Укрощая время

Как ни удивительно это было, вплоть до самых экзаменов Гермиона больше не исчезала. Каждый новый день она лелеяла как свой последний день с Сириусом и мародерами, но все они проходили как обычно. Конечно, глупо было надеяться, что на этом исчезновения прекратятся насовсем, поэтому Гермиона решила тревоги об этом отложить подальше и на время забыть. Не забывая, разумеется, об определенных предосторожностях. Она не расставалась с письмом для Сириуса, носила его всегда с собой, готовая в любой момент отдать его. К счастью, в этом, похоже, пока не было необходимости. А вскоре наступила дата первого экзамена, ТРИТОНов по зельям. С утра Гермиона и Ремус успели позаниматься, а затем вместе отправились на ТРИТОНы. Как и всегда, Гермиона немного нервничала перед экзаменами. Даже несмотря на то, — как неоднократно напоминал ей Сириус — что это было совершенно бессмысленно. — Гермиона, любимая, ты, если хочешь, можешь вообще забить на все экзамены, — небрежно протянул Сириус. — Твои оценки даже не будут иметь значения, верно? — в его голосе звучала легкая грусть. Он ждал ее неминуемого ухода, и это разбивало ей сердце. ТРИТОН был изнурительным, но это было не намного сложнее, чем некоторые особо трудные тесты профессора Снейпа. У Ремуса, похоже, возникли небольшие проблемы с оборотным зельем, но в остальном она была уверена, что он тоже неплохо справился. Когда все закончилось, вся комната, казалось, вздохнула с облегчением. Ученики выходили друг за другом, и, высмотрев в толпе Ремуса, Гермиона улыбнулась ему, махнув рукой. — Все прошло не так уж и плохо, да? — Ремус сиял несвойственной ему улыбкой полной облегчения. Зельеварение вызывало у него больше сложностей, Гермиона выяснила это, когда они вместе трудились над учебниками. Но, тем не менее, Гермиона и Ремус были одними из самых умных учеников в своем классе, а их учебные занятия проводились довольно часто, так что они оба были уверены, что смогут получить высший балл. Гермиона кивнула Ремусу в знак согласия. Она чувствовала прилив адреналина от тяжелой работы над тестом. А ведь им предстояло написать еще несколько! В конце концов, это был только первый тест первого дня. — Пойду поищу Мэдди, — Ремус выглядел радостным, — я обещал встретиться с ней после обеда. — Хорошо повеселитесь! — ухмыльнулась она. — Не делайте ничего такого, чего бы не сделала я! — крикнула она ему вслед. Ремус покачал головой и, посмеиваясь себе под нос, пошел прочь. Гермиона замедлила шаг, неторопливо бредя по коридору, когда ее пронзило неожиданное осознание. Она только что пошутила. Не просто пошутила, а как ни в чем не бывало бросила неприличный комментарий. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз намеренно осмеливалась произнести подобный пошлый намек. Ладно, может быть, она и делала это пару раз в последнее время, но никогда до ее встречи с мародерами. Это был один из тех моментов, когда у нее в голове что-то вдруг щелкнуло. Она поняла, что мародеры (и особенно Сириус) изменили ее. Чем больше она думала об этом, тем больше доказательств находила. Время, проведенное здесь, в прошлом, вынудило ее приспособиться, сблизиться с этими людьми, которые, как оказалось, довольно сильно повлияли на нее. Она расслабилась и отпустила свою обычно строгую манеру поведения. Конечно, она на протяжении всей жизни менялась, с каждым годом все больше отпускала себя, позволяя больше послаблений, но здесь, за пару месяцев, она изменилась куда больше, чем за всю жизнь, стала другой. Она делает непристойные комментарии, Мерлин, она превращается в Сириуса. В конце концов, Гермиона решила, что это к лучшему. В детстве она была такой чопорной. Она рассеянно улыбнулась, продолжая брести по коридору. Внезапно все повторилось. Гермиона поняла, что на этот раз все происходит, куда быстрее. Ее желудок скрутило, и она сразу же опустила глаза, рассматривая, как ее веснушчатая рука, измазанная чернилами, стремительно теряет цвет. Гермиона подавилась вздохом: неужели это произойдет сейчас? Успела ли она вообще попрощаться с Сириусом с утра? Это не может происходить. Нет, это не может быть конец. Не может. Она так долго смотрела на свою руку, что даже не заметила, как пол под ней из темного камня превратился в старый дубовый. Подняв глаза, она оказалась стоящей посреди кухни, в которой сейчас хотела оказаться меньше всего, рыдание вырвалось у нее из груди. Сердце пронзила резкая боль, когда взгляд стал цепляться за такие знакомые детали: посуда мылась сама по себе — трюк, который миссис Уизли однажды продемонстрировала Гермионе; на ближайшей стене висели чудаковатые часы, с именем на каждой из торчащих в разные стороны стрелок. Рон, Чарли, Молли, Артур, Джордж- Гермиона не смогла прочесть до конца: часы вдруг начали бледнеть. Пока Нора постепенно исчезала, возвращая обратно стены Хогвартса, Гермиона могла лишь оцепенело стоять, слушая, как бешено стучит сердце в груди. Постепенно стены вокруг нее вновь стали материальными, а к ее рукам вернулся цвет. В ее голове столько всего пронеслось. Ей необходимо было сбежать отсюда. Гермиона будто со стороны наблюдала, как собственные ноги стремительно несут ее в уборную. Она вбежала в пустой женский туалет и сразу же распахнула дверь в ближайшую кабинку. Она не осознавала, что ее тошнит, пока, закашлявшись, не опустилась перед унитазом, где ее вырвало проглоченным впопыхах завтраком. Гермиона еще несколько мгновений продолжала всхлипывать, чувствуя, как по щекам текут слезы. Через некоторое время она встала, вышла из кабинки и, вынув палочку, наложила на дверь запирающее заклятье. Оказавшись в некотором уединении, она с облегчением вздохнула и, прислонившись к холодной каменной стене, съехала вниз, на пол. Гермиона прикрыла рот рукой, пытаясь остановить рыдания, которые так и норовили вырваться наружу. В конце концов она сдалась и позволила себе заплакать. Слезы текли по щекам. Она прижала колени к груди. Она так отчаянно хотела остаться здесь. Ей нужно остаться здесь. Она не могла потерять Сириуса. В этот момент она поняла: она не сможет жить без него. Он для нее — все. Он стал ее жизнью. Господи, как она могла так увлечься парнем? Но это ведь не просто какой-то парень. Это Сириус Блэк. Она позволила себе слегка улыбнуться, вспомнив его пылкий взгляд и легкую улыбку. Когда она уйдет, неужели она забудет, как он выглядел? Забудет его улыбку? Его глаза? Его чувства? Она еще не потеряла его, но эта боль уже была невыносимой. Она все еще здесь… Но скоро уйдет. Когда Гермиона выплакалась, и высохли последние слезы, она медленно поднялась с пола и подошла к раковине. В зеркале рассмотрела себя: красные глаза и помятую одежду. Она ужасно выглядела. Приведя себя в порядок, она напомнила себе, что сегодня днем у нее был еще один ТРИТОН, а Гермиона Грейнджер никогда не пропустит экзамен.