You're too proud to say that you made a mistake You're a coward till the end I don't wanna admit that we're not gonna fit No, I'm not the type that you like Why don't we just pretend? [Ты слишком горд, чтобы сказать, что допустил ошибку. Ты труслив до последнего. Я не хочу признавать, что у нас ничего не выйдет, Нет, я не тот тип, который тебе нравится. Так почему бы нам просто не притвориться?] MARINA (ex Marina And The Diamonds) — Lies
— Очень нужна твоя помощь, — ещё раз повторил Хенрик, на этот раз почти шёпотом. Тарьяй вздохнул, прикрыв глаза и опуская голову вниз. — Валяй. Хенрик снова делает шаг ему навстречу и аккуратно дотрагивается до его локтя. Тарьяй поднимает взгляд. — Пойдем. Хенрик берет парня под руку, и они разворачиваются в сторону парка. — Я расстался с ней. Хенрик расслабленно делает глоток кофе. Тарьяй показалось, что те места, где их руки сейчас соприкасаются, горят. Даже через одежду. — Э-м… давно? Почему? — Тарьяй пытается не нападать на Хенрика с расспросами, но удержать всё сложнее. — Мне кажется, я влюбился. Тарьяй вздрагивает всем телом. — Я просто больше так не могу, — продолжает Холм своим спокойным тоном. — Я разорвал все обязательства до того, как это планировалось. И в некотором смысле, я в полной заднице сейчас. Тарьяй молча кивает. Но его просто разрывает от любопытства и вместе с тем страха. — Мне нужно исчезнуть со всех её радаров, пока всё не успокоится. Тарьяй даже не заметил, как они дошли до парка. Хенрик всё ещё не выпускал его руку, мягко удерживая за локоть. Тарьяй казалось, что он упадёт, если лишится этой опоры. — В кого ты влюбился, Хенрик? Голос прозвучал глухо. Тарьяй захотел забрать свой вопрос назад сразу же, как озвучил его. Хенрик улыбнулся. — Ты спросил, как давно мы расстались. Две недели назад. Тарьяй сглотнул и кивнул. — И… наверное, ты не знаешь человека, в которого я влюбился. Пиздец. — Он не из театральной и не из киношной сферы. Он? Пиздец в квадрате. Тарьяй почувствовал, как у него темнеет перед глазами. Он аккуратно вытащил свой локоть из руки Холма и направился к скамейке. Судя по звукам, Хенрик шел за ним. — Прости, что поцеловал, я не знал, что ты занят. Неожиданно Хенрик рассмеялся. — Ти, — прозвучало очень мягко. — Мы целуемся с тобой вне зависимости от статуса моих отношений. Это надежда, или как вообще понимать? — Ти, мы с тобой даже не просто целовались, пока я был в отношениях, — Хенрик снова поднес стаканчик к губам. — О чем ты вообще… не извиняйся. — Ты был в отношениях, но ты не был влюблён, я об этом, — Тарьяй почувствовал, что его начинает сильно трясти, ещё пара минут и никаких актерских способностей не хватит, чтобы сдерживать лавину боли, которая рвётся из него. Боже, как хорошо, что они сидят. — Я был влюблён, когда мы первый раз переспали, — произнес Хенрик. — Что? — Я был влюблен в Сару, мою коллегу в Kaffebrenneriet. — Ты спал с ней? — Да, — внезапно Хенрик улыбнулся и повернулся всем корпусом к Тарьяй. — А потом мы решили, что это ни к чему не приведёт. — А почему ты переспал со мной, в таком случае? Хотелось забыть её? — Тарьяй чувствовал, что уже начинает переходить опасную грань в этом разговоре. Впрочем, разве не Хенрик начал этот скользкий диалог? — Я никогда не использовал тебя как замену, — стальным голосом отчеканил Холм. — Я целовал тебя и занимался с тобой любовью, потому что хотел. Всегда, Ти. «Потому что хотел». «Хотел». Не потому что был влюблен в тебя, Сандвик Му. А потому что просто хотел. В переносицу словно прилетел удар, и глаза предательски защипало. Тарьяй потер нос и шумно втянул воздух. — И я хотел бы узнать, — снова подал голос Хенрик. — Можно остаться на некоторое время у кого-то из твоих друзей или даже знакомых, пока всё не уляжется? У моих меня легко найти, а я не хочу... Тарьяй чувствовал, что его тело стало просто ледяным, его знобило, но ладони и спина сильно вспотели. «Я точно сейчас упаду в обморок». — Ти, ты в порядке? — Хенрик заботливо положил руку на его спину и попытался заглянуть в лицо Тарьяй. Практически всё время он сидел с опущенной головой. — В полном. Ауч. Немножко резко и холодно. — Да, я в порядке, — повторил Тарьяй, прокашлявшись и сделав вид, что его голос звучал холодно из-за першения. — А почему бы тебе не спрятаться у своего возлюбленного, это же так романтично. Хенрик рассмеялся, откинувшись всем корпусом назад. — Я не хочу торчать с ним неделю. — Почему? Ты какой-то странный влюблённый, — вымученно улыбнулся в ответ Тарьяй. — Просто не хочу. Тарьяй не понимал ничего. Сейчас самое время произнести что-то резкое, начать выяснять отношения, накричать… боже, ну сделать хоть что-нибудь! Но он так боялся ответа Хенрика. Он так боялся услышать... — Давид уехал на съемки на неделю, ты можешь пожить у нас, я только у Румена уточню. На самом деле, Давид уехал на месяц в Копенгаген, но Тарьяй понимал, что не выдержит месяц с Хенриком под одной крышей. Нет, не так. С влюблённым не в него Хенриком под одной крышей. — Правда? — удивлённо вскинув брови, спросил Холм. — Конечно, — увереннее произнес Тарьяй. — Мы же друзья. Хенрик поджал губы, боковым зрением Тарьяй видел, что тому совершенно не понравилась последняя реплика. Но Тарьяй до полуобморочного состояния не хотел этого разговора. — Ти… — Я позвоню Румену прямо сейчас! — Тарьяй вскочил на ноги и почувствовал, как кровь ударяет в голову. — Подожди меня. Румен. Если у Исака был Юнас, то у Тарьяй был Румен. «Тиджей, этот придурок тебя не достоин, ты понимаешь? Он играет тобой, звонит только, когда ему что-то нужно, несет какую-то херню про то, как ты ему дорог, а потом сливается. Ты понимаешь, что это ненормально, а?». Тарьяй достал телефон из кармана и только сейчас заметил, как сильно дрожат его руки. «Ти, я умоляю тебе, не выручай ты его, не выслушивай. Хотя бы один раз. Хоть раз подумай о себе и не поддавайся на его провокации. Тиджей, блядь, не спи с ним. Он снова будет мотать тебя по кругу. Ты же видишь, что ваши отношения — сплошной замкнутый круг? Ему что-то надо, ты бежишь к нему, вы тесно общаетесь, начинаете спать друг с другом, непродолжительное время ты светишься от счастья, а потом он сливается на пару недель или месяцев. ТИ. НЕ. СПИ. С. НИМ». Гудки в телефоне оказались ещё одной пыткой. Слишком много сложных разговоров на сегодня. — Что случилось? Беспокойный голос Румена почти вышиб слёзы из парня. Тот всегда чувствовал друга. — Почему ты решил, что что-то случилось? — Ти, ты подорвался утром в выходной день, сияя как блядский начищенный чайник, ты думаешь, я не понимаю, к кому ты ускакал? Тарьяй улыбнулся. — Мы виделись с тобой дома несколько часов назад. Сейчас все нормальные люди пишут сообщения, а звонят только когда что-то супер срочное, и я не думаю, что ты хочешь поделиться своими впечатлениями от безумно интересной прогулки по Осло, — Румен заводился и становился злее. Тарьяй знал, что Румен злится не на него, а на «Хенрика-блядского-Холма». — Окей, — Ти глубоко вздохнул. — Только не ори… — Ну уж нет, мистер Сандвик Му, даже не смей мне указывать, какие эмоции я могу испытывать, выслушивая, какую хуйню сотворил в очередной раз твой Мистер Биг. — Ладно-ладно, можешь орать… — Тарьяй снова втянул воздух. — Он поживет у нас неделю? На том конце провода прозвучал то ли стон, то ли всхлип. — Тарьяй, — голос Румена был наполнен отчаянием. — Не наступай ты снова на эти грабли. — Пожалуйста. — Ти, я твой друг, поэтому я не могу не заботиться о твоем эмоциональном состоянии, мой ответ — нет. — Румен, — Тарьяй начал звучать жёстче. — Мы с ним будем спать в разных комнатах, я отдам ему свою спальню, а сам побуду у Давида. — Нет, Ти. — Румен… — Ти, — перебил Тарьяй Раинов. — Вы опять начнете эти грёбанные недоотношения, потом он тебя кинет. — Я обещаю, что мы не начнём никаких отношений в этот раз, — Тарьяй вздохнул. — Я сам уже устал. — Зачем тогда ты хочешь ему помочь? — Исключительно дружеский жест. — Угу, охуенная у вас дружба, врагу не пожелаешь. — Румен… — Я понял, что с тобой спорить бесполезно, — снова перебил Раинов. — Обещай мне одну вещь, даже если вы опять начнете трахаться, после чего он тебя снова кинет... — Я... — Не перебивай! — поднял голос Румен. — Пообещай, что ты больше не подойдешь к нему никогда. Тарьяй улыбнулся. — У него теперь есть парень, мы не начнем. — У него… чё?! — Пока, Румен, подробности потом. Тарьяй повернулся лицом к Хенрику и посмотрел ему в глаза, наверное, впервые за полчаса. Он уже допил свой кофе, поэтому сидел, немного ссутулившись и спрятав обе руки в карманы. Его поза была и напряженной, и расслабленной одновременно. Он выжидающе смотрел на Тарьяй. Тот начал подходить ближе. — Всё в порядке, поживешь эту неделю у нас. Хенрик выдохнул, запрокидывая голову назад и закрывая глаза. — Спасибо. — Пока не за что, — Тарьяй встал рядом с Хенриком. — Ти, знаешь…— осторожно начал Холм, поднимая на него глаза. — Нет, Хенрик, чтобы ты не собирался сказать, я узнаю этот тон, — Тарьяй поднял руку, жестом прося его остановиться. — Слишком много разговоров и новой информации сегодня, дай мне время переварить. Хенрик сомкнул губы и кивнул. — Я думаю, что мне пора домой и… — Ти, всё же, последнее… — попытался перебить Холм. — Нет, нет! — Тарьяй вскинул уже обе руки. — Просто приезжай завтра с вещами или когда тебе нужно, но сейчас дай мне возможность просто пойти домой. — Ладно, ладно… — окончательно согласился Хенрик. — Могу я тебя обнять хотя бы? Тарьяй улыбнулся и притянул его к себе. Холм не стал подниматься со скамейки, обхватив его за поясницу и прижимаясь щекой к его пальто на уровне живота. Тарьяй запустил руку в его волосы, оглаживая затылок Хенрика. Ещё одна слабость, которую он может себе сегодня позволить. Эти отросшие мягкие волосы… Ты знаешь, что согласно теории струн основу Вселенной составляют не элементарные частицы, а энергетические мембраны, напоминающие нити? Мне кажется, твои локоны — основа нашей Вселенной, Хенрик. Мне кажется, наша Вселенная образовалась, умирала и возрождалась в моменты, когда моя ладонь касалась твоих волос. Когда я впервые успокаивал тебя и невесомо пропускал пряди — «ты справишься», когда поцеловал тебя как Исак, слегка касаясь головы — «мокро», когда я впервые поцеловал тебя как Тарьяй, растерянно касаясь кончиками пальцев твоих волос у шеи — «что ты делаешь», когда я был внутри тебя, собрав твои волосы в кулак и ласково потянув на себя — «малыш, кончай», когда я… стоял в парке и гладил твой затылок — «давай не думать о будущем». Струны — основа мироздания, Хенрик. Они должны вибрировать, их нужно касаться. Наша Вселенная умрёт, если моя ладонь не пропустит через пальцы пряди твоих волос. — Я пошел, — Тарьяй мягко отстранятся и поджимает губы. — Позвони или напиши завтра. — Хорошо, Ти, спасибо. Едва в замочной скважине зашевелился ключ, Румен выбежал из своей комнаты в коридор. Тарьяй приветливо взглянул на своего друга, но не произнес ни слова. — Ну-у-у… — выжидающе начал Румен. Тарьяй вздохнул. — Я не могу сейчас, мне надо побыть одному, просто… знай, что я порядке, — сбивчиво пояснил он. — Ладно, живи, если что, я рядом, — Румен сложил руки на груди и опять ушел к себе. Тарьяй лениво разделся и доплелся до своей комнаты. Рухнув на кровать, он ощутил невероятную усталость, хотя на часах еще не было и пяти вечера. Но он очень хотел спать. Осознание склизким комом медленно обхватывало его разум. «Нет, пожалуйста, даже не думай…» Но он не мог. Немая истерика, которая разгоралась в его голове, требовала выхода. И он сложил слова в предложения. В вопросы, которые его мучили, во фразы, которые он хотел ядовито швырнуть в Хенрика, в крики, которые он хотел исторгнуть из своего тела. «Значит, на отношения со мной ты рискнуть не смог, а с ним — смог?» «Значит, ради него ты её оставил, а ради меня — так и не решился, почему?» «Ты вообще был влюблён в меня?» «Кто я для тебя сейчас?» «Почему ты ответил на мой поцелуй?» «Почему ты искал помощи именно у меня?» «Неужели я это всё заслужил?» Вмести трагедию сердца человеческого в паре предложений. Слёзы — это очищение. И Тарьяй позволил себе бросить в стену подушку, захлебнуться своим горем и зарыться под одеяло, оставив в горле немой крик. Его глаза становились краснее, щеки горячее, а нос щипало. И он позволил себе крикнуть, ударить ладонью по матрасу и разрыдаться. Он позволил своей спине дрожать под натиском вырывающихся всхлипов. Он позволил себя страдать из-за него опять. Позволил плакать, пока слёз не осталось, только сухие, почти беззвучные сотрясения прямиком из лёгких. И он был рад, почувствовав вес другого человека на своей кровати и ободряющую ладонь на спине. Но Тарьяй не вылезал из-под одеяла еще две минуты, пытаясь справиться с остатками истерики. Румен молча был просто рядом. Тарьяй наконец вылез и посмотрел на своего друга. Румен жестом попросил его сесть и протянул ему чашку. Какао. Тарьяй улыбнулся одними кончиками губ и забрал чашку у него из рук. Забавно, но тогда, 29 августа 2016 года, всё тоже началось с какао. Ещё даже кастинг не закончился, но все уже чувствовали себя выжатыми лимонами. — Мы никогда не найдём Эвена, — в какой-то момент простонал Тарьяй. Они бились несколько недель. Не тот возраст, не тот типаж, не тот голос… Было близко, но не то. — А этот, Ти? — Исака внутри меня не торкает. — Я скоро свихнусь. Юлие не признавалась, но она сама всё ещё не видела идеальный вариант среди кандидатов на того-самого-задуманного Эвена. И кажется, поиски точно затянутся из-за их тандема с Тарьяй: «ищем идеального Эвена, по мнению сценария Андем + Исак должен и заводиться, и чувствовать комфорт». — Всё, давайте сегодня по домам. — Юлие, сегодня последний день кастинга, и вообще-то в коридоре остался ещё один парень. — Нет, даю ещё день завтра и… Дверь распахнулась, и следом показался парень в черном худи и джинсовке. — Можно? Юлие вздохнула. — Так, только после того, как я налью себе какао, — затем она развернулась к Тарьяй. — Ты будешь? Он кивнул и пошёл за Андем в сторону кухни. — Знаешь, я считаю, что в любой странной ситуации нужно пить либо какао, либо чай, — вдруг произнесла Юлие. — Помогает и успокоиться, и принять решение, и просто расслабиться. — А кофе нельзя? — улыбнулся Тарьяй. — Кофе пьют, когда уже всё решено, — помешивая какао, продолжила свою мысль Юлие. — Я запомню, — мягко засмеялся Тарьяй. Итак, последний кандидат на сегодня. — Окей, начнём с тебя, Хенрик, сколько тебе лет? — Мне 20. — Ты окончил уже старшую школу? — Я выпустился два года назад. — И чем ты занимаешься? — Я работаю, — улыбнулся Хенрик. — Кем? Что ты делаешь? — Я работаю в Kaffebrenneriet на Skovveien, — продолжал Хенрик, продолжая улыбаться, но чуть более смущенно. — Skovveien? Где это? — Рядом с Ниссен, на самом деле. Девушки ходят туда, зная, что люди, которые там работают, обычно секси. И обычно флиртуют, — Хенрик мягко рассмеялся, обнажая свои клыки. «Исак внутри меня, кажется, подает голос». Юлие улыбнулась в ответ и следом жестом показала Тарьяй, где встать. — Итак, Тарьяй, ты должен сказать Хенрику, что спал с его девушкой, — начала Юлие, давая им тестовое импровизационное задание. — А ты, Хенрик, должен среагировать так, чтобы итогом сцены стал твой выход из комнаты. Тарьяй настраивался пятнадцать секунд, нащупывая внутри нужный образ. Он закрыл глаза и вновь распахнул, смотря на Хенрика с вызовом и долей агрессией. — Я переспал с твоей девушкой. Хенрик удивленно поднял брови, приоткрывая губы, чтобы что-то сказать… Он пристально разглядывал парня напротив, а затем сделал шаг назад по направлению двери. Хенрик развернулся спиной к Тарьяй, ударил с тихим шипением кулаком в стену и скрылся в проёме. — Отлично, спасибо! — послышался голос Юлие. Хенрик вернулся назад в комнату. — Итак, на сегодня всё, — Андем развернулась к Хенрику. — Спасибо, что дождался. — Да нет, это вам спасибо, — улыбнулся Холм и снова направился к выходу. Хенрик пришёл в квартиру совершенно расстроенный. И видимо, поднять настроение могли только посиделки на кухне с друзьями. Хенрик был уверен, что тест он завалил и вряд ли поразил хоть кого-то из съемочной группы. — ЮЛИЕ, ЭТО ОН, ИСАК УЖЕ УМИРАЕТ ОТ ЛЮБВИ К НЕМУ! — Ох, Тарьяй… Телефон Хенрика неожиданно завибрировал. — Как ты смотришь, чтобы сыграть роль Эвена?Every second is a lifetime, And every minute more brings you closer to god, And you see nothing but the red lights, You let your body burn like never before, And it feels better than love [Каждая секунда — это жизнь, И каждая минута делает тебя ближе к богу, И ты уже ничего не видишь, кроме красных огней, Позволяешь своему телу гореть, как никогда. И это чувство лучше, чем любовь] Hurts — Better Than Love