14.
4 года спустя. Такси остановилось возле подъезда. Девушка выскочила из машины, выуживая за собой множество пестрых подарочных пакетов, благодаря таксиста. Изумрудная юбка длиной миди развивалась на ветру, закрученные светлые локоны прилипли на лицо, мешая. Таисия нервно дернула головой, пытаясь избавиться от волос, и взглянула на наручные часы. Вновь опаздывает. Фая будет ворчать, если она сейчас же не ускорится. Таисия взбежала вверх по ступенькам, ловко перехватила все пакеты одной рукой, поддерживая их поднятой вверх коленкой, другой рукой набирая номер квартиры. Она ошиблась в цифре, ответил какой-то мужичок и открыл дверь подъезда. Пулей вбежав внутрь, она тут же обратила внимание, что лифт как раз только спустился вниз. «Отлично, — подумала Тася, — хотя бы его ждать не придется!» Преодолев ступеньки, она почти была на финишной прямой, как двери начали смыкаться. — Подождите! — крикнула она, из последних сил подаваясь вперед и неуклюже влетая в тесную кабинку лифта. «Полет» смягчила мужская грудь. Девушка залилась краской от смущения и кротко извинилась, тяжело дыша от марафона, который сама себе устроила. — Спасибо! — чуть-чуть отдышавшись, Тася решила поблагодарить того, кто избавил ее от томительного ожидания треклятого лифта, и, подняв глаза на спасителя, ее челюсть едва не поцеловалась с полом. Сверху вниз на нее смотрел Никита, не менее удивленный внезапным столкновением с бывшей супругой. Они смотрели друг на друга, как на экспонат в музее, буквально два этажа, после светловолосая опомнилась и отскочила от парня, вжимаясь в угол. — Здравствуй. — отозвался Ник. — Здравствуй. Еще три этажа они ехали молча. На пятом вошла полная женщина с псом, притесняя ребят и нарушая гробовую тишину душевным рассказом о скотине-муже и нахалке-Люське с десятого этажа, которая уже второй год охмуряет ее «валенка», не стесняясь. Никита хмыкнул и, заметив, как под габаритами незнакомки сминаются подарочные пакеты, стал их поправлять, нахмурив брови. Тая, заметив это, мысленно рассмеялась. Он изменился внешне. Черты лица его возмужали, щетина огрубела и заполнила часть лица, что шло ему, несомненно шло. Волосы потемнели и стали ложиться беспорядочней, чем это было раньше. На лбу образовалось несколько морщинок. Он изменился… Никита почувствовал на себе взгляд, и тело пробило дрожью. Он не видел ее целую вечность, а она ни капли не изменилась, разве что волосы стали короче и морщинки на лице выдавали усталость, но по ощущениям перед ним стояла все та же Тая, все та же Тасечка, только не его. Женщина, по иронии, вышла на десятом. Ник хихикнул и выдохнул, принимая позу, которая была до. Тая продолжила ютиться в углу. Но лифт остановился на нужном этаже. Девушка вышла первой, спиной чувствуя Его взгляд. Дверь квартиры внезапно распахнулась, и на пороге их встретил Свят с ярким колпачком на голове. Он тепло обнялся с Тасей, крепко пожал руку другу и всучил им по такому же яркому колпачку. Праздничные дуделки остались лежать на тумбе. — Фая укладывает виновника торжества. Всю ночь солировал, мы валимся с ног, но Нюша нас развлекает. — парень устало улыбнулся. — Ки-и-и-та-а-а-а! Из комнаты на шум выбежала маленькая девчушка трех лет с растрепанными хвостиками и в милом розовом платьице. Она подбежала к Киоссе, требовательно просясь на ручки, вытягивая свои крохотные. Парень кинул подарки и поднял малышку над головой, она звонко рассмеялась, чем вызвала строгое шиканье отца. Виновато поджав плечики и улыбнувшись, она пухленькими ручками обняла дядю Ника за шею и шепнула ему что-то важное, о чем знать мог только он, темноволосый тихо рассмеялся и кивнул головой. Малышку звали Аней, родители нежно величали ее Нюшей. Она была уменьшенной копией Святослава, а характером пошла в Фаю, такая же шустрая и задиристая, с детства знает себе цену и не дает себя в обиду даже родителям, они у нее по струнке ходят. Ника Нюша любила особенной любовью, он был ее крестным папой и верным другом. Она звала его Кита, нарочно проглатывая первые буквы. Девочка была пухленькой, сладенькой хохотушкой и кривлякой, устраивала для близких концерты и отчаянно мечтала выступать на сцене. — Нюша, никого не забыла обнять? — заметил Свят, поймав растерянный взгляд Таси. Девушка бедным родственником стояла в проходе и чувствовала себя как будто не в своей тарелке. С племянниками она виделась очень и очень редко, ведь ее плавающий график уносил подальше от родных и лишал удовольствия быть со сладенькими крохами хотя бы пару минут. Каждый раз, когда она залетала в гости, малыши спали или были на прогулке с бабушками. Но они знали и любили Таю, хоть иногда и теряли из памяти ее образ, но ее аромат… Анютка любила запах Таи, она пахла почти так же, как и мама, только еще слаще… — Таю? — серьезно спросила девочка, взглянув на свою тетю. Она звала ее по имени — никакой приставки «тетя», они в будущем ведь хорошие подружки и те еще сплетницы. Нюша, кряхтя, слезла с Никиты и подошла к светловолосой, и когда та присела на корточки, она обняла ее крепко-крепко. — А что вы мне все подарите? — с любопытством уставилась малышка на гостей, когда оторвалась от тети. — Аня… — как бы осуждающе протянул Свят, но улыбнулся и тихо хохотнул от излишней открытости дочки. Все еще стоявшие в проходе Ник и Тая переглянулись и синхронно заулыбались. Ник тоже присел на корточки, пододвигаясь ближе к маленькому карапузу. Он потрепал малышку по голове и сказал что-то непонятное всем, но ясное только Ане. Это был их шифр. Девчоночка кивнула, улыбаясь. Тася со Святом обменялись взглядом, полным непонимания, а девчушка кокетливо подмигнула отцу и умчалась на кухню, сказав, чтобы все уже шли кушать тортик, иначе ей опять придется всех ждать.***
После обеда проснулся Тимоша — виновник сегодняшнего торжества и, разглядывая всех с интересом, лопал банан, измазав фруктом щеки и подбородок. Ему сегодня исполнился годик, но малыш был крошечным и совсем не соответствовал возрасту. Нюша сидела на коленях Никиты и помогала ему доедать торт. Тая иногда бросала на них двоих взгляды, отмечая про себя, каким прекрасным отцом будет Киоссе своим детям. Она все еще чувствовала смятение и не унимающуюся тревогу в груди от их встречи спустя столько времени, а еще вину за то, что родная племянница не тянется к ней так, как должна тянуться любая племянница к тете. Фая трещала напропалую, рассказывая о новом своем увлечении. Она увлеклась живописью и теперь свободное время проводит на утепленном балконе, прячась от детей. Свят кивал и помогал сыну кушать банан, воруя кусочки из его тарелки. Тимоша хмурился, когда большая папина рука вновь оказывалась в его тарелке, и недовольно мычал, стуча ручками по детскому стульчику. — Очень соскучилась по родителям, особенно по маме. — грустно вздохнула светловолосая, когда речь зашла о родных. — Она прилетает на следующей неделе. — успокоила ее сестра. — Жди лекцию. — хохотнула она, вдруг оживившись. — Пока я беременной была, родители мне весь мозг выели тем, что не может младшая сестра вперед старшей рожать, ну тут я им и объявила, что скоро Тимоша родится. Видели бы вы их лица. — и Фая рассмеялась, заражая всех присутствующих своим звонким смехом, даже Аня, не понимая, что произошло, начала смеяться. Тася смутилась от подобной шутки сестры и почувствовала на себе мимолетный взгляд бывшего супруга. А ведь у них все могло бы получиться, не случись той поездки, скандала и лишних слов, которые они сказали друг другу. Девушка грустно улыбнулась и закусила губу, взглянув на возбужденную встречей младшую сестру. Фая изменилась. Материнство сделало из нее ответственную, внимательную девушку. Фигура ее тоже подверглась изменениям, бедра стали округлее, грудь больше, а на щеках поселился вечный румянец. Она одомашнилась и стала покладистой. Материнство ей шло. И семейная жизнь ее только вдохновляла. Она с гордостью говорила о Святославе, нежно ластилась к нему всякий раз, когда они оказывались близко, и с любовью и благодарностью смотрела на него. — Слушайте, предложение спонтанное, но как насчет вина? Родители из Грузии привезли. — Брат, я за рулем. — оживился Никита. — Дашь побибикать? — тут же подключилась Аня. — Разочек. И потом еще разочек. Все улыбнулись, а Ник одобряюще кивнул. — Никитос, я лично вызову такси и оплачу его. — Заметь, не я это предложил. — подмигнул другу Ник. И они откупорили одну бутылку, распили по бокалу белого сухого, а потом отправили детей играться в комнату, а сами перебазировались на просторный балкон с французскими окнами. Свят захватил гитару, и их праздничный сабантуй плавно перешел в уютный вечер. Иногда в шумную компанию вклинивались дети, требуя к себе внимания, но взрослые ловко находили им занятия, и они затихали. А время летело, и с каждым глотком и старой вспомненной шуткой расставаться хотелось все меньше. И вот пришло время купать малышей. Фая со Святом отлучились с балкона, оставив Их наедине. И это второй раз за день, когда они остаются только вдвоем. Тишина повисла между ними, стало сразу как-то неловко, что ли. Столько времени прошло, столько воды утекло, а руки по-прежнему дрожали и дыхание перехватывало. Ник старался смотреть куда угодно, лишь бы только не на нее. Он, конечно, хотел рассмотреть ее лучше, хотел о многом спросить, но ему казалось, что он просто не имел на это право. Все еще чувствовал вину за свой дурацкий поступок, за слова, сказанные в агонии, за то, что даже не попытался все исправить. Но все это время он разбирался в себе, в ней, в ссоре и чаще все приходил к выводу, что они поторопились, и что Тае этого не было нужно. Она ведь и из Америки возвращаться не торопилась. Но как жаль, что Ник не знал, как тяжело было Тасе все это время. Она, будучи на эмоциях, сдала билет обратно в кассу и решила больше не возвращаться в Россию. Поступившее от тренера предложение задержаться и окончить учебу в штатах задержало девушку в Америке еще на три года. Учеба, а после и практика увлекли ее настолько, что она забыла обо всем. Выпала из реального времени и с головой ушла в танцы. И время летело быстро. Только Ник все никак не забывался, лишь чувства к нему заглушались и рана болела реже. Она почти не вспоминала о нем. Дала себе установку, что все кончено, но, как оказалось, ничего еще не кончено. Он стоял комом в горле и волновал душу. Хотелось броситься ему на шею, нежно шепнуть на ушко глупость и раствориться в теплых объятиях, но она держала себя в руках и нервно перебирала пальцами складки юбки. И он заметил это. Понял, что ей волнительна их встреча так же, как и ему. А еще он, наконец, обратил внимание на кристально-белую футболку и улыбнулся. Неожиданно вдруг вспомнил их первую встречу и знакомство, и как долго она отказывалась от новой футболки. А после их первый поцелуй, случившийся на второй день знакомства. Она манила его, как магнит. Дурманила разум. Он не мог сохранять спокойствие рядом с этой девушкой, желание касаться ее сводило его с ума. Но сейчас… Сейчас нельзя. Нельзя даже думать о ней. Дома ждет невеста, которую он, конечно же, любит, но любит иначе. С Инной все иначе. Спокойно, размеренно, целомудренно. С ней он точно остепенился и стал серьезным. С Тасей в голове ветер гулял, они жили мгновением, но всегда особенным. И он души не чаял в ней. Расплывался, растворялся, сходил с ума от одного лишь дыхания на своем плече. Любовь к Инне не била током, искры из глаз не летели с ней. Любовь к Инне была бетонной, тяжелой, смиренной. И как бы Ник не тосковал по озорству и безбашенности, какая бывает в юные годы и какая была только с Таей, он отчетливо понимал, что дома его ждет любимая женщина, без пяти минут жена… — Не ожидал тебя увидеть. Я думал, ты навсегда обосновалась в Америке и носа не покажешь в Россию больше… — Ник нарушил тишину первым и строгим взглядом уставился на блондинку, стараясь держать дистанцию. — Вернулась тем летом. Захотелось на Родину. — призналась она. — Жизнь в Нью-Йорке стала какой-то пресной, однообразной, да и я перестала понимать, в чем заключается мое пребывание там… Киоссе удивленно вскинул брови, подаваясь вперед корпусом, он расправил плечи и склонил голову, рассматривая девушку с легкой усмешкой на лице, как бы упрекая в том, что она обещала вернуться с учебы через год, а не четыре… — И в чем же оно заключалось до? Тая почувствовала едкий выпад в свою сторону и незаметно поморщилась, отмечая про себя, каким занудой он стал, а может и был всегда, только она не замечала. — Я набиралась опыта. Обросла связями, людьми, на которых всегда смогу положиться… — это был ответный жест, который сработал. Ник по щелчку поменялся в лице и нервно выдохнул, уводя взгляд в панорамное окно, заостряя внимание на проезжающих машинах. — Здесь моя семья, по которой я жутко соскучилась. Они уставились друг на друга и замерли, затаили дыхание и не могли пошевелиться. И в этот миг все как будто растворилось, время остановилось. Таким нежным взглядом Тася ласкала его лицо, что Никита покрылся мурашками от давно забытого ощущения. Внизу живота разлилось тепло, тело как будто наэлектризовалось. Девушка кокетливо улыбнулась, заправив светлую прядь за ушко. Он все понял. По взгляду. По манерам. По возникшей между ними химии. Когда на балкон вернулись молодые родители, эти двое внезапно засобирались домой, ломая комедию. Свят, как и обещал, вызвал такси, Таисия от помощи отказалась, ссылаясь на то, что ее заберет друг. Фая недоверчиво блеснула глазами, но ничего не сказала сестре. Сначала квартиру покинул Никита, вдоволь наобнимавшись с Фаей и Святом, он спустился на этаж ниже и стал дожидаться Тасю. А она очень спешила покинуть квартиру сестры и раствориться в желанных объятиях бывшего мужа, вновь ощутить эту дрожь и его влажные поцелуи, только Фая не торопилась отпускать сестренку. Томила ее рассказами и упрашивала остаться еще… Но только ждать она больше не могла и не хотела и, взглянув на часы, театрально удивилась и резко выскочила из квартиры, оставляя после себя шлейф сладких духов. Разгоряченная, она вылетела из квартиры, требовательно нажала на кнопку, и «железная коробка» томительно стал подниматься вверх. Девушка нервно застучала ножкой, взъерошила волосы и облизала губы. Ладони вспотели, а сердце уже вовсю отбивало чечетку, внутри все воспламенилось от возбуждения. Дверцы лифта распахнулись, Тая проскользнула в тесную коробку и нажала заветную кнопку. Лифт спустил ее на этаж ниже, где уже ждал Ник. Щелчок. Двери открылись, и парень, не секунды не сомневаясь, что на этот раз именно Тая внутри, влетел туда и с силой впечатал девушку к стене, заводя ее руки над головой и переплетая пальцы. — Ну, здравствуй… — прошептал он и жадно впился губами в губы Таи. Все запреты, существующие до, рухнули в тот же миг, как она кокетливо улыбнулась на балконе. Совесть и разум перестали функционировать, вернулось то, что когда-то проснулось только с появлением этой нежной, но чувственной девчонкой. Он даже не подумал, что дома его ждет другая… Двери лифта распахнулись. Парочка нехотя прервала поцелуй и, не отпуская рук друг друга, вышла из подъезда. Их уже ждало такси, заказанное, разумеется, на адрес Ника. И тут Киоссе опомнился, что дома ждет Инна, наверняка волнуется и переживает. На мгновение ему стало очень стыдно, но опаляющее дыхание Таси сводило с ума и выбивало из-под ног почву. — Твоя квартира свободна? — с жаром спросил он, стараясь сдерживать себя хотя бы в машине. — Да. — она поцеловала его в шею и даже не задумалась над вопросом, не могла предположить, что он уже давно не один… В квартире они уже не сдерживались. Их с головой накрыло нежностью и страстью, а чувство, давно забытое, закрытое в самых недрах души, вдруг вырвалось наружу. Они шептали друг другу признания в любви, словно подростки, очень много целовались и занимались любовью. Сегодняшняя ночь была в полном их подчинении, а о последствиях никто не желал думать. Они снова жили здесь и сейчас. Они наконец-то ожили.