***
Сириус никогда так и не смог рассказать всей правды. Иногда он обсуждал с друзьями произошедшее, но никогда не рассказывал полной истории. Он лишь сказал, что она должна была уйти, что они больше не увидятся, но он никогда не говорил большего. Честно говоря, он не хотел, чтобы кто-либо знал все секреты Гермионы. Он чувствовал глубокую связь, зная, что она решилась довериться именно ему. Он не хотел делиться этим, даже несмотря на то, что остальные оплакивали ее исчезновение почти так же сильно, как и он. Когда на следующее утро Лили узнала о произошедшем, она расплакалась. Джеймс и Ремус продолжали задавать вопросы, пытаясь понять, что же случилось на самом деле. Питер выглядел грустным. Но Сириус не знал, что со всем этим делать. Только спустя долгое время их жизни вернулись к норме. Они покинули Хогвартс, готовые отправиться в мир, но все еще глубоко скучая по Гермионе каждый день. Сириус вынужден был признать, что друзья ему очень помогли. Какое-то время они все жили вместе в тесной квартирке, и довольно часто Лили или Ремусу приходилось конфисковывать у него огневиски. Он просто хотел забыть. В конце концов, Джеймс и Сириус записались на подготовительные курсы авроров, и с этого момента жизнь будто стала налаживаться. Сириус сосредоточился на работе, и с каждым днем боль становилась все меньше. Бывали, конечно, такие ночи, когда он не мог перестать думать о ее лице, голосе, о том, как она пахнет, как ее волосы пружинят при ходьбе. Эти ночи были ужасны, а за ними обычно шли дни запоя. С рождением Гарри стало легче. Сириус стал крестным отцом. Его друзья были счастливы, пускай Волдеморт и набирал силу, а Орден терял людей. Все было почти хорошо. В конце концов, все наладилось, мало-помалу Сириус двинулся дальше. А потом это случилось. Он не мог принять тот факт, что Петтигрю оказался предателем, мысль об этом казалась возмутительной. Тем мучительней оказался очередной удар. Джеймс и Лили были мертвы. Волдеморт убил их, а маленький Гарри оказался единственным выжившим. Сириус был в такой ярости, что напал на Хвоста. Каким-то образом все кончилось Азкабаном. Двенадцать лет в Азкабане. Это были невыносимые, худшие двенадцать лет его жизни. Тюремная камера, место, переполненное стонущими несчастными душами и дементорами, стали его домом. И как вишенка на торте: почти каждое мгновение его голова была заполнена образами людей, которых он потерял. Гермиона, растворившаяся где-то в будущем; Джеймс и Лили, погибшие от рук Волдеморта; Питер, от одной мысли о предательстве которого, у Сириуса закипала кровь; Ремус, наверняка убежденный в предательстве Сириуса; и наконец Гарри, который никогда не узнает своих родителей, и, вероятно, и крестного отца. Гермиона была единственной, кто поддерживал его большую часть времени. Он просто держался за воспоминание, в котором она обещала встречу в будущем. Она обещала, а Гермиона не нарушала своих обещаний. Она станет его спасительницей. Он просто знал это. Когда-нибудь он снова увидит ее, и все эти муки обретут смысл. Его мысли о Гермионе отошли на задний план, когда он увидел фотографию Уизли в Пророке. Петтигрю был там, и Сириус наконец-то мог отомстить. Он сбежал из Азкабана, и вскоре с головой погрузился в поиски этой крысы. Образ Гермионы ни разу не приходил в его голову, пока она не оказалась перед ним в Визжащей хижине. Мерлин, это была она. За эти месяцы он ни разу так и не обратил внимания на девочку, околачивающуюся рядом с Гарри и Уизли. Ей было тринадцать. Когда он осознал это, его разум охватил ужас. Он ждал девушку, которую любил, только чтобы узнать, что она почти на два десятка лет моложе него. Не потому ли она так странно смотрела на него в ту ночь, когда исчезла… Он пристально посмотрел на нее, узнавая старшую Гермиону в растрепанных кудрях, карих глазах, в том, как упрямо звучала ее речь. Наконец Гарри заговорил, отвлекая его внимание от нее. Конечно, она оказалась лучшей подругой Гарри. Что-то случилось. Ворвался Ремус. Это был один из самых странных моментов в его жизни. Поначалу Ремус был зол, очень зол. Но после того, как они прояснили, что Сириус не выдавал Джеймса и Лили, все изменилось. Сириус видел, как взгляд Ремуса метнулся к Гермионе, и понял, что тот знает. Конечно, он узнал ее, ведь он ее профессор. На мгновение на лице Ремуса отразилось смущение, и Сириус вспомнил: никто больше не знал, что Гермиона — путешественница во времени. Вскоре появился Снейп, в голове у Сириуса возник вопрос: узнал ли тот ее. Если и узнал, то весьма успешно делал вид, что нет. С другой стороны, ему, вероятно, с каждым последующим годом это будет даваться все сложнее и сложнее. Когда они наконец покинули Визжащую хижину, Ремус и Сириус улучили момент для разговора. — Значит, это правда она? — тихо спросил Ремус. Сириус с горечью кивнул. — Похоже на то. Когда Гарри обернулся, одарив его смущенной улыбкой, они ненадолго замолкли. — Когда ты это понял? — наконец спросил Сириус. — Я подумал об этом, когда впервые встретил ее в Хогвартс-экспрессе. Три дня спустя я был почти уверен. Сириус сердито пнул землю, обдумывая всю эту ситуацию. Он заметил, как Гермиона на мгновение обернулась, но он не поднял на нее глаз.***
Прошло много времени, прежде чем он по-настоящему узнал ее. Это случилось летом, когда она приехала погостить на Гриммо. Он часто наблюдал за ней, просто отмечая, как стремительно она взрослеет, становясь той девушкой, которую он однажды полюбит. Любил ли он ее? Он задумался над этим вопросом, пока они все вместе сидели в гостиной. Сириус был рядом с Ремусом, они оба разглядывали противоположную часть комнаты, где болталось большинство детей. Рон и Гарри играли в шахматы, Джинни листала «Ведьмин досуг», а Гермиона сидела на диване и читала какую-то пыльную старую книгу из библиотеки. Конечно, он любил ее. Но не так как в юности. Никакой романтики. Это было бы абсолютно неправильно. Ей — пятнадцать, ему — тридцать. Теперь она просто была ему глубоко дорога. Он смотрел на то, как Фред и Джордж, появившись в комнате, сели по бокам от Гермионы на диван. Она раздраженно вздохнула, когда они начали просить ее помочь с каким-то новым продуктом, над которым работали. — Ну же, Грейнджер, ты и твоя гениальная голова должны быстро сообразить, — сладко протянул один из близнецов. — Как бы я ни ценила лесть, мальчики: нет, спасибо, — Гермиона поднялась с дивана и покинула гостиную, скорее всего, отправившись в библиотеку. Сириус вздохнул и посмотрел на Ремуса. Он сразу понял, что Ремус наблюдал и за ним самим, и за Гермионой. Сириус вопросительно приподнял бровь. Через мгновение они молча вернулись к тому, что делали раньше. Были дни, когда Сириусу было невыносимо плохо. Иногда он просто не мог оторвать от нее глаз. Этого следовало ожидать еще тогда, когда он узнал, что большую часть лета она проведет в его доме. Это даже привело к довольно трудному разговору с Ремусом. Они вдвоем сидели в библиотеке, когда неожиданно вошла Гермиона. Это было неловко: говорить о ней в ее же присутствии. Но лето скоро прошло, и жители Гриммо разъехались, большинство из них вернулись в Хогвартс. Они встретятся не раньше каникул. В день своей смерти он снова увидел ее. Они были в Отделе Тайн, сражались с бандой Пожирателей Смерти из-за какого-то глупого недоразумения. Он сражался с Беллатрисой, а потом вдруг просто провалился за Завесу. Сириус знал: он скоро умрет. Он успел на секунду заглянуть в ее глаза. Но она, наверное, ничего не поняла. Это было важно в первую очередь для него самого. Это было прощание. Второе прощание для него, первое для нее. Когда он скрылся за Аркой, она была одной из тех людей, о которых он думал. Она, Гарри и Ремус. Они были единственными, кто у него остался, и он покидал их. Он хотел знать, будет ли она в порядке после всего, что случилось: после окончания войны, после того, как закончит свое путешествие во времени. Он хотел, чтобы она была в порядке.