***
Известие об увольнении Бургерпэнтса ударило Фриск обухом по голове. Меттатон плевался ядом в его адрес весь вечер, последовавший за скандалом кота. Ещё тогда, в лаборатории, он расхаживал туда-сюда по второму этажу и не столько разговаривал, сколько шипел. Шипел, правда, не слишком усердно и больше молча яростно сверлил взглядом пространство перед собой. Видимо, чувство вины мешало полноценно рвать и метать. Фриск так же молчаливо наблюдала за ним… и крепко досадовала на себя. Не уследила. Не помогла. Не предотвратила раскол. И хуже всего то, что не могла помочь. Когда? Когда Меттатон был в смятении из-за амальгаметов? Подавлен из-за Напстаблука? Или ранее, когда ни повода не подворачивалось, ни отношения ещё не были близкими прямо настолько? Досада здорово усиливалась от осознания, что, возможно… в этом таймлайне всё должно было случиться так. Меттатон должен был найти её… но потерять почти всю группу. Придя к этому выводу, Фриск кроме разочарования ощутила ещё и нечто вроде вины. Не очень-то хороший поступок — заменить всех, кто мог стать Меттатону близок и дорог, собой любимой. Эти размышления заставляли её сидеть тихо. Она почти вздрогнула, когда Меттатон, устав возмущаться, приблизился к ней и задал уже знакомый вопрос: — Ну и что мне с этим теперь делать? «Зря ты спелся с такими тормозами, как я, Меттатон», — подумала Фриск, а вслух негромко пробормотала: — Прежде всего остыть. Остыть и… — она немного подумала, а затем, сама не веря в произносимое, продолжила: — …позволить ему уйти. Это звучит неправильно, но извиняться ты явно не будешь… — И не подумаю! — фыркнул Меттатон с немного неестественной запальчивостью. — …да, честно говоря, он и не примет сейчас твоих извинений. Он в них не поверит. Подумает, что ты хочешь продолжить его закабаливать… А даже если ты найдёшь в себе титанические силы выпихнуть его на сцену, он решит, что ты перед ним заискиваешь. — Я лучше взорвусь, чем дам ему повод так обо мне думать, — пообещал Меттатон. — Вам лучше пока успокоиться и правда отдалиться друг от друга. Оставить всё в прошлом. А потом… Там видно будет. Может быть, когда вы забудете, что были когда-то начальником и подчинённым, вам станет легче понять друг друга и начать более-менее ладить. Фриск умолкла, опустив голову и уставившись куда-то в зону носков своих балеток. Меттатон сел рядом, положив руку ей на плечо. — Выглядишь грустной, дорогуша. Неужели тебя это настолько расстроило? — Да не обращай внимания, — покачала головой девушка. — Меня в последнее время много чего расстраивает. Не хочу пока говорить. Дай мне немного времени. — Что ж… Просто дай мне знать, если тебе захочется выговориться, — Меттатон легонько сжал её руку. — После всего того, что ты для меня сделала, я просто обязан принять любые твои душевные излияния. «После всего, что сделала…» Фриск вдруг захотелось пнуть что-нибудь так, чтобы оно полетело и ударилось о стену. Сдержалась. А с Бургерпэнтсом на неделе всё же отправилась поговорить сама. Не чтобы мирить его с Меттатоном, подыгрывать ему или, наоборот, противоречить… Просто вдруг захотелось пообщаться по душам. Тем более кто знает, когда им удастся увидеться, после того как он покинет отель окончательно. «MTT Brand Burger Emporium» закрывался в шесть — на два часа раньше ресторана. Фриск пришла ровно в это время и осторожно проскользнула внутрь. Свет почти не горел — кроме подсобки, в которую кот уже ушёл переодеваться, да пары лампочек непосредственно над кассой. Девушка отчего-то почти на цыпочках прокралась меж рядами столиков и уселась за один из передних. Ножка стула предательски громко заскрипела по полу в тишине. — Кто здесь? — Бургерпэнтс выскочил наружу, на ходу натягивая нерабочую футболку. Фриск мельком успела увидеть рыжий пушистый живот. — А… Это ты. Что ты здесь забыла? — Так просто… Пообщаться пришла. Меттатон рассказал мне, что произошло, в тот же вечер… Я искала удобного момента просто поболтать по душам. Не волнуйся, он меня не подослал… И я не собираюсь уговаривать тебя оставаться, в чём-то убеждать или типа того, — Фриск подняла руки. Бургерпэнтс пару секунд смеривал её неопределённым взглядом. — Кофе пьёшь? — Пью. — Сейчас сделаю. Вскоре он плюхнулся напротив неё с двумя чашками крепкого чёрного кофе. Рядом поставил молоко и сахар — на всякий случай. Немного молчания. — Если честно, я думала, что ты меня можешь послать, — призналась Фриск. — Вот ещё, — махнул рукой Бургерпэнтс. — Тебя-то за что? Ты мне ничего не сделала. Не гадила и Меттатона против меня не подстрекала. Ну, повезло тебе больше, чем мне, и что? Той девочке Смурене тоже. Прикажешь всех ненавидеть? — он сделал глоток. — Правда, на эмоциях я при Меттатоне не слишком лестно о тебе выразился. Сказал, что ты, эм… его любовница. Извини. — Кто? — удивилась Фриск. — Да, эм… Не очень удачное слово. И мы пока не… — Но близко к тому. Фриск попробовала кофе, сразу окрестила его «нефтью в кружке» и потянулась за молоком и сахаром. Это как же Бургерпэнтс не высыпается, если привык делать этот напиток настолько ядерно крепким? — Я тоже его любил когда-то. Правда, не так, как ты. Сама понимаешь, Подземелье — место тоскливое. Ни неба, ни погоды, ресурсы ограничены, живёшь в кошмаре клаустрофоба. И тут Меттатон. Ты видишь его на экране — и чувствуешь себя так, будто тебе дали глоток свежего воздуха. Мне было четырнадцать, когда он дебютировал. Фигурально выражаясь, я влюбился. Он был ярким, клёвым, потрясающим, и я с него пёрся вместе с ровесниками. Мне так хотелось стать актёром. И желательно рядом с ним. Я копил идеи и мечтал показать ему свои задумки. Такой харизматичный парень просто не может разочаровать, думал я. Как же я ошибался, — Бургерпэнтс устало хлебал кофе, уставившись куда-то в стол. Даже дёрганости мимики не наблюдалось. — Посмотрел я на него вблизи. Эгоист, вертихвост и сторонник всего искусственного. Ничего натурального. Может, робота и глупо винить в неестественности. Он с нуля создан чужими руками, может, и не проживёт иначе. Вот только… Мне это вышло боком. Я так хотел попасть на сцену, а вместо этого послал себя на три буквы. В «МТТ». Фриск понимающе кивала. Она хотела поболтать с котом, но почему-то именно сейчас самой подходящей тактикой казалось пить разбавленную молоком нефть, сочувственно смотреть и молчать. — Есть одна глупая теория насчёт Меттатона. Случай с тобой заставил некоторых выдвинуть версию, что Меттатон — человек. Типа… В Подземелье падало больше людей, чем попало к Асгору, и чья-то душа угодила в робота. С одной стороны, это логично — это бы объяснило и то, почему он так активно пытается жить, как на Поверхности, и то, почему запал именно на тебя. Но несовпадений не меньше. Почему он тогда изначально владеет магией? Люди же её давно утратили. И почему ведёт себя так, как будто у него нет никаких врождённых знаний о своих «сородичах»? — Он не человек, — помолчав, сказала Фриск. — Это я точно знаю. Он монстр. Хотя… спасибо. Ты навёл меня на кое-какую удачную… политическую идею. Спасибо большое. — Да не за что. Хотя я и не понимаю, к чему ты клонишь. В любом случае… Сейчас я его ненавижу. Ненавижу всей душой за испорченные нервы, приобретение вредных привычек, зря потраченные годы жизни и кучу разочарований. Кофе допит. Бургерпэнтс запер забегаловку, и они с Фриск двинулись по улицам Жаркоземья. — Знаешь, Фриск, ты, в принципе, человек неплохой. По крайней мере, ты неплохо уделала Меттатона в последней передаче, помогла с амальгаметами и всякое такое. Если ты умудрилась найти в Меттатоне что-то эдакое, хотя прекрасно знаешь, какой он козёл… Ну, удачи, что ли. Не знаю, насколько ты нуждаешься в моих советах, но… Держи голову на плечах. Я упал — и то больно. А если ты упадёшь — то вообще не поднимешься. Не давай ему тебя подмять. У тебя есть на это шансы. — Куда ты теперь? — Фриск решила перевести тему. Сама она крупно сомневалась, что «упадёт»: Меттатон впустил её слишком глубоко в свою душу. Она знала о нём куда больше, чем кот. — Домой. Отдыхать и набираться сил. Когда я поскандалил с Меттатоном, он обронил одну не самую тупую фразу. Мне не уже девятнадцать. Мне всего девятнадцать. Я ещё могу превратиться в нормального монстра, устроить свою судьбу и уделать этого робота к чертям собачьим. Пока что буду тусить с Каем и… — С кем? — С доброженщиком. Кай его зовут. Такой же бедолага, как и я: никто не запоминает его имя. Он уже предлагал мне как-то раз помогать ему с мороженым. Пока что займусь этим — ну, знаешь, отвлекусь, погуляю на воздухе, может быть, нарисую какой-нибудь дружелюбной ерунды на фантики. Кто знает, может, у этой дружбомагии есть шансы меня вылечить, хотя сейчас я в это не особо верю. — У тебя получится! — воскликнула Фриск. — А потом со свежими силами вернусь к старой мечте. Однажды я уделаю Меттатона. Однажды он накрепко пожалеет, что так со мной обошёлся. Сам всего добьюсь. Без протекции его смазливой морды. Бургерпэнтс спустился к пристани Лодочника и обернулся. — Ещё раз: будь осторожна. То, что удалось тебе, не удавалось никому. Не облажайся. Не ломай себе психику. Кот сел в лодку и вскоре отчалил.***
Радио развивалось быстро. Напстаблук успел достаточно подробно рассказать Меттатону о том, что собственно радиорубка со всем оборудованием давно готова, репертуар отсортирован и ожидает своего часа и всё, что остаётся — чтобы Альфис наладила собственно радиовещание. С этой работой ящерка, легко справлявшаяся с Монстронетом, телевидением и прочими коммуникациями, закончила быстро. Ближе к концу сентября Меттатон получил от кузена сообщение следующего содержания. NAPSTABLOOK22: Слушай, я тут рассказал ребятам, что ты мой друг, и мы подумали… Не мог бы ты нам помочь с двумя вещами? Мы готовимся к запуску, и нам нужно протестировать, как идёт сигнал, слышно ли нас вообще. А кроме того… Нам, пожалуй, нужна реклама. Ну, чтобы больше монстров знало о нас и слушало. Конечно, Вейвери давно уже распространяет посты по сети, но будет здорово, если ты согласишься рассказать о нас в новостях… BrightestPinkStar: О чём разговор, Блуки, Боже))) Разумеется, помогу. Завтра же обзаведусь радиоприёмником, послушаю ваш сигнал, а потом приду снимать репортаж, когда вам удобно. NAPSTABLOOK22: Спасибо. Хотя на самом деле я зову тебя не только поэтому. Не чисто из-за дела. Если честно, я хотел познакомить тебя со своими друзьями. Возможно, тебе будет интересно на них посмотреть… BrightestPinkStar: О, разумеется, будет)) Давно уже заинтригован… Тестирование проводилось на следующую ночь. Меттатон установил один из купленных приёмников в офисном кабинете (второй был подключен на новой квартире) и, зажав между ухом и наплечником мобильный телефон, по инструкциям Напстаблука «ловил волну». — Там должно показывать отметку «3.12»… Ты какую модель взял?.. «BR»?.. Там сверху справа экранчик такой должен быть, а под ним колёсико… Верти вправо до 3.12. Готово? К розетке точно подключил?.. Эм, прости, я просто волнуюсь… Я пускаю тогда?.. Из динамиков полилась знакомая мелодия. Меттатон не смог удержаться и засмеялся. — Ого, «Жутковолна»? Обожаю её. После стольких лет, Блу? — Неизменно… Значит, слышно. Ура. Что ты смеёшься?.. — Ха-ха… Первый раз слышу, чтобы кто-то говорил «ура» тоном, каким говорят «а, ну ок, что поделать». — Я волнуюсь… Представь себе, мне ещё эфиры вести… — Ты справишься. Ты давно к этому готовился, к тому же тебя никто не будет видеть. Это уже плюс. — Погоди, ещё включу… — О, «Жутканикулы». Чё-ё-ёрт, ностальгия. — Хе-хе… Я рад, что тебе нравится. Приходи тогда завтра? В четыре часа дня, хорошо?.. — Прибуду минута в минуту. Радиорубка располагалась в Столице, на Серебряной улице (почти центр, но немного западнее), и занимала верхний этаж шестиэтажного здания. Она оказалась примерно такой, какой её и представлял себе Меттатон: достаточно просторной, но с кучей всевозможной непонятной аппаратуры, усыпанной переключателями и увешанной проводами. Из всей мебели в наличии имелись только столы, поставленные вдоль стен, да стулья при них. В воздухе пахло чем-то слегка металлическим. — Приветик, красотули. — О, какие монстры! Добро пожаловать! Меттатон окинул взглядом собравшуюся перед ним компанию. Восемь монстров, включая Блуки. Какой-то жизнерадостный шарообразный парень с огромными цветными крыльями, как у бабочки — ног у него не было, из-за чего он постоянно порхал в воздухе, а вместо рук были два узких щупальца по бокам туловища. Два призрака, которых робот никогда в жизни не видел (судя по всему, не из семьи Блуков). Девушка с головой в форме пирамиды (уж не родственница ли тех алмазных парней из числа его фанатов?). И наконец — целых три фроггита. — Привет! — парень-бабочка подлетел к Меттатону. — Я Вейвери, директор радиостанции и бо-ольшой любитель музыки. Очень рад, что звезда вроде вас заглянула осветить нашу деятельность. У нас большие планы. Хотим наполнить эту беззвучную дыру музыкой. Вам как, заранее сообщить всю информацию, чтобы вы её пересказали на фоне нашей рубки, или вы будете сразу кого-то из нас снимать? — Лучше сразу вас, — Меттатон установил камеру так, чтобы была видна большая часть комнаты и вся команда, и оправил на себе пиджак. — Готовы? — По-огодите, — Вейвери запорхал на месте так, что пыльца посыпалась на пол. Он явно очень волновался. — Все настроились, нет? Да? Все готовы, точно? Нас тут звезда снимает! Так, ладно, поехали, я буду первый, что ли. Меттатон тихо усмехнулся. — Допустим, до этого будут слова: «Первая и самая сенсационная новость дня: в Подземелье открылась новая радиоволна 3.12 «Нота вашего настроения»! Команда энтузиастов из восьми прекрасных монстров отныне наполнит Подземелье музыкой, и не просто музыкой — многие из мелодий созданы ими самими! Давайте же перенесёмся на место событий, чтобы познакомиться с ними поближе!» Он нажал кнопку записи. — Итак, я на месте, в радиорубке «Ноты вашего настроения», и передо мной — те самые ребята! Не будем заставлять вас ждать, дорогие телезрители! Я передаю слово Вейвери — без сомнения, его можно назвать капитаном команды! — Привет всем! — Меттатону показалось, что глаза бедного директора вытаращились настолько, что заняли пол-лица. — Рад сообщить, что уже с завтрашнего дня мы официально выходим в эфир. Покупайте радиоприёмники, если у вас их до сих пор нет, настраивайтесь на волну 3.12 и погружайтесь с нами в мир музыки! — он мельком взглянул на Меттатона, тот кивнул головой в знак одобрения. — На данный момент в нашей команде восемь штатных сотрудников-диджеев, каждый из которых будет вести свою рубрику в определённое время. Я буду с вами в эфире с шести до девяти утра, чтобы транслировать бодрящую и позитивную музыку без слов. Так вам всем будет проще настроиться на рабочий лад или просто получить порцию хорошего настроения в выходные! Далее с девяти до трёх с вами будут наши фроггиты: Кваки, Квани и Риббер. Они отвечают за песенную составляющую. Песни будем играть самых разных жанров и направлений, причём созданные как монстрами, так и людьми — всё, что нам удалось собрать за долгие годы подготовки. В программе как творчество энтузиастов, до сих пор писавших в стол, так и популярные хиты людей с Поверхности. Вы даже не представляете, каким разнообразным и богатым может быть песенный мир. С трёх до шести с вами будет Элои — вот эта милая девушка. Элои станет вести репортажи, в которых познакомит вас с творческими монстрами — как с участниками нашей команды, так и с теми самыми энтузиастами и прочими. Секреты вдохновения, новые идеи и советы — всё для вашей мотивации, ведь как знать, может быть, и в вас спит творец? С шести до полуночи эфир поведёт Напстаблук — настоящий алмаз нашего коллектива, потому что в своей рубрике под названием «Атмосфера» он будет транслировать то, что написал сам! У него очень продуманные и берущие за душу мелодии и ремиксы, вы зацените. Наконец, с полуночи до шести на связи Найтспук и Лоунспук — они отвечают за загадочную, таинственную, жуткую или просто проникновенную музыку, подходящую для тех, кто любит среди ночи пощекотать нервишки. Невольно поражало, что Напстаблук за эти годы успел наделать столько музыки, чтобы транслировать её по шесть часов в день. Хотя, с другой стороны, не исключались ведь и повторы? — Когда поработаем пару неделек и войдём в колею, а вы ознакомитесь с нашим примерным репертуаром, мы введём программу «приветов», где вы сможете заказывать понравившиеся композиции для друзей, родственников или для самих себя. Кроме того, уже сейчас вы можете вступать в нашу группу «NewRadioMix» в соцсети «Монстронет» и регистрироваться на форуме обмена музыкой. Там вы сможете ознакомиться со значительной частью нашего музыкального багажа, а кроме того, выкладывать свои творения и подавать заявки. Лучшие произведения пойдут в эфир. И вот на этом, пожалуй, всё, дорогие друзья. Меттатон выключил камеру. — Впечатляет, дорогуши… Правда впечатляет. Вы замыслили проект довольно большого масштаба… На такое ещё нужно осмелиться. — Долго готовились. Материала накоплено невероятно много. Хочется поделиться со всеми, да и вообще развиваться. Без музыки жить тошно. — Тут я, пожалуй, соглашусь. — Эм, ребята?.. — подал голос Напстаблук. — Я подумал… Может… Сходим в кафе попить чаю? Или типа того… Я хотел вас с Меттатоном поближе познакомить… И его с вами… — Замечательная идея, пойдёмте. Меттатон, оставьте пока камеру здесь, ничего ей тут не будет. Давайте сходим. Не каждый день у нас тут звезда. Меттатону невольно льстило, как уважительно Вейвери (да впоследствии и все остальные) выговаривал в его адрес слово «звезда». Несмотря на то что сами они фактически тоже метили в звёзды (пусть и чисто на слух), они смотрели на Меттатона как-то немного снизу вверх. Возможно, из-за его опыта. Возможно, из-за того, что не знали, как реагировать «вблизи» на состоявшуюся знаменитость. А может быть, всё дело было в том, как сам Меттатон держал себя — дружелюбно, бодро, но с неизменным осознанием собственного великолепия. Внезапно обнаружившаяся связь Меттатона с Напстаблуком вызывала у них удивление. — Мы всегда понимали, что Напста — талантище, — заметила Элои. — От его музыки мурашки по коже, хотя доказать ему это нереально. Он у нас очень скромный. Но что он дружит с вами… — Странные вещи бывают на свете, — согласился Вейвери. — Мы рады, что Напста с нами, он был заметным лицом на форуме обмена музыкой, хотя выйти с ним на личный контакт оказалось не очень легко. Но теперь мне так и хочется спросить… Напста? Вот ты давно знаком с Меттатоном? — Дольше, чем может показаться… — уклончиво прошелестел призрак. — Почему ты тогда не на телевидении? — Я не смогу публично выступать… Не смогу жить так, чтобы меня все видели. Мне и на радио потребовалась большая доля храбрости… Меттатон просто был моим вдохновителем и кумиром… — А я счастлив иметь такого поклонника, — вставил робот. — Как вы взяли его в команду? — Братья Спуки постарались, — ответила Элои. — Он и с них тоже фанател. Точнее, с их жуткомелодий. — Так «Жутковолна» и «Жутканикулы»… — встрепенулся Меттатон. — Вот чёрт. — О, так вы тоже любите жуткотон? — обрадовался Лоунспук. — Вот здорово. А то мы, честно говоря, думали бросать, если б не Напста и не некоторые другие призраки. Классика жанра, а ценителей мало. Можем подарить пару дисков. — Ох, да… Я буду рад подарку. — В общем, изначально с Напстой на связь вышли именно мы, — подхватил Найтспук. — Он нам отзыв написал на полтора листа, мы его даже распечатали. — Правда, примерно на треть он состоял из фраз вроде «Ох, я прошу прощения, что беспокою» и «Надеюсь, я не слишком неудачно выразился», — добродушно усмехнулся Лоунспук. — Тогда мы ради интереса попробовали послушать то, что он выкладывает. Это не было пределом совершенства, но за душу брало. Тогда мы предложили ему сотрудничать. Сначала давали советы «в одни ворота», а потом как-то так пошло, что начали работать на равных и обмениваться удачными находками взаимно. Было очень увлекательно. А потом на нас наткнулся Вейвери и познакомил с остальными. — Всегда хотел открыть радио, — признался монстр-бабочка. — Но мне нужны были помощники, и желательно такие, которые сами полны идей и точно не перегорят в первые пару недель. Мне повезло. Нашёл семерых, а остальные стали нашим резервом. У меня целая пачка договоров о том, что я могу брать музыку таких-то монстров для эфиров. Но что мы всё о нас, вы о себе-то расскажите. Мы ж вас больше нигде и не видели, кроме как по телевизору. Как вы сами с Напстой познакомились? Меттатон пустился излагать незамысловатую, давно придуманную историйку о том, как он впечатлился Напстаблуком всё через тот же злополучный форум и как они начали общаться, плавно перешёл на свою собственную личность и творческие планы, потом перевёл монолог в диалог… Напстаблук, сколько робот наблюдал за ним краем глаза, не возражал против ни одной его выдумки, охотно подтверждал правду и очень старался не опускать взгляд. Было видно, что он по-прежнему достаточно скован и стеснён, но очень, очень хочет, чтобы это состояние прекратилось… Меттатон ощущал смешанные чувства. С одной стороны, он был счастлив, что кузен нашёл своё место и обрёл друзей с теми же интересами, что и у него. Было приятно осознавать, что у Блуки реальные карьерные перспективы, что ему предстоит научиться не бояться известности и делиться своим творчеством, что его ценят по достоинству и любят, как славного и талантливого малого. С другой стороны… Меттатон снова ощутил ревность. Не яростную, не удушающую — скорее, колючую наподобие старого шерстяного покрывала — но ревность. Ощущал и не знал, куда от неё деваться. К тому же эта «Нота вашего настроения», хоть и не вызывала отторжения сама по себе, волей-неволей заставляла его ощущать себя чужим в этой компании. Напстаблук сидел рядом, Напстаблук организовал эти посиделки, чтобы приблизить Меттатона к себе и своей новой жизни… но робот не мог перестать мучиться осознанием, что брат гораздо дальше от него, чем ему бы хотелось. Другая жизнь. Параллельная жизнь. Не вместе, а рядом. Понадобится много усилий, чтобы к этому привыкнуть и это пережить. Посиделки закончились спустя часа два. Меттатон вернулся в радиорубку, забрал камеру, и… Блуки вызвался проводить его до дома. Они пошли вдвоём через Столицу в Жаркоземье, не пользуясь лифтами. — Я… расстроил тебя? — спросил кузен, когда они отошли подальше от оживлённых улиц. — С чего ты взял? — У тебя сейчас достаточно… грустное лицо. Тебе неприятно, что я больше не один? Проницателен, однако. Но сформулировал неправильно. — Нет. Как раз тому, что ты больше не один, я очень рад. Мне неприятно, что я тебе этого не дал. Не могу избавиться от чувства стыда и вины за то, что всё упустил. — Прости… — Ты серьёзно, Блу? Извиняешься передо мной за мои же косяки? Брось. Я это заслужил. А ты… Ты удивительно вырос, Блуки. Скоро будешь диджеем, — Меттатон улыбнулся, но пелена начала заволакивать глаз. — Точнее, уже стал, осталось лишь начать работать. Я заранее твой поклонник. Пришла пора тебе стать моим кумиром, а? — Ты преувеличиваешь… Напстаблук явно хотел сказать что-то ещё. Когда братья вышли на окраину Столицы, он притормозил в пустынном переулке. — Надо поговорить. — Что такое? — Видишь ли… Я хотел… Если можно… Ты можешь не соглашаться, я понимаю, но… Если захочешь… — Ну? — Дело в том, что… Закрыть ферму оказалось немного сложнее, чем я думал. Нужно участие всех наших родственников, и… Поскольку там больше никто не живёт, я подумал… Что раз эти дома больше никому не нужны, мы продадим их. Вся наша семья давно живёт в других местах. А я не хочу сидеть там в одиночестве. Я нашёл в Монстронете почти всех… Твои родители обещали поговорить с Асгором, чтобы он пришёл на ферму и вся процедура была проведена на месте сразу со всеми. И у этого есть несколько нюансов… Дослушай, пожалуйста. Во-первых, забери из своего дома всё, что ты хочешь забрать. Всё, что тебе дорого. Если нужно что-то со второго этажа, я тебе вынесу. Твои личные вещи всё равно никто не возьмёт. Если ты их бросишь там, они пропадут. Во-вторых… Я придумал, как тебе, эм, легально увидеться снова с нашей семьёй, не выдавая себя. Так же, как и сегодня. Приходи с камерой снять репортаж о закрытии фермы. Ты будешь как будто работать, а на самом деле… Ну, ты можешь не соглашаться, но я подумал… Вдруг ты захочешь увидеть снова… своих маму, папу… тёть, дядь… других кузенов… Взглянуть, что с ними стало… Меттатон ощутил комок в горле. Пальцы задрожали. — Я не требую ответа прямо сейчас. Ты можешь подумать пару дней, я понимаю. Просто… Ты часть моей семьи, Хап… Меттатон. Именно поэтому я познакомил тебя с друзьями. Именно поэтому зову увидеться с родственниками. Даже несмотря на твой побег и всё, что было… Ты мне не чужой. О нет, не плачь, не плачь!.. — Чёрт, погоди. Подержи пиджак, будь добр. Я трансформируюсь в квадратную форму. Не хочу, чтобы у прохожих были вопросы по поводу моих слёз. Кхем, Блу. Я приду. Я приду, обещаю. И возможно… Знаешь, что? Я завтра утром напишу тебе ещё по поводу этого. Мне нужно… обдумать кое-что. — Ладно… Спасибо. А теперь… Пойдём. Я провожу тебя до дома.