Вереница слов — предупреждения

Меч Фуу знает, что она всегда в опасности. Рядом с этими двумя даже в большей степени, чем без них. Без них она могла бы просто продавать лапшу и горя не знать, но Муген и Дзин встали у неё на пути, выросли скалой, которую не обойти-не объехать, только восхититься и упасть к её ногам. Точнее, это две скалы. Ночью страшно и холодно, и никакой костер не спасает, никакое хаори не может укрыть от ледяного воздуха, который гнездится в костях и поднимается к сердцу. Фуу сидит, обняв себя руками, и, глядя в багряные угольки, раскачивается из стороны в сторону. Она даже не пытается спать. Просто мерзнет. Её самураям хоть бы хны: Муген самозабвенно храпит, закинув за спину руки, Дзин и не ясно, спит или нет. У него всегда такое спокойное лицо. Фуу с трудом встает на ноги, которые даже немного сводит холодом, и делает несколько шагов до Дзина, который вообще кажется более миролюбивым. Девушка колеблется пару секунд, а потом садится на корточки, отодвигая в сторону его мечи. Мгновение и страшная сила вжимает Фуу в землю, а Дзин совершенно безумными глазами смотрит на неё, близко-близко, так что несмотря на темноту видно его глаза. — Что же ты собиралась делать с моими мечами? — шипит в самое ухо девушке Дзин, и его волосы, не удерживаемые лентой, стекают вниз, отрезая Фуу от всего остального мира. Она даже о холоде ненадолго забывает, пока холодные мурашки страха не скатываются по спине. Дзин может убить её одним движением, но вместо этого кривит губы в усмешку и уже собирается отстраниться, оправдаться, как тишину прорезает оглушительно-громкий голос Мугена: — Ах вот как вы развлекаетесь? И Дзина нагло сдвигают в сторону, после чего растерянная Фуу встречается взглядом с Мугеном. Самураи сцепились, даже не думая переместить поле действий куда-нибудь в сторону, и Фуу с внезапной ясностью поняла, что или она что-то сделает, или умрет. Умрет. — Прекратите, — задушенно сипит Фуу, на которой вообще-то лежат два здоровенных мужика и пытаются спихнуть один другого в сторону. Девушка обхватывает обоих самураев за шеи и что есть силы притягивает к себе, стукая их лбами. Мужчины хмурятся, словно только вспоминают о девушке, а потом неуловимо обмениваются какими-то мышечными импульсами (Фуу думает, что это точно их самурайские происки) и синхронно переключаются на девушку. Их любовь — тоже борьба, но на поле хрупкого женского тела. Кимоно быстро оказывается развязано и распахнуто, Дзин и Муген, постоянно перехватывая друг другу руки, не то ласкают Фуу, не то помечают её тело как свою территорию, разделяя на равные части. Девушка горит. Её безумные самураи бьются за неё друг с другом, и холод, сдавшись под напором их жара, отступает. Фуу, обнимая их обоих, с некоторым сарказмом думает о том, что завтра противостояние все равно вернется на острия их мечей.