Дриада

      Прошли годы... Советский Союз распался, канул в небытие, вместо него образовалось новое, крепкое государство с гордым названием - Российская Федерация, а на место старого, дряхлого и не справляющегося со своими обязанностями, президента, пришел молодой и перспективный политик, на которого уповали миллионы русских граждан.       Многое изменилось и в жизни героев. Каждый из них прокладывал свой жизненный путь, как умел. Алексей Миранчук стал знаменитым художником. Выставки его картин производили фурор не только на Родине, но и за границей, его работы вызывали живой интерес у зрителей и представляли собой удивительный синтез органического и неорганического, животного и растительного, мертвого и живого. Казалось, целую Вселенную мог поместить на своих полотнах Леша.       Его брат Антон выучился на хирурга. Не смотря на молодость, на счету Миранчука-младшего не один десяток спасенных человеческих жизней. Выдерживать ежедневные нагрузки, мириться с колоссальной ответственностью, было порой тяжело, но Антон был счастлив. Ведь что может сравниться со счастьем, которое испытываешь, победив в поединке смерть? Денис стал адвокатом, и эта профессия как нельзя лучше подходила для такого       трудолюбивого, дисциплинированного и усердного человека, как Черышев, которого любые трудности и преграды не ломали, а наоборот, вдохновляли и закаляли характер.       Игорь работал инженером. И не простым инженером, а генным. Ведь время не стоит на месте, все активнее развиваются технологии, а в повседневную жизнь все чаще внедряются изобретения, которые совсем недавно были выдумками писателей-фантастов. Там, где природа оказывалась наиболее жестокой по отношению к человеку, в дело вступала генная инженерия. Акинфеев активно трудился над разработкой новых лекарств и вакцин, способных победить неизлечимые болезни. Федор Смолов был довольно известным столичным бизнесменом и зарабатывал неплохие деньги, большая часть которых уходила на продвижение актерской карьеры его красивой, но бездарной жены – Марьяны. А в кинематографе, как известно, встречают по одёжке, и актрис во многие проекты выбирают, ориентируясь исключительно на внешние данные, поэтому Марьяна успела сняться в нескольких мелодрамах и ситкомах.       Но не у всех вчерашних выпускников жизнь сложилась удачно. Был среди них человек, который не радовался каждому новому дню, не наслаждался своей молодостью, не ждал от жизни счастья и удачи. У него не было поводов для радости, улыбок и даже просто для хорошего настроения, не было никаких надежд на лучшее будущее. Этим человеком был Марио Фернандес. ***       …Ранним утром Марио орудовал в своём саду топором. Но он рубил не старое высохшее дерево, а молодую красавицу яблоню, усыпанную цветами. Несчастное дерево кренилось под безжалостными ударами, но при этом яблоня не скрипела, а стонала, как живая, и из ран, нанесённых ей острым лезвием, струилась алая кровь. Срубленное дерево рухнуло на траву, обагренную кровью, и Марио вдруг услышал чей-то тихий, словно шелест листьев, голос: «Ты заплатишь за свою жестокость»... -Нет... Франциско... нет, нееет!!! - в ужасе закричал Марио и... проснулся от собственного крика.       В пустой квартире царила полная тишина, которая буквально ощущалась физически и была неестественной даже для столь раннего часа, а за окном брезжил холодный рассвет. Было ещё очень рано, но Марио не стал спать до звонка будильника, опасаясь новых кошмаров. "Опять всё те же сны... каждую ночь... столько лет уже...", - печально думал Фернандес, собираясь на работу. Он надеялся, что хоть работа отвлечёт его от печальных мыслей и грустных воспоминаний, но даже там они не оставляли его.       «За что мне это всё? - думал Марио, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы и заглушить свою совесть. - Ведь я ничего не сделал, только дерево срубил, и даже если это было дерево Франциско, он мог поселиться в другом...»       «Тебе нет оправдания,- отвечала ему неумолимая совесть, - мальчик Марио был добрым и чутким, он умел жалеть и сострадать. Но ты растерял все эти прекрасные качества, заменив их злобой, бездумностью и жестокостью. Ты никогда не искупишь свою вину и не будешь прощен. Ты не просто срубил дерево. Ты убил его дриаду, убил своего лучшего друга... Сначала ты отдалился от него, предал, а потом и вовсе убил. И ведь ты знал, что со смертью дерева умирает и его дух... Ты знал это, знал...»       "Даже если и так, - мысленно оправдывался Марио. - Я ведь был тогда совсем юным, почти ребёнком... " -Фернандес, я к вам обращаюсь! - Марио вырвал из раздумий строгий голос его начальника, декана филологического факультета, где Марио преподавал литературоведение,- я ещё вчера велел Вам зайти ко мне в кабинет, у меня к Вам есть дело, а Вы опять думаете о чем-то своём? Так не работают... Я давно наблюдаю, Вы все время в себе, на своей волне, все о чем-то думаете, а что творится рядом с Вами, не видите...       Понимая, что декан совершенно прав, Марио принимался за работу, которая хоть немного отвлекала его от переживаний, но он с ужасом ждал вечера, момента, когда он останется наедине со своими мыслями и своей совестью. Ему не с кем было поделиться своими страданиями, некому излить раздавленную болью душу. Судьба уготовила ему не только ночные кошмары.       Уже очень давно Марио не покидало чувство полного одиночества. И дело не только в том, что у него не было ни жены, ни детей. Фернандес был один. Один, как перст. Он видел, что он никому не нужен, что никому до него нет дела, и его не оставляла ужасная мысль: "У меня никого нет на свете..."       Первые тревожные звонки начали раздаваться ещё в годы его студенчества. Марио был мальчиком тихим, не задиристым и не скандальным, и кто-то считал его высокомерным, кто-то скучным, а кто-то странным. С учёбой у Марио проблем не было, но ему не хватало общения и дружбы со сверстниками, а как раз это у него и не получалось. В перерывах между парами и просто в свободное время его однокурсники сбивались в небольшие компании и говорили то о рок-музыке, то о фильмах и сериалах вроде "Санта-Барбары" и "Горца", то о теле-шоу "Поле чудес" и о прочей ерунде, которая была Марио совершенно чужда и неинтересна. Порой он делал решительный шаг в сторону то одной кучко-стайки, то другой, но разговор поддержать у него не получалось, никто не обращал на него внимания, никто не смотрел на него... Всё его общение с другими студентами ограничивалось приветствиями, прощаниями и банальными вопросами о расписании занятий, консультациях, экзаменах и зачетах. За пять лет учёбы у Марио так и не появилось ни друга, ни даже просто приятеля. Не раз он вспоминал о своём детстве, о своих одноклассниках Денисе Черышеве, Феде Смолове, Лёше Миранчуке... Но дружба с ними осталась в прошлом, и он больше не видел их со времени выпускного вечера.       Когда Марио окончил университет, защитил диплом и устроился на работу, он получил настоящий удар в спину в виде развода родителей. После того, как их сын выучился и нашёл своё место в жизни, Фернандесы поняли, что их больше ничего не связывает, и решили жить каждый своей жизнью. Отец Марио ушёл из семьи и больше не давал о себе знать, а мать вернулась на историческую родину семьи, в Бразилию. Там она нашла себе нового мужа, и Марио, узнав об этом, не принял ни этого решения, ни новую семью матери... Конечно, со временем он пожалел об этом, но сделанного не воротишь, и всё его общение с мамой теперь сводилось к очень редким телефонным звонкам с вопросами типа "как дела" или "как самочувствие?". Остальные же немногочисленные родственники Марио жили со своими семьями в других городах, и им не совершенно не интересовались.       Каждый вечер, входя в окутанный густыми сумерками подъезд, Марио открывал свой почтовый ящик в надежде, что хоть кто-то вспомнит о нём, хоть кто-то напишет ему письмо, пришлёт поздравительную открытку или телеграмму. Но там было пусто, никто не вспоминал о Марио, никто ему не писал. "Никому я не нужен, - с болью и горечью думал Фернандес в бесконечные, мрачные вечера, - я совсем один... У меня никого нет. Никому до меня нет дела, мне, наверное, даже в старости никто стакан воды не подаст..."       И Марио вспоминал: "А ведь когда-то давным-давно у меня был настоящий друг, замечательный друг детства, которому я был дорог и нужен, который любил и понимал меня... Но я предал его, убил своими руками... На моих руках его кровь... Мне нет прощения"...       Марио думал обо всём этом до глубокой ночи, унылые мысли разрывали его мозг, пробивали черепную коробку, словно отбойные молотки. В эти моменты по щекам парня текли слезы, но он давно перестал их замечать, ведь они больше не притупляли его боль. Марио молил Бога, чтобы поскорее закончился еще один мучительный день, напрасно надеясь, что под покровом ночи ему станет хоть чуточку легче. Но и ночи не приносили ему успокоения: вновь и вновь ему снился Франциско c бледным, как у покойника лицом. Во сне дриада зажимал свои глубокие кровавые раны, которые он, Марио, когда-то так бездушно и жестоко нанёс, смотрел печально бездонными темно-карими глазами и шептал: «За что, Марька, за что?». Один ночной кошмар сменялся другим, и теперь Фернандес во сне видел самого себя, двенадцатилетнего мальчика, который бережно и заботливо перевязывал спину Франциско без кожи.       Как-то тёплым сентябрьским вечером Марио возвращался с работы домой и увидел, что в его почтовом ящике что-то светится. "Письмо, - обрадовался он, - ну наконец-то хоть кто-то вспомнил обо мне. Неужели я больше не буду одинок?". Дрожащими от нетерпения руками он открыл свой почтовый ящик. Но это было не письмо, а пригласительная открытка, одна из тех, которые его школа разослала всем его одноклассникам для того, чтобы позвать на празднование десятилетия окончания школы.       Марио решил по полной программе подготовиться к этому мероприятию, дабы сразить наповал всех бывших одноклассниц. Вспомнил он, что когда-то давно мечтал об узких брюках и белоснежной рубашке, чтобы стать таким же модным и стильным, как Франциско. Но если на Франциско брюки такого фасона смотрелись красиво, то на Фернандесе – словно на корове седло.       « На кого же я похож… - горько усмехнулся Марио, разглядывая в зеркале свой силуэт, походивший то ли на утку, то ли на пингвина. Смешно, если бы не было так печально, - ладно, возьму к рубашке обычные джинсы».       В памяти одно за другим воскресали воспоминания, как он шпынял Франциско тем, что тот не мог дать Марио той одежды, которую носил сам. А юный Фернандес наивно полагал, что в яблоне дриады находится целый склад.       «Ничего, это мне в отместку за все былые обиды, за всю ту боль, что я причинил своему другу», - расстроенный Марио сильно прикусил нижнюю губу, лишь бы снова не разреветься от нахлынувших, как цунами, безрадостных мыслей. ***       Вечером следующего дня Фернандес прибыл в родную деревню. Здесь всё было родным, до боли знакомым, и от этой боли приторно щемило сердце. Втянув носом воздух, Марио с интересом огляделся по сторонам. Недавно прошло стадо, пахло молоком и коровьей жвачкой. Туда-сюда сновали женщины с подойниками, на велосипедах разъезжали совершенно чужие дети. Ни одного знакомого лица. За исключением разве что дедушки Марьяны, который, опираясь на палку, едва поспевал за своей черно-белой безрогой коровой. Завидев Фернандеса, старичок махнул головой и учтиво поклонился, а у Марио на душе просветлело: все же помнят его здесь.       Деревня приходила в упадок. Там, где раньше раскинулись плодородные поля, теперь привольно чувствовали себя белена, осот и пырей. От ферм остались одни руины, а контора, где когда-то работал главным агрономом его отец, взялась трещинами, заросла сорняками, статую Карла Маркса у входа обгадили птицы. А Марио так любил играть тут в раннем детстве.       Фернандес услышал за спиной гудок машины и почувствовал несильный толчок в ногу. - Какого черта? – возмутился Фернандес, но тут же смягчился. С окна одиннадцатой «Лады» высунулось добродушное и приветливое, немного глуповатое лицо молодого мужчины, - Дзюба! Тёма! Привет! - Марька! Какой приятный сюрприз! – Артем улыбнулся, обнажив свои крепкие, слегка кривые, зубы, - садись, подброшу до дома.       По дороге домой Дзюба рассказал, что вот уже лет пять он сельский глава, но пока на этой должности у него мало что получалось. Деревня вымирала, молодежь поголовно выезжала в город в поисках лучшей судьбы, рабочие места сокращались. - С учителями вообще беда, - продолжал Артём, сосредоточенно глядя на истерзанную выбоинами дорогу, - Инна Леонидовна нарасхват. И за директора, и за учителя истории, математики, даже трудов. Возвращался бы ты, Марька, к нам в деревню, мы бы тебя не обидели… - Ищи другого дурака, - отмахнулся от него Фернандес, вылезая из машины возле своего дома, - ладно, Артём, до завтра. Где встречаемся? У школы?       С болью в сердце взирал Фернандес на пришедший в полное запустение двор. Дом накренился, подбоченился и походил на нахохлившуюся сову, летняя кухня почти развалилась и служила пристанищем для енотов и прочей лесной мелюзги. Сад, который некогда был таким пышным и красивым, зарос сорняками в метр высотой... Цветов в нём как и не бывало, кору деревьев погрызли зайцы, кусты малины и смородины одичали и перестали плодоносить.       И вдруг Марио увидел растущие возле дома маленькие цветы календулы. Простые бесхитростные обитатели растительного мира цвели, ловя последние теплые лучики и поворачивая выразительные оранжевые глазки к осеннему солнцу.       "Это же были любимые цветы Франциско! - вспомнил Марио. - Как ему нравился их аромат... как он любил их... Они и сейчас остались. А его нет, нет больше!". Из глаз Марио хлынули слёзы, как было всякий раз, когда он вспоминал о друге и о том, что он с ним сотворил. Немалого труда стоило ему взять себя в руки и успокоиться. "Если бы я мог искупить свою вину, - тяжело вздохнув, подумал Фернандес, - но это невозможно. Мне не дано даже вымолить у Франциско прощения, потому что его нет на свете. Я никогда не искуплю свой грех. В наказание за мой чудовищный поступок мне суждено пить горькую чашу одиночества до конца моих дней".       В доме картина была не менее удручающей: мебель под толстым слоем пыли, паутина в углах, на подоконниках - дохлые мухи и жуки. «А мне тут целых два дня жить», - подумал Фернандес, вооружившись веником и тряпкой.       В эту ночь Марио спал как никогда тревожно. Страшные сны не оставляли его даже тут, на малой Родине. Чудилось ему, как ранним весенним утром вышел он в сад. Тихо вокруг и мёртво, густой туман, словно молочный кисель, окутал деревья. Лишь один тихий, но зловещий, звук смущал Фернандеса. С ветвей его любимой яблони медленно и методично капала кровь. Марио пальцами коснулся кроны, в надежде стереть кровь, но вместо этого между листьев и цветов нащупал что-то мокрое и скользкое и в ужасе одернул руку. Марио ощутил на себе знакомый взгляд. Только дриада мог смотреть так мягко и укоризненно. А сейчас еще и с упреком, осуждением… Фернандес стал испуганно озираться вокруг и увидел у дерева бледного печального Франциско, который, не отрываясь, смотрел на него....       Проснулся Марио совершенно разбитым и в холодном поту. Голова болела, будто с похмелья, а все тело ломило. Решив поспать еще немного, Фернандес с опаской выглянул в окно. Ни тумана, ни тем более кровавой яблони в саду не было, от дерева Франциско остался лишь истлевший пень, покрытый желто-зеленым плюшевым мхом.       «Привидится же такое… - Марио с трудом отдышался и закрыл глаза в надежде снова уснуть, - я не выдержу больше… Я скоро сойду с ума от этих снов…»