***
Временами ей было стыдно. Арья не могла простить ему, что он обвинил Брана и отослал его. Она не могла простить Джона за то, что он навязал ей свою волю и сделал заложницей в её собственном доме, или за то, что он так прямо сказал, что она принадлежит ему. Она думала, что в ней уже ничего не сломается, но ошибалась. Джон разбил ей сердце, как никто другой. Он лишил её верности и сделал из неё предательницу. Вопрос в том, как долго она будет терпеть эту игру в кошки-мышки? Как долго она сможет танцевать вокруг него, избегая его настойчивого взгляда и откровенного вожделения? Если она сдастся, что будет с Браном? Будет ли Джон по-прежнему считать выгодным сохранить жизнь Брану, или он решит, что один Старк — это все, что ему нужно? Каждый день она ходила в Богорощу в поисках искупления. Каждый день она сидела под Сердце — деревом и молчала. Именно в эти минуты тишины Арья чувствовала, что отец рядом. Здесь отец впервые поцеловал её в лоб и погладил по волосам. Она скучала по нему, но Арья также задавалась вопросом, что сказал бы её отец, если бы увидел свою дочь в тот грешный момент. Каждый раз, когда воспоминания о той ночи возвращались к ней, Арья ощущала горький стыд. Она была так наивна, что не заметила предостережений Джона. Она понимала, что была глупой, доверчивой и откровенно непристойной… В тот раз было какое-то «странное» удовольствие. Арья пыталась убедить себя, что это была её вина. Возможно, она хотела этого, так как всегда жаждала внимания Джона. Ей хотелось ощутить вкус этой маленькой силы и увидеть, как он подчиняется её воле, как это часто бывало. Почувствовать, что для разнообразия она — главный волк в этой стае. Дни, последовавшие за отъездом Брана, были похожи на попытки забыть о существовании той ночи. Она старалась занять себя хозяйством, как когда-то делала её мать. Когда наступала ночь и уставшая Арья ложилась на кровать, она всё ещё чувствовала беспокойство. Каждый раз, закрывая глаза, Арья ощущала его руки на своем теле и просыпалась в поту, даже если точно знала, что запирала дверь. По крайней мере, Джон больше не пытался подчинить её своей воле. Он дал ей ключи от замка в двери, и это было всё равно что сказать, что, если она не хочет быть с ним в одном месте, Арья может просто закрыть дверь, чтобы он не приходил. Это была своего рода услуга. Или способ показать посетителям, лордам, арендаторам и слугам, что её уважают, и Джон обращался с ней соответственно её титулу. Она была леди Винтерфелла, что бы это ни значило. Джон делал ей подарки. Дорогие. Такие вещи богач посылает любовнице, которую считает своей. Арья видела много подарков, что доставляли к Черной Жемчужине. Гобелены, изысканные ткани, золото и жемчуг, духи… Арья больше всего любила волнующие ароматы, а у куртизанки их было так много, что ей было всё равно, пропадет ли пара флаконов. После многих лет скитаний, когда девочка пахла, как крыса с блошиного конца, Арья научилась ценить тонкие и нежные запахи, и ей нравилось, когда в воду для ванны добавляли пару капель духов. Джон купил ей полный набор, но она сомневалась, что он знает, как использовать все эти маленькие зелья. Были такие, которые должны были принести «бессилие» нежеланному гостю. Благовония, которые притупляют чувства и вызывают головокружение. Духи Жемчужины чтобы произвести впечатление на особенно «трудного» клиента и масла для прелюдии в спальне. От одних — кожа становилась горячей, от других — леденящей, от третьих — онемевшей. В любом случае, они могли заставить все её чувства насторожиться, и Черная Жемчужина говорила, что они всегда помогают женщине найти путь к удовольствию. Их запах был таким сильным, что она чувствовала себя пьяной. Арья не была куртизанкой. Она никогда ей не станет, несмотря на все усилия. Эти флаконы останутся на туалетном столике. Каждый из них была воспоминанием о том, как могла бы выглядеть её жизнь, если бы её выбор был другим. — Когда власть и удовольствие будут идти рука об руку, ты поймешь, что ты настоящая куртизанка. — эти слова продолжали звучать в её голове, вызывая у Арьи искушение и любопытство. Из этих порывов никогда не выйдет ничего хорошего. Прошло больше месяца с тех пор, как Бран уехал. Арья написала несколько писем, но не получила ответа от брата. Мейстер, по крайней мере, часто получал сообщения о Бране и его здоровье, особенно после того, как Джон договорился с Ридом. Бран должен был жениться, а Арьи не будет рядом, чтобы увидеть, как это произойдет. Отсутствие цели в жизни медленно разъедало её изнутри. В ту ночь она особенно беспокоилась, но не одна… Луна была полной, и Арья могла слушать пение Нимерии в лесу. Было уже поздно, всё её тело «гудело» и требовало отдыха. Арья легла в постель и некоторое время лежала, глядя в потолок и думая о том, каково это — выть на Луну и звезды. Она закрыла глаза и её душа покинула тело. Внезапно она почувствовала запах сосновых иголок из леса, отдаленный запах дыма, идущий из замка… Она чувствовала, как снег хрустит под её весом, когда она бежала, как свободный дух. Снег в лесу был пропитан кровью. Не так давно там была драка. Запах всё ещё был сильным, но её маленьких спутников нигде не было видно. Её Белый Брат вышел из леса. Молчаливый и опасный, как всегда. Большую часть времени они неплохо ладили. Ей нравилось, когда он был рядом, когда он покусывал её за ухо и тер носом шею. С началом гона её запах начал меняться… Это Призрак заставил всех маленьких спутников сбежать. Течный сезон приходил и уходил раньше, но она никогда не принимала пару. Не было никого достаточно большого и сильного, чтобы попытаться взобраться на неё. Белый Волк подошел к ней. Его красные глаза светились в ночи. Она слегка наклонила голову, чтобы он мог как следует её понюхать. Его рот наполнился слюной, и он лизнул её. Слюна на её шерсти была простым способом показать остальным волкам, что у неё есть пара. Арья почувствовала на себе тяжесть могучего зверя и на мгновение запаниковала, в то время как волчья часть не хотела ничего, кроме спаривания. Нимерия оскалила зубы, когда Арья запротестовала. Два разных существа в одном теле были сложным устройством, особенно в момент, управляемый инстинктом. Она попробовала человеческую кровь через Нимерию. Она убивала и преследовала как мужчин, так и мелких животных. Временами они были почти одним целым, оба выли на Луну и бежали свободно, но не в эту ночь. Арья проснулась в замешательстве. Наполовину человек, наполовину волк, она чувствовала головокружение, и все её чувства были подавлены. Если она закроет глаза, часть её всё ещё будет чувствовать тело Нимерии, и Арья не сможет сказать, был ли вой, который она слышала, от спаривания волчицы или собственный голос Арьи, повышенный в безумии и разочаровании. Её тело лихорадило, и она не могла заснуть или даже остаться в этой комнате. Арья встала с кровати и пошла по коридору, не глядя по сторонам. Я схожу с ума. Последняя крупица разума продолжала твердить. Ноги Арьи несли её прямо к единственному месту в замке, которого она избегала. Дверь была открыта, словно ожидая её визита. В камине горел огонь, и Арья издали почувствовала возбуждение Джона. Комната пропахла сырым каштаном и грибами… Джон лежал на кровати. Он смотрел вверх, в то время как рука держала его пульсирующий член и энергично надрачивала его. Он остановился, уловив её запах в комнате. В данный момент ни один из них не мог полностью контролировать свой разум и тело. Волки и хозяева были частично связаны, и линии, отделяющие человека от зверя, были размыты. Глаза Джона смотрели на неё с волчьим голодом, и в этот момент Арья не могла найти причины, чтобы повернуться и уйти в свою комнату. Арья молча сняла ночную рубашку и в каком-то трансе подошла к его кровати. Это было всё, что ему нужно… Чтобы она подошла ближе. Арья закрыла глаза, когда он притянул её к себе, поцеловал в шею и обхватил руками её грудь. Его рот был таким же требовательным и властным, как всегда. Ей было всё равно. Ей просто нужно было, чтобы он избавил её от этого «получеловеческого» состояния, чтобы она снова смогла полностью контролировать свое тело. Джон повалил её на постель, уложил на живот и лег позади неё. Арья спрятала лицо в подушку и почувствовала, как Джон целует её там. Его рука больно схватила её за задницу, прежде чем шлепнуть. С её губ сорвался удивленный возглас. Он гладил её бедра, спину и плечи. Джон целовал её, дразнил пальцами её влагалище. Этого было недостаточно. Ей нужно было что-то другое. Джон направил свой член в её влажное лоно. Арья чуть не взвыла, когда он начал двигаться, поднимаясь на неё, как призрак на Нимерию. Её разум внезапно затих. Блаженство… Был только инстинкт, потребность, первобытное желание, которое она не могла понять. Её зрение затуманилось. Иногда она открывала глаза и видела звездное небо и замерзший лес; иногда это был камин из серого гранита с вырезанной на нем волчьей головой. Арья позволила своему разуму и телу полностью освободиться, чтобы насладиться моментом. Ни волк, ни женщина, она потерялась где-то посередине, когда её мужчина присоединился к ней в этом древнем ритуале. Когда радость пришла к ней, она почувствовала, как могучий океан омывает её тело. Джон начала двигаться быстрее, делая этот блаженный момент последним, когда она рычала и выла, как течная волчица. Джон удержал её бедра на месте, когда вошел в неё в последний раз. Арья почувствовала, как теплая липкая жидкость наполняет её, когда член Джона обмяк. Это было, когда она больше не чувствовала связи между собой и Нимерией. Наконец-то она стала просто Арья. То самое вероломное существо, которое лежало в постели с человеком, пренебрегшим родовым правом Брандона. Я — не лучше, чем животное в лесу. Чувство вины и стыда вернулось внезапно, только на этот раз было хуже. Не было никаких сомнений в том, что у неё были причины пойти в его комнату. Он взял её на бывшей кровати её родителей. Арья посмотрела на волка, вырезанного на камине, и почувствовала себя грязной и недостойной своего имени. Арья тихо лежала на левой стороне кровати, повернувшись к нему спиной. Джон некоторое время молчал, и Арье показалось, что он заснул. Она дала волю слезам и тихо плакала несколько минут, пока не почувствовала, как его рука обнимает её и притягивает к себе. — Почему ты плачешь на этот раз? — спросил он сонным и тихим голосом. — Я сделал тебе больно? Утром она, вероятно, почувствует боль, но пока они были поглощены своими инстинктами, она не чувствовала ничего, кроме восторга. — Нет. — спокойно ответила она. Арья не хотела с ним разговаривать. Она даже не хотела смотреть на него и признавать, что сдается. — С тех пор как я вернулся, контролировать волчьи сны стало труднее. — Джон сказал это, чтобы утешить её. — Меня не учили с этим справляться, и, в зависимости от настроения, я даже не хочу это контролировать. — Тебе тоже снятся волчьи сны? — спросила она, прежде чем повернуться в постели и посмотреть на него. Джон просто кивнул в знак согласия. — Ничего подобного раньше не случалось. Обычно это только луна и звезды, когда она бежит где-то в лесу, командуя своей стаей. — Для меня это тоже неожиданно. — сказал Джон, лаская её лицо. — Одичалые назвали бы это мерзостью. Варги не должны спариваться, находясь внутри разума животного. — Мерзость — это точное определение. — в её голосе звучала горечь. — Я отвратительна. — Это не так. — проговорил он снисходительным тоном. — Ты не могла знать, что волки могут иметь такое влияние на нас. — Есть предел оправданиям, которые я могу придумать каждый раз, когда захожу в эту комнату и позволяю тебе трахнуть меня. — Её голос был полон гнева. — Ты лишил моего брата его титула правителя Севера. Ты отослал его, и я — у тебя, получается всё как ты и хотел. Ты уже второй раз укладываешь меня в постель моих родителей. Временами я радуюсь, что они не дожили до того, чтобы увидеть меня такой. — О, я надеюсь, твоя мать наблюдает за нами из Семи Преисподних. Ирония этого безусловно поэтична, и это похоже на справедливость! За каждый раз, когда она смотрела на меня с презрением. — угрюмо ответил Джон. — А теперь посмотри на меня. Арья собрала все силы, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я не буду просить прощения за то, что сделал. Когда я был ребенком, у меня была мечта, которую я держал при себе до самой смерти. Быть разведчиком Ночного Дозора — всего лишь попыткой найти свой путь. Винтерфелл — это то, чего я всегда хотел. Быть Лордом Старком из Винтерфелла. Править этим замком и Севером, с прекрасной леди в качестве моей жены и несколькими детьми. Я именно такой, каким хотел быть. — голос Джона стал резким и решительным. — Сколько раз ты жалела, что у тебя нет всего, что всегда принадлежало Сансе? Я помню, что ты расстроилась из-за того, что тебя поставили в пару с Томменом, а не с Джоффри. Что ты всегда хотел иметь, но никогда не осмеливался говорить об этом вслух? — Я хотела быть хорошей и красивой. — сказала она, роняя слёзы. — Я просто хотела, чтобы мама и папа время от времени хвалили меня. Чувствовать, что я достойна любви, и никогда не сомневаться, что моя мать согласится «выкупить» меня. — Тогда почему ты продолжаешь чтить память тех, кто заставил тебя чувствовать себя нежеланной и нелюбимой? — спросил Джон, обнимая её. — Посмотри на себя. Я не могу придумать ничего прекраснее твоего лица. Я когда-нибудь давал тебе повод думать, что не хочу, чтобы ты вернулась домой? Я когда-нибудь заставлял тебя чувствовать себя нелюбимой? Меня не волнуют платья, которые ты носишь, причесана ты или нет, и даже количество «смертей» в твоем списке. Я всегда буду любить каждую частичку тебя. — Но это неправильно. — упорно шептала она. — Даже если я скажу, что люблю тебя, часть меня всегда будет думать о тебе как о брате. — Очень удачно, что эти глупые вопросы никогда раньше не беспокоили Таргариенов. — ответил он, прежде чем поцеловать её в щеку. — Мне всё равно. Я могу называть тебя сестренкой и спать с тобой.Глава 4
19 апреля 2019 г. в 21:28
Примечания:
Подданные иногда так любопытны!
А природа просыпается не вовремя.
Настроение у него было мрачное, но Джон понимал, что все эти внезапные перемены были для Арьи сложны. Он ожидал некоторого сопротивления и сомнений по поводу новых аспектов их чувств, но не совсем таких, которые она проявила, когда Брандон ушел. Возможно, он был слишком уверен в её любви к нему. Возможно, Арья не понимала, что они больше не могут притворяться братом и сестрой.
Эти дни прошли в задумчивом молчании. Джон прекрасно понимал, что Арья избегает его присутствия, хотя её обязанности по дому несколько затрудняли это. Он не был расстроен её отчужденностью. Он был зол на себя и на то, что до сих пор ему не удалось наладить отношения между ними.
Все дни, с утра и до вечера, Арья была занята. Она поддерживала в доме порядок, а к концу дня приходила к себе в спальню уставшей. Хорошо, что у неё есть «рутина», и Джон не возражал, когда она попросила ключи от замка. Каждую ночь она запирала дверь своей комнаты. Это был явный признак того, что он должен оставить её в покое. Джон согласился, что, возможно, будет лучше дать ей пространство и время. В конце концов она вернется, и они всё исправят.
Дни без Арьи были полны разочарований, особенно после того, как служанка, которая заботилась об одежде Арьи, сказала ему, что лунная кровь её госпожи пришла через несколько дней после отъезда Брандона. Арья не была беременна, и это было плохо для планов, которые строил Джон. Это был не конец света, но Джон признал, что его жизнь была бы намного легче, если бы Арья забеременела той ночью. В конце концов она оставит свое упрямство и согласится на брак. Он короновал бы её как свою королеву, и Бран больше не представлял бы для них угрозы.Только неудобный груз для их совести.
С горечью Джон принял тот факт, что изгнания Брандона не произошло. Если бы… если бы Бранн не осмелился судить о чувствах Джона к Арье. Королю Севера не нужно, чтобы последний мальчишка-Старк критиковал их отношения. Что хорошего это принесет? Это только добавило бы Арье чувства вины и отчуждения между Джоном и его кузеном. Такой душевной боли Джон предпочел бы избежать.
Что бы Арья ни думала о своей новой роли в замке, она не поделилась с ним. Они обменивались несколькими словами только во время еды, и если у Арьи было свободное время, она отправлялась в Богорощу. Не так он надеялся начать с ней жизнь, и, возможно, ему придется просить у неё прощение. Джон попытался придумать какой-нибудь подарок, знак своей привязанности или что-нибудь такое, что сгладило бы их отношения, чтобы они снова смогли поговорить.
Из-за зимы дороги стали труднопроходимыми. Торговцам передвигаться было трудно, а припасов часто не хватало. Иногда купцам требовались месяцы, чтобы добраться до севера, но Джон приложил особые усилия, чтобы выровнять ритм торговли. Когда корабль из Эссоса прибыл в Белую гавань, Джон приказал лорду Мандерли прислать в Винтерфелл особый подарок.
Арья часто говорила ему, что Браавос пахнет гнилью, но ароматы и духи, которыми пользуются знатные дамы и куртизанки, восхитительны и могут опьянить мужчину своей сладостью. Он купил ей коробку с ароматическими маслами, разными духами и ладаном. Он также купил ей шелк, бархат и кружева. В другой раз он подарит ей парные клинки, но в последнее время он начал опасаться, что Арья может использовать их против него, поэтому Джон отказался от железного дара.
— Эти предметы вызвали подозрение, — сын лорда Мандерли сказал это сразу, как только он прибыл в Винтерфелл. — Купец спросил, есть ли у короля на севере куртизанка? Купить дорогой ткани — обычные просьбы благородных дам, но запахи… Ну, это необычно. Они предназначены для прогулочных галер и огромных кроватей, покрытых лепестками роз. Их заказывают только куртизанки.
Джон не стал утруждать себя объяснениями. Арья ценила эти вещи, и он хотел, чтобы у неё остались только хорошие воспоминания от Эссоса. Если бы эти предметы предназначались для моментов близости… Он был бы более чем рад, если бы Арья применила их для него. Как только он взял коробку в руки, его сердце усиленно застучало. Джон начал присматривать за Арьей. Он чувствовал себя зеленым юнцом, жаждущим угодить своей возлюбленной. Только Арья могла заставить его чувствовать себя таким молодым, встревоженным и полным надежд.
Он нашел Арью в богороще, сидящей у чардрева и молчаливо созерцающей. Её волосы растрепались, и снежинки образовали тонкую вуаль, покрывавшую её голову. Она была одета в жемчужно-серое шерстяное платье и завернута в толстый плащ с тёмным волчьим мехом. Одинокая, милая, смертоносная.
Стоял мороз. Хруст его шагов по снегу заставил её насторожиться. Арья открыла глаза и посмотрела на него так, словно ожидала нападения, хотя и не сделала никаких защитных движений.
— Я искал тебя, — сказал Джон спокойным и полным надежды голосом.
— Бран написал мне письмо? — спросила она с грустью и негодованием в голосе.
Джон глубоко вздохнул, готовясь к очередному спору.
— Пока нет. О его прибытии в Дредфорт сообщили, и он в добром здравии. Может, тебе стоит написать ему через пару дней? — предложил Джон, прежде чем приблизиться к ней.
— Я думала, ты не согласишься. Только боги знают, что мы можем замышлять против тебя. — Арья грустно провоцировала его.
— Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться. — заявил Джон извиняющимся тоном. — Я надеялся поговорить с тобой наедине. Прости мое поведение. Я наговорил тебе ужасных вещей и не хотел тебя обидеть. Я злился на Брандона за то, что он оскорбил нас, и на твое нежелание признать, что всё изменилось.
— Действительно. Всё изменилось. — несчастным голосом ответила Арья. — Я тебя больше не знаю. Я не хочу знать.
— У тебя есть все причины злиться на меня. — согласился Джон. — Я всё испортил. Мне следовало быть более терпеливым. Я должен был дать тебе время, чтобы мы могли начать нашу новую жизнь в приятных отношениях, а не в бессмысленных спорах.
— Эта жизнь существует только в твоей голове. — Арья повернула голову, избегая его взгляда.
— Неужели? — задал вопрос Джон, прежде чем сесть рядом с ней. — Я хочу чтобы ты могла видеть вещи и с моей точки зрения.
— И что же ты видишь? — спросила она, потирая руки, чтобы согреться.
— Всегда были только мы, Арья. — его голос был мягким и любящим. — Отверженные, нелюбимые. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, и ты всегда принимала меня. Бастард или нет, Таргариен или нет, это не изменится. Я всегда буду твоим домом, а ты всегда будешь моим сердцем. На наших руках кровь, вина, сожаление и стыд. Не важно, что ты сделала, чтобы выжить, моя любовь к тебе не имеет ни условий, ни границ.
Её глаза внезапно наполнились слезами, но Арья была слишком упряма, чтобы выказать перед ним слабость. Джон нежно поцеловал её в щеку. Он молча желал, чтобы это мгновение длилось вечно.
— Я заказал привезти это из Браавоса. — сказал он, прежде чем взять в руки изящную деревянную шкатулку, украшенную перламутром. — Ты столько раз говорила о духах, что мне захотелось, чтобы они были у тебя.
— Это очень дорогой подарок. — ответила Арья, открывая коробку и внимательно разглядывая пузырьки. — Для меня это слишком дорого.
— Что хорошего в том, чтобы быть королем, если я не могу баловать свою любимую время от времени? — спросил он с юношеским задором. — Я не жду, что из-за этого ты вдруг передумаешь насчет моего предложения, но я буду рад, если мы хотя бы поговорим друг с другом, как раньше.
Некоторое время Арья не давала ему прямого ответа. Внезапно их внимание привлекли Призрак и Нимерия, приближающиеся к своим хозяевам. Если Джон и Арья были в ссоре, то, по крайней мере, волки прекрасно ладили.
— С ним она другая. — Арья указала на волков, которые рыскали вокруг в поисках удобного места для отдыха. — Не такая дикая, как обычно.
— Нимерия распознает в нем потенциальную пару. — Джон удовлетворенно ткнул пальцем. — Возможно, они находятся на ранней стадии ухаживания. Если бы всё было так же просто и для людей. Просто следуй своим инстинктам, тому, для чего нас создала природа.
— Мы не животные, независимо от того, как некоторые из нас себя ведут. — ответила Арья, прежде чем подняться со снега с коробкой в руке. — Спасибо за подарок. Это был приятный сюрприз.
Арья не стала ждать, пока он проводит её домой. Она шла одна по свежему снегу, всё ещё закутанная в плащ… Она выглядела так, словно призрачная Дева, сошедшая с небес на грешную землю. Давно потерянное блаженство…