Спасти твою задницу

От первоначальной нежности не осталось и следа. Животная страсть. Его пальцы расстегнули первую пуговицу на шортах. Тревожный сигнал в мозг. Вторую. Черт. Распахнула глаза. Поняла, что снова на грани проигрыша. Куда более существенного. Это надо прекращать. Но как?.. — Стой-стой-стой, — отодвигаюсь от его губ, сбивчиво дыша. — Все, хорош. Недоумевает. Пользуюсь его недолгой потерей контроля над ситуацией. Высвобождаюсь из его рук и выбираюсь из ванны. Застегиваю лиф, не сразу, трачу драгоценные секунды. Пришел в себя. Схватил за руку. Крепко. Поднимает туловище и садится. — Пусти, — дергаюсь. Безуспешно. Сжал только сильнее. — Что за херня? Все ж нормально было, — хмурится, сквозь темноту пытаясь вглядеться в мое встревоженное лицо и, возможно, найти на нем ответ. Отворачиваюсь. Злится. Явно не привык к отказам. Да ладно бы просто отказала. Завела. Возбудила. Сама томно вздыхала от его поцелуев. Сама подставлялась под прикосновения. Сама целовала. И теперь сливаюсь. Дура-дура-дура. Как поведет себя — непредсказуемо. Я хожу по тонкому льду и вот-вот провалюсь. Смотрит исподлобья. Челюсти плотно сжаты. Рассержен. Тяжело дышит. Опустил голову, чуть ослабил хватку, но не освободил. Резким движением встал, переступил бортик, оказался вплотную. Парализовало. Хочу сказать хоть что-то — не получается выдавить и звука. Поднял руку и запустил мне в волосы. Отшатнулась. Ухмыльнулся. Шаг. Прижата к стене. Гладит по голове, заправляя за уши прядки. Спускается на шею, обхватывает. Большим пальцем обводит линию подбородка, оттягивает нижнюю губу. Сердце обогнало бы поезд. Глаза широко раскрыты, но боятся, избегают его взора. Страх сковал грудь, проник в каждую клетку тела. Вторая рука опустилась на нижнюю часть бедра и начала приподнимать, сгибая в колене. Вжался в меня сильнее. Рыкнул. Слишком близко. От его глаз все сложнее уклоняться. Ласкает ягодицу, сминая в пальцах, поглаживая, сильно надавливая на кожу. Больно. Заводит пальцы под майку и ведет вверх вдоль позвоночника. Наклоняется. Целует в щеку. Жмурюсь. Третья пуговица. Расстегнул свой ремень. Всхлип. — Да что ж ты, как маленькая! Тише, не бойся, — обманчиво-ласково. Угрожающе-ласково. Снова впиваясь в шею. — Тебе понравится, обещаю. Гипнотизер. Кукловод. Змей-искуситель. Удовольствие сошло на ноль. Только бьющая во лбу набатом паника. Если сейчас позволю, притворюсь, что он выиграл. Выужу момент для бегства. Постараюсь. Главное — играть по его правилам. Всего лишь надо, чтобы парень хоть немного ослабил хватку. Сжимаю пальцы вокруг его подбородка. Отрываю от своей шеи, медленно притягивая выше. Шумно сглатываю. — Хорошая девочка, — усмехнулся мне в губы. Целую, обеими руками обвивая шею парня. Стараюсь мягче, нежнее в надежде немного успокоить. Но Кирилл резко вжимается в мой рот, до боли, до синяков прикусывает, всасывает губы. Застонала. Совсем не от наслаждения. Не обращает внимания. Взгляд мечется по комнатке, оценивая ситуацию. Может ударить между ног? Нет, он крепко держит мою, попытаюсь оторвать вторую от пола — упаду. Упаду — не встану. Силы на исходе. Адреналин поджигает вены. Но этого мало. Я физически истощена. Голова снова начинает побаливать. Я в дерьме. Мне не выбраться. Любое мое шевеление — только крепче держит. Начинаю хныкать, как ребенок, к горлу подступил комок. Игнорирует. Нечем дышать. Тошнит. Рука парня ползет вниз. К предпоследней пуговице. В сантиметре от нее одергивается и плотно накрывает мой рот. Кто-то за дверью. Дергает ручку. Не уходит. Кирилл пристально смотрит на меня. Подносит палец к губам. «Молчать». Полная тишина. Слышу только пульс, с ужасающей скоростью стучащий в ушах. Задыхаюсь ручьями брызнувших слез. Пытавшийся вломиться громко выругался, и послышались удаляющиеся шаги. Убрал руку ото рта и начал стирать с щек слезы тыльной стороной ладони. Небрежно. Немного расслабился, по крайней мере, снова начал дышать. Застилает глаза так, что зрение пропадает. Только размытые черно-оранжевые очертания. Что он делает? Опустил мою ногу. Окатило волной прохладного воздуха — отошел. Правда? Правда. Обессиленно скатываюсь по стене и сжимаюсь в комок на полу, рыдая. Теперь уже от облегчения. Присел на бортик. Закурил. — Хуй с тобой, — безэмоционально. Встал. Присел на корточки напротив. Не смотрю на него. Только ощущаю. — А жаль. Ты секси. Многое упускаешь, красавица. Поднялся. Потрепал по волосам. Открыл щеколду и вышел, оставив дверь нараспашку. Откидываю голову назад, облизывая соленые пересушенные губы. Неужели это происходит. — Ах, да, — вздрогнула, когда снова услышала этот голос. Лицо Кирилла показалось в дверном проеме. — Шла бы ты отсюда. А то далеко не все такие благородные, как я. Подмигнул, одарил ухмылкой и, насвистывая, удалился. Он прав. На трясущихся ногах поднимаюсь с пола. Торопливо застегиваю пуговицы на шортах. Смахиваю остатки слез. Падаю. Обнимаю унитаз. Тянет блевать. Громко кашляю, задыхаясь. Желудок пустой. Только спазмы сдавливают и выкручивают внутренности. Цепляюсь за раковину и встаю. Свечка почти догорела, но комнату освещает тусклый белый свет луны из противоположного окна в холле. Быстро умываюсь и делаю несколько глотков воды. Стало легче. Сбрасываю избыточную влагу с лица и рук и вышмыгиваю из ванной. Сколько времени? Телефон вместе с другими вещами остался в помещении с одеждой. Из других комнат на этаже доносятся характерные звуки — настал момент, когда люди начали уединяться. Значит внизу стало поспокойнее. Спускаюсь. Первое, что бросается в глаза — какой же развели срач. Пустые бутылки, тарелки, что-то разбито. Разбросаны вещи и тела. Очень душно. Музыка уже не играет, но на улице еще слышны голоса. На диване, свернувшись калачиком, мирно спит Алена, укрытая чьей-то кофтой. — Але-ен, — зову, попутно пытаясь растолкать. Хмурится, произносит что-то нечленораздельное и отворачивается. Окутывает запахом перегара. Оглядываюсь в поисках Жени, разглядывая пол и кресла. Здесь нет. Значит можно предположить, что она в одной из комнат. Скорее всего — не в одиночестве. Насрать. Просто буду надеяться, что у подруги все хорошо. По крайней мере лучше, чем у меня. Осторожно переступая через людей, без признаков жизни валяющихся на ковре, добираюсь до комнаты справа от входной двери. Вся кровать доверху завалена верхней одеждой. Главное, чтобы под этим всем не оказался кто-нибудь спящий. Спустя миллион лет я наконец докопала до своего пальто и сумки. Достаю телефон, щурясь от резкого яркого света дисплея, врезавшегося в глаза. 4:26. Я и не подозревала, что прошло уже столько времени. Присаживаюсь на кровать, нетерпеливо постукивая ногой по полу. Открываю «контакты». Гудки. Интересно, куда в итоге ушел Кирилл… Сонное приветствие оператора. — Здравствуйте, можно машинку вызвать?

***

О той ночи в напоминание остались два уже пожелтевших пятнышка за ухом и две недели кошмаров и бессонницы. Первые трое суток сидела на энергетиках и кофеине в таблетках. Увидев мои изрезанные лопнувшими, воспаленными сосудами глазные яблоки и опухшие черные подглазины, заведующая ресторана, в котором я работаю, вызвала на разговор. Озабоченно поинтересовалась моими делами, мягко намекнула на то, что в таком виде не хорошо бы появляться на рабочем месте. Дала пять дней на восстановление и вызвала мне такси до дома. Святая женщина. Первым делом высидела длиннющую очередь в поликлинике, чтобы выписали какое-нибудь сильное снотворное. Те, что отпускались без рецепта, совсем не помогали. Пришла в аптеку и оставила там последние кровные. Хорошо хоть девочки не бросили, помогали всем, чем только могли. Они не знали истинной причины, думали, что просто переработала. Потому что изначально я усиленно ударилась в трудовую деятельность в надежде полностью отвлечься от случившегося. Надолго меня не хватило. Выглядела я и вправду паршиво. Обескровленная, потускневшая кожа. Абсолютно потерянный взгляд. Глаза потеряли свою голубизну, превратившись в мрачно-серые. И без того худые щеки стали чуть ли не впалыми, а скулы еще больше заострились. Тонкие губы лишились цвета и казались полоской. Про макияж молчу — не было ни сил, ни желания. С трудом ходила в душ. Я была похожа на только что восставшую из мертвых и вернувшуюся в этот мир еще как следует настрадаться. Дорогущее снотворное действовало. Ложась спать, я перестала видеть под сомкнутыми веками приукрашенные в худшую сторону взбудораженным воображением образы Кирилла Бледного, его дикие глаза. Выпивала таблетку и моментально проваливалась в сон. Впервые за долгое время. Первый раз я беспробудно проспала чуть больше суток, чем нехило напугала девчонок. Открыв в то утро глаза, осознала, что вернулось желание жить. Отдых шел на пользу, и я расцветала так же быстро, как до этого угасла. Вернулась на работу. На щеках вновь заиграл здоровый румянец, в глазах — блеск, а на губах — улыбка. Вот она, сила фармакологии! Начала пить витамины, отказалась от кофеина и решила ходить в спортзал (пока что только решила). Стала больше проводить времени на свежем воздухе. Несколько раз нашли время и сходили в бар с Аленой, Женей, ее, теперь официально объявленным, бойфрендом Матвеем и с его лучшим другом, на дне рождения которого мы были и которого Матвей брал с собой за компанию так же, как Женька нас. По общению ни тот, ни другой мне особо не нравились, так что на встречи эти я ходила только из вежливости и желания расслабиться посредством алкоголя. А вот Алена каждый раз чуть ли не с открытым ртом слушала их выпендержные россказни. В последнюю из таких посиделок мне было скучнее обычного вникать в разговоры, и я немного перебрала с шотами. По приезде домой первый раз отключилась без снотворного. Успех! Все возвращалось на круги своя, даже, наверное, становилось чуточку лучше. Все в жизни к лучшему. Еще раз проверила график — смена с 17:00. Отлично, значит еще есть время немного зарядить телефон и где-нибудь погреться. Легкая демисезонная короткая куртка плохо защищала от северного питерского ветра, и я продрогла до костей. На пути оказалась уютная небольшая кофейня, отделанная в светлых тонах. Взяла себе большую кружку какао с маршмеллоу и села за столик «на двоих» у большого панорамного окна — там была розетка. Все еще потряхиваясь от холода, обхватила кружку покрасневшими руками и еще несколько минут приходила в себя. Огляделась. Здесь мило и, как ни странно, крайне немноголюдно. Парочка за столиком у противоположной стены. Девушка с ребенком — напротив. Парень в капюшоне справа от стойки… Резко отвернулась, а сердце провалилось в пятки. Это он. Уткнулся в телефон, меня не видел. Тихо пересаживаюсь на соседний стул, чтобы оказаться спиной к этому человеку. Вряд ли, конечно, он узнал бы меня, но стоило исключить даже малейший риск. Почему во всем огромном Питере мы оба оказались именно здесь, именно сейчас? Быстрыми глотками начала пить какао. Пожалела — обожгла язык и горло. Отставила кружку и тяжело вздохнула, проверяя уровень зарядки на телефоне. Надо посидеть еще хотя бы 5-7 минут. Оповещение — «штормовое предупреждение». Потрясающе. Лишь бы успеть добраться до работы. Мысленно себя почти удалось успокоить, но пульс все так же своим грохотом заглушал другие звуки. Залпом опустошаю кружку остывшего какао. Убирая зарядное устройство в рюкзак стоящий на столе, боковым зрением поглядываю на музыканта. Из любопытства. Из опасения. Все так же сидит в телефоне, попивая кофе. Отлично. Миссия выполнена. Накидываю на одно плечо рюкзак, хватаю телефон и, опустив в экран взгляд, среагировав на уведомление, выхожу из кофейни. По разгоряченным щекам ударяет волна холодного сырого воздуха, а в уши проникает барабанная дробь дождя. Поднимаю глаза. Ливень. Пустая улица, люди, собравшиеся под навесами. Я слишком сосредоточилась на возникшей внутри помещения проблеме, что даже сидя у окна, совершенно не заметила резкие погодные изменения снаружи. Перевожу обреченный взгляд со своих белых кроссовок на грязные бушующие реки, разливающиеся по тротуару. Возвращаться назад не хочется — страх привлечь внимание. Ну его нахер. Уж лучше постою здесь, пытаясь вызвать такси. Напрасно. В такую погоду ни одной свободной машины не будет еще долго. Что же делать, блин? — Ух, еб твою ма-а-ать… — раздалось за спиной после того, как открылась дверь. Внутри все рухнуло, а по позвонкам пробежал холодок. Не оборачиваюсь, глядя в экран телефона, беспомощно обновляя приложения разных такси, и пружиня на носочках от волнения. Ни-че-го. Да что ж мне так не везет сегодня… — Да? — у парня зазвонил телефон. — Ты видел, какой пиздец на улице? Да, хочу. Да, — судя по голосу, закатил глаза. Раздражен. Боюсь представить, как он сейчас выглядит. — И что мне сделать? Высрать? Я в такой ливень уеду минимум минут через сорок. Серьезно? Ладно…сорян. Я напишу, как сяду, — бросил трубку. Спиной, чувствую его взгляд. — Ну и дерьмо, да? Похоже, обратился ко мне. Нужно вести себя естественно, и все будет нормально. — Да уж… — взгляд опускается на часы. Без пятнадцати. Пешком до работы — в лучшем случае полчаса. А при таких условиях… черт знает сколько. Блять. Теперь уже телефон звонит у меня. Спрашивают, где я. Уже пришел столик, который был забронирован на 17:30. Пораньше, из-за дождя. Администратор шипящим шепотом дает указание «где бы я ни была — нести свой зад в рестик и быть там, так как свободных официантов больше нет». И на это у меня есть ровно пятнадцать минут — время пошло. Жопа. — Но я не успею! Выгляни в окно! Ни одного такси нет, а пешком… А пешком я не пойду в такой ураган, — забастовала я. Посыпались угрозы с того конца провода. — Да штрафуй сколько влезет, это все равно не моя вина! — бросила трубку, борясь с желанием швырнуть в лужу телефон. — Сука! Сука! Сука! Отчаянно топаю ногой и сжимаю кулаки, запрокидывая голову, чтобы не вытекли слезы и не испортили макияж. Ебанутый день! Хуже и не придумаешь. — Мы, похоже, братья по несчастью? — замечает Кирилл, до этого молча покуривавший сигарету. — Меня уволят… — хватаясь за голову опускаюсь на корточки, все еще стараясь не выпустить влагу за пределы век. Ноги быстро устают, поднимаюсь, встряхивая ими, не зная, куда себя деть. Скрип шин, и напротив крыльца останавливается машина. Такси. Парень выбросил бычок, обогнул меня и встал прямо напротив, заглядывая в лицо. Внутри все снова обрушилось, но на этот раз — взрывной волной. — Тебе куда? — Чего? — доходит не сразу. — Ну, мне на Невский, если нам по пути, могу подбросить, — бегло чуть опускает взгляд на уровень моих бедер, быстро облизнув губы. Знакомая ухмылка. — Спасу твою красивенькую задницу. — Я лучше пешком, — пренебрежительно. — Да не выдумывай, поехали. Далеко пешком уйдешь? Боже, само благородство. Кусаю губы, обдумывая ситуацию. Скорее всего сядет на переднее сиденье. Тогда я — назад. Он меня не тронет. К тому же, там водитель. Все будет хорошо. И со мной, и с моей работой. Глубокий вдох. Вынимаю руки из рукавов и делаю из куртки импровизированный навес, быстро шагая к такси, перепрыгивая лужи. Кирилл обгоняет и открывает для меня заднюю дверь. Само благородство Х2. Молюсь, чтобы сел вперед. Не срабатывает. Открывается соседняя дверь и парень плюхается рядом, убирая назад волосы обеими руками и поворачиваясь ко мне: — Так куда тебе? Называю адрес, в зеркало вижу, как водитель кивнул и тронулся. Молча смотрю в окно, игнорируя окидывающие меня взгляды. Он не узнает меня. Я уверена. Было темно. Я была растрепанной и с черными кругами размазанной туши под глазами. Ощущаю, как мимолетные поглядывания в какой-то момент сменяет прямой взгляд в упор. Спустя несколько секунд не выдерживаю: — Может перестанешь на меня пялиться? — как можно более грубо, не поворачивая головы. — А что, нельзя? — усмехнулся. — Нельзя, — не меняя интонации. — Слушай, если у тебя проблемы — то я к ним не имею отношения. Я наоборот предложил помощь. Могла бы вообще «спасибо» сказать, а не огрызаться, — недовольно фыркнул. Даже не догадывается, чем поспособствовал такому тону «беседы». Поколебалась. После его фразы, совесть погрозила мне пальчиком. Он ведь и правда оказал мне большую услугу. В данный момент можно просто проявить вежливость. Скажем так, заслуженно. Смягчила тон: — Спасибо, — получилось как-то не вежливо, а виновато. Минутное молчание. — Как зовут-то тебя? — спокойно, как будто перепалки и не состоялось. Наверное, окончательно списал мое поведение на рабочие трудности. — А это имеет значение? Сейчас выйду из машины, и мы больше никогда не увидимся, — сухо, безэмоционально. — Почему же? Я вот как раз хотел пригласить тебя выпить кофе. Вот и увиделись бы, — по-хозяйски закидывает руку на мой подголовник. Отрываю корпус от спинки, не отводя глаз от окна. Кирилл Бледный и просто «выпить кофе»? Слабо верится. Машина останавливается. Напротив ресторана. Время? 16:57. Успела. Открываю дверь, осторожно выбираясь из машины, чтобы не вступить в лужу. — Ну так что? — слышу в спину. — Я не пью кофе. Захлопнула дверь.