— Елена! — судя по голосу, Гуро явно торопился. — Елена, душа моя, не заставляй меня ждать, у нас новое дело, — немного раздраженно позвал он свою напарницу.
— Да иду я! Иду! — торопливо отозвалась та, сбегая по лестнице шикарного особняка и на ходу застегивая плащ. — Что за дело? — поравнявшись с Яков Петровичем, поинтересовалась девушка.
— Да обычное… — задумчиво протянул следователь. — Кто-то убил некую барыню… Как там ее… — он задумался. — Запамятовал ее имя.
— Вот это да! Ты, да вдруг забыл детали дела?! — в голосе Елены явно слышалось удивление. И, надо сказать, неспроста. Яков Петрович Гуро был одним из лучших дознавателей даже не Петербурга, а всей Российской Империи в целом. Да и сама Елена не помнила, когда этот человек что бы то ни было, да забывал, именно поэтому сейчас она сидела в карете с жутко озабоченным видом, то и дело поглядывая на мужчину.
— Бывает и такое, — с неизменной усмешкой отозвался он. — Лови момент, как говорится.
— А если дело такое уж обычное, зачем тебе я? — поинтересовалась госпожа Соболь.
— Ты давай сильно-то не зазнавайся, — следователь погрозил девушке пальцем. — Экая пани сыскалась, только на сложные дела ездить! Да и не такое уж оно и простое, — посерьезнев, протянул Гуро. — Нет, сами обстоятельства весьма прозрачны, но вот заказчик… Коли бог даст, сама поймешь.
Карета подъехала к дому, в котором и было совершено преступление. По мнению Елены, этот особняк вовсе не блистал дороговизной и роскошью. Самый обычный барский дом, коих в Петербурге, да и по всей России-матушке, можно было лицезреть тысячами. Гуро своей неизменной уверенной походкой прошел в комнату, где находилась покойница. Елена проследовала за ним, вызвав немалое удивление у молодого черноволосого писарчука, пристроившегося на невысоком стуле.
— Яков Петрович… — практически с придыханием пробормотал толстый полицейский, видимо, приехавший вместе с писарчуком. — Елена Евгеньевна, — более ровно и безразлично поздоровался он с девушкой. Та ответила мужчине коротким кивком, считая разговоры с ним явно излишними.
— Как идет, Петр Гаврилыч? — немного надменно поинтересовался Гуро.
— Э-э-э… Так тут есть… — начал было следователь, но писарчук, внезапно упавший на пол и забившийся в страшных конвульсиях, перебил его.
Елена пораженно смотрела на открывшееся перед ней зрелище, да и Яков Петрович, судя по выражению лица, был несколько удивлен. Один лишь Петр спокойно наблюдал за молодым человеком, иногда лишь смущенно посматривая на Гуро.
— Николай Васильевич, опять?! — протянул он раздосадовано, когда припадок юноши прошел.
Яков Петрович медленно подошел к все еще лежащему на полу писарю и, с интересом глядя куда-то в сторону от него, оперся на свою излюбленную трость. Проследив за его взглядом, Елена с удивлением поняла, что Николай за время приступа успел написать что-то поперек отчета, сделанного им ранее.
— Извините, господа следователи, у нашего Гоголя иногда случаются припадки, — извиняющимся тоном объяснил Петр.
— Гоголь? — с улыбкой поинтересовался Гуро. — Это что, фамилия такая?
— Г-гоголь-Яновский… — заикаясь, произнес писарь. — Николай.
— Хм… — протянул Гуро. — У меня приятель был по фамилии Яичница, — усмехнулся он. — Вы писарь? — бросил мужчина через плечо, уже направляясь к телу покойной.
— А я и говорю ему: либо пусть лечится, либо не поедем мы с ним ни на какие выезды… — пробормотал Петр.
— Значит, эта Оташинская собиралась замуж за купца Кириллова… — протянул Гуро, пытаясь разъяснить картину произошедшего. — Пренеприятнейшая личность, скажу я вам, за утро дошел с этим делом аж до губернатора, — его глаза лукаво сверкнули.
Краем глаза Елена заметила, что Гоголь сминает тот самый лист и старается его спрятать.
— Да… Убийство из-за грабежа. Боролись, удушили, вскрыли сундук, — отрапортовал Петр Гаврилыч.
Гуро выжидательно посмотрел на девушку, изогнув губы в легкой снисходительной улыбке. Та со вздохом присела рядом с трупом и взяла ее за руку, пытаясь заглянуть в прошлое. Она решительно не понимала, для чего находится в этом доме в данный момент. Минуту подержав покойницу за руку, девушка молча покачала головой. Яков Петрович удовлетворенно кивнул.
— Чушь, — прервал он Петра.
— Он знал ее, — выдохнул Гоголь.
— Простите? — удивленно переспросил следователь.
— Убийца знал жертву, — будто бы задыхаясь, объяснил Николай. — Он хорошо знал ее, они были близки… — уверенно глядя на тело, добавил он.
— Вот, опять началось… — раздраженно произнес Петр. — Николай Васильевич, вы все записали?
Он хотел было сказать что-то еще, судя по лицу, еще как-то поиздеваться над Гоголем, но Яков Петрович не дал ему сделать этого.
— Вы позволите? — не спрашивая, а утверждая, поинтересовался Гуро, протягивая руку за тем самым злополучным листком. — Вулкан, крест, барашек, — усмехаясь, прочитал он, забрав лист из подрагивающих рук Гоголя. — А что это?
— Н-не знаю, — отведя взгляд, ответил юноша. — Оно само.
— Само… — протянул Гуро, переглядываясь с Еленой. — Само.
Девушка усмехнулась, но, все же, решила, что за Гоголем нужно как следует последить и разобраться в этих его припадках. Она была уверена, что и Яков Петрович был того же мнения. Хотя на лице мужчины и играла привычная усмешка, глаза в этот раз оставались серьезными.
— Вулкан — это ее лошадь, — поспешно ответил Петр, явно довольный возможностью выслужиться перед великим дознавателем.
В глазах Гуро промелькнуло выражение, хорошо знакомое Елене Евгеньевне. Это выражение появлялось всякий раз, как следователя озаряла очередная мысль по поводу расследования. Да девушка и сама уже поняла, что нужно бы увидеться и поговорить с кучером, раз в деле замешана лошадь.
— А кучер у нее есть? — Яков Петрович вопросительно посмотрел на Петра.
— Конечно, есть! — воскликнул тот. — Привести!
Два совершенно одинаковых мужчины в форме ввели толстого, высокого и ужасно неопрятного мужика. Елена даже поморщилась при виде него. Увидев это, Яков Петрович снисходительно улыбнулся.
— Вот, кучер, — доложил Петр. — И слуга по совместительству.
Гуро косо глянул на помощницу. Та, опять же, молча, коротко кивнула головой.
— Эх, Ваня, — практически искренне протянул сыщик. — Горе-то какое!
Испуганный крестьянин затравленно глянул на него и энергично закивал головой. Развернувшись, Гуро ленивой походкой дошел до трупа и тут же вернулся назад.
— Ты крещенный, Ваня? — задал он вопрос. Картинка в голове следователя уже давно была сложена, поэтому он приступил к одному из своих любимых занятий, а именно — к выяснению фактов. Елена же возмущенно посмотрела на него. В голове ее вертелась одна мысль: «И ради такого пустякового дела тебе нужна была я?!».
— Да, чай, не турок какой, — усмехнувшись, ответил Иван.
— А покажи-ка, Ваня, крест, — положив руки на плечи мужику и глядя тому прямо в глаза, приказал Гуро.
Иван с растерянным видом достал из-за пазухи обычный крест и протянул его сыщику. Тот, выхватив крест из рук мужика, победным шагом направился к телу.
— Слушайте, Николай… Как вас по батюшке? — на ходу поинтересовался Гуро, подзывая Гоголя к себе.
— Васильевич, — коротко ответил тот.
— Николай Васильевич, смотрите… Какие-то странные отметины, — следователь указал на ладонь жертвы. — Ничего не напоминают?
Елена тоже подошла поближе. Синяки были расположены каким-то странным образом. Очень странным. И напоминали очертания…
— Крест, — удивленно откликнулся Гоголь и посмотрел на Гуро, явно ожидая каких-то действий со стороны последнего.
— Ну да, крест, — пожав плечами и показав отобранную у кучера реликвию, согласился Яков Петрович. — Это она с нападавшего сорвала, когда он ее душил, и вот так вот в ладошке зажала, — мужчина приложил крест к синяку, очертания которого идеально подошли к его форме. — Так-так-так… — протянул он, явно наслаждаясь производимым эффектом и тем, что раскрытие этого дела было уже у него в кармане. — Барашек… — Гуро посмотрел на жертву и усмехнулся. — Это ты ее так называл? — спросил он у явно нервничающего Ивана. — Когда вы наедине оставались. Ну да, кудряшки потому что. Что, Ваня, любил барыню, да? — вмиг изменившимся голосом поинтересовался сыщик.
— Любил! Пуще жизни любил! — сотрясаясь всем телом, воскликнул Иван. — И она меня…
— Ну, а чего же она замуж пошла, раз у вас так хорошо все было?
— Нищета заела! Денег не было, вот она за чухонца этого и… Не могу, говорит, я больше так жить, Ваня, не умею! — едва сдерживая рыдания, ответил мужчина. — А я… Я сам! Сам не знаю, как все это вышло! — повысив голос, прокричал он в отчаянии и залился слезами.
Гуро брезгливо отвернулся.
— Пусть, когда проплачется, вы забирайте его, — отдал приказ следователь, небрежно взмахнув рукой. — Что ж, господа, поздравляю вас с успешно раскрытым делом, — явно наслаждаясь ситуацией, с улыбкой произнес Яков Петрович. — Вас, Николай Васильевич, особенно, — толстый следователь в углу обиженно засопел. — Вы сейчас поподробней запротоколируйте, и про барашков там поаккуратней, это ж не каждый поймет, — говоря все это, Гуро взглядом указал Елене сначала на Гоголя, потом на тело, а потом на Петра Гаврилыча. Девушка со вздохом и толикой отвращения подошла к сыщику и, попросив уделить ей пару минут, отвела его в соседнюю комнату.
— Я хотела бы поблагодарить вас за проделанную вами работу, — улыбаясь как можно обворожительнее, произнесла Елена. Мужчине явно была приятна похвала девушки.
— Ну что вы, Елена Евгеньевна! — смущенно ответил он. — Это моя работа!
— И, нужно сказать, без обморока Гоголя мы бы тоже прекрасно управились, ведь так? — приподняв тонкую бровку, осведомилась Елена.
— Конечно! — поспешил заверить ее Петр.
— Но, нельзя не отметить, что его этот припадок оказался нам на руку, — как бы невзначай бросила девушка. — Ускорил нам процесс, так сказать.
Мужчина заскрипел зубами от досады, но вынужден был согласиться.
— А что это у него за припадки такие? — поинтересовалась сыщица.
— Вы знаете, случаются периодически. И чем дальше, тем чаще, — немного подумав, ответил на ее вопрос Петр.
— И всегда что-то пишет? — с любопытством спросила девушка.
— Ну, ежели кража какая, то обычно не падает и не пишет, а вот ежели убийство, так к бабке не ходи, обязательно упадет, — довольный тем, что сумел заинтриговать помощницу самого Гуро, отрапортовал Петр.
— Елена, идем! — раздался голос Яков Петровича.
— Прошу меня простить, мне пора, — уже направляясь к двери, бросила девушка.
***
— Ты объяснишь или нет, для чего ты вытащил меня на это дело? Сам, что ли, не справился бы? — Соболь сложила руки на груди, внимательно глядя на Гуро.
— А ты до сих пор так и не поняла… — с улыбкой протянул он. — Это печально.
— Что печально? Что великий следователь ужасно обленился? — саркастично поинтересовалась девушка.
— Да ты не для дела нужна мне там была! — закатывая глаза, ответил Яков Петрович. — Ты Гоголя хорошо рассмотрела? Я ведь именно из-за него тебя позвал.
— Ну… — замялась Елена. — Не то, чтобы хорошо…
— И ничего странного не почувствовала рядом с ним? — в лукавых глазах сыщика промелькнула насмешка.
— К твоему сведению, чтобы «почувствовать что-то странное», мне нужно снять вот это, — Соболь ткнула себя в шею. Там, под многочисленными оборками дорогого платья, скрывалась тонкая змейка, опоясывающая ее шею и лишающая девушку большей части магии.
— Будто бы я не знаю, как все устроено, — с усмешкой ответил девушке Гуро. — Но мне казалось, что эти твои ведьмовские штучки работают и так.
— Работать-то работают, — со вздохом согласилась Елена. — Но не то, чтобы уж очень сильно. А теперь расскажи мне про Гоголя! — потребовала она.
— Николай Васильевич Гоголь — персона интересная, — начал Яков Петрович. — Родился он в семье, где все дети обычно умирали. Так вот Гоголь также родился мертвым, но потом воскрес необъяснимым образом.
— Ты хочешь сказать, что… — недоверчиво произнесла девушка.
— Именно так, — уверенно ответил Гуро.
— Черт, — выдохнула Елена. — А это действительно интересно.
— Вот видишь, — мужчина пожал плечами. — Иногда простое на вид дело может оказаться не таким уж и простым. А теперь ты расскажи, что узнала от Петра, — практически черные глаза сыщика вперились внимательным взглядом в лицо девушки.
***
— Собирайся, поедем в Диканьку, — оповестил Гуро девушку ранним утром.
— Ты серьезно?! — возмущенно спросила та. — Это еще зачем?
— Девушек там убивают, — торопливо объяснил сыщик. — И всегда на месте преступления видят какого-то черного всадника. Достаточно ли это интересно для вас, госпожа сыщица? — мужчина лукаво усмехнулся.
— Всадник… Не нравится мне эта чертовщина, — протянула Елена. — Опасно это все, сам же понимаешь.
— Ну да. То-то и оно, что опасно, — усмехнулся Гуро, выходя за дверь.
— А ты куда? — крикнула ему вслед девушка.
— Скоро буду, собирайся, — не оборачиваясь, ответил мужчина.
Закатив глаза и что-то бормоча себе под нос, Соболь принялась укладывать вещи. Саквояж же самого Гуро был уже упакован и дожидался хозяина. На то, чтобы собраться, у девушки ушло около получаса. Все-таки та толика магии, что еще теплилась в ее сердце, ужасно упрощала жизнь.
Елена вздохнула и машинально дотронулась до змейки у себя на шее. С Гуро она познакомилась много лет назад совершенно случайно. Тогда ей было всего двенадцать лет, и она только что потеряла отца. Родной же матери девушка и вовсе не знала, но догадывалась, что та, так же, как и она, была ведьмой. Мачеха же, боявшаяся, а потому не любившая приемную дочь, отдала ее обществу Графов Бенкендорфов, занимающихся экзорцизмом и поимкой ведьм. Благодаря счастливой случайности, ее не убили сразу, а решили попробовать вырастить свою, ручную ведьму, и поручили это Якову Петровичу. С тех пор девушка жила у него в доме и постоянно носила на шее эту змейку, сдерживающую ее магию. Она помогала Гуро в самых сложных делах, хотя мужчина, нужно отдать ему должное, был превосходным сыщиком и справлялся даже с теми случаями, в которых магия помощницы не давала ровным счетом ничего.
Девушка тряхнула головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Издалека увидев карету Гуро, она приказала слугам выносить чемоданы. Несколько минут спустя, когда все вещи были уложены, Соболь залезла в карету и с удивлением обнаружила там того самого писаря, Николая Гоголя.
— Добрый день, Елена Евгеньевна! — поприветствовал ее тот.
— Добрый, — откликнулась сыщица, обиженно взглянув на Яков Петровича, как бы говоря: «мог бы и предупредить об этом!». Но Гуро, похоже, забавляла данная ситуация. В глазах его плясали озорные чертики, и девушка постепенно успокоилась.
***
Дорога была ужасно долгой и весьма неудобной, однако Гуро, похоже, так не казалось. Весь путь он проехал с безмятежным видом, попивая чай из дорожной кружки, да поглядывая в окно. Само село на первый взгляд показалось каким-то серым и жутким. Елена поежилась, ощутив странное предчувствие чего-то неминуемого.
Карета остановилась, и сыщик, едва взглянув в окно, тяжело выдохнул и закатил глаза.
— Ну, вот этого-то я и боялся, — проговорил он.
Посмотрев туда же, куда и Гуро, Соболь увидела нескольких мужчин, явно поджидающих их. Особо из этой толпы выделялся обер-полицмейстер, стоящий впереди всех. Это был невысокий человек, к удивлению девушки, одетый по столичному, в изумрудно-зеленый жилет, на голове его красовалась черная треуголка с золотой обшивкой и бурым мехом. В руках у мужчины была трость. Этот образ никак не вязался у Елены с серым, унылым селом, в котором она оказалась.
— Яков Петрович, — непринужденно поприветствовал полицмейстер Гуро. — Хлеб-соль, хлеб-соль, — взмахом руки он подозвал мужика в забавной высокой шляпе и с широкими усами, держащего в руках большой каравай. Это явно был помощник или что-то вроде того.
— В нашем случае, наверное, сало и борщ, — потягиваясь, с улыбкой заметил Гуро, помогая Гоголю выбраться из кареты и протягивая руку Елене.
— Ну, разумеется, — полицмейстер с улыбкой кивнул головой, — пойдемте ко мне, у меня уже все готово, все на столе… — он осекся, непонимающе глядя на девушку.
— Прошу любить и жаловать, моя помощница: Елена Евгеньевна Соболь, — представил ее Яков Петрович. Мужчины, стоящие позади полицмейстера, переглянулись, да и сам глава полиции, похоже, не ожидал такого поворота событий. Тем временем Гуро продолжил: — А вы, милейший, собственно, кто будете? — поинтересовался он у полицмейстера.
— Александр Христофорович Бинх, глава местного отделения полиции, — представился мужчина. — А это… — он указал себе за спину. — Впрочем, пойдемте ко мне, там с вами и познакомимся.
— Не сочтите за неуважение, но лучше мы на постоялом дворе остановимся, нам так привычнее, — учтивым, однако, не терпящим возражений тоном ответил Гуро. — Так ведь, Леночка?
— Да, — с легкой улыбкой отозвалась та. — Для нас, на нашей работе, постоялые дворы стали вторым домом, — девушка пожала плечами.
— Ну разумеется, — согласился Бинх. Одного взмаха его руки хватило, чтобы толпа, собравшаяся за ним, моментально разбежалась и принялась выкладывать вещи вновь прибывших. Елена даже прониклась каким-то уважением к этому человеку; все-таки не каждый сможет так управлять вольными казаками.
— Ну-с, приступим, где девушка? — поинтересовался Яков Петрович.
Елена заметила, как Бинх слегка занервничал.
— Признаться, мы не подумали, но… Думаю, можно устроить, — начал было полицмейстер, разводя руками, но сыщик перебил его.
— Где погибшая девушка, Александр Христофорыч? Была депеша: тело не хоронить, держать на льду до приезда дознавателей, — в голосе Гуро послышались стальные нотки.
— Не по-христиански это! — воскликнул батюшка, стоящий немного поодаль. — Что мы родным-то скажем?
— Да и кто на своем льду покойницу держать согласится? — вторил ему какой-то неизвестный мужчина. Бинх согласно кивнул.
— Яков Петрович, мы с вами одно дело делаем, — Бинх снова развел руками. — И нам нужно, чтобы местные поменьше волновались.
— Наше дело, Александр Христофорыч, убийцу поймать, причем как можно скорее, — с усмешкой заметил дознаватель. Бинха явно задело такое к себе обращение, в его взгляде появилась неприязнь. — Сегодня же проведем эксгумацию трупа, — закончил Гуро.
— Выкопать хотите, — спокойно глядя на сыщика, переспросил Бинх, явно надеясь на реакцию стоящих сзади людей, которая, к слову, не заставила себя долго ждать.
— Как это — выкопать? — возмущенно спросил батюшка. Бинх усмехнулся и покачал головой.
— Обыкновенно, батюшка, как закапывали. Лопатой, — все с той же улыбкой объяснил Гуро. — Почва у вас хорошая, суглинок, так что займет немного времени.
— Всемилостивая Богородица, — в ужасе пробормотал батюшка, крестясь.
— Ну, вот и договорились, — подвел итог Яков Петрович и направился к постоялому двору. Елена последовала было за ним, но зацепилась подолом платья за ветку и немного задержалась.
— А жить у меня отказались… — протянул Бинх, обращаясь к оставшимся из его свиты людям. — Уж не под нас ли копают…
— А зачем мы им нужны? — задал вопрос все тот же неизвестный мужчина. — Мы люди маленькие.
— А кто его знает, что они тут найдут? Свинья, она, как говорится, везде грязь найдет… — протянул Бинх.
Елена сжала руки в кулаки. «Да что он себе позволяет?!» — пронеслось в ее голове. «Ладно, посмотрим, кто кого!». И девушка, ничем не показывая, что услышала нечто лишнее, направилась следом за Яков Петровичем и Гоголем.
