… Возможно, я не должен задавать этот вопрос, но мне следует вернуть тебе одну вещь. Если ты захочешь её забрать. Напстаблук прошёл сквозь потолок и исчез на втором этаже. Спустя минуту вернулся со знакомым ключом. — Возьми, — изогнутый металлический предмет, основательно проржавевший от воды, лёг в ладонь Меттатона. — Только ответь, пожалуйста. Зачем ты его продал?.. — Я… хуже, чем продал, — упавшим голосом признался Меттатон. — Я его… выбросил. На помойку. Повисла пауза. Напстаблук парил низко над полом, не двигаясь с места и отведя взгляд. Кислотные слёзы тихо капали на половицы. Меттатон столь же тихо утирал свои. — Неужели ты… настолько не хотел возвращаться? Тогда почему… ты вернулся сейчас? — Послушай, Блуки. Да, я надеялся, что никогда не приду обратно. Это правда. Но не из-за тебя. Я хотел избавиться от старого себя. Не быть им больше. Я не люблю его. Вот только я убедился, что от себя не убежишь. А что касается тебя… Ты по-прежнему дорог мне, Блуки. И если я всё это время не связывался с тобой, то… — Хотел оставить меня в прошлом вместе со старым собой. — Я!.. Ох. Что побудило меня прийти? Известие о том, что ты уходишь на радио. Я вспомнил, как обещал тебе и Смурене выступать с вами, вытащить вас на сцену… Я не успел выполнить обещание. Не успел вовремя собраться с духом. И теперь я рад, что ты становишься счастливым… Но осчастливил тебя не я. Прости меня, Блуки. — Да я, если честно, давно простил. Если ты думаешь, что этот разговор помешает мне по-прежнему восхищаться тобой как Меттатоном, ты ошибся. Ты заслуживаешь своего успеха. Если ты хотел всё прояснить и сделать так, чтобы я не обижался… всё уже в порядке. Однако глаза Напстаблука были слишком грустными, чтобы Меттатон мог утверждать, что всё действительно в порядке. — Что же до Смурены, то ты по-прежнему можешь сдержать обещание. Её не звали на радио. И если ты взял на телевидение Фриск, то, наверное, можешь взять и Смурену?.. — Так и сделаю, — энергично кивнул Меттатон. — Сегодня же её приглашу. — Могу я попросить тебя?.. Я понимаю, что твоё происхождение — тайна… И что ты никогда не захочешь стать старым собой. Но если ты сделаешь ещё одно исключение для неё, думаю, ты её согреешь. Она будет не так долго и трудно привыкать к телевидению, если будет знать, что с ней работает старый друг. И… Я тут вспомнил. Недавно сестра Смурены вернулась домой. Она рассказывала, что ты старался поддержать её, когда узнал о ней. Никак не могла понять, почему. Спасибо. — Это было, к сожалению, меньшее, что я мог сделать. Когда я узнал о её истинной судьбе, меня перекосило. И… да, я скажу Смурене. Но её сестре — нет. Надеюсь, ты понимаешь. Вообще… Если честно, я и тебя хотел позвать к себе. В первую очередь. Но с моей стороны будет грубо и эгоистично вот так сразу заявиться и требовать, чтобы ты всё бросал ради меня. Мне нелегко говорить это, но… Удачи. На радио. Я всю жизнь был эгоистом, но не хочу быть им сегодня. — Ты не эгоист. Тебе не повезло родиться в бедной семье и иметь при этом большой актёрский талант. Я сам не уверен, что я всё сделал правильно. Поэтому не уверен и в том, что могу тебя судить. Что касается работы… Я правда сейчас хочу остаться на радио. Эти ребята во многом поддерживали меня и активно делились опытом. Я ценю их и не хочу расстраивать. К тому же мне очень хочется попробовать свои силы в подобном проекте. А ты… Прежде чем торопиться брать меня на телевидение, посмотришь, в какой степени я этого стою на своём нынешнем месте. Возможно, ты и прав, что я слишком тянул с фермой. Возможно, на дно нас тянул не я, а только мой консерватизм. — Блу?.. — Меттатон решил остановить поток самокритики. — Разрешишь… обнять тебя? — Ох… Меня?.. Ладно… В сидячем положении Меттатон оказывался ниже Напстаблука, так что ради объятий ему пришлось встать. Он осторожно обхватил руками трепетную нематериальную фигуру, особенно не рассчитывая ощутить ничего, кроме лёгкого холодка… но почувствовал, что Напстаблук ради него максимально уплотнился и прижался теснее. Они замерли. Меттатон прислушивался к себе и пытался угадать, каково его кузену. В нём смешивались раскаяние и — удивительно, но сейчас, в эту минуту, наконец появившееся — принятие. До встречи с братом его здорово ранила мысль о том, что Напстаблук будет работать не с ним. Жгла мучительная ревность пополам со стыдом. Сейчас ревность уснула. Что-то непонятное подсказывало изнутри: это ещё не конец. Просто дай ему время. Просто не души его, свалившись, как снег на голову. Бедному Блуки и так нелегко. Да, он простил. Да, он ценит его шоу и наверняка благодарен за возвращение. Но… Меттатон сдержанно вздохнул, наконец осознав главное. Брату нужно много времени на то, чтобы поверить в то, что он ценен. Ему нужно почувствовать, что он значимая, большая личность, а не тень взбалмошного старшего кузена, который может вертеть им, как хочет. Радио — это его собственное достижение. Самостоятельное. Приобретённое многолетним трудом, упражнениями в музыке и налаживанием необходимых контактов. Напстаблук должен уверовать в свою абсолютную самоценность. Тогда он поверит и в искренность Меттатона. Это навело Меттатона и на другую похожую мысль. Нельзя подворачивать под каблук Смурену. Он дал Фриск её собственную передачу, которую она сама вольна режиссировать по-своему. Он отпустил Напстаблука на радиостанцию. Так же нужно поступить и с рыбкой. С третьей попытки это должно быть уже не так сложно. Кажется, у неё хватало идей для сольных песен. Вот пусть и поёт. А если захочет — станут одной командой. Меттатон отстранился. — Послушай, Блуки. Я правда глубоко виноват. Я искренне желаю тебе удачи на твоей новой работе. Если тебе понадобится какая-нибудь помощь, говори. — Просто… не забывай меня больше, — попросил призрак после паузы. — Если можно. Позволь мне доказать тебе, что я тоже могу многое. Я соскучился. Я больше не хочу сидеть на ферме один. Те ребята дали мне кое-что понять. Будущее есть у всех. Нельзя смотреть только в прошлое. И я хочу к этому приучиться. — Я верю в тебя, Блуки. Очень верю. Приду домой — добавлю тебя в друзья в Монстронете, и… будем общаться. Рассказывать друг другу, как прошёл день, кидать интересные посты, делиться планами и так далее. Впервые за всю встречу Напстаблук улыбнулся, а его взгляд просветлел. — Спасибо. — Что ж… Полагаю, теперь тебе нужно всё это как следует переварить. Я пойду дойду до Смурены… Не возражаешь? — Нет, конечно. Иди.. Удачи!.. — Покусик, Блуки. Покинув кузена, Меттатон побежал к Смурене. Фриск была права: просто поговорить, ничего не требуя, было верным решением. В момент раскаяния он пережил весьма неприятные минуты… Но теперь словно гора упала с плеч. Словно его металлическое тело стало легче килограммов на двадцать-тридцать. Он смог приветливо улыбнуться Лимонному Хлебу, что встретила его благосклонным кивком, смог состроить кокетливую физиономию, смог утянуть рыбку на прогулку по самым пустынным коридорам Водопадья тет-а-тет… И там, наедине, признался ей во всём. Смурена долго молчала, смеривая его поражённым взглядом, и, похоже, не верила в сказанное. Меттатон изобразил усмешку и, мягко коснувшись её волос, прибегнул к тому же приёму, что и с Напстаблуком: перечислил ей несколько фактов из их общего детства. — А… с Напстой ты уже поговорил? Крепкий же у них тандем, что они его друг к другу отсылают. Меттатон утвердительно кивнул. — И… как? — Это, я думаю, он сам тебе расскажет. Мне нужен именно твой ответ. Так ты хочешь стать звездой, солнце? Ещё не поздно. Смурена таращилась на него так, словно он ей предложил вдвоём сломать барьер. — Внезапно-то как… Но… Я соглашусь. Я давно мечтала… Это твоё обещание… А кроме того, как бы это ни звучало, мне нужны деньги на то, чтобы ухаживать за сестрой. Ей очень многое нужно. Я должна ей помогать, — Смурена помолчала. Меттатон не торопил. — Она, кстати, рассказала о твоём внимании к ней. Спасибо. И… Я, правда, не могу сказать, что твой побег не оставил никакого осадка… Но… теперь это должно пройти. Скорее всего, так было нужно. Когда я могу… оформиться на работу? — В понедельник, золотко. Приходи в отель к десяти. Я тебя встречу у входа. — Ох, хорошо. Извини, если что не так, я просто… в шоке?.. Можно я просто… напишу тебе попозже? — Конечно. Смурена постаралась улыбнуться в ответ — и на этом они разошлись. Рыбка как-то неловко и очень поспешно скрылась вдали. Меттатон постоял на месте, молча залипая в пространство — и пошёл в лабораторию. Пешком. Не обращая внимания ни на что вокруг себя. Фриск встретила его вопросительным взглядом. — Ну как? — негромко поинтересовалась она, внимательно всматриваясь в его лицо. — В Подземелье больше нет единственной звезды, — отозвался Меттатон, слабо улыбнувшись и полуприкрыв глаза. — Но я об этом не жалею. Спасибо, что вовремя дала мне пинка в нужную сторону. Погоди, я немного приду в себя и всё тебе расскажу. Фриск улыбнулась и крепко обняла его. — Я горжусь тобой. Меттатон стиснул её сильнее. Часов в десять вечера аккаунт робота запиликал уведомлениями. «NAPSTABLOOK22 принял Вашу заявку в друзья». «ShyrenMelody приняла Вашу заявку в друзья». «NAPSTABLOOK22 приглашает Вас в группу NewRadioMix». Принять приглашение.