Металл, магия и решимость — равно...

В среду вечером. Чуть больше двух дней на подготовку. Хотя к чему именно готовиться и как — Фриск не имела ни малейшего понятия. Меттатон частенько бывал непредсказуем и внезапен даже в обыденной жизни, что уж говорить о том случае, когда он преднамеренно собрался произвести сногсшибательное впечатление. Продумывать «фишки» и планировать заранее мероприятия, конечно, не стоит — это подождёт до того раза, когда сама Фриск — разумеется, в самый неожиданный момент! — позовёт на свидание Меттатона. В остальном же… Должна ли она купить любимому подарок? Если да, то какой? Что дарить тому, у кого есть практически всё? Очередную побрякушку? Рулон обоев? Фильм, в поисках которого она будет две ночи перерывать горы мусора на помойке? Люстру на кухню? Кроме того… Что Меттатон имел в виду, когда просил надеть «лучший наряд»? Лучший — это какой? Как ей выбрать, если до смерти ей неплохо жилось в свитере, а после смерти она носила в основном юбку с кедами или шорты с балетками? Надо ли краситься? Если да, то кого просить помочь? Сама-то она не умеет… И прочее, и прочее. Фриск промаялась всю ночь с воскресенья на понедельник. А потом, посмотревшись утром перед поездкой на занятия в зеркало, вдруг фыркнула и захихикала, усмехаясь самой себе. Да-а, Фриск. Докатилась. Шестнадцать с гаком лет ни о чём таком не беспокоилась — и на тебе. Дрожишь и заморачиваешься, как ванильная героиня подросткового сериала. Смех помог прийти в себя. Да что же это она, в самом деле. Лучшая стратегия, когда встречаешься с Меттатоном — не еле шептать или восторженно визжать и взирать снизу вверх (это тактика фанатов), а быть ему под стать. Быть собой и… сохранять решимость. Не это ли ему в ней так полюбилось? Кроме того, у того, чтобы не краситься и не вставать на каблуки, нашёлся весомый аргумент — ничто не доставит Меттатону такого удовольствия, как научить её этому самому. Вдох-выдох. Смятение прошло. Друзья, к которым она заглянула до свидания, поддержали её. — Ну всё, понеслись клочки по закоулочкам. Не парься, малая, — пожал плечами Санс. — Ты его всё равно не переметтатонишь. Это целое искусство. Папс вон до сих пор не освоил. — Что именно не освоил? — недоверчиво переспросил Папирус. — Превращение в Меттатона. — А я разве пытался в него превратиться? — А тогда зачем ты нам все полочки в ванной уставил банками с МТТ-снадобьями? Пойдёшь мыть черепушку, а там благодать: аниме-порошок, костяной одеколон, мальчиковый крем… Что там ещё за фигня была, — Санс откровенно рассмеялся. — Это мода! — Андайн не оценила, когда случайно вместо шампуня хватанула аниме-порошок. — Ну, мы забыли ей сказать, что у нас нет шампуня, потому что нет и волос. Кстати об Андайн! Фриск! Поздравь меня!!! — Папирус вдруг подскочил на месте, выпрямился и гордо расправил плечи. — Меня официально взяли в Королевскую Стражу!!! Я прошёл настоящий курс и теперь воин! Подожди, я сейчас! Младший скелет унёсся в свою комнату и вскоре вернулся в доспехах: сияющие пластины с выгравированной руной Дельта, закрывающие грудь, такие же пластины в области таза, гибкий и прочный материал наподобие кольчуги, облегающий руки и ноги, металлические перчатки и сапоги… и шлем. Шлем, по правде говоря, привлекал наибольшее внимание: на верхушке красовался красный рыцарский плюмаж, внизу, к шее, крепился уже не шарф, а настоящий красный плащ. В целом броня Папируса выглядела заметно светлее, чем у Андайн или у стражей из Жаркоземья, и смотрелся он в ней настоящим красавцем. — Вау, — выдохнула Фриск. — Потрясающе. Ты правда великолепен, Папс! — она зааплодировала. Санс молчал, но сиял, как начищенный пятак. — А то! Я наконец сделался крутым Королевским Стражником, непревзойдённым мастером сражений и головоломок! Кроме того, если пожелаешь, я могу помочь тебе и на личном фронте! У меня всё ещё есть справочник! Я могу одолжить его тебе! Вдруг что-нибудь пригодится! — О, э… Давай, наверное? Папирус гордо погромыхал обратно на второй этаж. — Слышь, справочник, физику кто учить будет, а? — Санс постучал пальцем по обложке учебника. — На свидании ты и сымпровизировать сможешь, и я б так и сделал, а вот на контрольной по физике — нет. Давай садись, пиши число, классную работу и тему урока. После встреч с Альфис и Ториэль внутренняя уверенность Фриск в том, что лучшая тактика — максимально быть собой, ещё более окрепла. Обе они так или иначе поддержали её настрой и посоветовали слушать своё сердце. Вот только в целом отреагировали совершенно по-разному. Альфис, как заправский шиппер, при одном упоминании о приглашении на свидание восторженно округлила глаза, прижала ладошки к щёчкам и едва ли не запищала. — Б-боже! Б-боже-боже, н-наконец-то я дождалась этого дня! Т-теперь вы точно будете моими отношениями номер один! Сколько можно фанфики в стол писать… — Ты и про нас писала? — усмехнулась Фриск, совершенно не удивляясь. — Д-да как тут не писать, к-когда такая химия перед глазами, а по-настоящему всё никак, — почти виновато пожала плечами ящерка. — Т-ты же знаешь Меттатона… П-по правде говоря, я надеялась, что мне удастся п-поддразнить его… Ну, как он дразнил меня с Андайн. Но как-то не особо срослось. Наверное, я просто не мастер в таких вещах. Даже тут атаковал именно он меня… — Эти атаки давали ему разгрузиться. Он потому столько и тянул, что было не до того… Он прошёл через сложный период. — З-знаю, телевизор смотрела. П-понятия не имею, как он пережил всё это с семьёй, он мне особо не рассказывал… — Альфис сделала паузу. — М-может, ты расскажешь, пока делаешь задания? Т-торопиться нам некуда, самого его дёргать неудобно, а в-волноваться я волнуюсь за вас обоих, сами понимаете… На том уроке информатики Фриск успела выполнить вдвое меньше работы, чем обычно. Альфис интересовало абсолютно всё, и девушка охотно удовлетворяла её любопытство. Уж кто-кто, а ящерка заслуживала быть в курсе всех обстоятельств… Да и вообще надо бы уделять ей побольше внимания. Ториэль отреагировала куда спокойнее. Выслушав Фриск, она мягко улыбнулась и предложила: — Я очень рада за вас. Уверена, Меттатон будет для тебя отличной опорой. Судя по твоим рассказам, вы прекрасно понимаете друг друга. Я могу дать тебе идею для подарка, если хочешь. Не надо покупать ничего для ремонта. Если возникнет большая нужда, можете просто обратиться к нам с Асгором. Ты можешь подарить ему интересную книгу, которую он ещё не читал. А ещё испечь специально для него что-нибудь сладкое. Ты говорила, он сладкоежка. — Но ведь от такого подарка ничего не останется?.. — возразила Фриск. — Останется твоё тепло. Пусть ты не владеешь магией, но в готовку даже человек может свободно вложить кусочек своей любви. Я объясню тебе, что делать. И пусть роботы не едят, но ведь не зря же вы себе у Альфис датчики вкуса просили… Да и для души всегда полезно. Против этого у Фриск аргументов уже не нашлось. Более того, подходящая идея возникла в разуме моментально. — Зефир. Розовый. С завитушками. Пронести угощение мимо Меттатона оказалось не очень просто, но Фриск, изловчившись, проскользнула в свою комнату и спрятала коробку с блюдом под кровать, забаррикадировав снаружи некрупным строительным хламом. Он ничего не заметил. Оставалось уточнить лишь одно: как им выходить из дома, чтобы встретиться уже на сцене, а не отправиться туда вместе. Меттатон разрешил сомнения очень просто: не вернулся домой после ночных съёмок, предоставив девушке полную свободу действий. В качестве «лучшего наряда» сначала хотелось выбрать зелёный сарафан, который она уже надевала на первую встречу фан-клуба, где Меттатон объявил её «младшей звёздочкой», но, подумав, Фриск остановилась на светло-малиновом платье с тёмно-сиреневыми вставками. По крайней мере, Меттатон её в нём ещё не видел. Смотрелось оно достаточно красиво, а движений не стесняло: подол доходил только до колен. На ноги Фриск надела схожего оттенка туфли на невысокой платформе. Вроде красавица. Вздохнув и пожелав самой себе удачи, Фриск забрала коробку с зефиром и отправилась на место встречи. Сцена была пустынна. Девушка сама не имела понятия, что она ожидала увидеть… но не увидела ровно ничего. Ни украшений, ни сюрпризов, ни намёков на присутствие Меттатона — кроме, разве что, аромата духов — к слову, каких-то новых. Сделав в недоумении пару шагов, Фриск отложила в сторонку подарок и двинулась дальше уже без него. Но только её рука потянулась за телефоном, как вдруг… — О? Это тот человек? Девушка резко вздёрнула голову. Голос доносился сверху, с лестницы, как полгода (или уже больше?) тому назад. — Неужели это… Обладатель голоса показался на глаза — в квадратной форме, одетой в хорошо узнаваемое бело-голубоватое платье. У Фриск возникло ощущение дежа вю. — …моя единственная истинная любовь?! Вот только на сей раз в этой фразе звучала не насмешка, а настоящая неприкрытая страсть. Под звуки уже знакомой мелодии, элегантно придерживая подол, Меттатон спустился вниз и галантно предложил даме руку. Убегай, моя любовь, Королю не прекословь. И слова-то всё те же! Интересно, к чему это повторение и до какого момента оно будет длиться? Фриск чувствовала себя заинтригованной. Вместе быть не суждено, Мне так больно и смешно. Упекут в тюрьму тотчас… Что за хрень? Там сдохнешь двадцать раз! Фриск не смогла удержаться: губы разъехались в улыбке. Меттатон, до того легко круживший её в танце, отстранился и отъехал на расстояние нескольких шагов. Никаких лепестков с потолка не посыпалось, зато сцену начал заволакивать густой розовый дым. Пара мгновений — и девушка совершенно потеряла робота из вида. Грусть-тоска, но будет так! Плак-плак-плак — Так грустно, не могу… Ни секунды паузы. Ничто не остановилось и не смолкло. Мелодия продолжала литься. Фриск начала ощущать лёгкие игривые прикосновения то на своём плече, то на спине, то на макушке, то на кисти. Однако все попытки резко обернуться ни к чему не приводили. Всем, что она видела, была стена густого и непроглядного розового дыма. О местонахождении Меттатона можно было догадаться разве что по голосу, но поймать его не получалось. Каждый день печален был: Позабыть не стало сил. Взоры все теперь на нас: Будем вместе ль в этот час? В страхе ты? Не удивлён: Трудно жить влюблённой в эталон. Помогу — но не трясись, Крепче жмись — И в спину поражу! Дым наконец начал рассеиваться. Сильные руки подцепили Фриск сзади и как следует крутанули — так, что она невольно ойкнула. Едва не грохнувшись на пол, девушка кое-как удержала равновесие, подняла глаза — и… Перед ней вырос силуэт Меттатона в ЕХ-форме. Странным образом его наряд сочетался с её: на нём красовался кокетливый приталенный пиджак бордового цвета, присыпанный блёстками. Из-под пиджака выглядывал ворот белоснежной блузы, на шее виднелся чёрный галстук-бабочка. Улыбаясь, Меттатон взял Фриск за руку, второй обнял за талию и снова закружил. Та между тем понемногу соображала: это что же, он прикрылся дымом и прямо в танце, под песню, трансформировался и переоделся?.. К сложной гамме чувств прибавилось ещё и смущение. Вот теперь нас ближе нет. В лучших шоу ты, мой свет! Жаль, постигнуть нелегко: К страсти рознь недалеко. Лучший враг, дражайший друг, Будь со мной, покуда не умру. Меттатон пел эти слова достаточно звучно, но с романтически-страстным придыханием, наклоняясь в танце практически к самому лицу Фриск. Та видела в мельчайших подробностях его черты, тёмные блестящие тени, которыми было намазано его веко, длинные изогнутые ресницы — разумеется, покрытые тушью, — чёрные залакированные пряди чёлки и губы в бордовой помаде… Хотелось коснуться ладонью щеки, хотелось поцеловать — но Меттатон пока не стремился к поцелую, да и это прервало бы его песню. Запах нового парфюма, отчётливо улавливаемый датчиками обоняния, проникновенные нотки голоса и взгляд, наполненный обожанием, заставляли что-то внутри Фриск трепетать, замирать и переворачиваться… Но одновременно с этим явственно ощущался какой-то подвох. В некоторых строчках текста, в интонационных отзвуках, во взгляде — везде искрились плохо скрываемые насмешка и озорство. И Меттатон под конец дал им волю. Истоскуюсь — не вопрос! Досвидос! Я — слёзы вытирать! Он вдруг оттолкнул Фриск и, драматично закрыв предплечьем глаза, отвернулся и зашагал прочь с деланными рыданиями. Спустя мгновение в его руках мелькнуло что-то круглое. Вспыхнул огонёк, послышалось шипение… — Моя любовь. Твои чувства — настоящий огонь! Ты зажигаешь фитиль моей страсти! Ты взрываешь мой разум, как… бомбу! Фриск не успела ничего предпринять, как прямо над ней в воздух взлетела настоящая бомба… Прогремел взрыв. Под потолком заискрилось что-то вроде маленького разноцветного фейерверка, искусственные звёзды посыпались вниз, с тихим шуршащим звуком по воздуху поплыли облачка чего-то ароматического, а на пол стали опускаться лепестки цветов… Пару секунд, пока всё окончательно затихало, длилась пауза… А вслед за тем обе стороны разразились хохотом. — Меттатон, у меня слов нет. А-ха-ха-ха… Я, конечно, ожидала чего-то в духе романтического танца под декорациями из звёзд… Ха-ха-ха… Знала, что ты разрядишься как следует и повысишь градус страсти до максимума… — Как видишь, пока не разрядился, — подмигнул Меттатон, тоже смеясь. — Но что ты напишешь продолжение к старой песне в таком виде… Досвидос! — Фриск чуть не села прямо на пол, но Меттатон, вернувшись, удержал её от этого жеста и ласково погрозил пальчиком. — Ну а что тебя не устраивает? Ну, поменял «Покеда» на «Досвидос», подумаешь, — робот с усмешкой запустил пальцы в её шевелюру. — Мне хотелось устроить что-то классически-шикарное, но в то же время неожиданное. Знаешь, чтобы было по-любовному романтично, но не статично. Почему бы не вспомнить об одном из моих потрясающих шоу и не дать ему развитие? Как по мне, лёгкий градус стёба, отсылающий к нашему общему прошлому, — отличная приправа для любовной сцены. — Согласна. И эта бомба… Та самая, которую тебе подарили на день рождения Андайн и Альфис? — О да. Это был сюрприз даже для меня. Я тоже не знал, что получится, если её взорвать, но из инструкции следовало, что нечто хорошее. — И ты переоделся прямо рядом со мной в дыму, — Фриск продолжала как-то ненормально хихикать. — О да, несколько весьма интересных моментов ты пропустила. Это тебе интрига. На будущее, — Меттатон протянул ей руку. — Прекрасная дама согласится составить мне компанию на балконе? — Только подарок возьму, — Фриск сбегала за коробкой зефира. — Теперь готова. На балконе, с которого спускался Меттатон, Фриск бывала пару раз. Сидя там в одиночестве, она не находила ничего особенно любопытного, кроме пары архитектурных моментов да близости к искусственным звёздам-декорациям, но теперь… Теперь ей казалось, будто она и правда сидит на настоящем балконе под покровом звёздной ночи и вот-вот откуда-нибудь повеет свежим ночным ветерком. Это несмотря на то что часы показывали от силы половину восьмого вечера. — А что это? — Меттатон одним взглядом указал на коробку. — Я сама испекла тебе зефир. — О боги, — робот открыл подарок. — Должно быть, это будет самый милый акт каннибализма в моей жизни. — Ты словил фишку, — улыбнулась Фриск. — Ну разумеется, — Меттатон отправил в рот первую зефирку. — Боги. Из чего ты его сделала? Он сам тает во рту. — Ну… Ториэль сказала, что даже не владеющий магией человек может вложить любовь в готовку, так что… — Если твоя любовь похожа на эти милейшие сладости, я твой навечно, — Меттатон жевал уже третью. — Пробуй тоже, а то мне неловко, а остановиться я не могу. — Ешь, я тебе пекла, а не себе. Кстати, ты и так мой навечно, потому что отпускать я тебя никуда больше не намерена. — Хочешь сделать меня своим пленником? Хм. Мне нравится. Я совершенно не против быть околдованным такой красоткой. — Главная красотка здесь ты. Этакая диснеевская принцесса с прекрасными ногами. Меттатон усмехнулся и уселся на перилах балкона, вытянув ноги, чтобы Фриск было их видно как можно лучше. — Я просто нестандартный принц. Между прочим, у меня тоже есть для тебя подарок. Подойди ко мне. Фриск приблизилась на расстояние нескольких шагов, но этого оказалось недостаточно. Меттатон продолжал выжидательно смотреть на неё и облизывать губы после зефира. Странным образом помада от этого не размазывалась. Она сделала ещё шаг. И ещё. И ещё. Наконец, как только она подошла вплотную, Меттатон положил ладонь ей на затылок и прильнул губами. Во рту тотчас растёкся новый привкус — уже не чисто металлический, а изрядно подслащенный. Отчего-то захотелось перехватить инициативу, и Фриск потянула робота на себя, едва не заставляя его свалиться с насиженного места на пол. Плохо она целовалась или хорошо, Бог весть, но почему-то именно в этот момент захотелось делать это особенно решительно и напористо. «Пусть у меня нет магии, пусть, я тоже!.. Почувствуй, пожалуйста!» Кажется, он чувствовал, поскольку, удивлённо хмыкнув в ответ на «атаку» в первую секунду, тоже подался вперёд и сменил нежность на некоторую агрессию. Лёгкое металлическое поскрипывание чуть резало слух. Снова разлилось розовое сияние, но на сей раз ему вторило красное — нестабильное, менее яркое, но всё же свечение. Фриск не могла этого видеть, но против ровно и мягко парящей души Меттатона её собственное сердце почти истерически пульсировало и едва не колотилось о крышку контейнера. Мысли почти полностью выветрились из разума, и лишь одна скользила какими-то обрывками: «Это и есть… подарок… или?..» Меттатон соскочил с перил, не разрывая поцелуя, и зашарил руками по собственному телу, ища что-то в карманах пиджака. Секунда — и что-то тонкое и прохладное повисло у Фриск на шее. Робот с большой неохотой отстранился, слегка прикусив губу Фриск напоследок. Его взгляд полыхал. — Вот тебе от меня. Медальон из кристалла. Полюбуйся, какой красивый. — Очень, — Фриск, ещё не отошедшая от поцелуя, уставилась на украшение. Это были переплетённые буквы «М» и «F», сверкающие серебристым и заключённые в «рамочку» в форме сердца. — Какая красота… — Мы навсегда в сердце друг у друга, — пояснил Меттатон, счастливо улыбаясь, и сложил сердечко пальцами. — Потрясающе. Спасибо. Хех… Я хотела спросить, не считаешь ли ты после этого… А, ясно, не считаешь. — Что? — поднял бровь Меттатон, вернувшийся к поглощению зефира. — Кстати, дорогуша. Если ты уже настроилась на степенную прогулку под типа луной и посиделки в ресторане… Сразу предупрежу, что я припас для тебя зрелище гораздо лучше. Прямо здесь. Подожди. Меттатон спустился с балкона и вскоре вернулся с огромным пушистым пледом, который постелил на пол. — Ложись. — Зачем? — поинтересовалась Фриск, но тем не менее легла. — Отдадим дань моей семейной традиции. — Мусором притворимся??? — опешила девушка. — Что? Не-е-е-ет! — рассмеялся Меттатон, ложась рядом. — Гораздо лучше. Просто дай мне руку и настройся на одну волну. Спустя несколько минут вдумчивого лежания уцелевшие после бомбы искусственные звёзды над головой «поплыли», сменяясь настоящим космосом. Возникло ощущение полёта, как будто не было под спиной ни твёрдого пола, ни мягкого пледа. Лишь Фриск, её возлюбленный и бескрайнее пространство. Свобода. Море прихлынувших чувств. Всё-таки потрясающая у Блуков способность ловить подобные… глюки? — Я так никогда и не спрашивала… Где мы? — Так ли это важно, дорогуша? Всему своё время. Не болтай, под разговоры удерживать такое состояние тяжело, знаешь ли… Лучше смотри. Космические звёзды перед глазами закачались, завертелись, задёргались и… посыпались. Фриск инстинктивно захотела отгородиться, закрыть лицо руками, но почему-то у неё не получилось: тело напрочь одеревенело. Сделать это как-то иначе, как Фриск чувствовала, было возможно, но времени на то, чтобы соображать, у неё не было… Дождь, вихрь, ураган звёзд летел на неё со всех сторон, сверкал, позванивал… И сквозь это буйство светилась улыбка Меттатона. «Я люблю тебя». Это не прозвучало вслух. Каким-то образом это стало понятно без слов. «Загадывай желания, дорогуша!» Фриск попыталась осмотреться, вздохнуть, с трудом заставила себя не зажмуриться… И зашевелила губами, беззвучно шепча всё, что она хотела видеть сбывшимся наяву. О себе, о Меттатоне, о монстрах, о Подземелье… Обо всём. Верила в это или не верила — сама не знала. Это рвалось из души само. Наконец, когда желания кончились, девушка сделала рывок и села. Космос сменился тьмой, рассеивающейся медленно, клоками, отдельными пятнами. Как будто датчики зрения начали отчаянно глючить. Меттатон продолжал лежать на спине. — Меттатон? — А? — Ты уже здесь? — О да, дорогуша. Я пришёл в себя одновременно с тобой. Сразу, как ты разорвала связь. — Кстати об этом… Получается, что этот «космос» всегда один на тех, кто лежит рядом? — Не-а. По умолчанию у каждого свой, дорогуша. В норме на твоё состояние совершенно не повлияет то, что кто-то рядом встанет и уйдёт. Однако ради такого звездопада мне пришлось распространить свой космос на нас обоих, удерживать там сразу тебя и себя, как следует потрясти возникшее пространство и плюс стараться, чтобы всё не рухнуло от твоих попыток шевелиться. — Оу… прости. Как ты себя чувствуешь? — В полном порядке, красотуля, если не считать одной маленькой скромной детали… Батарея. Я основательно разрядился. Не стоит извиняться, я доволен тем, что у меня получилось. Испытывай я к тебе меньше чувств, у меня бы такой фокус не вышел. — Спасибо, — Фриск наклонилась, обняла приподнявшегося на локтях Меттатона за шею и чмокнула в щёку. — Ты потрясающий. — Взаимно. Кстати, пока не забыл… Ты можешь не звать меня «Меттатон». — А как тогда? — удивилась девушка. — Просто «Метта», — подмигнул робот, вставая. — Вообще-то я не хотел этого говорить, но… — Продолжим свидание дома? — понимающе кивнула Фриск. — Тебе нужна розетка. Дай я возьму тебя под руку — и пошли. Выключим свет, занавесим окна и будем у розетки пить горячий чай и шептаться. — Мне нравится, — одобрил Меттатон. — И всё-таки надо наконец-таки как следует пнуть Альфис, чтобы поработала над энергопотреблением ЕХ-формы… Что за чёрт, я разряжаюсь быстрее, чем мой собственный мобильный телефон. Это даже обидно. Сидишь с двадцатью процентами, смотришь на него с его шестьюдесятью и думаешь о несправедливости бренного мира… Вряд ли, конечно, она управится с этой работой к техосмотру, но хотя бы подумает. — К техосмотру?.. — О да. Забыл предупредить. Дважды в год. Полный в декабре и частичный в июне. Нужно же следить за здоровьем, верно? — У меня день рождения в декабре… Двадцать седьмого… — Чудно! У тебя будет насыщенный конец года. Полный техосмотр, Рождество, день рождения и Новый год. А до тех пор будем наслаждаться отпускным ноябрём. Ну не чудо ли? — А у меня первую неделю ноября ещё и каникулы… Далее болтовня роботов окончательно приняла форму мало осмысленной трескотни. Впереди ждал уютный уединённый вечер с темнотой, чаем и секретничаниями. Фриск ждала следующего свидания не раньше следующей недели, тем более что первое порядком вскружило ей голову и заставило в кои-то веки считать ворон на уроках (Ториэль, старательно возвращавшая её с небес на землю, тем не менее порадовалась, что Меттатон уплёл весь зефир за вечер, не ломаясь). Однако у её спутника жизни, похоже, проснулся тот ещё аппетит. Следующая встреча произошла буквально «без объявления войны». В субботу утром, 31 октября, Меттатон осторожно поинтересовался, будет ли Фриск спать ночью… И около полуночи, когда девушка спокойно сидела и ждала его с работы за чтением книжки про монстров, вдруг вломился к ней через окно. Без лишнего шума. Не то чтобы слишком резко. Но вломился. И в каком виде! С огромным изумлением Фриск созерцала его облик. Чёлка стояла торчком (девушка и не подозревала, что можно заставить её принять вертикальное положение — сколько лака для этого нужно?), шею стягивал ошейник, на теле красовалась косуха в заклёпках, на ногах чёрные сапоги — без каблуков, зато с ремнями и небольшими шипами… На изначально белом лице ярким контрастом выделялись чёрная область вокруг отсутствующего глаза и яркий чёрный макияж. — Меттатататата… тон. С какого метал-концерта ты вылез? — выдохнула Фриск. «А кроме того, когда и где ты этого, чёрт возьми, успел поднабраться?!?!» — Нравится? — усмехнулся Меттатон. Фриск покивала. — Боги, ты потеряла дар речи. Эффект превзошёл все мои ожидания. Хочется чего-то сногсшибательного по поводу моего выхода в отпуск. Фри-и-иск, — робот слез с подоконника, на который уселся, и слегка похлопал девушку по щекам, — очнись. Я уже крайне польщён, ты не сможешь сделать мне ни одного комплимента изощрённее, чем этот. — Ну ты!.. Даёшь!.. А-а-а-а… А мне… А я… — У тебя есть кожаная курточка, чёрные кроссовки и тёмные очки. В сущности, этого более-менее хватит. — Тогда подожди, я сейчас. Фриск отложила книгу и отправилась судорожно рыться в вещах и переодеваться. Самодовольная и торжествующая улыбка Меттатона так и стояла у неё перед глазами. — Куда отправимся? — поинтересовалась она, вернувшись. — В Ядро, — заявил Меттатон. — Зажигать. Что может быть увлекательнее хорошей ночной тусы там, где никто не живёт? К тому же надо выходить иногда из зоны комфорта. В гламуре мы с тобой будем жить оставшуюся вечность. Как насчёт метал-музыки для металлической парочки? — Где. Ты. Всё. Это. Надыбал?! — Что именно? Прикид? Заказал. Причёску и макияж сделал сам. — А музыку?! — Ну вестимо где, дорогуша, это мне с помойки принесли… Сам я там, знаешь ли, давно уже не лазаю. Имидж не тот. Хотя пару концертов я в своей жизни по телевизору видел… Двери в концертном зале Меттатон в этот раз запирал с особенной тщательностью, как будто боялся, что кто-то сунется на шум. Убедившись, что никто не проникнет, он зажёг софиты и врубил музыку. Стены сотрясли звуки хеви-метала. — И что мы будем делать?! Танцевать?! Учиться это петь?! — Фриск тщетно пыталась переорать песню. — Лучше, дорогуша! Не просто танцевать. Дай мне руку! Манера Меттатона оттягиваться под музыку подобного сорта явно была, мягко говоря, неумелой, несмотря на его впечатляющий облик, но Фриск быстро перестала обращать на это внимание. Её зацепило совсем другое. Непонятная ей электрическая энергия наполнила пальцы. — На раз-два-три: крутой выпад вперёд, выброс руки вверх и бааам! — как будто ты хочешь пробить потолок! — скомандовал Меттатон. — Только от души, от души, без приколов! Фриск повиновалась его указанию, правда, не сразу. Потанцевав чисто для настроя и войдя в раж, она подскочила, сделала максимально пафосное лицо, поправила чёрные очки и с громким возгласом выбросила руку вверх… «Бааам!» действительно произошёл. Электрическая молния соскочила с пальцев и едва не сбила по пути софит. Фриск застыла. Меттатон расхохотался, и этот хохот был слышен даже через грохот музыки. — О, красотуля! Видела бы ты своё лицо! Обожаю это выражение! — робот приблизился и, не переставая смеяться, нежно погладил девушку по щеке. — Что я сделала… — Всего лишь электромагия. Самая простенькая. — Но люди же не владеют магией… — А ты и не владеешь. По крайней мере, бота ты пока не создашь и телепортироваться не сможешь… Хотя телепортироваться и я не умею. Но красотуля, пульнуть электричеством большого ума не надо. Достаточно быть роботом, сделанным из металла и магии. Ты же не думаешь, что монстр при создании робота магию не использует? Да и вообще технически ты голая душа, и материальная человеческая плоть тебя давно не держит… — Убедил. А можно ещё? — А для чего ж я тебя сюда притащил? Только на однообразную дискотеку, думаешь? Поехали, красотуля! Зажигаем! Дальнейшее походило на безумие. Какие-то дикие танцы, полные невероятной силы и энергии и совершенно не похожие на пляски под попсу, попытки подпевать в полный голос, причём иногда с подвываниями, причём Меттатон почему-то всегда попадал в ноты, а Фриск через раз… Крутые позы, полное отсутствие сдержанности и — магия. Фриск с трудом верила, что может сама породить хоть одну искорку, и пыталась снова и снова. Иногда это были жалкие потрескивания, похожие на удар статического электричества. Иногда полноценные молнии. Меттатон пришёл на помощь. Вдвоём они практически осветили зал электрическими разрядами, выстреливавшими то поодиночке, то целыми сетями, то окружавшими роботов, то расходившимися по залу… Фриск чувствовала себя невероятно весело. Ей хотелось смеяться, петь, обниматься с Меттатоном… и вообще страстно желалось чего-то непонятного, но такого, чтобы крышу сорвало. На пике этого состояния её вдруг начало охватывать красное сияние, а по телу пробежала какая-то странная пульсация. Меттатон моментально изменился в лице. Фриск не успела опомниться, как он крепко схватил её и, кажется… ударил?.. Зал моментально погрузился во мрак. Уже через секунду (так показалось Фриск) она открыла глаза на полу. Очков на ней не было. Музыка резко прекратилась. Меттатон сидел рядом на коленях, с беспокойством всматриваясь в её лицо. Фриск села и обнаружила, что куртка на ней расстёгнута, а футболка задрана чуть ли не до шеи. — Что произошло?.. — Я могу и ошибаться, но ты чуть не слилась с телом, — голос Меттатона звучал тихо и очень серьёзно. — Для слияния нужна зашкаливающая эмоция… и при таких условиях, чтобы тело тебе не мешало, а казалось полностью своим. Кажется, я переборщил с эмоциями на свидании. Как бы я ни хотел подарить тебе море незабываемых впечатлений… Пока что мы не имеем права сливать тебя с телом. Проклятый барьер. Если откровенно, не хочу одалживать твою душу Асгору даже на несколько секунд… — И что ты сделал? — Я тебя вырубил. Ты потеряла сознание, эмоции исчезли, а вместе с ними оборвалось и слияние. Честно говоря, я это сделал инстинктивно, дорогуша. У меня не было ни инструкции, ни предварительных опасений на тот случай, если мне придётся иметь с этим дело, — его голос звучал почти виновато. — Уф… Спасибо. — Слушай. Не хочу быть навязчивым или неприличным, но… позволь отключить тебя ещё раз. Хочу проверить, сможешь ли ты выйти из тела. Чтоб наверняка. — Если тебя это успокоит, то давай. На тебе лица нет, — согласилась Фриск и легла обратно на пол, зачем-то раскинув руки. Тело отключилось. Девушка «пришла в себя» уже далеко за его пределами. Меттатон вынес её душу в коридоры Ядра и продолжал уносить дальше, осторожно поддерживая какой-то магией. Фриск попыталась воспротивиться и остановилась. Меттатон улыбнулся. — Работает. Всё в порядке. Слияния точно не произошло. Возвращаемся. Когда Фриск снова включилась в теле, она на всякий случай обняла Меттатона и крепко прижала к груди. — Не переживай, ладно? Я обожаю твои свидания, чтоб ты знал. Очень глубоко ценю. — Спасибо, милая. Я стараюсь выразить свои чувства в полной мере. — А теперь нам опять нужно домой. На сей раз розетка плачет по нам обоим. Будем заряжаться и радостно думать о твоём отпуске и моих каникулах. — Пожалуй, — Меттатон погасил свет и направился к выходу. — И знаешь… У тебя самые неожиданные и внезапные уроки магии в мире. — Драма, романтика, экшн и эффект полной внезапности, чтобы никто в случае чего не заподозрил, что что-то пошло не по плану. Таковы мои методы, — пожал плечами Меттатон. — Это касается и ментального звездопада, и электрических выстрелов… Я долго готовился втайне от тебя, но ни за что не рискнул бы сказать заранее, что я запланировал и что это может не сработать. Ты же человек, как-никак. — И ты открываешь мне новый мир. Спасибо. Я обязательно сделаю для тебя то же самое. И да. Следующее свидание — за мной. Фриск остановилась на дороге, приподнялась и поцеловала Меттатона в губы.