Возбудим и не дадим

Когда я на негнущихся ногах вышла из аудитории, Ира перестала наматывать круги по коридору, застыла, едва я подняла на неё глаза, и чуть ли не спотыкаясь подбежала ко мне. Как только дверь за моей спиной захлопнулась, она схватила меня за локоть, отволокла к дальнему окну и, наклонившись, спросила: — Ну, что сказал? — подруга прикрыла рот ладонью, сгорая от любопытства. Ещё немного, и она бы начала прыгать на месте, подгоняя своим обыденным: «Ну, Ася, что?!». — Сказал, что если я схожу с ним на свидание, то он закроет все мои пропуски, — прошептала я, растягивая губы в широкой улыбке. Неосознанно. Ещё немного и я бы рассмеялась от всего абсурда ситуации, но Ира, догадавшись, что скоро наступит истерика, погладила меня по плечу и обняла, пытаясь успокоить. — Ну, Ася. Успокойся. Это не проблема, вот случается же такое… — а я только кивала на каждое её слово, медленно наблюдая за тем, как проходят мимо нас студенты и недоверчиво оглядываются преподаватели. — Ир, давай отойдём, мне не комфортно здесь находиться, — попросила, косясь на ту дверь, за которой сидел Чернов, и отошла в сторону, чтобы быстрым шагом направиться к лестнице. Когда мы спустились на первый этаж и заняли скамейку в холе, я села и, сцепив пальцы в замок, начала качаться из стороны в сторону, а потом, украдкой посмотрев на Иру, прошептала: — Он мне, наверное, мстит. Но Ира моего настроения не разделила, она лишь хмыкнула, сильнее наклонившись ко мне, изящно провела кончиками пальцев по щеке, остановилась на губах и с придыханием поинтересовалась: — За вчерашний побег? — Нет, — отрывисто ответила я, отворачиваясь от неё, это между прочим серьёзно, а она шутит! — там другое… — Ты что-то ещё натворила? — Натворила… — начала осторожно, — я тебе не рассказывала, что его из-за меня, кажется, бросила девушка, — Ира тут же перестала улыбаться и, приподняв в искреннем изумлении брови, приготовилась слушать, а я рассказала о той случайности с Александром Николаевичем и помадой. — Вот это да, — удивлённо протянула подруга. — Ну, Ася, — рассеянно почесав затылок, Ира продолжила: — не думаю, что он таким образом хочет тебе отомстить… — Он меня на парах валит! — напомнила и, не справляясь с нахлынувшими эмоциями, всплеснула руками. — Может, это потому что ты к ним не готовишься? — саркастично спросила она, закидывая ногу на ногу и сдвигаясь, чтобы почти полулежать на широкой скамейке, — скорее, ты ему понравилась, поэтому он так и поступает. Я перестала выбивать ногой по полу непонятный ритм и, посмотрев на Иру исподлобья, не смогла сдержать тяжёлого вздоха. Может, я и правда себя накручиваю? В любом случае, мне не хочется ему нравится, как и быть источником его проблем, виноватой в его расставании, лучше бы он просто меня валил, а не так изощрённо топтался по остаткам нервов, заставляя думать о себе почти каждую секунду свободного времени. — Валит? — спросила недоверчиво, но Ира лишь погладила по плечу, мотая головой. — Зовёт на свидание, — и шёпотом повторила, — если бы Чернов хотел отомстить, он бы с тобой не сюсюкался. Поговорил бы с деканом, чтобы с тобой провели воспитательную беседу, просто не допустил к зачёту, — начала перечислять подруга, загибая пальцы. — О! Или ещё хуже, отправил бы на зачёт к Анисимову, а там уже и до отчисления не далеко. При упоминании Анисимова я вздрогнула, а подруга его фамилию вообще произнесла одними губами, беззвучно. Он принимал экзамен у нас в первом семестре, благодаря ему девяносто процентов группы осталось без стипендии, потому что не работали на практических занятиях и надеялись списать, но Анисимов был неумолим. Каждого, кто отвечал неуверенно он отправлял на пересдачу, поэтому у нас их было всего девять. Девять пересдач, шесть из которых неофициальные, а девятая — с комиссией! Для неокрепшей психики бедных первокурсников это было потрясением. — Так что вывод прост, — между тем продолжила Ира, — ты ему понравилась. — Как я ему понравилась? — возмущённо воскликнула, видимо, слишком громко, раз на нас начали оборачиваться студенты, поэтому продолжила намного тише: — где? Он ведёт у нас с первого семестра, но раньше такого не было, а в этом семестре я вообще не ходила к нему на пары! — Вчера, в клубе, — пожала подруга плечам, стараясь не улыбаться, но нахмуренные брови дрогнули: Ира больше не могла строить серьёзное лицо, губы её расплылись в улыбке, — он всё понимает. Что ты можешь пойти к декану, пожаловаться, устроить разборки, но вместо спокойной жизни он выбрал пригласить тебя на свидание. Не думаю, что он принял это решение за несколько минут, скорее всего он обдумывал свои действия. — А я приму решение за несколько! Как ему отказать? — Ну ты подумай хоть немного, для приличия. Всё-таки, одна встреча — и ты можешь рассчитывать на стипендию в следующем семестре, — протянула Ира, разводя руками. — Даже слышать не хочу, потеря стипендии — это меньшее из зол, — уверенно ответила, отстраняясь от подруги, чтобы подняться со скамейки, — пойдём уже отсюда, мне тут не нравится. Я подождала, пока она встанет, потянется, разомнёт плечи, и только тогда мы вышли на улицу. Снег уже давно растаял, а весеннее солнце палило как летом, поэтому никто уже не надевал зимнюю и утеплённую одежду, ограничиваясь тонкими толстовками и кардиганами. Разошлись мы с Ирой на автобусной остановке. Она, проводив меня, пошла домой пешком, а я села в первую приехавшую маршрутку, желая поскорей оказаться в квартире и отдохнуть после морально тяжёлого рабочего дня. Как только за мной захлопнулась дверь, я, не раздеваясь, плюхнулась на кровать, застеленную покрывалом, и закрыла глаза. В уведомлениях висело сообщение от Иры, которое она написала, как только мы попрощались. Ирина: Напиши, когда решишь, что ему ответить У Иры на глазах разворачивается сериал со мной и Черновым в главных ролях, и, конечно, ей было интересно, чем всё это закончится, а вот мне — напротив, знать не хотелось, поэтому я оттягивала неизбежное — принятие решения, которое, возможно, повлияет на моё будущее. И стипендию. Чем дольше я лежала на кровати, уставшая, совершенно без сил, тем всё ярче представляла беседу с деканом, унижения перед Черновым, просясь на отработки, бессонные ночи за зубрёжкой, чтобы получить зачёт, уже потеряв стипендию. Тем быстрее слабла моя вера в собственные силы, накатывала безграничная тоска и желание позорно расплакаться в подушку, потому что этого всего для меня было слишком много. «Я уже решила. Откажу, и всё» Ира ответила быстро, но моё сообщение осталось проигнорировано. Ирина: Ась, как ты смотришь на то, чтобы я приехала к тебе, и мы вместе сделали лабы по информатике? Забывшись в мыслях о Чернове, я совсем забыла о завтрашних парах и домашнем задании, которое нужно обязательно сделать. Тяжело вздохнув, написала скупое: «Приезжай» А сама поднялась, чтобы навести порядок и приготовить что-нибудь поесть. Ира частенько приезжала, чтобы мы могли вместе сделать домашнее задание. Одной учиться мне не хотелось, а с ней появлялась мотивация, она объясняла мне некоторые темы, в которых я была несильна, рассказывала, как легче запомнить материал, и зубрёжка перестала казаться каторгой. Только её методы работали не со всеми предметами, а только с теми, к которым был интерес, поэтому кое-где у меня всё же были проблемы с пониманием. Когда приехала Ира, необходимость в готовке отпала, потому что она захватила с собой домашние пирожки, которые приготовила её мама, и лапшу быстрого приготовления, поэтому, поев, мы сразу приступили к информатике, но не успела я открыть файл с описанием лабораторной работы, подруга подсела ко мне и, подмигнув, спросила: — Как дела на личном? — Всё так же ужасно, — хмуро ответила я, открывая «Эксель», — бери ноут и садись. — Ася, ты весь вечер вздыхаешь, давай мы уже разберёмся с твоей проблемой, и ты не будешь сама себя изводить. Я же вижу, как ты переживаешь… Нервные клетки, между прочим, восстанавливаются очень медленно! — Давай о другом поговорим, — нашла седьмую лабораторную работу и принялась читать её выполнение, игнорируя попытки отвлечь меня. Я понимала, что Ира хотела помочь, но лучше уж я буду решать проблемы по мере их поступления, думать про историка мне не хотелось. — Ты просто представь, как тебе придётся выворачиваться наизнанку на отработках, — не сдавалась Ира, и я представила… Представила, как буду сидеть за одной партой со Степаном и Иваном, которые стали носить на пары по иконке, как буду отвечать на вопросы, подобно вчерашнему, чуть ли не плача от безысходности и беспомощности, нервно сглатывая в гробовой тишине, представила его фирменное «Говорите, я слушаю» стальным голосом. — Что ты предлагаешь? — спросила наконец, наблюдая, как Ира расслабляет хмурые брови и сцепляет пальцы вместе. — Предлагаю встретиться с ним. Я не хочу, чтобы тебя отчислили, — серьёзно начала она, на лице от улыбки не осталось и следа, — ты думаешь, что старшекурсники эти байки про Анисимова просто так придумали? Чтобы нас запугать? Так и мы сами уже убедились, какой он человек. На него даже в деканат жаловались, декан сама на экзамене сидела вместе с комиссией, из-за него не раз студентов отчисляли, по три-четыре человека в год систематически. Ася, ты не закроешь все пропуски сама, и тебя никто не спасёт, ни хорошие оценки в зачётке, ни декан. Только Чернов может помочь. Понимаешь? — Понимаю, — сдалась я, глядя на обеспокоенную Иру, — значит, нужно сходить, — сделала простой и понятный вывод, нервно постукивая пальцем по корпусу ноутбука. Ира права, я пропускала пары, полная уверенности, что смогу всё выучить в последний момент, но обманывать саму себя было бессмысленно, потому как выучить материал семестра за месяц при том, что готовиться нужно и к другим зачётам и экзаменам, было невозможно. Разве если только сократить сон и отдых до минимума, но такими темпами до следующего семестра я не доживу. Да и если бы я могла это выучить, то пары бы не пропускала, и проблем бы сейчас у меня не было. — Ну раз уж ты решила идти, то попробуй выбить льготы для всей группы, — попыталась разрядить обстановку Ира. — Чтобы он всей группе пропуски закрыл, мне с ним переспать придётся! — Чернов не похож на такого человека… Он серьёзный, строгий и требовательный, и к предмету своему относится так же, но тащить студентку в постель… — она помотала головой, сложив руки в замок и подперев ими подбородок, — это слишком. — Ага, он просто надеется на быстрое развитие событий. — Ась, по тебе не скажешь, что ты хороший вариант на одну ночь. И по внешнему виду, и по характеру, не думаю, что он тупой и этого не понимает. Может, дашь ему… — Ира запнулась, задумчиво глядя на меня, а мои брови медленно поползли вверх, изображая удивление. Спустя мгновение губы её растянулись в широкой улыбке, — шанс. Я слово забыла… — Шанс дам, но это всё, на что он может рассчитывать. Мы будем делать лабу или как?

***

На следующий день в универ мы поехали вместе. Пар у Чернова не было, задания по всем предметам мы сделали, поэтому разносов сегодня быть не должно было, а день обещал быть удачным и продуктивным, по крайней мере, он таким и был, пока Ире не приспичило зайти в деканат, чтобы уточнить тонкости оформления социальной стипендии. Почему-то именно на втором курсе она вспомнила о существовании материальной помощи и начала собирать документы, когда нормальные люди это делают на первом. — Со мной пойдёшь или тут ждать будешь? — спросила Ира, схватившись за ручку двери, ведущей в деканат. — Подожду тут, — пожала плечами, провожая взглядом подругу. Слушать про социальную стипендию мне было неинтересно, поэтому отойдя к окну в конце коридора, я расположилась на широком подоконнике, залипая в телефон. В этой части коридора людей всегда было мало, изредка ходили преподаватели физкультуры, потому что рядом был их кабинет, и спускались в этой части корпуса в раздевалки студенты, поэтому мне никто не мешал. Пока я занималась ничегонеделаньем, ко мне в спешке подошёл Серафим Евгеньевич, наш философ, и, быстро поздоровавшись, окинул меня изучающим взглядом. — Ася, вы сейчас сильно заняты? — спросил он, глядя на наручные часы и хмурясь. — Добрый день, — ответила я, несильно кивая, — вообще не занята. — Вы не могли бы отнести в четыреста первый? Я спешу… — философ резво кивнул на папку, нервно ожидая моего ответа, а я задумчиво опустила взгляд. Если он сильно спешит, то подниматься на четвёртый этаж со второго и идти в другой конец корпуса, а потом спускаться на первый и снова через весь корпус к выходу, будет затруднительно. В итоге, он потеряет минут семь, но иногда и несколько минут много чего значат… — Хорошо, — согласилась я, и мне тут же с тяжёлым вздохом и видом занятого человека вручили увесистую папку. — Спасибо, — хмуро кивнул мне философ, — вы меня спасли, — и развернувшись, быстрым шагом он направился к лестнице, а я застыла, следя за тем, как пропадает его макушка на повороте. Мельком взглянув на дверь деканата, я вышла к лестнице. Хотела написать сообщение Ире, но решила, что за пять минут ей о социалке не расскажут, поэтому, удобнее перехватив папку, поплелась на четвёртый этаж. Студентов в обеденный перерыв было мало, многие ушли в магазин или пекарню, а некоторые — в буфет, поэтому коридоры пустовали. Неудивительно, что Серафим попросил о помощи именно меня, наверное, больше никого не нашёл. Когда я дошла до нужного кабинета, тихо замерла около двери, слушая, не идёт ли там пара или консультация, и, не услышав посторонних звуков, постучала костяшками пальцев и только потом вошла. С этого и началась сегодняшняя полоса неудач, потому что в кабинете, вальяжно закинув ногу на ногу, сидел Александр Николаевич. Я застыла в дверях, желая захлопнуть её и рвануть обратно до поворота и спрятаться в женской уборной, но преподаватель среагировал быстрее. Он повернул голову в ту же секунду, как я шагнула в аудиторию, лицо его изменилось вмиг, глаза распахнулись шире в удивлении, а брови поползли вверх. — Добрый день, — просипела, заходя в кабинет, бежать было поздно и глупо… Да и бесполезно, всё равно на паре встретимся, — Серафим Евгеньевич попросил отнести это сюда, — на ватных ногах я подошла к нему и, нервно сглотнув, положила папку на краешек стола, — до свиданья, — развернувшись к двери, уже хотела шагнуть в сторону выхода, но меня остановили притворно-ласковым: — Постойте, Ася… Александр Николаевич поднялся с места и подошёл ближе, а я вздрогнула, чувствуя, как краснеют щёки, и, повернувшись к нему — раз уж разговора не избежать, — уставилась прямо, но из-за разницы в росте взгляд упёрся в его шею. — Вы подумали над моим предложением? — как-то растерянно спросил он, склоняя голову вбок. — Подумала, но у меня есть одно условие… — выдохнула, чувствуя, как ладони покалывает от волнения, в горле пересохло, говорить с ним наедине было не то чтобы страшно, но мысль о том, что я могу ляпнуть что-то не то, заставляла волноваться сильнее. Сжав челюсти крепче, я замолкла, но историк этого явно не оценил: — Говорите, — с нажимом попросил он, складывая руки на груди, как будто мы на паре. Такой же холодный и серьёзный тон, который не предвещал ничего хорошего. — Закройте пропуски всей группе, — выпалила быстро, он приподнял бровь и широко улыбнулся, ехидно усмехаясь. Глупо. Очень глупо! Конечно, он не будет помогать всей группе! Но я, если бы мне дали больше времени на раздумья, могла бы сформулировать просьбу более мягко. — Одно лишь свидание слишком малая плата за такие требования, — историк помотал головой, отвечая тихо. Его правая ладонь скользнула на левое плечо, поднялась, чтобы накрыть шею и потереть. Он задумчиво посмотрел на дверь. — Что вы хотите этим сказать? — Я хочу… Этим сказать, что у нас здесь не рынок. Я предложил, ваше дело отказаться или согласиться. — Вы считаете, что наша встреча будет продуктивной? Вы меня чуть ли не насильно заставляете идти с вами. — Я надеюсь, что у меня будет шанс произвести на вас впечатление и показать, что я не такая сволочь, какой кажусь на первый взгляд, — пожал он плечами, заглядывая мне в глаза, я тоже подняла взгляд на него, рассматривая лицо, прищуренные серые глаза, как у орла, как будто он специально щурится, чтобы веки прикрывали треть радужки, делая взгляд строже, презрительнее и хищнее, сжатые в тонкую линию, искусанные и обветренные губы, чёрные брови почти идеальной формы, шрам на линии челюсти с правой стороны… — если же ваше мнение останется неизменным, то мы с вами забудем о том, что случилось. Я закрою вам пропуски, поставлю автомат, и впредь наши отношения не выйдут за рамки рабочих. — Вот не казались бы вы сволочью… — протянула я, тяжело вздыхая. — Каков ваш ответ, Ася? — Я согласна, — надув губы, процедила я. — Я свободна в эти выходные. — Я очень рад, — Чернов с натягом улыбнулся, забирая со стола папку, — можете идти. — Но Ире хотя бы можно зачёт поставить? — спросила, остановившись у двери. — У вашей подруги уже автомат… Всего доброго. — До свидания. Выйдя из кабинета, огляделась. В коридоре до сих пор было пусто, никто не крутился рядом, а значит наш разговор никто не слышал. Спокойно выдохнув, быстрым шагом спустилась на второй этаж и направилась к деканату. Один раз, всего один, и все мои пропуски будут отработаны… Когда я подошла к деканату, Ира уже стояла у окна, у которого я ждала её возвращения десять минут назад, и, взявшись за телефон обеими руками, что-то печатала. — Ты где была? — заметила она меня, как только я открыла дверь, чтобы зайти в коридор. — С Черновым… Беседовала, — Ира округлила глаза и с явным удивлением спросила: — Когда ты успела? Ты же не хотела с ним видеться… — Только что… Я согласилась встретиться с ним, он, кстати, сказал, что у тебя уже автомат стоит… — Ира сжала губы, а затем и руки на лямке сумки в кулаки, — закрыть пропуски всей группе он не согласился. — Хоть у тебя с посещаемостью всё нормально будет, и то хорошо, — уверенно заявила она, пытаясь подбодрить меня, — ты всё сделала правильно… — я кивнула, вот только уверенности в моём решении у меня не было…

***

Выходные приближались с бешеной скоростью, и обычно я ждала их, предвкушая отдых или поездку домой к родителям, но на этой неделе всё перевернулось с ног на голову, и самый желанный день недели для студентов вызывал у меня лишь мурашки. Вечером среды Чернов мне написал в мессенджере, — откуда только номер мой взял, — и в привычной ему манере, слишком официально и «правильно», с обращением на «вы», спросил: Александр: В субботу в шесть вечера вы свободны? Я ещё тогда увидела сообщение и тут же смахнула его влево, а потом боялась заходить в приложение, чтобы он не увидел, что я была «в сети», но долго игнорировать его не получалось: мне написала мама, и я была вынуждена зайти в мессенджер и ответить ему коротким «да». Лучше бы я училась две недели подряд, только бы можно было отложить встречу с Черновым. И Боги вняли моим молитвам… Когда мы с Ирой пришли на экономику и уже устроились за партой, нас окликнула Вера. Улыбнувшись, она подалась вперёд, свешиваясь с парты, которая стояла выше нашей — так были устроены все лекционные аудитории, — и спросила: — Девочки, вы же поедете с нами на выходных? Как планируете добираться до коттеджа? — Куда? — переспросила задумчиво Ира. Я тоже недоверчиво взглянула на одногруппницу, но спустя мгновение вспомнила, что ещё полтора месяца назад мы всем потоком решили собраться впервые за два года и нормально познакомиться. Эту идею поддержали почти все студенты с нашего курса нашего факультета, а дату назначили на эти выходные, о чём мы с Ирой благополучно забыли. — Мы отмечаем восьмое марта, — напомнила Вера, — правда немного запоздало и в апреле, но факт остаётся фактом. Вы же скидывались? — Скидывались, — вздохнула я. — Но ехать никуда не хочется… — А я забыла, — Ира пожала плечами, — вы бы хоть напомнили… — Ну, девочки, если вы не хотите идти, то деньги вам не вернут, — виновато начала Вера. — Мы уже всё организовали, алкоголь и закуски… Коттедж арендовали. Там как раз по деньгам в ноль вышли, поэтому… — Не оправдывайся, мы понимаем, — махнула рукой Ира. — Мы пойдём, — кивнула я, — полторы тысячи на дороге не валяются, чтобы ими так разбрасываться. Ты предлагаешь вместе поехать? — Именно, вы как? Так будет дешевле, чем по-отдельности ехать. И с нами Алиса поедет ещё, четвёртой, Лебедева, — вспомнив девушку, которая сидит с нами на ряду на лекциях по философии, кивнула, она производила впечатление доброго и дружелюбного человека, поэтому против такой компании я не была. — Мы согласны, потом спишемся, мы адреса скинем и деньги. — С деньгами на месте разберёмся. На том и решили, а я, обессиленно опустившись на парту, уткнулась носом в сложенные руки. — Расстроилась? — спросила Ира, ложась со мной рядом, — у тебя другие планы были? — Я совсем забыла о «восьмом марта», — я пальцами изобразила кавычки, середина апреля никого не смущала, ведь собраться решили именно для того, чтобы отметить восьмое марта, — нет ни сил, ни настроения, да ещё и учиться и сегодня, и завтра. И да, у меня были другие планы. — И что ты выберешь? Или кого? — загадочно спросила Ира, улыбаясь уголками губ. — «Что»… Поеду с вами, а ему я потом напишу, что заболела, например. — Только не завирайся, — попросила Ира, — если он тебе… Ну… «Никак», то ты ему так сразу и скажи, если ты и правда ему нравишься, то получать в ответ игноры ему будет неприятно, это как минимум. А как максимум, это ударит по его самооценке. — Он мне и так… «Никак». Мне бы только одну встречу пережить, и всё! — Одну встречу в неформальной обстановке ты уже пережила, — хитро протянула подруга, — ты с ним ещё и целовалась… И ничего не случилось. Как он целуется-то? — Ир, — возмущённо фыркнула, оглядываясь по сторонам. Вера ушла, как только поговорила с нами о совместной поездке, другие одногруппницы, которые сидели с нами за одной партой, пооставляли свои вещи и вышли в коридор, больше на нашем ряду людей не было, — хочешь узнать, иди проверь! — я спрятала покрасневшее лицо в сгибе локтя, а Ира только весело хихикнула, довольная моей реакцией. Ну, целовалась, и ладно, ей-то что эта информация даст? — Мне незачем, у меня зачёт уже есть. — Да иди ты, — воскликнула в сердцах, отворачиваясь от неё, а Ира, рассмеявшись, положила голову мне на плечо. Спустя двадцать минут в аудиторию зашёл преподаватель, прозвенел звонок на пару, и мы, готовые впитывать знания, сели нормально. Вечером уже начала собираться и морально готовиться к предстоящему торжеству, нашла одежду, в которой поеду, решила, в какой обуви, и даже помыла её. И этим же вечером начала раздумывать, что написать Александру Николаевичу. Если так подумать, то планы на эту субботу у меня были полтора месяца как, так что справедливо отменить встречу с ним, чем терять полторы тысячи, на которые я могла бы жить две недели. Отутюжив одежду, повесила в шкаф дожидаться своего звёздного часа, а вот переписку с Черновым я оставила напоследок. К сожалению, мой отказ не примут, а вот если написать, что я заболела? Он ведь не проявит свою сволочную натуру, когда дело касается здоровья, и разрешит перенести? Конечно, я могу написать в саму пятницу, но это будет слишком подозрительно, а так он будет планировать свой день, и, может, забудет обо мне. Посмотрев наше расписание, убедилась в том, что мы будем находиться остаток недели в разных корпусах и не пересечёмся, и написала ему: «Добрый вечер. Я немного приболела, поэтому вам следует пересмотреть свои планы. Извините» Уже хотела отложить телефон, но ответ пришёл сразу же, и вместо ожидаемого мной «хорошо, понял», на экране высветилось: Александр: Могу я вас навестить? Я чуть не выронила телефон, глядя на сообщение. Ну, точно, маньяк, но ему я не могу написать так же, поэтому выбрав более вежливую формулировку, ответила: «Не стоит, за мной ухаживает Ира, к следующей неделе я поправлюсь» В ответ пришло скупое «выздоравливайте», и на этом всё, он вышел из сети, а я, поблагодарив его, закрыла приложение, борясь с желанием его вообще удалить. Оставшиеся учебные дни прошли спокойно и продуктивно, мы с Ирой сдали все заданные лабы по информатике, задания и рефераты по экологии и социологии. Александра Николаевича мы, к счастью, не видели, но волнение никуда не исчезло, того и гляди, паранойя появится: я постоянно оглядывалась по сторонам, готовясь к тому, что моя неумелая ложь раскроется, а Ира, посмеиваясь, всегда везде шла первая, прикрывая меня собой, а я плелась следом, готовая по её команде отступить назад и позорно сбежать, но мы его так и не встретили. Вечер пятницы я так же провела в раздумьях, уговаривая саму себя поехать с Ирой за город. Сил со вчерашнего дня не прибавилось, скорее наоборот, их как будто все разом высосали, а настрой на шумиху так и не появился. Я бы с удовольствием осталась дома и отдохнула, но моя жадная сторона усердно кричала, что деньги уже внесены, поэтому никаких «не хочу», да и Ира согласилась только потому, что поеду я, а подставлять её я не хотела.

***

— Все здесь, ничего не забыли? — командирским тоном спросила Вера, Ира помотала головой, Алиса, — девушка с нашего потока, сидя на переднем сидении такси, повернулась к нам, упираясь плечом в кресло и махнула рукой водителю: — Ничего, можем ехать! Мы с Ирой и Верой поместились на задних сидениях неудобной и слишком маленькой для всех нас машины. Салон был не в лучшем состоянии: на протёртом потолке виднелись большие коричневые пятна, которые, затвердев, могли поцарапать, если на них надавить, обивка кресел — выцветшей, на ней тоже виднелись тёмные круги, а места для ног не было вообще: водитель отодвинул своё кресло так, что я чуть ли не носом в его спинку упиралась. Условия были, мягко говоря, плохие. Ира осторожно подвинулась ко мне и, опустившись, положила голову мне на плечо, у неё настроения тоже не было. Вот так часто и случается: ждёшь какого-то события, предвкушаешь, а когда оно наступает, то уже ничего не хочется. Вера и Алиса это видели, поэтому пытались нас подбодрить. — Сколько ещё ехать? — спросила Ира, повысив голос, чтобы водитель мог услышать. — Ещё минут двадцать, — ответила Алиса вместо него, — мы уже близко, — и снова вернулась к разговору с Верой. В кармане завибрировал телефон, Ира, почувствовав это, приподнялась с меня, чтобы я смогла просунуть руку и вытащить его. — Что случилось? — спросила подруга, склоняясь к самому уху. — Что там? — я, прочитав пришедшее сообщение, молча повернула к ней экран, но Ира только усмехалась, растягивая губы в широкой улыбке. Александр: Как вы себя чувствуете? — Заботливый, — задумчиво протянула Ира и продолжила перечисление положительных качеств преподавателя, — взрослый, серьёзный… Тебе же такие нравятся, так давай, бери быка за рога. — Тебя ничего не смущает? — Ну, он строгий и серьёзный, лицо у него ещё злое, когда мы не готовимся к его парам, но это вообще не показатель, — шёпотом ответила она, Вера тянулась к Алисе, чтобы что-то ей сказать, поэтому наше шушуканье осталось без внимания. — Я его боюсь… — А пары ты его прогуливать не боишься? — всплеснула руками Ира, хмурясь, чтобы одарить меня злым взглядом, — боялась бы, не пропускала бы занятия. — Это другое… — подруга только закатила глаза, улыбаясь, глядя как я перечитываю его сообщение и судорожно набираю текст. — Такая настойчивость настораживает. — Он тебя добиваться пытается, если ты не заметила, — напечатав ответ, несколько раз исправила, перечитала и показала Ире. «Более-менее хорошо, в понедельник уже в универ» — Нормально? — Сойдёт, — махнула она рукой, садясь прямо, — отправляй. Нажав на стрелочку в голубом кружочке, я закрыла мессенджер и сложив руки на груди, повернулась к окну, за которым уже показались загородные дачи и коттеджи. Вскоре машина остановилась около двухэтажного кирпичного дома.