Металл, магия и решимость — равно...

«Обнять Меттатона, вспомнить, что он жив, здоров и счастлив, и прийти в себя». Фриск решила последовать этому совету Асгора, поскольку чувствовала себя эмоционально выпотрошенной и отчасти растерянной. Очутившись в отеле, она отправилась прямиком в кабинет робота — он предупреждал её, что в этот день будет работать там. «Заниматься домохозяйством, когда есть куча других дел, решительно неинтересно — а особенно когда тебя дома нет». Тук-тук. — Меттатон? — О, дорогуша, ну вот кто-кто, а ты могла бы входить и без стука, — усмехнулся Меттатон вместо приветствия, на пару секунд подняв взгляд от экрана ноутбука. — Просто не хотела напугать, — хихикнула Фриск. Именно тут, в стенах рабочего кабинета, к ней почему-то подступило умиротворение. Возникло странное ощущение того, что здесь она дома. Тишина, безмятежность, мягкая жёлто-розовая мебель, бесшумно работающий кондиционер, хорошее освещение… и Меттатон, целёхонький, очаровательно сосредоточенный Меттатон, безотрывно глядящий в компьютер. Захотелось пустить слезу. — Разговор с Асгором не задался? Серьёзно-обеспокоенный голос робота выдернул Фриск из её грёз. Та подняла на него глаза. Меттатон с настороженным вниманием всматривался в её лицо. — Выглядишь помятой, дорогуша. Что вы там не поделили с мистером Пушистиком по поводу выхода на Поверхность? — Да нет, мы всё очень даже поделили… Точнее, мы вообще ничего не делили, — девушка плюхнулась на диванчик. — Просто я снова вспомнила о масштабе проблем, об огромной куче сложностей и опасностей, о риске, который предстоит монстрам, и… — Понятно, перенервничала, — Меттатон приподнял электрочайник, оценивая, сколько в нём воды. — Нет, сиди, я сам долью. Через пару минут у Фриск в руках уже оказалась чашка горячего ароматного чая. — Я уверен на сто процентов, что Дриимурр споил тебе целый чайник, но, кажется, ещё одна доза лишней не будет. Постарайся не волноваться так, дорогуша. Ты проделала огромную работу. Благодаря своему природному уму и отчасти советам Ториэль ты подобрала правильные слова, чтобы предупредить монстров о целой куче возможных опасностей и проблем. У ребят масса инструкций. Все твои выпуски залиты на мой сайт, их могут пересматривать все по желанию и в любое время. Всё не будет так уж плохо. Мы справимся все вместе. Меттатон улыбался в точности так же убедительно и светло, как и в прошлые разы. Фриск почувствовала, как сжимается душа. Оценив выражение её лица, робот цокнул языком. — Так. Понятно. Я могу влить в тебя пятилитровую бутылку, но это ровным счётом ничего не даст… Пациент Лессербот, я выписываю вам рецепт с настоятельной рекомендацией сна. — Сна?.. — Физически это тебе ничего не даст, а вот душе требуется разгрузка. И ты должна её получить. Хотя бы в течение пары часов. — Ну… — Фриск поёрзала на диванчике. — Наверное. Лягу часика на два. Она приняла лежачее положение, но глаз не сомкнула: засмотрелась на Меттатона. Тот некоторое время стучал пальцами по клавишам, пока не взглянул на неё. — Дорогуша, «спать» — это закрыть глазки, выставить время на таймере и включить спящий режим. — Да, я знаю, просто… решила немного на тебя посмотреть. Сам виноват, влюбил меня в себя, а я теперь оторваться не могу, — Фриск показала язык, стараясь этой шуткой отогнать наваждение. — О Господи, — Меттатон закатил глаз. — Ладно, полагаю, я как виновник должен понести сладкое наказание. Я полежу с тобой, пока ты спишь. Благо пару часов то, чем я занимаюсь, вполне подождёт… Меттатон вывесил снаружи табличку «Не беспокоить», запер дверь и лёг на диванчик. Фриск устроилась на его груди. О, как ей сейчас хотелось вместо сна просто остаться вот так, прислушиваться к звуку работающей вентиляции где-то в груди любимого и улавливать датчиками обоняния такой привычный, практически родной запах его парфюма! Хотелось запустить пальцы в блестящую чёрную шевелюру и перебирать, перебирать пряди, временами легонько целуя робота в щёку или подбородок. Но не успела она и рта раскрыть, чтобы сообщить об этом, как Меттатон щёлкнул нужным переключателем, без спроса опрокидывая её в спящий режим. Облом. Что ж, он просто старается быть заботливым. Сновидений не было, сон вышел каким-то пустым и бесцветным. Однако, странное дело, девушка действительно ощутила прилив душевных сил. — Ты в порядке? — мурлыкнул низкий голос над ухом. Меттатон пальцами приподнял подбородок Фриск и с нежностью заглянул ей в глаза. — Да, чувствую себя ощутимо лучше… — Я решил чутка помочь. Применил немного исцеляющей магии. Самую капельку, поскольку твоя душа не пострадала. Рад видеть, что это помогло. — Ты такой умница, — вздохнула Фриск, теснее прижимаясь к нему. — И буду ещё большей умницей, если вернусь к работе. Сожалею, Фриски, солнышко, но мне правда нужно разгребать целую кучу всего. — А что там? — девушка неохотно позволила роботу встать. — Помнишь организацию шоу талантов? — Меттатон поправил сбившуюся причёску и уселся обратно за рабочий стол. — Как не помнить. — Так вот. Как ты знаешь, я поставил крайний срок подачи заявок 31 декабря. Фактически у народа на это было добрых три месяца. С одной стороны, мне нужно было привыкнуть, что на мою сцену теперь повалят все кому не лень, а это нелегко, с другой стороны, я давал время на то, чтобы создать что-то действительно качественное. Предупредил всех, что в конце останутся только лучшие из лучших. Подробнейше расписал на сайте, каковы критерии. Прямым текстом предостерёг, чтобы никто не халтурил и не вздумал опаздывать, потому что место на телевидении на постоянной основе получат пять-десять процентов от всех участников. И что ты думаешь?.. — Что? — Прихожу на работу. Запускаю компьютер. Загружаю страницу с заявками… И что же вижу? — Меттатон округлил глаз, насколько мог, и всплеснул руками. — Тридцать. Две. Заявки. Посланные. После. Первого. Января! И все, как одна, с приписочкой: «Ой, извините-простите, спасите-помогите, не успели, не осилили, но примите нас, пожа-а-а-алуйста!» У вас три месяца было, господа хорошие, что вы там делали, что не уложились? Снимали полнометражный фильм, претендующий на человеческий «Оскар»? — И что ты им ответил? — поинтересовалась Фриск, подавляя желание захихикать. — «Контрол Це», «Контрол Вэ»… Каждому откопировал один и тот же текст, вот смотри: «О, дорогуша, я понимаю, творческий процесс может быть очень сложным! Поэтому на первый раз я действительно прощаю и принимаю заявку. Но будьте осторожны и ответственны! Работа на телевидении не терпит несобранности. Условимся на том, что такого больше не повторится ^___________^». — Мило! — Ну, я посчитал, что на первый раз действительно стоит быть снисходительным и великодушным. Вдруг там действительно что-то очень стоящее. Монстрокультуре убыток, зря старавшемуся таланту разочарование, а мне вероятный минус в карму в виде подпорченного имиджа. Хватит с меня и одного Бургерпэнтса с его «козёл ты, Меттатон, не дал мне даже шанса». — Ну да, логично. Кстати, как у тебя с привыканием? Как себя чувствуешь насчёт шоу? — О-о-о, у меня было предостаточно времени. Сначала меня это здорово кололо — как ты знаешь, я неохотно сдаю позиции… Тебя и то поначалу не хотел брать… А потом меня осенило осознание целого вороха плюсов. — Ну-ка, ну-ка? — Во-первых, полная непредсказуемость. Чёрт его знает, что там будет, я сам выступления кандидатов увижу впервые на сцене. К тому же, несмотря на то что я буду озвучивать свою профессиональную оценку каждого монстра, всё же решающую роль будут играть зрители. После каждого участника будет выезжать табло с критериями, ну, там, артистизм, оригинальность и бла-бла-бла, и все желающие смогут бесплатно присылать СМС с количеством баллов по критериям. И вот опять же, кто там больше всех понравится публике и почему — не угадаешь. Это превосходная площадка для импровизации, дорогуша. А кроме того, соревновательный элемент всегда привлекает аудиторию. — И ты даже не боишься, что в итоге выберут того, кто тебе не очень понравится? — Ну-у-у… Я бы не стал недооценивать зрителей на самом деле. Как профессионал я, конечно, стою их всех, вместе взятых. Но я единственный профессионал в Подземелье. А телевидение смотреть после этого не мне, а тем, кто будет голосовать. — Логично. А что во-вторых? — Во-вторых, я много думал над информацией из твоих шоу. Сколько я понял, у людей, к сожалению, к нам жутко предвзятое отношение. И я подумал. Возможно, имеет смысл рядом с их шоу-бизнесом поставить наш. Ну, правда, в нашем случае «шоу-бизнес» — это очень мощно сказано, но… Очарование юных дарований с горящими глазами лишним не будет точно. Я один, конечно, уже ослепляю, но если к великолепной звезде присоединится штук девять-восемнадцать звёздочек поменьше, да сверх того ты и Смурена, да ещё радиолюбители вместе с Блуки… Как по мне, должна получиться бомба. Взорвём всех. Если грамотно подойдём к делу, а не так, как я хотел один убежать на Поверхность с твоей душой в охапке. — Да ты ж моя умница! — громко воскликнула Фриск, порывисто стиснув сидящего робота в объятиях. — Я рад видеть твою реакцию, — засмеялся Меттатон. — Просто чем больше я думаю, тем сильнее прихожу к выводу, что люди людьми, а слегка подтереть им носики надо. Не «возьмите нас к себе ради Бога», а «нате, посмотрите, какие мы крутые, сами захотите нас принять». Фриск сжала любимого ещё крепче. — Как видишь, я серьёзно намерен тебе помочь в твоих начинаниях. В конце концов, мне небезразлична судьба Королевства. Я тоже монстр, как-никак. А теперь позволь мне всё-таки поработать. У меня в сумме сто восемьдесят четыре заявки. Мне их надо рассортировать и расставить в очередь по выпускам. Пусть на носу выход на Поверхность, но сдаётся мне, что переедем мы нескоро, так что шоу пострадать не должно… А вот тебе я думать о работе на сегодня запрещаю. На тебе пару запоротых распечаток, на тебе карандаши, сиди рисуй, если не хочешь домой. Можешь книжку почитать или пошататься по отелю… Довольная Фриск кивнула и снова устроилась на диванчике. Она никак не могла спрятать улыбку до ушей. Какой же Меттатон всё-таки умница. Взял паузу, подумал, настроился, пересилил себя и таки справился со своей ревностью! И как справился! Просмотреть сто восемьдесят четыре выступления с целью отобрать в итоге девять-восемнадцать счастливчиков… Для Меттатона, едва ли не оравшего в прошлом, с какой стати Фриск должна быть роботом, да ещё и показываться на экранах, это был по-настоящему огромный прорыв. К тому же каким-то образом Меттатон пришёл к тому, что давно уже смутно овладело и самой девушкой. В этой временной линии она старательно не продумывала подробный план действий. Она поставила себе жёсткий запрет решать что-либо в одиночку. Последнее слово должно быть за Асгором. Но всё же… Фриск усвоила себе одну вещь. Она больше не будет повторять того, что объединяло все восемь провальных попыток. По крайней мере, было бы здорово, если бы монстры не пытались больше проситься в человеческий мир, как «бедные родственники». Мир Поверхности и мир людей — не одно и то же. Комплекс побеждённых пора изживать. Людям больше нельзя демонстративно давать сделать первый шаг. Они не заслуживают первого хода в «сражении». Систему пора ломать. Так или иначе, сознательно или исподволь, а среди монстров Фриск, как ей казалось, достаточно подготовила почву для этого своими передачами. Оставалось натолкнуть на эту мысль Асгора — когда он придёт в себя, «переварит» полученную информацию о предыдущих сбросах и назначит ей новую встречу. Король написал спустя три дня. FLUFFYKING: Привет, Фриск. Слушай, по поводу того, что ты мне рассказала, и дальнейших действий… Я уважаю твой выбор и ценю твоё доверие ко мне, но мне кажется, будет лучше, если я передам всё Ториэль. FriskLesserbot: Ториэль??? Зачем??? FLUFFYKING: Видишь ли… Конечно, принять тот факт, что мы несколько раз перерождались и проходили через кошмар, нелегко. Но Тори очень умная женщина и мудрая королева. Она сумеет понять всё правильно и помочь с хорошим планом. Кроме того, чтобы мы с ней вдвоём могли слаженно действовать и не спорить в неподходящий момент, нам лучше обладать одинаковым объёмом информации. Ты можешь не повторять всё во второй раз, я справлюсь сам. Я сумею, не переживай, Фриск ]:))))) FLUFFYKING: Ой, кажется, я нечаянно нажал слишком много скобочек… Но можешь считать, что столько раз я тебе улыбнулся) FriskLesserbot: Даже не знаю… Я просто думала о том, что Ториэль совсем неподготовленная… FLUFFYKING: Тори видела собственными глазами войну людей и монстров и вряд ли забыла. Я не думаю, что она получит тяжёлую психологическую травму, если мы ей расскажем. Да и ей будет спокойнее за людей, если она узнает про «многократную смерть», мне кажется. FriskLesserbot: А ещё… Я ведь так и не договорила в тот раз. Я хотела рассказать именно тебе, чтобы именно у тебя была возможность совершить что-то очень великое. Ты бы перестал мучиться угрызениями совести за убийство тех шестерых, поразил бы Ториэль своей продуманной политикой, ещё больше бы поднял свою популярность в народе и всё такое… FLUFFYKING: Хо-хо-хо. Я очень тронут, что ты заботишься обо мне так сильно, Фриск. Но я в порядке, правда. Думаю, когда я разрушу барьер, мне уже станет легче. А что до того, чтобы поразить Тори… Ну, вообще в целом в последнее время наши отношения стали лучше. Мы много разговаривали, она ко мне всё больше привыкает… И, в конце концов, наверное, для большей теплоты лучше сильнее доверять друг другу, а не держать друг от друга лишние секреты, не так ли? Фриск невольно вспомнила два «полюса» — Санса, предпочитавшего либо молчать, либо рубить правду, и Меттатона, который при случае активно пользовался «ложью во спасение». Асгор, похоже, представлял собой третий типаж, который, впрочем, стоял ближе к Сансу. FriskLesserbot: Лаааааадно. Я всё ещё не уверена в том, что стоит это делать, но раз ты настаиваешь… Увидеться с Ториэль Фриск довелось спустя два дня — на уроках. Первоначально королева ни словом не заикнулась о том, что ей должен был рассказать Асгор, однако позже, когда девушка уже убирала школьные принадлежности в сумку, взволнованно положила руку ей на плечо. — Фриск… Асгор рассказал мне кое-что… Ещё вчера. Моё бедное дитя, что же ты так долго молчала о том, через какой кошмар тебе пришлось пройти? — Я не одна через него проходила, — в смятении пробурчала Фриск себе под нос. — Но ты одна по-настоящему его помнишь и поэтому носишь в душе в одиночку огромную тяжесть. Это хорошо, что ты наконец решилась поделиться с Асгором. — И ты не сердишься, что только с ним? — Ну… Ты выбрала того, кому тебе было удобнее открыться. Чело… Монстра в твоём положении нельзя винить. В любом случае. Теперь мы вдвоём сможем обсудить с тобой эту тему дальше. Прямо сейчас. Если ты, конечно, чувствуешь себя готовой к такому диалогу. Фриск, поднявшаяся было со стула, решительно кивнула и пересела за обеденный стол. Ториэль и Асгор, до сих пор беспорядочно копошившийся на кухне, устроились напротив неё. — Сегодня, я думаю, нам предстоит обсудить план действий после того, как рухнет барьер… Но сначала, если Тори не возражает, я бы хотел затронуть ещё кое-какую тему, — начал король. — Когда ты рассказывала мне все те истории… Я обратил внимание на одну деталь. Для того чтобы разрушить барьер, нужно семь человеческих душ, так? Но ты, сколько я понял, всегда оставалась жива. Следовательно, мы не забирали твою душу. Как же тогда?.. — Ох. Боюсь, правда для вас обоих окажется ещё хуже и болезненнее, чем рассказы о неудачных сбросах… — пробормотала Фриск. — Впрочем, не то чтобы я не думала, как до вас это донести… — В такой ситуации лучше знать правду, дитя. Какой бы жестокой она ни была, — заметила Ториэль. *Осознание того, что момент истины настал, наполняет вас Решимостью* Фриск едва не подскочила на стуле и широко распахнула глаза. Как же давно она не слышала этот «голос разума» или, что точнее, «голос в разуме». Ладно. Наконец-то она получила хоть какой-то знак о том, что поступает правильно. Это и правда наполняло решимостью. — Что ж… Это касается ваших детей. Чары и Азриэля. А также того… Почему они погибли на самом деле. Видите ли… Они, как и я… Точнее, не они… Чара. Чара, как и я, умер нарочно. Чтобы всех спасти. — Но как?.. — прошептала Ториэль. — Он хотел разрушить барьер и освободить монстров. Которых он любил, в отличие от людей. Но для этого нужно было ещё шесть душ… И он придумал план, к которому привлёк Азриэля. Чара решил наесться лютиков, отравиться и умереть. Тогда Азриэль поглотил бы его душу, пересёк барьер… А на Поверхности с силой душ человека и монстра они бы раздобыли ещё шесть, вернулись бы и освободили бы всех. Первая часть, как вы понимаете, им удалась… А вторая нет. Азриэль не смог поднять руку ни на одного человека. Он только сам получал удары… И от них умер. Фактически… Они оба… Умерли, попытавшись вас спасти. Пожалуйста, не злитесь на Чару. Я ничем не лучше, чем он. Мы оба хотели как лучше. Мы оба хотели принести себя в жертву любой ценой ради народа, который стал нам роднее, чем свой собственный. Небольшая скорбная пауза. Асгор опустил глаза. Ториэль схватилась за голову. — Это неправильно… — прошептала она. — Наши дети должны перестать умирать один за другим по этой причине… — Если бы мне хватило мужества самому сделать что-то подобное тому, на что решился Чара… — прослезился Асгор. Ториэль как-то неопределённо взглянула на него, глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Ни одного упрёка не вырвалось из её уст. — А причём тут барьер? — наконец тихо поинтересовался король. — Как вы помните, прах Азриэля остался в золотых цветах в тронном зале. Так вот. Альфис взяла несколько таких для своих экспериментов, когда искала способ усилить души монстров. Между делом она ввела решимость в самый крупный, чтобы проверить, что будет, если у кого-то бездушного появится желание жить. Цветок ожил, обрёл разум, магию и самостоятельность. У него действительно нет ни чувств, ни души… Но в нём живёт сознание Азриэля. Фактически Флауи — так его зовут — это, ээээ… реинкарнация Азриэля. Сразу предупрежу, что из-за отсутствия эмоций эта реинкарнация, эээ… ну… более… грубая. Но, ээээ, они подружились с Папирусом. О Флауи очень мало кто знает. А о том, что это Азриэль, не знает никто, кроме меня. — Почему же ты раньше не рассказала? — горестно воскликнул Асгор. — Было не время. Для всего нужен подходящий момент… Как сейчас. Так вот. Флауи появлялся в конце моего путешествия, поглощал шесть человеческих душ, затем души всех остальных монстров в Подземелье, чтобы компенсировать ещё одну… Их магия давала ему возможность принять свой истинный облик. Причём не только малыша, но и уже взрослого. — Хотелось бы посмотреть… — невольно вырвалось у Ториэль. — Я нарисую. Там в итоге целых три формы получилось. Последняя, кстати, — вылитая руна Дельта. Так что знаменитый Ангел — похоже, ваш Азриэль, а вовсе не я. — Вот почему всё так вышло, — грустно пробормотал Асгор. — Судьба… Судьба распорядилась так, чтобы наши дети умерли, чтобы Азриэль стал ангелом… — Но у него бы не вышло без меня. А меня направлял Чара. Асгор и Ториэль воззрились на Фриск в немом изумлении. В широко раскрытых глазах читался безмолвный вопрос. — Чара сейчас существует как кто-то наподобие призрака… По крайней мере, он невидимо сопровождал меня и был в моём разуме. Он много чего комментировал, подсказывал, как взаимодействовать с монстрами, и всякое такое. Я дошла до конца, к Асгору и к Азриэлю, с его помощью. — Вот это многоходовочка… — Ториэль взялась за сердце и отошла к шкафчикам, принимаясь копаться там — явно в поисках лекарства. — Вот это вы заговорщики… — Асгор усиленно чесал голову сразу десятью пальцами. — Т-ты только подумай… Умерли все трое… Чтобы… — Ториэль накапала каких-то капель в чашки себе и Асгору. — И те тоже… — она нервно засмеялась. — Не-е-ет, Гори, это пора заканчивать. Фриск и Асгор оба дёрнулись на слове «Гори», но Ториэль не придала этому никакого значения. — Я даже не знаю, что сказать… возможно, из нас были не лучшие не только правители, но и родители. — У вас и то, и другое отлично получается, просто дети сами по себе опаснее любой ядерной бомбы. — Так что же… Чара и сейчас с тобой? — С тех пор как я умерла, я почти никогда его не чувствовала. Так, может, раза три-четыре… Но сейчас он, кажется, тут. — Моё бедное дитя, — вздохнула Ториэль. — Полагаю, это нелегко… Быть родителями детей, которые все поголовно стали восставшими из мёртвых… Но, эм… Просто постарайтесь нас понять… Если сможете. — Я просто буду надеяться, что всё это закончится. Мы не можем больше «убивать» невинных, чтобы освободиться, — покачала головой Ториэль. — И чтобы эта надежда стала реальностью, нужно действовать… И кроме того. Фриск. Ты можешь найти этого… Флауи? Даже если наш сын стал цветком, я полагаю, мы с Асгором всё ещё должны о нём позаботиться… А Чара… Мне трудно подобрать слова насчёт него. *Вы советуете воздержаться от комментариев* — Ну, слова подбирать и не нужно, — решительно заявила Фриск. — Мы и теперь отдадим души Флауи? — поинтересовался Асгор. — Не-е-ет, не-е-ет, вот уж нет! — замахала руками Фриск. — Зря я тут, что ли, прилагаю все усилия, чтобы не слиться с телом? Нет. Хоть раз всё должно пройти так, как ты изначально планировал. Ты поглотишь семь человеческих душ и разрушишь барьер. Давайте не будем ещё раз поглощать бедных монстров. Они, конечно, потом вернутся на место, но всё равно не надо. А без их магии Флауи будет выглядеть не собой, а просто огромным растением устрашающего вида, это я проверяла. Не будем экспериментировать. Я же сказала, я всё нарисую… Ну, или потом мы найдём какой-нибудь другой способ показать. «И вообще я ещё не настолько дура, чтобы брать и вручать души Флауи. Асгору и Ториэль, конечно, лучше знать только о его хороших и нейтральных сторонах, но я-то помню, что он в состоянии натворить. Нет уж. Бог его знает, что он тут устроит, получив такую силу на блюдечке от Дриимурров…» — Голова кругом, — Ториэль пересела в своё любимое кресло и откинулась назад, на спинку, прикрыв глаза. — Вам нужно взять ещё паузу? Я пойму, если… — начала Фриск. — Нет. Если только на полчаса-час, попить чаю и собраться с духом. Тянуть больше не будем. Будем думать, — заявила Ториэль. Потянулось молчаливое чаепитие. Давяще-молчаливое, сказала бы девушка. Асгор и Ториэль безмолвно переглядывались друг с другом, постоянно наливали себе добавки и время от времени тяжело, горько вздыхали. От каждого их вздоха у Фриск разрывалось сердце. Стойкие, чертовски стойкие Дриимурры, не привыкшие картинно причитать и заламывать руки. Видели и пережили войну, в невообразимых условиях с нуля построили государство, справились со смертью детей, с глубоким семейным кризисом, узнали о сбросах, о том, что многие люди всё ещё трусливы и жестоки, столкнулись с сумасшедшими планами детей — и всё равно… держатся. Ни драматичных восклицаний, ни рыданий. Только сдержанные, катящиеся по мохнатым щекам слезинки да корвалол (какой-то местный аналог) «вприкуску» с чаем. В конце концов Фриск встала и по очереди обняла Ториэль и Асгора. Крепко, душевно, стараясь передать через объятия все свои любовь и сочувствие. — Всё в порядке, Фриск, — улыбнулась Ториэль. — Спасибо за твоё неравнодушие. Нам действительно пора брать себя в руки и переходить к делу. — Окей, хорошо. Итак. Я специально в этот раз не составляла масштабный план действий, чтобы не налажать. Мои планы неплохи, но далеко не безупречны. Однако у меня есть одна мысль, от которой, я считаю, нам нужно оттолкнуться. Нам нужно возвращаться на Поверхность, а не к людям. Что я под этим подразумеваю. Сразу нас принять не смогут. Поэтому нам нужно… — Хороша семейка! Задумали пригласить в гости, а сами даже чаю не налили! — раздался притворно обиженный тонкий голосок. Фриск вздрогнула и медленно, как в кино, повернулась к окну. Из-за оконной рамы высовывался, сияя ехидно-радостной улыбочкой, здоровенный золотой цветок. — Флауи… — выдохнула она. — Аз… риэль? — сорванным голосом спросила Ториэль. — Ваш бывший сын, ага, — Флауи скрылся, чтобы через пару секунд просочиться прямо сквозь пол в гостиной. — Я надеюсь, я выбрал удачный момент для посещения. Незаметно для Дриимурров Фриск сделала Флауи «страшные» глаза, предостерегая. Тот в ответ так же незаметно показал ей язык и подмигнул. «Вот чёрт. Сын сыном, Азриэль Азриэлем, но сейчас-то это ФЛАУИ! Хотя бы эту вещь я могла бы проконтролировать сама?! — думала Фриск. — Просила же не лезть, ну не лезть… Не послушал! Если уж мне пришлось рассказать Асгору и Ториэль правду, так Флауи хотя бы мог бы…» Цветок прервал её размышления. — Ну чего уставились? Грандиозные планы строить сегодня будем? Вроде вся команда по спасению мира в сборе! Король, королева, воскресший сын номер раз, — он указал лозой на себя, — недовоскресший сын номер два, очнувшийся от спячки благодаря чужой решимости, — он ткнул лозой куда-то в угол, где, синхронно повернув головы, Асгор, Ториэль и Фриск с трудом различили почти прозрачный зеленоватый силуэт, — и воскресшая дочь под номером три. Вроде весь клуб умерших во спасение Подземелья в сборе, не? — Семья, Флауи, — процедила сквозь зубы Фриск, которой вдруг захотелось отвесить цветку подзатыльник. — Здесь собралась семья в полном составе. Обоих Дриимурров здорово коробило. Нельзя было смотреть без боли на их лица, когда они пытались соотнести вот это грубовато-ехидное создание с образом своего любимого сына. Правда, Фриск их предупреждала… Но раз уж Флауи всё, очевидно, подслушивал, то мог бы хотя бы для приличия попытаться изобразить что-то более милое и доброе… — Окей, семья. Так решать-то будем? Или мы ждём кого-то ещё?