goodbye Billie Eilish Please, please Don't leave me be
***
«Юноша познакомился с личными покоями Роберта, ввалившись в комнату спиной. Путь, проделанный от кабинета писателя до спальни, был неумолимо мал. Тому́ вторжению простое объяснение, ведь следовало учитывать напор бессовестного писателя, которому тот целовал ключицы и шею. Но губы все ещё не смел трогать, верно избегая как и взгляда юноши, поддразнивая кончиком языка. Молча в такт приглушенных сердец, забросил актера в логово, захлопывая за собой дверь. Актер сразу же споткнулся о лежащие вещи на полу, повалившись спиной на кровать, немного съезжая с нее. Роберт же остался стоять, наблюдая сверху вниз за открывающимся пейзажем манящей кожи и искрящихся глаз. Разгоряченные щеки. Потрепанная челка с выбивающимися кудрями. Задранный рукав футболки, перекошенный чуть в левую сторону. И глаза. Желающие. Тихо и забвенно. Отдающиеся полностью моменту. Нет, мигу. Подобно садисту, Дауни усмехнулся, запуская руку к кожаному ремню брюк. Проводя рукой по бляшке, не сводил взгляда с Тома, нервно сглатывающего накопившуюся слюну. Писатель играл, вбирая по кусочкам образ юного человека перед собой. Том было потянулся и к своему ремню, как Роберт хлестко ударил его по руке и хищно улыбнулся, следя за реакцией. Безупречна. Подойдя на шаг ближе, Роберт по-хозяйски оперся одним коленом на кровать, точно приходясь между бедер юноши. Тот пьяно следил за жестами мужчины, невольно дернувшись ближе к колену, желая ощущать тело Роберта ближе. Облизнув губы, Том смотрел снизу вверх, но голоса не подавал. Откинувшись на спину, он дрожа чуть приподнял футболку левой рукой, пока другой нежно коснулся колена мужчины, редко гладя и себя. Писатель все еще гулял глазами по телу, пальцем задевая язычок ремня, и не спеша, точно дразня, шевелил ногой, всё больше и больше наваливаясь на Тома. Когда почувствовал коленом тот жар бедер, всё еще скрытых под одеждой, Роберт хмыкнул, резко снимая ремень и держа крепко в руках. С характерным щелчком пряжки ремня екнуло и сердце юноши, отчего, больно закусив губу, он блуждал взглядом от джинсов до издевательски приятного взгляда мужчины. — Так не пойдет, — прошептал мужчина, наблюдая за раскинувшимся юношей. Небрежно дотянувшись до груди парня, Роберт провел большим пальцем по тонкой впадинке живота, задевая джинсы. После секундной остановки проделал все снова, но уже больше и медленно надавливая. В третий раз писатель не остановился, а продолжил путешествие, задевая ткань джинсов, затем горячие от возбуждения бедра, задевая ногтями и оттягивая шов. Том выгнулся от прокатившейся волны мурашек, чуть выдохнув вслух и прикрыв рот ладонью. Но глаз от процесса не сводил. Тогда мужчина склонился полностью над ним, поравнявшись носами, но руки с бедер не сводил, легонько водя по внутренней стороне. По дрожащей спине молодого человека пробежал ток. Писатель склонился ниже так, что чувствовалось дыхание, уже не такое редкое, как прежде. Легонько проводя носом по щеке как кот перед кормежкой, писатель дразнил, стараясь не касаться губ юноши. Но тот тянулся сам, выкручиваясь и вертясь. Роберт усмехнулся падкой находкой, наклоняясь к уху, и, когда ладонь полностью легла на бедро и тянулась к паху юноши, Роберт укусил за мочку уха Тома, чувствуя, как юноша сжался и выгибался под ним почти одновременно. — Как чувствителен. Прекрасен. Продолжая проверять все знакомые точки, Роберт держался одной рукой над Томом, чувствуя, как немного трясся из-за веса собственного тела. Том же легонько стонал, чувствуя, как мизинец мужчины опущенной на бедро ладони задевал его бугорок, нещадно издеваясь над выдержкой. Выцеловывая укушенную мочку и переходя на разгоряченную шею, опаляющую жаром губы, Роберт редко бросал взгляды на лицо молодого человека, прикрывшего от острого удовольствия глаза. — Прекрасен, — добавил мужчина, переходя на ключицы. Отстраняясь от юноши, Роберт задел футболку, проводя под ней пальцами. Дойдя до груди, писатель притянул юношу к себе, призывая избавиться от чуждой тряпки с прекрасной чувствительной кожи. Футболка верно полетела на пол, куда-то за прикроватную тумбу, но этой ночью двоим было не до порядка. Снова выцеловывая впадинки на груди юноши, Роберт старался сдерживать улыбку, наблюдая за испуганным мальчишкой, сжимающим простынь и край футболки писателя. Медленно, но охотно приближаясь к тонкой полоске ткани джинсов, Роберт взглянул на юношу, как бы спрашивая, готов ли тот. Аккуратный кивок в ответ. И следом хищная улыбка писателя. Ладонь мужчины аккуратно легла на возбужденную плоть Тома, не двигалась и выжидала. Роберт все еще без устали целовал еле выпирающие косточки и щекотал носом живот, пытаясь успокоить молодого человека, закрепляя это чувственное спокойствие поцелуем. Его грудь быстро поднималась вверх, резко падая вниз, а сбившееся дыхание и легкое поскуливание усиливались, подгоняя и скованного зверя внутри мужчины. Но тот держался, продолжая аккуратными дорожками плести его личное «хочу» и «люблю». Том запустил ладонь в волосы Роберта, зажмурив глаза и выгибаясь от прикосновений. Его сводил с ума шок, распространяясь по телу волнами. Молодая и горячая кровь бурлила, не терпела промедлений, но злосчастное смущение не позволяло произнести «ну же, пожалуйста». Писатель рукой задел пуговицу, легко освобождая ее из петли, пока ширинка сама поддалась напору, предоставляя крохотный черный кусочек белья. Не зная того, Том выгнулся и приподнялся, чем писатель с радостью воспользовался, стягивая одежду чуть ниже бедер, — это шоу он не собирался заканчивать так быстро. Поцелуи сместились, как и пропала ладонь, снова поглаживая внутреннюю часть бедра уже под джинсами. Роберт опустился на локоть, и гладил кончиками пальцев бок Тома, переходя легонько на грудь. Сжимая и разжимая ноги, Том не находил места, постоянно то дрожа, то выгибаясь под мужчиной. Запутался. Не знал, что происходит. Не понимал, что делать и как чувствовать себя. Но приливы волн приятной неги смывали прочь эти мысли. И он поддался порывам. И Том не успел осознать, когда горячие губы через ткань белья прикоснулись к члену. Жадно выдохнув, актер наблюдал за мужчиной, который губами оттягивал черные боксеры и второй рукой расслаблял испуганного юношу. Роберт исподлобья следил за реакцией юноши, неотрывно повинуясь процессу. Под этим забытым чувством пристального внимания Роберт почувствовал жар, но уже у себя. Прильнув к парню и касаясь пахом ноги юноши, дал знать: «я тоже возбужден. Не бойся». В согласии и приглушенном свете комнаты Том успел только запомнить больной укус во внутреннюю часть бедра. И в дуэте провалились в ночь». Пальцами сжимая переносицу и жмурясь, Старк закрыл ноутбук, и свет в спальне пропал, переставая освещать спящего Питера рядом. Тело юноши, подкаченное и жилистое, под тонким одеялом казалось тонким и хрупким. Голые плечи с небольшими следами прошедшей ночи дрожали от поднявшегося сквозняка в комнате, отчего писатель встал и вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Потуже затягивая пояс на спортивных домашних штанах, писатель почувствовал, как похолодало в квартире. Почесав оголенную грудь, Старк двинулся на кухню, шумно пытаясь найти чистую чайную ложку для заварки кофе. — Стоило изменить хотя бы род их профессий: писатель и актёр. Все под копирку. Хотя... Глубокая ночь в Нью-Йорке впервые за долгое время тихо сопела и не доносилась отголосками праздника и вечеринок из ближайших баров до жителей частного района. Поставив кружку к кофемашине и прислонившись спиной к стене, Энтони обнаружил нездоровое желание закурить — подрагивающие кончики пальцев все еще чувствовали жар тела актера. И писатель не смог перенести и долю чувства на бумагу, хоть и не жалел об этом. Выпил залпом кофе, чуть обжег язык и поморщился, поскорее решив вернуться обратно в личные покои, где мирно сопел гость. Приоткрывая дверь, Старк обнаружил Питера в том же положении и облегченно выдохнул, что не разбудил паренька. Лег рядом, укутавшись в плед и повернулся спиной к юноше. Через пару минут, когда раздались его тихий сап и усталые вздохи, Паркер открыл глаза и смотрел на спину мужчины, высматривая легкие красные полоски, скользящие по коже. В этот миг Питер чуть не цыкнул от укуса на бедре, болезненно отдающийся по всей внутренней части бедра. Паркер дотронулся до больного места, чуть поглаживая и растягивая кожу, потупив взгляд. «И ведь действительно стал его источником», — думал Паркер, не имея возможности прогнать из головы звук печатания на клавиатуре ноутбука. «Такова плата», — донесся чей-то голос из груди. Уткнувшись лицом в подушку, закопавшись как только возможно глубоко, уснул, чувствуя легкую солоноватость собственных губ.«Достаточно материала, Мистер Старк?»
***
— Давно проколоты уши? У Старка странные представления о пожелании доброго утра и захода для диалога за завтраком, и актер успел это осознать. Но все же Питер подавился творогом от внезапности вопроса, и рукой коснулся правой мочки уха. — Да, два года. Правда не в салоне, а так… Поэтому почти заросло. Энтони не отрывался от сэндвича, приготовленного с тостами, намазанными творожным сыром, и помидорами. Рассматривая на экране телефона очередное письмо от Роджерса с пометками и «требую продолжение банкета», Энтони помнил о крохотном проколе в ухе, которое он смог заметить только в близости. — Кем проколото? Голос его спокоен и глубок. Мысли завертелись, сюжеты строились, и писатель стоял на развилке развивающегося сюжета. Будто нащупав новую волну сцен, Энтони выжидал зверем, желая вцепиться покрепче в историю: с той ночи жаркими вспышками глава рождалась за главой, стоило юноше произнести хоть слово. Все обретало новый исключительный смысл. — Другом, — сухо ответил Паркер, погружаясь в завтрак. От непривычного тона и манеры, Энтони отвлекся от экрана телефона, увидев, как юноша поник. Но он ему не любовник. Лишь партнер. И чужие проблемы ему не нужны. Ведь они лишены обязательств. Уже оказавшись в кабинете с готовым для работы ноутбуком, Старк сел за очередную проходящую сцену в зарисовках. « … — Том, — окликнул мужчина, скрывая руку в карманах пиджака. Когда юноша отвлекся от рабочего сценария, который он зубрил днями и ночами на диване в гостиной, Роберт хитро улыбнулся. Подойдя вплотную, присел на одно колено и вложил что-то бархатное в его руку, накрыл ладонью. — Ч-что это? — открыв дрожащими руками коробочку. В голове успели фейерверками взорваться всевозможные сцены из французских фильмов, как увидел маленький блестящий камушек. — Сережка? Мне? — Кольцо пока рано. Не дорос. Надень, — только ответил писатель, забирая украшение и аккуратно взяв правую мочку уха в руки. — Теперь мой. Без клятв. И больше не снимай. Никогда. Том не сводил взгляда с мужчины, любовавшегося украшением, как бросился на шею, нечаянно повалив их обоих на пол. Звонко смеясь и ярко улыбаясь, юноша не отлипал от мужчины, выцеловывая скулы с легкой колючей щетиной и нос. И ему было плевать, как серёжка смотрелась на нем. Будь то пластик или бриллиант в сотню карат, То́му плевать на «брюлик». Настоящее сокровище теперь в его руках». Нервно хмыкнув не то от слащавости, не то от удовлетворения собой, писатель сохранил новую часть, отправив ее сразу на проверку редактору с небольшой припиской «разбавь этим секс и кульминацию, скинь ровным куском без переходов». После отправки сообщения звонок на сотовый Старка не оставил себя ждать.— Да, малыш.
— Я редактор, не соавтор и не твой помощник. Стив бурчал, придерживая трубку плечом и прописывая парочку замечаний в присланной ему копии от другого автора, правда, уже фантастики.— Я присылал тебе ночью часть, но только сейчас понял: хочу разбавить это переходом и будничной сценой.
— Мне неинтересно. Я еще не трогал твою главу, успеешь вставить кусок самостоятельно.— Хэй, кто-то медленно работает и впервые не проверил мою работу вовремя?
— Кто-то присылает мне каждую ночь толмуды текста, не желая избавляться ни от грамма написанного. Я застрял еще на моменте их первого романтического вечера, выверяя, правильно ли ты прописал компьютерные игры и автоматы.— Ты дотошный.
— Кто бы говорил. Не я использовал более двенадцати названий аркадных игр и ещё с десяток популярных на то время маскотов фирм. В двух уже ошибку нашел, поверхностно читая. Старк тихонько постучал костяшкой по столу, улыбаясь, пробежался глазами по тексту на экране. Чего-то не хватало, и писатель прекрасно это чувствовал, но не мог нащупать то сакральное. То идеальное, крутящееся волчком на кончике языка.— Ещё я собираюсь убить главного героя.
— Ты что?— Морально. Уничтожить его. Одному из героев требуется эмоциональная встряска, чтобы прийти в себя. Или... Найти что-то истинное. Очнуться, понимаешь?
И Тони мог поклясться, что Роджерс еле успел подхватить трубку, чтобы та не упала на мраморный пол кабинета. Пропершив горло, Стив продолжил: — Это тебе стоит очнуться. Какой смысл? Ты не выспался? Попал в секту?— Выспался. Еще как выспался. В том и дело, это снизошло на меня по какому-то прямому каналу с космосом.
— Нет. Понимаю, что ты или перепил, или принял дурь. У тебя даже не было затравки на такой конец. Ни болезней, ни врагов, ни проблем на работе, ни разговоров о скоропостижном. Как ты собираешься подвести к этому? Только не дорожно-транспортное происшествие. Чернуха ради чернухи всё испортит.— Увидишь. Логичнее исхода не вижу — он необходим. Как бы объяснить, я чувствую, что... Им двоим не быть вместе. Есть что-то противоречащее в их истории: один опасно юн, переполнен возможностями и амбициями; другой — стар, зациклен на себе и работе с надеждой найти прикроватного пса. Это не эталон любви, они... Я иду за их историей, но нет еще ни одной дорожки к счастливому "и жили они долго и счастливо". Понимаешь?
После вздоха Стива и обсуждения парочки рабочих вопросов — о предстоящей выкладке первой части работы на сайт и пресс-конференции по этому поводу — Тони положил трубку и потянулся в кресле. Вечер опустился, и он не успел заметить, как это произошло. Решив пройтись до комнаты, Старк увидел свет в гостиной, и ноги сами развернули его в нужную сторону. Завернув за угол, писатель увидел, как сонный мальчишка уткнулся в сценарий, постоянно что-то бормоча с разными выражениями. «Все еще в своем фильме. Весь день, тцц». Когда Старк сделал пару шагов, Паркер шугнулся и резко поднял голову, испуганно посматривая на неожиданного гостя, как расслабился. Плечи опустились, и легкая улыбка коснулась губ. Старк сделал еще пару шагов, по пути выключив свет. Их освещал только уличный фонарь. Протянув руки так по-детски и искренне, Питер наблюдал, как писатель устало протягивал к его макушке руку и трепал кудряшки. Старк ушел с головой в объятья теплого юноши. Он хотел покой, и нашел его в нём. В партнёре. А в голове тонкая нить сюжета, которая решит, кто же из героев зачахнет первым, сделала кульбит.***
Тревожный звонок мобильного Питера раздался в седьмой раз, пока хозяина не было дома из-за генерального прогона сценария в пробах. По лицу Старка уже гуляли желваки, ведь пароля от телефона не знал, а качелька громкости дешёвого телефона с отвалившимся кусочком экрана как на зло застряла, не позволяя переключить режимы. «Куплю новый». Писатель заперся в кабинете, оставив телефон в дальней комнате под подушкой, но звонок злобно продолжал играть на нервах мужчины. Когда входная дверь открылась, Тони бросил мобильный в руки опешившего актера. — С-спасибо? — Тебе звонили поклонники, срывая все каналы связи, — буркнул Старк, спеша обратно в кабинет. Не доходя до комнаты, развернулся, окинув взглядом юношу. — Как пробы? Не плачешь — значит, прошел? — Прошел, — проронил Паркер, и как-то странно косился на экран телефона, просматривая пропущенный звонки. — Да, попал. Телефон снова зазвонил, но актер не спешил поднимать или скидывать трубку. Сглотнул и поспешно заблокировал телефон, переключив режимы, что не ушло от Старка. — Кто это? — сощурился писатель, заинтересовавшийся интересной картинкой. — Друг? Менеджер? Поклонник? Оператор сотовой связи? Коллектор? У меня есть знакомый по устранению таких контор. — З-знакомый, — хмурил брови и быстро снял кроссовки, скинув с себя рюкзак и сине-желтый бомбер, повесив на вешалку. — Ладно, — протянул Старк, разворачиваясь к кабинету. И на губах проскользнула улыбка. «Хм, а это пригодится». Уходя вглубь кабинета, писатель так и не заметил, с какой паникой актер забежал в комнату, сразу же кого-то набрав трясущимися руками. Паркер сглатывал накопившийся страх. — Срочно, подними трубку. Ну же, — Паркер зарылся лицом в ладонь, сжимая от напряжения челку, как на том конце провода подняли трубку. — Нэд! У него мой номер… Да… Уверен… Всё ещё Даунтаун… Завтра и двадцать пятого числа… Не нужно, справлюсь, просто… Да, адрес тот же… Я не знаю, что мне делать, Нэд. Он так близко подобрался. Я и так еле ушел вчера с репетиции. Мне страшно… Я должен скорее уйти… Кто? А. О нём не беспокойся. Меня не возьмутся.***
— Ты нервный, — сухо отчеканил мужчина, поправляя манжеты. Паркер сидел в коридоре в белой рубашке и черных брюках, спокойно дышал, но отстукивал ногой неизвестные Энтони ритмы. Сам писатель небрежно провел рукой по волосам, приведя их в чуть растрепанный вид. — Это из-за моей конференции? Не стоит… — Нет, — выдохнул юноша, посматривая на экран телефона, который подозрительно долго молчал. — Думал, будешь чуть рад пресс-конфе по моей книге, — мужчина одернул рубашку. — Всё же не только моя заслуга, что скоро закончим бестселлер нового поколения. Это прорыв. Чувствую, мы на грани открытия. Смекаешь? И понимая всё торжество события, Паркер выдохнул и улыбнулся, прикрыв глаза. Если бы Старк не был занят пиджаком, мог и увидеть, каким отстраненным был спутник. Актер не осознал, как уже их такси подъехало к основному корпусу огромного многоуровневого концертного зала, расположенного в центре делового центра Нью-Йорка. Водитель припарковался, учтиво приоткрыв дверь писателю и получив от него пару купюр разной ценности. Питер же не решил дожидаться водителя, заранее его поблагодарив за комфортную поездку, вышел из салона с другой стороны и улыбнулся, пожелав приятного вечера. Паркер шёл следом за писателем, которого уже по крупицам начали облеплять журналисты и корреспонденты с центральных каналов. Во всей суматохе испуганный Паркер сжал мобильный телефон и ускорил шаг, желая придерживаться писателя, как люди в черных костюмах обступили Энтони, отгораживая его от актера и толпы. — Здравствуйте, Мистер Старк, — донеслось до живой ограды. — Проследуйте за нами. Паркер оказался один в толпе, сметающей все и вся на пути. Пытаясь как-то подать знак Старку, что писатель забыл его в глубине толпы, Питер потерпел неудачу. Чей-то локоть уже второй раз пришелся на ребра, и Паркер решил выбраться из массива, скрывшись позади толпы. На телефон пришла смс. Мистер Старк Зайди через вход D. Там будет ждать Стив, проведет за кулисы. Поторопись. — Серьезно? Смс? А он не мог подож… — Питер выдохнул, развернулся к основным потокам. Увидев длинные очереди, плутающие петлями около пропускных входов для слушателей и пресс-службы, Паркер тихо выругался, посматривая, как спина писателя уже скрылась за главным входом. Простояв с львиную долю времени, Питер прошел небольшой обыск и пытался хоть кого-то выцепить глазами в огромном мраморном холле с расклеенными на стенах постерами о предстоящем интервью Старка. Но никого не было. Еле припоминая, как выглядит Стив Роджерс, Питер бегал от одного края холла к другому, пытаясь не задевать фанатов Энтони, одетых в его фирменный мерч или служащих, скачущих с места на место для подготовки всех материалов. — Питер! — кто-то окликнул его в толпе, и бархатный низкий голос обрадовал юношу. — Капитан! — облегченно выдохнул Паркер, неловко улыбаясь и пряча руки в карманах брюк. — Я потерялся, никак не мог найти Вас. — Не переживай, — улыбнулся тот и отвлекся на кнопочный телефон, разрывающийся от уведомлений. — Нам пора, уже все началось. — А что мне делать? — Тони тебе не успел поведать? — бросил мужчина, уводя маленькими служебными коридорами Паркера. Они скользили по темному коридору с редкими красными полосками, волнами плавающими по полу и ведущими к кулисам. Роджерс привычно огибал ящики с гибкими ограничивающими лентами и шкафы с заваленными рулонами. Они бегали из павильона в павильон, открывая огромные железные двери, не так легко поддающиеся напору, но Капитану Америка будто было не тяжело. Паркер только успевал удивляться мужчине, простому и наивному на первый взгляд, но волевому и чуткому внутри — Питер сразу заметил, как мужчина раскрывал дверь широко и чуть придерживал, чтобы актер проскользнул, но при этом бегом следовал по лабиринту, боясь не успеть на конференцию. По рации доносились короткие технические сообщения от оператора. «Ждем оператора на позиции 4А». «На точке». «Проверка левого прожектора». «Луис подключит его через семь минут. Заминка с кабелем». «У вас три минуты. Микрофоны проверили?» «Один фонит, ищем замену». «Подключите лучше спикерам настольную аппаратуру, микрофоны оставьте гостям из зала». Закулисная организационная жизнь кипела, бурлила и взрывалась, от чего захватывало дух актера. Роджерс же пытался написать маленькое сообщение по телефону, перебирая клавиши, после хмыкнул и позвонил. — Баки, он на месте?.. Что требует?.. У него стоят три бутылки воды… Как это нужна минеральная? Он же ее ненавидел… Секунду, перезвоню. Разберусь с ним сам, а пока отдай мою порцию со стола, — сквозь зубы промычал Роджерс, а после сбросил и глубоко выдохнул. — Питер, мы на месте. И Паркер не успел опомниться, как открывшаяся перед ним дверь озарила переполненный зал журналистов, деятелей культуры и фанатов, держащих в руках плакаты, маленькие флажки и подарки для писателя. Они оказались позади всей толпы, сидящей в кишащем зале, и Стив слабо улыбнулся, заметив по-милому испуганный вид парня. — Пройди с левой стороны до красной двери. Зайди в нее, там встретишь парня с… Интересной левой рукой. Он тебя пропустит в закулисье. — Мне нельзя посмотреть конференцию из зала? — чуть поникнув спросил юноша, развернувшись по направлению к проходу. — Ты нужен ему там, — мягко добавил мужчина, не отвлекаясь на мигающий телефон. — Да и вид эксклюзивный. Торопись, наша звезда не любит ждать. — Знаю! — с улыбкой отдав честь Роджерсу, Питер рванул к проходу и, не сводя глаз с двери, не мог дождаться развивающихся событий. Проникнув внутрь темного помещения, услышал, как кто-то его окликнул, сразу положив руку на плечо. — Служебный вход. Пройдите на место в зале, — отрезал кто-то с железным поддоном. Питер не мог разглядеть внешность мужчины, только длинные волосы, убранные в хвост и странные движения левой руки. — З-здравствуйте? Я — Питер, Питер Паркер. Мне к Энтони Старку… Мистер Роджерс сказал, что… — А, так ты наша крошка-помощница, — усмехнувшись, произнес мужчина, и уже перевел руку на спину актера, ведя его по темным коридорам кулис. Питер почувствовал холодную сталь, прикоснувшуюся к спине, от чего вздрогнул и желал мельком увидеть это. — Барнс, можно Баки. — Б-баки, а что… Ну… Не могу не спросить, как бы… Мм, — мялся Паркер, все ещё чувствуя холод. — Ты про что? Рука? — Угу, — сглотнул юноша. — Война, — с грустной улыбкой произнес мужчина, сжимая и разжимая с непривычным мягким скрипом руку. — Аккуратнее, ступеньки. Протез пришелся как родной, функционал тот же, только из вредных писателей стало легче выбивать дурь. Иногда думаю, а не сделать ли так с правой. Если бы не боли из-за отсутствия конечности, давно бы превратился в киборга — сплошь одна выгода. Паркер нервно посмеялся в такт мужчины, как увидел в небольшой освещённой комнатушке знакомый силуэт. — Мистер Старк, я привел Вашу пассию. Резвитесь, до выхода семь минут. До Вас выступают Мистер Фьюри и Капитан, затем пленарное заседание. — Принято, — глухо донеслось до Паркера. Силуэт писателя не двигался. Тот, погрузившись в раздумья, опирался локтями о колени, переламывая руки. Натянутая спина. Угловатая тень, облачённая в костюм. Подойдя чуть ближе, актер обернулся, как след Баки простыл. В комнатушке перед кулисами остались только они вдвоём. — Мистер Старк, вы что… Боитесь? — Это не страх, карапуз. Паника. Только и всего, — иронизировал мужчина, но к юноше не поворачивался. Паркер сделал ещё пару шагов. — Из-за чего? Чем я могу помочь? — Ничем, — отрезал мужчина. — Голодную толпу не усмирить. Попробуй понизить их уровень ожидания до минимума после побега. Чем оправдать мой уход? — А надо ли оправдываться? Что Вы такого натворили? Неужели Вы сомневаетесь в работе? — Паркер стоял от писателя на расстоянии вытянутой руки. — Я оставил их на год. Говорил, что пишу роман всей жизни, а в итоге? Сомневаюсь ли… Не то слово. Что… Что если эти сюжеты будоражат только меня? Что если я совершил ошибку, отступив от привычной канвы? Я не гений, карапуз. Шарлатан без маски и приличия. — Не Вы ли говорили, что удел писателя — писать о любимом и ненавистном, а уж потом собирать читателей вокруг себя? О вкусах не спорят, — спокойно и медленно Питер раскладывал по полочкам слова, и рука его легла на плечо мужчины. — Читателям по нраву Ваш образ, письмо и сюжеты. Не Вы их выбрали, а они Вас. Осознанно. И крики из зала тому подтверждение — Вас ждут с распростертыми объятиями. Тот не дрогнул, только наклонил голову, коснувшись щекой до чужих костяшек пальцев. — Знаете, Вы ведь даже не увидите зрителей. Их глаз. Работа со светом проделана великолепно, поверьте мне как жителю театральных сцен. Вы в безопасности, а прожектора направлены только на Вас: так будьте собой. Мы все здесь ради этого. С зала донёсся шум, веселый гул и аплодисменты, в которых еле-еле разбиралось фанатское «Старк! Старк!». — Все они здесь ради и подле Вас. Верьте им, — улыбнулся юноша, ладонью проведя по скуле писателя и заставляя поднять на него взгляд. — И мне… — Сними влюбленные очки, малыш. Я стар и немощен. Иссяк и проклят. — Нет. Помните, что мы сами создаем своих демонов. — В какой момент карапуз начал говорить мотивирующие вещи? — тихо пробурчал мужчина, улыбнувшись уголком губ. — Ещё и демоны… — Ну вы понимаете мою мысль. Да и я перечитал парочку Ваших книг на досуге. Тони потрепал того по упругим кудрям, поправил костюм, подняв чуть подбородок и направив взгляд на сцену. Там стоял небольшой стол с тремя стульями: на одном уже сидел его редактор, разогревая толпу и журналистов, редко поглядывая в сторону кулис. На другом сидел сам Фьюри, представляя аудитории небольшую презентацию об онлайн-издательстве, получая неоднозначные вздохи и некультурные вопросы с места. — Ну что ж, значит, ты мой главный поклонник? Улыбнувшись той самой привычной улыбкой, что он одаривал Питера в первый день знакомства, Старк пробежался пятерней по волосам, чуть придавая им небрежный вид. — Так смотри внимательно, я устрою им лучшее шоу. И развернувшись к небольшому столику, готовому провалиться под пол из-за тяжести всех подарков и букетов, Старк на ходу взял из стеклянной вазы красные розы, развязал ленту и обертку, закинул букет на плечо. Услышав «Встречайте, наш Железный человек — Энтони Старк!», выбежал на сцену под громкие крики фанатов и сдержанные овации пресс-служб из зала. Раскидывая цветы в зал, игриво улыбался и подмигивал дамам, посылал воздушные поцелуи, пока его не усадил на место еле скрывающий улыбку Стив. Питер остался за кулисами, крепко сжимая глаза и ладони, будто бы молился. Его плечи дрожали.***
— Один знаменитый человек однажды сказал: «Мы сами создаем своих демонов». Кто это сказал? Что это значит? Неважно. Я повторяю это за ним. Итак, он был знаменит, и это сказано уже двумя известными людьми. Я не… — Старк устремил взгляд за кулисы, не увидев никого в темноте, выдохнул и посмотрел снова в зал. — Я начну сначала. Я бы сказал, что мои книги никогда не были фасадом или хобби. Возможно, это был кокон. Но, может, новое начало? И отныне, я — другой человек. Можно забрать у меня дом, все мои примочки и игрушки. Но одного отнять нельзя: я — Железный человек. Я — Энтони Старк. И с этого момента я буду рад услышать вопросы от Вас. — Добрый день, журналист издательства «John Wiley and Sons». Нас волнует главная позиция Вашего издательства — революционное техническое решение, онлайн-формат книги, которая будет выходить тремя частями. Что Вас заставило отказаться от бумажного вида и зачем эта порционность? — Думаю, отвечу на этот вопрос я, — притянулся к микрофону Роджерс, чуть постукивая по проводу. — Да, пожалуйста, Стив, — махнул Тони, скрепляя руки в замок. — Издательство видит огромный потенциал в онлайн-среде, и готова вкладываться не только для публикации наших штатных писателей, но и новичков для обретения аудитории. Компания движется в ногу с технологиями, и Энтони снова подтверждает титул революционера. Три части обеспечат максимальное погружение аудитории: промежутки между главами небольшие, символическая пара дней. Пролог истории будет выложен на сайт по окончанию конференции. — Не считаете ли Вы это лишним? До Вас пытались внедрить масштабные издательства науч-попа, но охват аудитории уступает подпискам на физические издания. — Считаем это необходимостью современного издательства — быть в ногу со временем. И Энтони Старк — тому яркий пример, супергерой книжного бизнеса. — Назови меня ещё мстителем старой системы, — усмехнулся Старк, повернувшись к мужчине. — Мы ответили на Ваш вопрос? Тогда, следующий. — Здравствуйте. Корреспондент «The Daily Bugle». Что заставило Вас уйти от гетеросексуальных отношений? Личная история? Мода? Стив напрягся. — Не опошляйте чувства модой, не нужно. Вы не примерите на себя страсть или гнев как сумочку Chanel — не овеществляйте то, что делает нас людьми. Вот мой герой любит красные розы — делает ли это его хуже в глазах тех, кто предпочитает пионы? Нет. Ответ на Ваш острый вопрос прост. Любовь не знает возраста и пола. Я описываю чувства, рожденные между двумя людьми, личностями. Так что меняется с их полом, цветом кожи или возрастом? — Тони услышал тишину, легкие вздохи. С улыбкой на губах добавил: — Скажите мне тогда сами, ушёл ли я от «гетеросексуальности» или нет. — Добрый день, Мистер Старк. Корреспондент «New York Post». Персонаж Вашего романа «Цветы распускаются в полночь» внешне и биографией очень похож на Вас: отношения писателя и актера. Создаете ли вы героев по Вашему подобию, передавая личное переживание? — А бывает ли иначе? — Старк наклонился ближе к микрофону, улыбаясь и чувствуя, как силы возвращались. — Может ли писатель заинтересовать читателя историей, если не делится тем, что его бесит, и тем, что он любит всей душой? Если Вас волнует производство военного оружия, Вы напишите сатиру и осмеете его жадное руководство, террористов во плоти. Если поздней ночью Вас задержали в парке из-за подозрительного вида и сочли за маньяка, Вы напишите рассказ о простом гражданине двадцать второго века, арестованного за любования цветами на лугу вместо сфабрикованного чистого ионизированного воздуха из машин. Если старые сиденья в автобусе что-то подняли со дна души (теплое и детское), Вы испишите тетрадь о первой влюблённости школьника, целующегося на последнем ряду школьного автобуса. Вы — Ваши переживания, ни больше, ни меньше. — Следующий. — Здравствуйте, журналистка из «Daily News». Гуляли слухи об экранизации Вашей книги после того, как Вас заметили у местной киностудии. Что Вы можете сказать по этому поводу? — Скажу так, подобного проекта не слышал и не видел. У меня много друзей из киноиндустрии, боюсь, что разочарую Вас, но я кого-то мог навещать. Однако если талантливый режиссер решит снять милую драму по моим книгам, я приму активное участие в сценарии. Звоните, — и символично изобразил телефон, подмигнув репортерше. Конференция продолжилась в бурном темпе, особенно когда к потоку журналистов присоединились фанаты, выражая любовь и искреннюю поддержку автору, вернувшемуся на пьедестал. Когда софиты погасли и писателя провожали с громкими аплодисментами и возгласами, Старк сошел со сцены в кулисы, не заметив, как упал в руки хрупкого юноши, обнявшего его за плечи и державшего крепко. Крепко, как только мог. И ведь не признаваясь себе, всю конференцию Тони продержал на губах одно лишь имя. Его имя.***
Почта завалена письмами с благодарностью и предложениями. На телефонной линии, что обрывалась издательствами и представителями телеканалов, висел Стив, стреляя цифрами. Цифрами, ничего не значащими для Тони. Позади выложены пролог и первая глава, взорвавшая аудиторию. — Это рекорд! Сервер еле выдерживает наплыв новых читателей, а физический юбилейный эксклюзив уже выкуплен на предпродажах! Такого ты не достигал и на пике творчества! — Правда? — безучастно добавлял мужчина, сидя за рабочим ноутбуком и прокручивая новостную ленту. — А я и не знал. «Революция в любовных романах. Энтони Старк подтвердил статус революционера в книжном бизнесе…» «Семь миллионов просмотров за ночь. Как Интернет стал вторым помощником издателей…» «Великий писатель современности вышел из шкафа с новеньким романом…» «Энтони Старк: «только в книгах цветы распускаются в полночь», или человек, не знающий о растениях, цветущих ночью. Почему роман переоценен…» «В ожидании заключительной части романа гения во плоти фанаты создают коллажи, арты и огромные статьи по отсылкам работы к попкультуре…» — Отсылкам? У меня были отсылки? — вслух проговорил мужчина, усмехаясь, как одна и та же фотография под разной цветокоррекцией летала из статьи в статью. — Ты о чем? Слушаешь меня или нет?— Малыш, тебя сложно не слушать. Я просто хочу узнать одну вещь. И Стив... Пообещай, что подумаешь над ней.
— Сначала скажи, что задумал.— Так не по правилам.
— Ты пока под моим надзором. Здесь все правила игры — мои. Ну, я жду.— Я хочу убрать наш финал.
— О нет, ты снова? За шесть дней до финальной публикации? Ты свихнулся? Вторая глава на подходе. Мы же только договорились на открытую счастливую концовку, на которой все сошлись! Чем тебя не устраивает проверка расстоянием? Амбициозный Том в Англии на гастролях, Роберт открыл собственное маленькое агентство с независимыми авторами в США.— Она пресная. Скучная. В ней нет жизни, нет этой вкусной патоки и приём отношений на расстоянии я уже применял. Миру требуется новый взгляд на историю — это всё не то.
— Смерть не приму. Как и тяжелые болезни. Измены. Зависимости. Если в течение четырех дней не увижу твою «идеальную» концовку, запущу публикацию финала на день раньше для VIP-пользователей. Не отвертишься. — Я все подготовлю, — усмехнулся писатель, смотря на открытую вкладку с готовым переработанным финалом, из-за которого не спал которую ночь подряд. — Не беспокойся, этот финал будет превосходным. Прекратив общение, Старк откатился на кресле назад, всматриваясь в потолок и чувствуя, как пьянило его тело: мощный фидбек от неизвестных пользователей лучше любого критика. Он так скучал по этому. — Мистер Старк? — раздалось где-то над ухом, и Тони испуганно выпрямил спину, поворачивая голову в сторону звука. — Все в порядке? Я вошел, когда Вы так и не откликнулись. Видимо, не слышали. — Питер, я говорил, во время работы не заходить в кабинет. — Но я долго Вас звал, и всё никак не выходили. Курьер какой-то экспресс-службы только что доставил посылку с пометкой «срочно», я не решился ждать Вас до позднего вечера, — тихо и аккуратно пояснял Питер, неловко улыбаясь и показывая на полу коробку. — Она тяжелая. Правда! Тони перевел взгляд на ящик, затем снова на юношу и на ноутбук с красной надписью в документе «альтернативная концовка». Чуть поразмыслив сохранил файл, закрывая крышку и вздыхая: придется чуть отложить дела. Время не требовало ежесекундного результата. — Открывай, посмотрим, что за бомбу доставили, — со скукой на лице кивнул на посылку Старк, барабаня пальцами по ручке кресла. Питер сразу схватился за канцелярский нож, аккуратно прорезая по коробке. Через пару движений в руках юноши оказалась шоколадно-матовая коробка с французским названием выдержанного коньяка. Старк посмотрел обратно в ящик, найдя еще три таких сокровища, смотревших испуганно на него из коробки и поблескивая янтарем. — Да это же реликвия, — прошептал Паркер, в дрожащих руках держа коробку. — Ко..Курвосье? Ле… Сприт. Декантер… — Courvoisier. L’Esprit Decanter. — Такую нашему директору подарил министр за документальную драму! Да директор потом с ума сошел, направо и налево крича о том, что это его месячная зарплата! А тут таких четыре штуки! Вы кого-то из того света вытянули? — шпарил Паркер, впитывая глазами всё, что только мог заметить: гравировка на коробке, янтарные буквы с чудоковатыми вихрями и терпкий запах, раздающийся даже через коробку. Видимо, то была постобработка. — Это от отца, — глухо пояснил мужчина, смотря на яркую подпись в месте адресата. — Теперь и он читает новости. — О Вас говорит весь мир. Ваш отец не мог не знать, — Питер аккуратно обнял коробку с коньяком, присаживаясь в кресло. — Если бы я провалился, в ящике был бы трудовой договор нашей компании и доверенность на наследство. И эти бутылочки только напоминание мне о том, что я упускаю, — грустно улыбнувшись, Старк толкнул ногой ящик, не боясь разбить содержимое. — Можешь забрать себе, или скоро раздарю партнерам на день Благодарения. Должен быть сладким сортом: в нем нотки цветов и корицы. Старк встал из-за стола, направившись к выходу. Приоткрыв дверь, встал неподвижно, смотря сверху вниз на запутавшегося и ничего не понимающего парня. — А теперь мне нужно работать. Не мешайся, не сейчас. Войди в мое положение, — грубо добавил писатель, не сменив холодного взгляда даже после испуга и обиды в чужих глазах. Питер только кивнул, глазами смотря на коробку, и встал с кресла, зная, что волшебные дни их тайного «партнерства» подходили к концу. И скоро Паркер будет снова никому не нужным, кроме назойливого заблокированного пользователя.***
В полночь Старк решил вздремнуть хоть пару часов: последний абзац никак не слетал с языка, оставляя мерзкое послевкусие. Что-то не то. Что-то выбивалось из ритма. Пройдя в спальню, Старк увидел приоткрытую дверь: верный знак, что внутри его ожидал Паркер. Выдохнув и устало проведя по затылку, Тони почувствовал желание быстрой разрядки, которую Паркер с удовольствием ему принесет. Писатель так привык к особому ночному ритуалу, наставляющему его больше, чем бесценная муза. Вместе с горячим и чувственным телом, живыми историями, вдохновляющими Старка на войну с классикой, писатель не понимал, что же еще он ощущал. Но разбираться ему не хотелось. За приоткрытой дверью Тони учуял стойкий запах коньяка: сильно терпкий и горький. Хмурясь от аромата, писатель открыл дверь и сразу включил свет, представляя, как на полу найдет зареванного Питера. В голове за какую-то долю секунды успели пробежаться добротные сюжеты романа: вот покрасневшие от слез глаза устремились на писателя, в руках догорала остывшим янтарем иссушенная бутылка, а на губах застыли упреки и прочие мелочи. Но когда загорелся свет, одна лампочка резко потухла — перегорела. Старк увидел юношу и огромное пятно разлитое на добротную половину кровати. Сам Паркер стоял спиной, не собираясь разворачиваться. — Питер, ты что творишь? — чуть озлобленно и устало начал мужчина, рукой дергая юношу за плечо. Развернув актера к себе, Тони решительно посмотрел в его глаза, пытаясь найти крохотные слезинки, как… Не нашел ничего. Абсолютно. Чуть нахмуренные брови. Пустые холодные стекляшки вместо глаз. Опущенные уголки поджатых губ, треснувших из-за алкоголя. Это был не его Питер. Не тот ласковый и чувственный. Не тот пылкий и многогранный. — Питер? Хэй, карапуз, что такое? — Старк прошелся большим пальцем по мягкой щеке, не почувствовав ни встречного движения, ни сопротивления. Этим еще больше напугал писателя, уже позабывшего, как шелковое белье кровати уничтожено под дорогостоящим смерчем алкоголя. Не чувствуя былого тепла, Тони обхватил юношу двумя руками, отчего задел бутылку, рванувшую вниз. — Ответь, что произошло? Но Питер не ответил. Только как-то странно улыбнулся, коснувшись пальцами груди писателя и рисуя круги вдоль грудной клетки. Второй рукой задел ремень мужчины, заулыбавшись еще сильнее. — Да ты в стельку пьян, — воскликнул Тони, пытаясь остановить юношу, как тот рванул навстречу писателю, поцеловав в губы. Под напором юноши, а точнее пьяного тела, Старк приземлился на кровать, рискуя иначе оказаться на полу вместе с Паркером. — Да что ты творишь, Бога ради! Юноша продолжил целовать, затыкая тем самым мужчину. Под тяжестью его тела писатель не мог и двинуться, а этот пьянящий аромат, что передавался с губ актера, одурманивал и его. «Всегда он был таким тяжелым и сильным?» Под поцелуями отчаянно пряными Тони чуть ослабил хватку, рукой проводя по спине юноши, как будто успокаивал его и пригревал. Видя, как разгорячен был молодой человек, Тони перехватил его, перевернув его на спину и оценивая, как далеко они от пятна. — А к черту. Всё нужно будет в душ, — негромко промычал Старк, подхватывая ритмы юноши, так необычно неразговорчивому. Но то казалось писателю последствием алкоголя, влияющим на каждого человека по-разному: кто-то впадал в истерический смех, кто-то грустил, а кто-то становился чуть более серьезным или развязным. Отсутствие слез и прочих гримас обиды не тревожило больше совесть мужчины, позволяя продолжить то, ради чего он проделал небольшой путь. В какой-то момент целуя оголенное и незащищенное плечо юноши, Тони двигался в юноше и почувствовал, как Питер упирался рукой в его грудь. — Давайте сменим позу, — донеслось впервые за весь разговор от Питера, и Тони решительно принял предложение, переворачивая юношу на живот. Не прекращая акта, Старк потихоньку ускорял темп, как того любил Паркер, и услышал сорванный стон с губ. Улыбнувшись, прикоснулся к спине, проведя по ней языком, и повысил темп. Питер же… «Черт. Сейчас разрыдаюсь. Не-нет». Питер же вжался в подушку, одной рукой вдавливая себе под живот: резкие движения мужчины отдавались резкой болью, остановить которую он не мог. Только так, сжимая живот, Паркер ослаблял боль, но Тони казалось иначе: в его глазах юноша подогревал себя, прикасаясь к телу. Питер больше терпеть не мог.«Материал».
Толчок.«Партнёр».
Боль.«Контракт».
Толчок. Паркер кусал то руку, то подушку, пытаясь заглушить не стоны и вопли боли, нет. Плач. Какой-то маленький ребенок, которого оставили у порога чужого дома, разрыдался и искал безопасный кусок тепла, постоянно обжигаясь об угольки. Толчок. И слезы готовы пролиться через край потухших ресниц. Толчок и поцелуй в загривок. И внутриутробный рёв грозился порвать горло, опалил нёбо. Толчок и тихое «сегодня ты тихий, малыш». И сдавленные мышцы вопили о прекращении мучения, пока Паркер ждал окончания. В голове дрелью билась немая просьба прекратить, и только часы заглушали ритм сердца. Полночь просочилась в червоточину приглушенной ошибкой. Питер Паркер не верил в полуночное соцветие полевых цветов, желая поскорее сменить перегоревшую лампочку в комнатушке, все ещё тёплую и чистую.***
Тони сидел на краю кровати, вытирая полотенцем мокрые волосы и посматривая на экран ноутбука. Оценивая последний абзац, смаковал слово за словом, подбирая ту истину, что он знал, но никак не мог выразить. Ему все ещё не хватало последнего аккорда. Нэд тебя ждать? всё уже готово, и я предупредил М’Джей торопись пжлст а то опоздаешь на поездПитер дай мне пару минут, бро цже выхожу уже*
Почувствовав на голом торсе холодную руку, Старк выгнулся, не смотря назад. — Питер, я же просил так не делать! Никто не ответил, только в щеку прилетел нежнейший поцелуй, еле ощутимый на покусанных губах юноши. — Сказал же не сейчас, — рявкнул Старк, поведя плечом и дотронувшись до юноши. Да резко. Да грубо. Но он просил так не делать? Просил. Сложно подождать? Ничуть. Не горит же. За спиной послышался лёгкий смешок и шебуршание, как если бы Питер одевался. Так оно и было. — Это не сладкий сорт, Мистер Старк, — донеслось тихо. — О чем ты? А, коньяк, — разочарованно выдохнул мужчина. — Ты мог бы быть аккуратнее в следующий раз, а не проливать пару тысяч долларов на белье? — Какой же Вы… — с какой-то странной улыбкой донеслось это до Тони, и тот не мог понять, что же не так. Но текст на экране манил. Манил своей неправильностью. Недоработанностью. Не хватало точки боли героя. Какой же? — Мистер Старк, можно последний вопрос? — Валя-яй, — вальяжно протянул мужчина, ненавидевший ночные разговоры. И как-то всё бесило его, раздражало. Разве он обязан выслушивать парня? Они лишены обязательств друг перед другом, так зачем эта муть? Всё это раздражало не меньше ненайденных слов для финала. — Какой мой любимый цветок? Тони прервал поиски афоризмов, чуть постучал по крышке ноутбука, шумно выдохнув, но не поворачиваясь к Паркеру. Об этом он и говорил: какие-то мелкие ненужные фразы, забивающие его время. Всё было так хорошо до этих моментов, так что началось? — Я откуда знаю, красные розы? По-моему, такие же как у Тома, — ответил мужчина, продолжая работу. — Это намек? Тебе заказать букет? Скоро день рождения? — Да, Мистер Старк, да, у Тома красные, а у меня… Хотел бы я спросить, что Вы знаете обо мне. Обо мне, не Томе. Хах, вот оно как, — засмеялся юноша. — Ну что ж, бывает же. Всего доброго, Мистер Старк, — тихо и надломно звучало где-то в глубине комнаты, но писатель не следил: боялся упустить мысль. Раздался приглушённый звонок на телефон актера, который тот сразу же сбросил. — И тебе добрых снов, — сухо ответил писатель, пробегая курсором тысячный раз по тексту и переиначивая слова. Дверь спальни тихонько закрылась, и Старк было думал, что Питер ушел в свое комнату за неимением чистой половины кровати в ложе писателя, как послышался отчетливый хлопок входной железной двери. На часах была ровно полночь. Гостей не ждал. И в груди что-то подорвалось на чувственной мине, что не сразу заставило выскочить писателя в коридор. Прошло не то пара секунд, не то минута, прежде чем писатель проснулся от окутывающей его пустоты. Тони пробежался до комнаты юноши, что оказалась пустой, но проветренной и заранее убранной. — Питер? В гостиной не горел свет, и сценарии все были куда-то убраны, но на кофейном столике чисто. — Черт, где ты?! В коридоре светил только ночник, освещая пустую вешалку, на которой раньше висел жёлто-синий бомбер. — Это не смешно, Питер! В ту полночь Нью-Йорка кто-то бежал, минуя лужи, по главной дороге, надеясь поймать такси. Ни слезинки не скатилось по щеке, только рука до красных костяшек держала телефон, разрывающийся от сообщений — у него не оставалось выбора. Да только выбора никто ему не предоставлял: контракт исполнен. По другую сторону улицы кто-то выбежал в домашних штанах на одну босую ногу, сумасшедшим взглядом высматривая драгоценную кудрявую голову в уличной тьме. Но так и не нашел: неумолимое время истекло. Писатель, ища точку боли персонажа, нашел собственную — не менее яркую, животрепещущую и сшибающую с ног. Ту, которую невозможно пропустить через себя на бумагу: та смольная патока не перельется в выдуманные миры ни на одном языке мира. А цветы... Да, некоторый сорт цветет только по ночам, источая сладчайший запах. Но если бы только писатель знал, что в его руках отцветали иные цветы, намного хрупче и ценнее прочих, возможно не закрыл бы для них остывающее солнце.«Достаточно материала, Мистер Старк?»