Принятие

Понедельник. С утра у меня все-таки поднялась температура. Я осталась дома. Я читаю соцсети, переписываюсь с Алиной. Нужно извиниться, что я ее игнорировала все выходные. Мне кажется, что я немного успокоилась. Но я боюсь этого спокойствия. Словно затишье перед бурей. Больше всего я боюсь прихода Димы из института. Когда наконец наступает три часа, я слышу звук открывающейся двери. Я ждала этого, ведь я знаю, сколько у него пар каждый день, и во сколько он должен вернуться. Я замираю. Но время идет, а ко мне так никто и не заглядывает. Хотя бы узнать, как у меня состояние. И внутри вновь нарастает отчаяние. Словно взорвавшаяся наконец-то бомба, которая ранит осколками все вокруг, все мои внутренности. Я не выдерживаю. Я выхожу на кухню, где Дима разогревает себе обед. Он не смотрит на меня. Ни одного взгляда. На кухне звенящая тишина, и только звуки ложки, которой брат накладывает еду. Он ставит тарелку в микроволновку, и поворачивается наконец-то ко мне. Но его взгляд направлен мимо меня. — Что ты делал вчера? — Был у Дианы. Мне становится больно дышать. Мне было так плохо, а он был у Дианы. Я останавливаюсь, понимаю, что тоже была у Влада, и это еще ни о чем не говорит, и пересиливая безумное сердцебиение задаю ужасный, неуместный вопрос: — Вы с ней спали? Брат усмехается и с безразличием смотрит на меня: — Да. Меня начинают душить слезы. Я держусь из последних сил, но все-же не могу сдержать несколько всхлипов. Мне так стыдно, что я такая слабая. Ни за что не хотела бы показать свою слабость перед ним. Только не сейчас. Раньше я всегда могла довериться ему больше всего, но только не сейчас. — Ну что ты, — наигранно ласковый голос. Он подходит и вытирает слезы, катящиеся у меня с глаз. — Мы и с тобой можем это сделать. Ты же этого хочешь? Я не верю своим ушам. Как может он, мой некогда любимый брат, так ужасно и отвратительно себя вести. Меня тошнит. Я ничего не ела, и только в этом мое спасение. Писк микроволновки. Брат достает еду и уходит в свою комнату. Наконец-то. Наконец-то я могу рыдать, лежа на холодной плитке. Когда я немного успокаиваюсь, во мне остается всепоглощающее, отвратительное чувство ненависти. Как глубоко я ошибалась, когда я говорила Алине, что ненавижу своего брата. Но теперь я знаю, что я чувствую именно это. И мне невероятно, неистово хочется сделать ему больно. Чтобы он почувствовал то же омерзение, что чувствую я. То же разочарование. Чтобы стереть эту улыбку с его лица. Я выхожу в коридор и встречаюсь с Димой. Он собирается уходить. — Ты куда? — К Диане, — улыбается. — Правда? Я встаю на цыпочки и впиваюсь ему в губы. В глазах Димы ошарашенность. Он не успевает сжать губы, и я проникаю языком внутрь. Я хочу сделать ему так плохо, как только могу. Я начинаю кусать его губы. Жестоко. Без тени нежности. Чувствуется металлический привкус. Хочу, чтобы было больно. А потом начинаю кусать его шею. Наконец брат приходит в себя и с силой отталкивает меня. Я делаю шаг назад. На его шее красное пятно. — Что ж, успешно сходить. — Я выдавливаю из себя улыбку. Хотя мне очень тяжело даже изображать улыбку. На мгновение, его шок сменяется на отчаяние, такое же, какое я вижу в своих глазах. А потом я вижу именно то выражение, которое видела всего пару раз в жизни. Разрушающая злость. Ко мне? К себе? Ко всему вокруг. Я не хочу знать, что будет дальше. Я ухожу, быстрее, только бы не видеть это. Я слышу, как он с силой ударил кулаком в стену. Ему больно. Это ведь то, чего я хотела. Но мне не легче. Я захожу в комнату, и закрываю дверь на замок. Я в безопасности.