Укрощая время

— Здесь свободно, — протянула Лили, шире открыв дверь для остальной компании. В купе поезда было тесно. Джеймс сел между Лили и Питером, а напротив них устроились Ремус, Гермиона и Сириус. Хогвартс-экспресс отъезжал все дальше от школы, и, выглянув в окно, Гермиона наблюдала за тем, как замок, уменьшаясь, исчезает вдали. Это путешествие определенно будет для нее интересным опытом: во-первых, она познакомится с дедушкой и бабушкой Гарри, а во-вторых, это будет первый раз, когда она покинет Хогвартс в этом времени. Где-то в глубине души она беспокоилась, что случится что-нибудь непоправимое, как только она покинет территорию школы. Но по мере того, как поезд удалялся все дальше и дальше от Хогвартса, ее опасения таяли. — Волнуешься? — притянув ее в свои объятия, шепнул Сириус. Остальная компания успела завести разговор о квиддиче и не обращала на них внимания. — Немного нервничаю, — Гермиона прижалась к его руке. — Нервничаешь из-за чего? Боишься знакомства с родителями Сохатого? — он ухмыльнулся. — Это не смешно, — она несильно пихнула его локтем. — Естественно, я немного переживаю. Вдруг я им не понравлюсь? Склонившись, Сириус оставил на ее щеке легкий поцелуй. — Ты им понравишься. Им все нравятся. В любом случае, за что тебя можно не любить? — Даже не знаю… — Гермиона теребила в пальцах край своей мантии. — Перестань волноваться, все будет чудесно. Это расслабляющий отпуск, — Сириус вытянул ноги и закинул руки за голову. — Отлично, — пробормотала Гермиона и прислушалась к разговору друзей. — Без шансов, Джеймс разделает ловца Рейвенкло под орех с завязанными глазами, — преданно воскликнул Питер. — Я не говорю, что он не сможет это сделать, я всего лишь заметил, что ловец Рейвенкло весьма быстрый, — спорил Ремус. — Да, он быстрый… для Рейвенкло, — протянул Джеймс, вызвав у парней взрыв смеха. Гермиона встретилась взглядом с Лили, которая, похоже, тоже не оценила шутку. Вынырнув из своих переживаний, Гермиона теперь могла оценить перемены в своей подруге. Рыжая казалась очень довольной и умиротворенной. Она, с играющей на лице легкой улыбкой, сидела свернувшись калачиком под боком у Джеймса. Каждые две минуты он отвлекался, чтобы поцеловать ее или прошептать на ухо что-то, от чего девушка заливалась негромким смехом. В этот момент как никогда ясно было заметно, как сильно продвинулись их отношения. Как Лили и сказала, они стали гораздо ближе, чем были пару месяцев назад. Как сильно все изменилось, трудно было поверить, что они начинали свой путь с презрения… Но все-таки Гермиона заметила легкую тревогу в выражении лица Лили. Что неудивительно, ей как-никак предстояла встреча с родителями своего парня. Она имела право нервничать куда больше Гермионы. В конце концов, мистер и миссис Поттер не были настоящими родителями Сириуса. — Чем хотите заняться, ребята, когда приедем? — вопрос Джеймса отвлек Гермиону от ее размышлений. — Ну, когда мы приедем, будет уже довольно поздно, — произнесла Лили. — Сомневаюсь, что у нас будет много времени, чтобы чем-то заняться. — Действительно, — согласился Ремус. — Хорошо, тогда мы поужинаем, может быть, проведем экскурсию, а потом вы, леди, можете лечь баиньки, — пошутил Джеймс. — Точно! Мы просто обязаны устроить грандиозную экскурсию по поместью Поттеров! — произнес Сириус своим официальным тоном. — Ну разумеется, мсье Бродяга! — Джеймс так же помпезно раскланялся в ответ. Они продолжали болтать, и через несколько минут их трепа Лили потянула Гермиону из купе. — Пойдем переоденемся в маггловское? Гермиона кивнула и вышла следом, прихватив кое-какую одежду подмышкой. — Ты, кажется, нервничаешь, — произнесла она, когда они с Лили остались наедине. — Ты тоже, — ответила Лили, — но кто бы не нервничал. — Я уверена, родители Джеймса замечательные люди, — Гермиона встряхнулась, попытавшись приободриться. — О, конечно, замечательные, — Лили согласно кивнула, и они прошли в сторону уборной, чтобы наконец снять мантии. Уже через мгновение Гермиона и Лили вернулись в купе, переодевшиеся в джинсы и свитера, теперь их было не отличить от магглов, в спешке снующих на вокзале Кингс-Кросс.

***

Когда поезд приблизился к платформе девять и три четверти, улыбка Сириуса, казалось, стала еще шире. Он со счастливым видом глядел в окно, как будто рассматривал каждую незначительную деталь за стеклом. Гермиона не могла представить, какое облегчение он испытывал, отправляясь на Рождество в счастливый, полный любви дом, а не на Гриммо 12, тюрьму своего детства. На какой-то миг ей захотелось рассказать ему, что она бывала в доме его детства, что провела в нем целое лето. Она хотела, чтобы он знал, что она его понимает. Хотела сказать, каким сильным ему придется быть, когда то лето наступит, пускай и через много лет. Тем летом он был так слаб. Он только вернулся из Азкабана, что бесповоротно подкосило всю его жизнь. Конечно, он был не так плох, как в ту ночь, когда Гермиона впервые увидела его на третьем курсе. Но он был истощенным человеком, который пережил слишком многое. Он только начинал приходить в себя, когда провалился сквозь завесу. Мрачные картинки сами собой встали перед глазами Гермионы: как белый туман окутал его, поглотив его фигуру; как Гарри в агонии выкрикивал имя крестного. — Наконец-то! — Джеймс вскочил с места, подхватывая чемодан. Во второй раз за день Гермиону выдернули из мыслей. Она выглянула в окно. Поезд остановился, родители на платформе радостно махали руками, встречая выбегающих детей. — Готова? — Сириус, стоя над ней с взволнованной улыбкой, протягивал руку. — Готова настолько, насколько это вообще возможно… — она приняла протянутую ладонь и, встав, замолчала, двинувшись прочь из купе. Как только они сошли с поезда, всех шестерых обступила толпа людей. Гермиона вцепилась в руку Сириуса, пока Джеймс пытался разыскать родителей. После недолгих поисков Гермиона наконец увидела двоих, что определенно подходили под ее представление о мистере и миссис Поттер. Отец Джеймса был высоким, худощавым мужчиной с характерно растрепанной шевелюрой. Единственное существенное различие между ним и Джеймсом заключалось в том, что он не носил очков, но зато их носила мать Джеймса. Она была немного ниже ростом, с длинными черными волосами, заколотыми сзади. Ее очки, сидевшие на тонком носу, были почти идентичны очкам Джеймса. Гермиона могла бы легко указать на некоторые фамильные черты, присущие всей семье Поттеров. — Джеймс! — миссис Поттер улыбнулась, заключив сына в объятия. — И Сириус! — повернувшись, она наградила объятиями и второго мальчишку. — Привет, мам, — Джеймс улыбнулся в ответ, а затем отстранился, чтобы обнять отца. — Ты, должно быть, Лили, — миссис Поттер уже накинулась с объятиями на девушку. — Я столько слышала о тебе все эти годы, что просто не могу не узнать. На лице Лили расцвела широкая улыбка. — Очень приятно познакомиться. Наобнимавшись с Лили, мама Джеймса посмотрела на остальных членов компании. — Ах, Ремус, Питер, приятно снова вас увидеть… а ты, наверное, Гермиона? — она подошла к Гермионе, которая в этот момент метала в Сириуса панические взгляды. — Да, мама, — Гермиона едва не сдержала доброго смешка, услышав, как он называет мать Джеймса «мамой». — Это Гермиона Джин. Она едва не поправила Сириуса, заявив, что ее фамилия Грейнджер, но вовремя спохватилась. Ей все еще было трудно привыкнуть к новой фамилии. — Здравствуйте, — поздоровалась Гермиона, и женщина, конечно же, сразу же заключила ее в крепкие объятия. — Это будет замечательное Рождество! — Да, да, приятно познакомиться со всеми вами, — произнес отец Джеймса, — но нам лучше поторопиться, пока мы не попали в пробку.