i love you Billie Eilish We fall apart as it gets dark I'm in your arms in Central Park There's nothing you could do or say I can't escape the way, I love you
Старк ворвался в жизнь Питера необъятным вихрем: в баре под пьяным туманом заманил в авантюру, в которую юноша поверил. Искренне. Дни, похожие на сожительство, оказались нужными его писателю — Паркер ловил на себя взгляды, подолгу вымеряющие его дыхание. И тогда актер знал, что творец в процессе, старался его не трогать, изредка напоминать о еде и легких перекусах. Пусть готовил он слабо, перемешивая всё, что видел в холодильнике, но Энтони смаковал порцию за порцией. Что-то билось о ребра, когда писатель просил добавки, пусть даже не поднимал на юношу взгляда — это было ему и не нужно. А после первые успехи, разговоры с редакторами и вырванные из контекста «всё идеально», «это будущий бестселлер» и «гений вернулся» с последующим «он и не уходил». События сменила ссора, крупная и, казавшаяся окончательной, порезав по сердцу лезвием, но Паркер был всё еще в его доме. С ним. А после и это странное приглашение посреди дня, которое Старк оставил на губах и скрылся за дверью. Томящееся чувство малюсенькими молоточками забилось в сердце как по твердому камню — Энтони Старк только бросил интригу в воздух, как Питер уже успел сыграть любовные сцены старых французских фильмов. Там, где герои в запутавшихся мыслях ищут друг друга в коридорах отеля. Там, где герои заполняют кухню дымом тлеющих сигарет с немыми ответами на очевидные вопросы. Там, где герои стоят под фонарями, пытаясь снова зачесть клятву, сгоревшую в прошлом. «Я ужасен». Всё казалось до дрожи правильным и горячо желанным. «Не думай о чем-то… Большем. Не надо». Туго завязав шнурки кроссовок, Питер выскочил из спящего дома, игнорируя пришедший на этаж лифт: перескакивая через две, а то и три ступеньки лестницы мчался к выходу, где его ждал писатель. Под ногами дрожал бетон, а после обжигал ступни, будто и сам торопил юношу. «Что Вы снова затеяли? Это свидание? Рабочая вылазка? Меня посвятят в круг рыцарей? Что-что-что же Вы придумали?» Мысли волнами бились о грудные стенки, подгоняя сердечные ритмы: казалось, всё вокруг стучало, бурлило, взрывалось. Питер искренне пытался не допускать мысли, что хоть на грамм стал важнее писателю, но искушение нарастало. «Пожалуйста, полюбите», — раздавалось где-то в солнечном сплетении, отражаясь сладостью в глазах. Неужели… Зацвело? Держась за перила на повороте лестничной клетки, сбивая дыхание, Паркер и не замечал, как сильно улыбался, торопясь вниз. Пролёты мелькали перед глазами, сбивая Питера со счета. В предвкушении чего-то неуловимого, как маленький ребенок бежал навстречу неизвестному чувству. И кровь медленно внимала неутомимой фразе: «я ему небезразличен?» Зная друг друга так безнадежно мало, юношу переполняли эмоции. Казалось, всю ту небольшую прожитую жизнь он искал той гармонии, что разделял с писателем. Те страсть и ссоры. Те ужимки при встрече. Те улыбки, брошенные невпопад. Это ли не судьба? Перебирая в голове всевозможные комбинации разворачивающихся событий, Паркер попрощался бегло с консьержкой и, пожелав ей приятного дня с широкой глупой улыбкой, распахнул входную дверь и рассматривал оживленную улицу с гудящими автобусами и заливистым смехом детей из местной частной школы. Весна сменила дожди на солнечный водопад, позволяя жителям выползти из-под укрытий и пугливо вытянуть шею за пределы крыш домов. Вот-вот в сердца стеклянных зданий ворвется лето. Юноша увидел Старка у машины, беспорядочно что-то печатавшего в телефоне и ловко поправлявшего солнечные очки подушечкой среднего пальца, следом запуская пятерню в волосы. Солнце бликовало в очках, и картинка происходящего походила на молодежный трэвел-муви, недавно просмотренный Питером. О чем подумал Питер, увидев его? Ни о чем. Совсем. Пейзаж вокруг поплыл, расфокусировался и перестал звучать неподъемной глыбой вокруг него. Только отдаленные крики детей, треск редких деревьев около парковки и сигнальный гул машин не давал юноше забыться. «Это правда происходит? Со мной?» Есть только черная с красным металлическим переливом машина, его суровый и вечно занятый водитель и наивный Питер на переполненной бесшумной улице буйствующего мегаполиса. Из всех живых, казалось, они остались вдвоём. «Как в мелодраме». — Карапуз, — вымолвил мужчина, не отрываясь от смартфона и редко посматривая поверх очков: — Готов? — К ч-чему? — когда к Питеру вернулось понимание, что уже с минуту он еле дыша следил за мужчиной, юноша обернулся и прокашлялся, пытаясь вернуть прежнее обладание. Вместо чувства сладкой реальности в грудную клетку влетело холодное сомнение и страх, необъяснимый и беспочвенный. — Готовые мальчики вопросов не задают, — махнул рукой, обходя машину и садясь за руль, сразу же кивнул на соседнее место в ожидании молодого попутчика. — Рефлексируешь? Собрался идти за моей ласточкой следом? Одернув кофту, Питер сжал губы и показательно открыл дверь. Уставился на пассажирское место, и Старк невольно смотрел на опускающего юношу, волнение которого излучалось километрами. Потоптавшись и аккуратно приземлившись внутрь салона, Паркер почувствовал, как утопал в мягкости кресла. Машина писателя и близко не стояла с тетушкиным пикапом, вечно врезавшимся обивкой в спину. Питер отклонил голову, чувствуя, как тело расслаблялось. Он проскользил по панели, черной матовостью манящей пассажиров, и красной обивке, до которой не терпелось дотронуться: если бы Паркер не опомнился, выверял бы миллиметры салона, стараясь вобрать в себя всё и вся. «Бомбическая тачка». И пребывая в отдельном мире, не сразу определил, как пристегнуться, вертя в руках ремень и смотря на панель. После пары секунд помощи просить так и не собирался, хоть уши вспыхнули красным. Не выдержав с десятую секунду колупания пассажира, Старк вырвал из рук ремень юноши, перевернул его, пристегнул Питера, заводя следом машину. — Так-то лучше.***
Первую часть пути провели молча: Старк отвлекался только на уведомления мобильного телефона и редких гонщиков, желающих его подрезать. Питер не расслаблял плечи, сжавшись в кресле, и следил за мелькающими витринами магазинов, маленьких улочек и клумб. Улавливал кусочками названия, про себя смеясь с эстетики продуктовых магазинов, названных на французский или испанский манер: внутри все кричало Америкой с ее нажористыми вкусами и составами, пока от Европы осталось только название. Но как Паркер не старался, неловкость в салоне не уходила. Не из-за тишины, а из-за еле слышного дыхания мужчины, успокаивающего рева мотора и неизвестного пункта назначения. Молчание не напрягало Старка, считавшего это особой формой комфорта. Молчать вдвоём и не чувствовать напряжения казалось роскошью. И в ту секунду он вкушал ее в полной мере. Никаких пустых разговоров о погоде. Никаких светских бесед о недавних событиях города. Тишина. Насыщенная и сладкая тишина. Мягкий рев мотора патокой тек по сердцу, успокаивая: и не хотелось что-либо обсуждать, поднимать вопросы, круша идиллию. Одно желание легло в воздухе — помолчать вдвоём. Минуты сменяли друг друга, и Питер бросал короткие взгляды на водителя, безмятежно всматривающегося вдаль. — Что? — произнес Старк, не выдержав повисший на губах юноши вопрос. — М-мистер Старк, а мы приехали? — Нет, — отсек Тони, перестроившись на соседнюю полосу. Снова погрузившись в тишину, Старк расслабился, высматривая одного таксиста, норовящего перестроиться на его полосу. — А сейчас? — донесся тихий вопрос спустя пару кварталов, разбудив Старка снова. — Нет, — добавил водитель, сощурив глаза и повернув в частный сектор домов, чтобы срезать путь. — А через ско… — Высажу на обочине, если услышу еще один вопрос, — пулеметной очередью донеслась фраза, на что Питер точно кивнул и оловянным солдатиком смотрел вперед, напряжено поставив выпрямленные руки на колени. Оставшуюся часть поездки Питер ерзал в кресле, каким удобным оно ни было. Волнение пробиралось от кончиков пальцев до макушки, а любопытство все больше дразнило внутреннее пламя. И только Тони еле заметно улыбался, мельком вбирая профиль пассажира.***
Питер вытянул голову, когда огромное зеркальное здание возвышалось над машиной и отбрасывало на них тень. Уверенное «приехали» будто разбудило юношу от раздумий и тот суетливо отстегнул ремень, не отрывая взгляда от бетонной громадины. — Вот эта сра… — Не выражаться, — прервал мужчина, ставя машину на ручник. Следом еле слышно пробормотав: — Вот чёрт, понабрался от Сосульки всякого. На улице бегали подростки с шариками, и редкие парочки уединились у лавочек, переплетая пальцы и руки. Девушка в белом, утыкаясь в теплую шею юноши, что-то мурчала, легонько проводя ладонью по выступающим венам. Молодой человек о чем-то громко молчал, еле улыбаясь и прикрывая от удовольствия глаза, пытаясь вобрать в себя эти редкие моменты. Паркер не мог оторваться от них, сглотнув и переводя взгляд на мужчину, что-то серьезно и долго обсуждающего по телефону. Редкие фразы «всё готово», «издательство» и «онлайн-формат» не раскрывали суть диалога для актера, на что тот только вернулся к парочке, скрывшейся от мира на крохотной лавочке. — И пусть весь мир подождет, — прошептал Паркер, убирая руки в карманы и отворачиваясь от голубков. По правую руку вдалеке юноша увидел белый мост и колесо обозрения, неоном переливаясь высоко над людскими головами. Небольшие здания по бокам огромного комплекса выделялись только черно-коричневыми вывесками со стильными названиями, но что из себя они представляли, Паркер не знал. Когда Старк коснулся плеча компаньона, тот встрепенулся и многозначительно улыбнулся, пытаясь скрыть тонну переживаний и оставить все за пределами комплекса. — И где мы? — Развлекательно-торговый комплекс, — ответил мужчина, проходя к главному входу. Сняв солнечные очки и аккуратно закрепив их в нагрудном кармане, Тони повернулся к непонимающему Питеру. — Поиграем в автоматы? Детского восторга Паркера хватило им двоим.***
Проходя мимо небольшого гиковского магазина с супергероями, Питер остановился у аппарата самообслуживания. Положив руку под сканер цен, еще минуту до этого пытаясь понять, как работала эта адова установка, Паркер получил долгожданный писк кассы. — Смотрите, я бесценен! — по-детски красуясь, Паркер высматривал на экране выскочившие технические надписи об ошибке и просьбу аппарата повторить. — Нет, ты бесплатен, — ответил Старк, терпеливо вынося юношу с многократно повторяющимся «это только сегодня». — Возьми нам парочку жетонов, я пока осмотрюсь. По-хозяйски ткнув Питера в плечо пальцем, Старк пробежался глазами по ближайшим вывескам, выискивая хоть что-то связанное с детскими автоматами. «Это же сейчас популярно у карапузов, да?» Горящие вывески перебивали друг друга, сражаясь за внимание посетителей, но ничто не цепляло так взгляд, как кудрявая макушка Питера, мелькающая в очереди за жетонами. Пытаясь пробраться сквозь зевак и небольшую толпу школьников, Паркер протягивал руку вперед, будто бы хватаясь за невидимый канат. Тони прыснул, когда неуклюжий Паркер задел какую-то старушку, в спешке извиняясь и продолжая вылазку к кассам. — Какой же ты всё-таки… — И Старк не мог продолжить фразу, по-глупому следя за молодым человеком. И когда тот нес в руках небольшой пакетик с жетонами, улыбаясь той проникновенной улыбкой до ушей, Тони прокашлялся и снова пронзительно смотрел вдаль, не подавая и намека на томящуюся радость в груди. — Идём, — приказал он, и Питер пошел. Как и всегда. Без вопросов. Следом. Проходя мимо зевак с переполненным жетонами мешочком, Паркер бережно прижимал его к себе, сосредоточив взгляд на мужчине. Тот важно проходил мимо вывесок и горящих неоном автоматов, по долгу решая, стоило ли им играть или поискать нечто лучшее. А Питер… Питеру было неважно. Сама мысль завлекла его до той степени, что, перебирая пальчиками монетки, не мог дождаться их первой игры. Бурлили и азарт, и сладкое волнение, и тот драйв, что Паркер не мог описать. Как школьник на первой экскурсии Питер ждал команды «старт» для покорения аркадных автоматов. А Старк важно продолжал прогулку, не представляя, как быстро закипал горшочек. — О, зомби? — наконец произнес мужчина, смотря на одиноко стоящий автомат вдали от вычурных неоновых новичков. — Старая, но проверенная классика. Готовь патроны, малой. — Серьезно? Да автомату столько же, сколько и мне… — прошептал юноша, подходя к аппаратуре. Огромный экран вспышками приветствовал посетителей, предлагая подойти к стойке с двумя игрушечными пистолетами, присоединенные к конструкции проводом. Паркер не сразу понял, как оплачивать их азартную игрушку, но найдя приёмник, громко выдохнул и посмотрел на экран. Пиксели замелькали, послышались выстрелы автоматов, крики и неприятное кряхтение зомби. — Не переживай, быстро привыкнешь, — произнес мужчина, непринужденно прицеливаясь на еще пустой экран в ожидании первой волны. Питер сглотнул, смотря на всю красоту силуэта писателя, и не успел что-то вымолвить, как первая волна зомби уже началась. — Не спи! Впопыхах схватив пистолет, нечаянно перекрутив вокруг руки провод, Паркер судорожно начал палить, пока Тони точными короткими ударами подавлял массу противников. Еле сдерживая смех, Старк продолжал прикрывать «напарника», как отвлекшись, не заметил приближающегося огромного и жирного чудовища. Всадив пару пуль, не успел повалить, как раздался выстрел.[ПЕРВАЯ ВОЛНА УСПЕШНО УНИЧТОЖЕНА]
— Классный выстрел, — произнес Тони, потряхивая рукой и снимая напряжение. — Учусь у лучших, — запыхавшись, Паркер поправил упавшую челку и попрыгал на месте, разминая тело и шею. — Я готов надрать им за… — Не выражаться, — пресек Тони, на что получил прищуренный взгляд юноши, скрывающего изо всех сил улыбку. — Не позволю моему стажеру такие непотребства. — Стажеру? Как… Я-я Ваш Робин? А В-вы Бэтмен? — заверещал юноша, на что Старк только засмеялся, призывая внимательно смотреть на экран: «Зло не дремлет». Вторая волна врагов стартовала через пару секунд, и двое в отдаленном местечке игровых автоматов забылись. Вечер опустился незаметно. Незаметно для них двоих. Незатейливые прикосновения к кудряшкам в момент победы. Легкие толчки с подколом о попадания в молоко. Нахмуренные носы из-за поражения. И легкая нервозность из-за приближающегося босса.***
Тони легко держал руль, устало потирая висок, пока спящий пассажир нежился рядом. Уже перестав обижаться на юношу за побитый рекорд Старка, Тони как-то странно для себя вздохнул. Все перебирал мысли о конечности событий и мимолётности встреч. «Вот оно». За долгое время он принял чувство, описать которое ему предстояло на страницах романа. Это были бутоны, нераскрывшиеся. Несформировавшиеся. Грозящие сорваться при слабом ветре. И нельзя их насильно раскрыть, расположить к себе. Ровно как и чужое сердце. Старка гипнотизировали мелькающие фонари вдоль трассы, позволяя понять одну из сакральных вещей. Все коне́чно. Всё кончается. И это мимолётное знакомство с живым воплощением солнца прекратится. И в тот момент, когда Старк осознал это, легко выдохнул и расправил плечи. Казалось, с короткой битвы слова и сердца прошло пару секунд, и Тони приказал себе: «Цени момент». Ценить момент и кротко следить за раскрывающимся тебе навстречу сердцу — это ли не счастье? Пассажиру мог только сниться этот вопрос. Усталость обволакивала тело юноши, давая лишний повод вздремнуть в машине. За окном мимо полупустой дороги его убаюкивали городские фонари, проносясь мимо них. Не замечая, как закрывались его глаза, Питер заснул: пассажирский ремень чуть натирал его правую сторону, отчего ненароком он положил голову на левое плечо, лицом к водителю. Тони поглядывал на юношу, перестраиваясь на правый ряд и сбавляя скорость. «Пусть отдохнет». А впереди Старку открылась автострада: переезжая по мосту, Старк впервые за долгие годы взглянул на набережные, маяком горевшие вдалеке. Ровный рев мотора и гладкий ход успокаивали, казалось, лучше любого снотворного. Писателю не хотелось возвращаться домой, наворачивая круги по районам и наслаждаясь скоростью. Здесь на трассе его не трогала повседневная рутина. Только он и неизвестный пункт назначения. Его обгоняли спортивные машины, внедорожники и даже паркетники: было всё равно на скорость, ведь место прибытия перестало быть таким важным, пока на пассажирском кресле спал сам «смысл» поездки. Свернув с мостовой трассы в жилые дома, Старк встал на светофоре пустого перекрестка. Зеленым горел пешеходный светофор, заманивая прохожих поскорее перейти дорогу; у зданий справа переливался оранжевым строительный конус, прося водителей снизить скоростной режим и быть аккуратнее. До включения зеленого света у Тони Старка было еще сто двенадцать секунд. Откинувшись на кресле, писатель прислонился к окну и облокотился на руку, держа правую руку на руле и стуча по нему пальцем. Посмотрев украдкой на спящего юношу, полностью доверявшего водителю, Старк улыбнулся: ресницы пассажира смирно покоились, даже не дрожали. Грудь редко и высоко поднималась, пока одна кудряшка, выбившаяся из укладки, упала на лоб. Старк протянул к нему ладонь, отпустив руль, дотронулся до лба пальцами и замер. Мягкие кудри щекотали руку, непослушно пружинили и завораживали — это ли описывали лучшие классики? На пустом перекрестке все еще горел красный свет, отсчитывая последнюю минуту, и единственный водитель не торопился. Ночь настигла город, и в этой мгле мужчине хотелось раствориться, затеряться, забыться: только бы подле был спящий пассажир, только бы кто-то ждал вместе с ним рассвет. «Роберт бы убрал локон волос, чтобы увидеть лицо и, возможно…» Убрав с широкого лба кудряшку, Старк потянулся к Питеру и одними губами коснулся лба, не дыша. Губы опалились о кожу спящего, и пылали до конца их городской поездки поздней ночью. Загорелся зеленый, когда Питер открыл глаза и потянулся в кресле. Он вытянул ноги, завел руки за кресло и сцепил их позади, пытаясь проснуться от сладкого дрёма и нечаянно оголяя живот. Писатель мирно вел машину левой рукой, поглядывая на городские проспекты и изредка перестраивался к середине дороги для поворота. — Я долго спал? — Нет, но мы уже приехали, — чуть хрипло проговорил Старк, не смотря на пассажира. — Как, ммм, спалось? — Не помню, когда я так крепко спал, — улыбнулся юноша, всё еще зевая. Знакомые улочки успокаивали стук сердца писателя, и тот на автомате добрался до желаемой парковки. Заглушив двигатель, писатель не торопился выходить из машины, хоть ремень уже был отстегнут. — И когда следующее «свидание»? — улыбнулся юноша. — Свидание? — Д-да, свидание для, кхм, работы, — опомнился Паркер, потормошив кудрявые волосы. — Увидим. Питер вопросительно посмотрел на водителя, странно косящегося на него в ответ. И юноша дрогнул в момент, когда Тони медленно начал приближаться к нему, уже наклоняясь и буквально повиснув. Юноша замер. Почувствовав, как крепкая грудь водителя была прижата к его, Паркер не нашел ничего лучше, как обнять мужчину, укутываясь в его шее. — Это же не объятья, да? — спросил юноша, цепляясь за писателя и все больше зарываясь в его шею. — Вы мне так дверь открываете? Найти бы оправдание чувствам. Найти бы приказ для этого тела. Найти бы рассудок и… — Д-да, мы, кхм, не настолько близки, — ответил Тони, руками притянув к себе пассажира поближе и смотря на их отражение в стекле. Что-то сбилось в настройках системы. — Побудь так немного, пока не дотянусь до двери. — Но Ваши две руки… Держат меня. — Таков план, — выдохнул мужчина, не отрываясь от своего отражения в зеркале. Эти глаза не могли врать. В них отражались нераскрывшиеся бутоны. «Успеют ли отцвести?»***
Отпрянув от юноши и дойдя в тишине до дома, Старк небрежно бросил ключи на стол, решив поскорее убраться в кабинет и запереться до лучших времен. Питер впервые не был против этого жеста, сам поспешил к комнате, переваривая то тепло и легкий шлейф парфюма мужчины на себе. По разным уголкам апартаментов двое мучились под гнетом одной мысли. «Если бы мог озвучить все эти глупые вопросы, стало бы мне легче?» Один искал ответы на электронных страницах романа, крутя персонажей с локации и на локацию, подбивая диалоги и стирая все написанное за пару секунд. Другой молчал, глазами впиваясь в пустую стену и перебирая все томления, что не мог озвучить, и задавая еле шепотом вопросы, которые не смел задать. Как легко разбить счастливый момент вернувшимися боязливыми принципами, рушащие покой внутренний и внешний. Всё просто. Они боялись. Боялись сделать тот первый шаг, обрекающий их на заведомый проигрыш. И если Питер боялся испытать это разочарование в виду неопытности и той доли невинного сердца, Тони — из-за многолетнего опыта, разобравшего доверие по кусочкам. Так, двое боялись. Молча. Сказать бы честно или посмотреть прямо в глаза и произнести лёгкое «спасибо за вечер» казалось неподъемной ношей. С-п-а-с-и-б-о-з-а-в-е-ч-е-р Слова застряли в горле, и никто из них не мог произнести это только губами. Бессильны перед надуманностью в голове. Мастер слова, перебирая в седьмой раз речевой оборот, не мог думать ни о чем другом, кроме притихнувшего гостя в дальней комнате. Прохлада комнаты и еле заметное жужжание кондиционера тревогой отдавались в сердце писателя. Подойти бы сзади и поцеловать в загривок, как любил это делать Роберт. Запустить пятерню в русые кудри и потрепать, несмотря на протест портить прическу молодого человека. Прижать к себе, уткнувшись в шею и вдохнуть приятный молочный аромат, так успокаивающий мужчину. Сжать в объятьях, пока усталость от многочасовой работы не пройдет мигом. Питер ему жизненно необходим. И никакие страницы романа не вмещали и ту долю потребности, что пожирала мужчину который день. Сам того не понимая, Старк стоял напротив комнаты Питера, занеся чуть сжатый кулак на дверь. Стук, издаваемый им же, разбудил от раздумий Тони слишком поздно для непринужденного ухода от манящей комнаты, а послышавшееся тихое «Мистер Старк?» окончательно протрезвило мужчину. — Мистер Старк? — донеслось спустя пару секунд, и по ту сторону послышался шорох и суматошный грохот падающих вещей на пол. И как-то тревожно стало, суетливо. Вдруг и испарина появилась, и ладони закололи, как и подушечки пальцев. Лёгкие чуть сжались, а сердце ходило ходуном. — Иду! Торопливые шаги гулом отдавались в перепонках, а зрачки писателя бегали из стороны в сторону. Что сказать? О чем?С-п-а-с-и-б-о-з-а-в-е-ч-е-р
Развернуться? Что?С-п-а-с-и-б-о-з-а-в-е-ч-е-р
ЧТО?С П А С И Б О З А В Е Ч Е Р
«ДУМАЙ». Дверь открылась быстро, и Питер поднял глаза, в которых отзывалась та же пугливая надежда. Сжатые в полосочку губы, по которым Паркер сразу прошёлся языком, выдавали того с головой. Тони выдохнул в сторону, закрыл глаза, проведя пальцами по левой брови. И мир заглушили. И мысли перебиты. И воздух так на зло был сух. «Чёрт, мысль, свали в туман». Старк резко открыл глаза, протянув руку за спину юноши и вцепился в шею. — Я кое-что не успел тебе сказать, — выстрельнул Тони. Прежде чем Питер успел расслабить и перестать прятать голову, продолжил. — Спасибо за работу. И пока Паркер ещё даже не успел понять сказанное, губы писателя накрыли его, надавливая и заставляя юношу отойти на шаг назад, чтобы выдержать напор. Так же резко отстранившись, Тони не посмотрел на Паркера, освободив руку, легонько прошёлся по кудрям и, растрепав их, отпустил. «Я… Ему… Нра-». — Ничего личного, просто работа, — пресекая невысказанную мысль Питера, сухо проговорил Старк. — Не хватало материала. Как часто живущие в мире чувствовали после сладкого поцелуя с оставшейся теплотой на губах разрез секирой под сердцем, его выжигая? Никто не знал наверняка. Мир огромен. Судьбы далеки. Но в ту секунду Питер готов бы сойти с ума от раскалённой раны, но чуть скривленная улыбка и пальцы у пухлых губ предрекла его кончиной. «Так, значит… Я — его материал… Пусть так и будет… Пусть» Ему послышался треск.***
Паркер дернулся и осознал, что более получаса сидел на кровати, не двигаясь. Ни мысли. Ни эмоции. Будто система автоматически запустила обновление, не дождавшись согласие администратора. Потупив на ладони, шероховатые и холодные, Питер сжал их. Когда кончики пальцев вспыхнули красным от прилива крови, тихонечко отпустил и следил, как медленно таяли пальцы. Сжимал. Разжимал. Сжимал. Разжимал. Сжимал. Разжимал. Глаза как-то неприятно пощипывали, и Паркер то и дело шмыгал носом, хоть и слезы не были в его планах. Опустошен. Переваривая в голове небольшие эпизоды радости, Питер только и думал: «могло быть и хуже, правда?» Но от подобных мыслей его сильнее швыряло о невидимые стены, добивая небрежно брошенными словами писателя, умеющего ранить. — Неудивительно, что фразы — его оружие, — тускло улыбнувшись, прошептал Паркер. И осознавая, что всё так неправильно, непоэтично, жестко и бесчувственно, актер не мог подобрать причину заглушить бьющееся сердце. Его свели с ума. Практически, довели. Это ли отчаяние? И в момент, когда в голове колокольным звоном, оглушающим и давящим, многократно раздалось «материал», Паркер сжался, съежился, зафыркал от поступившего разочарования и, резко поднявшись с кровати, выскочил из комнаты по направлению кабинета. Стук сердца глухо перекрывал разрывающий перепонки «материал». В кабинете юноша обнаружил ошарашенного ночным приходом Тони, отправляющего по почте последнюю отредактированную главу. — В чем дело, кара… Старк не успел закончить, как был притянут за воротник вперед к губам актера. Поцелуй Питера был… С зажмуренными глазами и напряженными скулами. С прижатыми друг к другу носами. По-детски требовательный. По-взрослому отчаянный. Старк не дышал, смотря на мальчишку и сжимая в руке кнопку компьютерной мыши. Глава успешно отправлена. — Вам же нужен материал, — выдал Паркер, отскочив от мужчины как ошпарившись. — Я всегда за — мне нужен опыт для картин, практика. Так что. Партнеры? Писатель потупил взгляд, насупив нос, и заржавевшие шестеренки заскрипели. Зазвучали. Метнув кроткий взгляд на юношу, сжимавшего кулаки и свернувшего губы тонкой полоской, выдохнул, запуская пятерню в волосы. — Партнеры, — строго ответил Тони, игнорируя, как трещала его венка на шее в призыве остановиться и остыть. — И только партнеры. — Безусловно. Дверь в кабинет тихонько закрывалась, оставляя двоих наедине. И только их тени снова вплелись в узор, теряя собственные очертания. По ночам помимо тусклых блеклых мыслей о тяжелом, приходят и поспешные необдуманные и роковые события, которые люди не могли и не могут воспринимать отчетливо и ясно. Знали ли об этом «партнеры»? Знали. Предприняли ли что-нибудь? Нет. Они построили хрупкий барьер, за которым прятались рожденные поздним вечером проблемы: мужчины к ним не вернутся, забудут, проглотят и выбросят, боясь раскрывать весь тот букет вкусов и ароматов, что они создали одним опрометчивым «партнерством».В их поцелуе заключен контракт. Контракт между ними заключил поцелуй.
i can't escape the way, i love you i don't want to, but i love you