Знакомый незнакомец

      Взгляд жадно глотает ровные, каллиграфические строчки правил, а мозг все никак не может поверить. К корешку тетради прикреплена узкая белая лента; на ней болтается карандаш. Сжимаю его в пальцах, как талисман, - немного помогает поверить в материальность чуда.

1.1 Жизнь каждого, чье имя будет записано в тетрадь, по истечении сорока секунд после записи будет зависеть от нее [записи]. Следовательно, записанного можно убить, стерев его имя (это можно сделать только ластиком на прилагаемом к тетради карандаше; в остальных случаях надпись нестираема). 1.2 В случае смерти записанного, произошедшей или неминуемой к моменту записи в тетрадь, действие тетради неизменно. 1.3 Владелец тетради не может записать сам себя, но он может передать тетрадь другому владельцу для записи собственного имени. Последствия этого см. 2.2. 1.4 Для того, чтобы тетрадь сработала, владельцу необходимо лично встречаться с записанным хотя бы однажды и знать его настоящее имя. 1.5 Записанного в тетрадь можно переместить в любое место, лично виденное владельцем, при любых обстоятельствах. Исключение: обстоятельства, приводящие к чьей-либо смерти. Обстоятельства нужно записать в течение 6 минут 40 секунд после записи имени; при их отсутствии записанный просто переместится в пространстве. <...>

      Правила на этом не заканчивались, но остальное меня пока не интересовало. Дышал я скорее по привычке, чем по необходимости, и только окончив чтение первого пункта, я заметил, что давно задержал дыхание. Я осторожно выдохнул, словно опасаясь, что мое дыхание развеет эту идеальную паутину чуда.       Поколебавшись еще немного (еще одна многолетняя привычка), я перелистнул страницу с правилами и открыл чистую. Карандаш прыгал в моей руке, пока на первой строке я неровным, убористым почерком выводил: "Алира Лэй"       Ниже я записал адрес небоскреба, с пометкой "крыша". Секунды я считал про себя, и каждая отдавалась в висках ударом раскаленного молота. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать...       ...двадцать три, двадцать четыре...       ...тридцать девять...       Сорок.       Механическим движением я вновь спрятал тетрадь за ремень и одернул футболку. А метрах в двух от меня, как постепенно проявляющийся снимок на фотопленке, медленно появлялся знакомый силуэт, будто заботливо укутанный в клубы тумана, постепенно уносимые колючим ветром.       Маленькая, хрупкая фигурка, распростертая на крыше. Золотистой, даже издалека кажущейся теплой и мягкой волной рассыпавшиеся по рубероиду волосы. Плотно сомкнутые веки вздрогнули; на бледных щеках заплясали тени от ресниц.       На негнущихся ногах я подошел ближе и, опустившись на колени, рывком прижал девушку к себе, пытаясь согреть ее своим остывшим телом от промозглого холода.       Прикосновение горячих рук к спине я почувствовал даже сквозь футболку. Она гладила меня по спине, доверчиво прильнув к моей груди. - Я снова тебя нашел, - шепнул я ей в волосы. Они пахли дождем и гудроном, но естественный, сладковато-пряный их запах был еще различим. - Не отдам. Никому не отдам, - я сильнее сжал ее в объятиях. - И я тебя, - тихо отозвалась Алира, гладя меня по голове, пропуская смоляные прядки сквозь пальцы. - Не оставляй меня одну больше... - Не оставлю, - пообещал я, коснувшись холодными губами ее виска. Начинал накрапывать мелкий, въедливый дождь, но мне до него не было никакого дела.       Алире, думаю, тоже.