Грифоновы Горы

Ксину следовало подготовиться. Посох теперь остался в доме — его время прошло. Воин же упражнялся на улице с двумя мечами. Клинки из волшебного металла, бесценный подарок Императора, сверкали на свету, с каждым взмахом заполоняя деревенскую улицу сполохами солнечных зайчиков. Они прекрасно лежали в руке, обладали превосходным балансом, а проверяя их остроту Ксин обнаружил, что чугунный котелок протыкается так же просто, как обычный меч проткнул бы деревяшку, а дерево же рубится как тонкая бумага. Ксин даже начал задумываться, а не знал ли Император об угрозе огненного змея и не специально ли подарил ему эти мечи. За упражнениями землевладельца наблюдали и некоторые крестьяне, и почти все не улетевшие на охоту грифоны. В основном это были молодые самки — как и предсказывал Бан Лань, теперь они забросили охоту и оставались под опекой самцов, готовясь стать матерями. Ксин был важен и серьёзен, и кажется грифоны улавливали это. Держась на безопасном расстоянии, они тихо переговаривались чириканьем, и даже матёрые самцы почтительно опускали голову, когда ловили на себе взгляд воина. «Что ж, вот и хорошо!» — думал он, хотя и старался не отвлекаться на окружение. Выглянувший из окна Бан Лань некоторое время наблюдал за ним, после чего громко сказал: — Господин Ксин Куан, я должен извиниться. Я зря вспылил и поставил под сомнение ваш план. Дайте мне отойти от напряжения, и я подумаю, как сделать его лучше. — Вы это к чему, господин Бан? — не понял Ксин, — Мне сейчас немного не до того. Хэй Фон донесла до меня, что в горах покой грифонов нарушает огненный змей. — Быть не может, — с сомнением произнёс полуорк, — А если да, то что с того? — Я приду по его душу. И грифоны будут должны Империи. Полагаю, концепцию долга они худо-бедно воспринимают. — Вы правда хотите биться с огненным змеем? С чудовищем, изрыгающим огонь и прорывающим когтями сталь? — Стали я не ношу, как можете заметить. Но это не важно. В истории немало случаев победы героев над чудовищами. Знаете ли, я владею всеми необходимыми знаниями, — не без гордости улыбнулся Ксин, — Я мастер рукопашного боя в стиле Грифона, мастер Пьяного Стиля, фехтовальщик Пути Меча, мастер Двенадцати Тайн, мастер посоха школы Летучей Обезьяны, последний носитель тайн Крадущейся Смерти, мастер пяти искусств Лунного Цирка… и мастер-охотник на чудовищ. — Охотник на чудовищ? – глаза орка расширились, — Я думал, уже век как последнего из них пришили убийцы! А если и нет, то подготовка охотников должна начинаться с самого детства… — Нет. Их гильдия действительно была разрушена, и большей частью они погибли, однако я нашёл старого охотника, хранившего их манускрипты. Я перенял их боевой стиль, поскольку моё тело оказалось достаточно подготовлено в ходе изучения других боевых искусств. Ксин умолчал, что по мнению его учителя из охотников, именно армейские заводчики грифонов стояли за разрушением его гильдии. Хотя это можно было поставить под сомнение, были так же намёки на заговор дворян, которые были недовольны тем, что престижная гильдия привлекала дворянских сыновей, но не предоставляла им хорошего образования. — Вот это сюрпризы, господин! — восхищённо развёл руками полуорк. — Это не секрет, я не понимаю, почему так мало смертных знают обо мне и известных мне техниках. — Тут ничего удивительного. Лучший поединщик Севера — это же легенда, а раз она ещё молодая, то канона у неё нет. Перед тем, как прибыть к вам, я порасспрашивал придворных и дворян, и мне называли списки от пяти до пятнадцати техник, которые якобы вам известны. — Да, людская молва — она такая… — просто ответил Ксин и вернулся к тренировке. Выпендриваться и говорить, что известно ему больше техник, просто он называет лишь те, в которых его признали мастером учителя, он не стал. Движения вспоминались легко, тело было в форме, оружие подходило как нельзя лучше. Однако воин упрямо продолжал, только после заката прекратив тренировку. Все это время Хэй наблюдала за ним, выглядя все так же растерянно, как днем. Что ж, завтра с утра ей придется нести его выслеживать чудовище. Он был настроен решительно, но все равно не мог избавиться от волнения. Насилу впихнув в себя ужин, причём у общего костра с крестьянами и грифонами (чтобы те видели, что хозяин земли бдит), он увлёк Хэй Фон за собой домой, поручив мелкого грифоныша крестьянам, чтобы не мешался. Те же были только рады. Следовало чётко обозначить перед грифоницей свои планы. Выточенная её когтями гравюра с огненным змеем подходила для этого идеально. Встав перед этим произведением искусства (кто бы мог подумать, что горные звери вообще способны на такое), он замер, дав мыслям Хэй Фон волю. Та переводила взгляд рыжих глаз с изображения на человека и назад. Она не понимала, чего ждёт воин. Ждала его действий. — Не так давно в тебе не было и доли этой серьёзности, когда ты смотрела на меня, — улыбнулся он краешками губ, — Ты была сама по себе. Гостем на моей земле. Но вот теперь ты помогаешь мне защищать эту землю. Доверяешь мне. Берёшь с собой в горы. Посвящаешь в ваши проблемы. Быть может, ты сама не ожидала, что так к чему-то или кому-то привяжешься? Она же молчала. Ему недоставало её боевитого клёкота. — Пора покончить с этой проблемой, Хэй, — подвёл он итог. Неуловимое движение рукой — и клинок, до сих пор мирно ожидавший своего часа в ножнах, пронзил стену в том самом месте, где шея чудовища произрастала из грудной клетки. Грифоница от неожиданности вскинула крылья и разинула клюв, но даже поняв, что опасности нет, не успокоилась. Наоборот, в удивлении разинула его ещё шире. — Ты отвезёшь меня к нему, — Ксин похлопал её по спине в том месте, где обычно садился на неё верхом, — И я положу ему конец, — так же неуловимо обнажив второй меч, он указал на портрет врага. До вороной довольно быстро дошло, что хочет сказать воин. Будто не веря своим ушам, она попятилась сперва, а потом с возмущённым криком попыталась повалить того на пол. Как ещё она могла заставить человека передумать? Но тот, давно приноровившийся к её движениям, играючи уходил от попыток повалить себя, по ходу дела успев вернуть оба клинка в ножны. — Ты знаешь, что будет по-моему, — подвёл он итог, когда улучив момент опрокинул на циновку её саму и прижав грифонье тело к полу коленом, — Теперь мне ясен мой путь. Я оказался здесь ради того, чтобы выйти на этот бой. Она понимала, что не одержит верх. Ей оставалось лишь смотреть на него с тревогой во взгляде. В глубине её ясных рыжих глаз, блестевших в ровном пламени светильника, он разглядел не только страх, но и зарождавшуюся искру отчаянья. — Хэй… девочка, — пробормотал он, поняв, что все эти непривычные переживания изводят её может даже сильнее, чем его самого, — Может, и не только ради этого. Может, судьба привела меня сюда, чтобы я мог встретиться с тобой. Ласково погладив её по скуле, он уловил тихий вздох вороной грифоницы. Сдавшись, она обмякла под ним, смиренно приникнув головой к его ладони. Хэй Фон молчала, но её поза красноречиво доносила до человека, что дальше она хочет полагаться на него. — Ты прилетела к людям, училась у людей, и стала слишком сложной, чтобы оставаться прежним вольным грифоном, да? — посочувствовал он, — Но я думаю, пора тебе поучиться у нас и чему-то более приятному. Убрав с живота самки колено, он будто извиняясь нежно погладил её по брюху. Она лишь слегка прищурилась, когда его пальцы скользили по её чуть выпирающим соскам, но Ксин не намерен был останавливаться. Когда ладонь сместилась в самый низ брюха, она, наконец, распознала его намерения. Растерянно гаркнув, выпустила когти в пол, мигом напрягшись, но Ксин навалился на неё, не давая подняться, и прижался лицом к лицу, дыша ей в шею. Несколько почесываний за ушами, поглаживаний шеи, и уверенное давление льнущегося к телу тела — и она обречённо поддалась. Целоваться с грифоном оказалось непростой задачей. Клюв не слишком-то подходит для таких ласк. Однако Ксин мог целовать и даже покусывать её чувствительные уши, все глубже накрывая самку волной страсти. Когда она ответила, лизнув его горячим языком в лицо, человек воодушевлённо прильнул ртом к её клюву, даря радость поцелуя. Она быстро вошла во вкус. Тревоги Хэй Фон отступали на глазах, и воодушевлённый Ксин стремился к большему. От растущего возбуждения Хэй Фон подрагивала и извивалась под ним. Замечая это, мужчина принялся раздеваться. Для этого ему хватало одной руки, пока вторая исследовала её тело уже совсем не с теми же невинными целями, что во время мытья. Он уже знал её чувствительные точки, но сейчас набрался наглости и в открытую ласкал их, раздразнивал её. Дыша все более жарко и глубоко, грифоница теряла фокус взгляда. На движения партнёра она отвечала постанываниями и подёргиваниями. Львиный хвост ходил ходуном, и когда решивший переходить к более решительным действиям Ксин подсунул под её круп руку, чтобы помять его чувствительное основание, самка громко чирикула, выгнувшись дугой и уже не контролируя себя расставила задние лапы, между которыми тут же поместился её партнёр. Разница в размерах была не в пользу Ксина, однако того никогда не смущало превосходство противника в габаритах, а как говорится, в любви как на войне. Пусть дотягиваться до её головы было сложно, зато он мог ласкать её живот, играться с сосочками, мять сильные бёдра… Крылья самки задёргались, когда он вошёл в неё, а в полу остались глубокие борозды от когтей. Видимо, все это было слишком в новинку грифонице, потерявшись в своих ощущениях она не отдавала себе отчёта в происходящем. Ксин же обнаружил, что партнёрша идеально подходит ему. Узкая и жаркая, она вскоре стала инстинктивно подаваться навстречу, и уже скоро ему удалось поймать ритм. Быстро дойдя до пика, он позволил себе лишь небольшую передышку. Все продолжилось, и скоро Хэй Фон забилась под ним в экстазе, так что пришлось удерживать её, чтобы комната окончательно не оказалась перевёрнута вверх дном. Придя в себя после первого оргазма, грифоница наконец сфокусировала взгляд на Ксине, и будто лишь теперь поняв, что произошло, в своей потешной манере ухватилась передними лапами за голову. Если бы не вороное перо и шерсть, она бы наверняка залилась краской… хотя наверняка к этому моменту она бы раскраснелась так, что это осталось бы незамеченным. Снова беря ситуацию в свои руки, мужчина потянулся к ней, отнял лапы от головы и положил к себе на плечи, после чего продолжил дарить ей наслаждение. Она явно входила во вкус, и скоро сомнения и смущения вновь были отброшены. На этот раз любовники не размыкали объятий, хотя Ксину это стоило глубоких царапин на спине. Боль от них казалась настолько пустячной на фоне экстаза единения, что воину даже не приходилось сосредотачиваться, чтобы терпеть её. Наверняка останутся шрамы, но такие шрамы он был готов носить с не меньшей гордостью, чем боевые. Новый пик блаженства они встретили вместе, плотно прильнув телами и вцепившись друг в друга. Никто не торопился выпускать другого из объятий. Так прошли долгие минуты, за которые они, делясь теплом, проникались блаженным спокойствием. Хэй Фон осталась более чем довольна. Тем более доволен был Ксин. Грифоницу прорвало на поток легкомысленного щебета, и он слушал с улыбкой и радостно сжимающимся от её близости сердцем. В редкие моменты, когда она замолкала, он гладил её и говорил ласковые слова, по-ребячески хихикая, когда она улучала момент и облизывала его горячим языком. Когда оба излили накопившиеся нежности, Ксин все-таки потушил лампу — нужно было выспаться перед завтрашней авантюрой. Лежа в обнимку с Хэй, заботливо укрывшей его крыльями, он подождал, пока природа возьмёт свое и грифоница заснёт в темноте, и только тогда сам провалился в крепкий сон. * * * На следующий день Ксин не мог нарадоваться, видя, что к Хэй Фон вернулась прежняя живость. Размявшись и собравшись, они были готовы вылетать. Грифоница была в самом боевом настрое, и противиться желанию Ксина не собиралась. Бан Лань, вышедший проводить воина в бой, приметил это. — Я вижу, она снова рвётся в бой? Хвала Императору, а то последнее время она какой-то замученной была, — одобрительно отозвался он. — Да, хвала Императору, — Кивнул Ксин Куан, — Я помог ей снять стресс. — Ха-ха, звучит как будто вы… — он запнулся, — Ну, так говорят, когда… — полуорк замолчал, переменившись в лице, но Ксин вежливо дождался, пока тот оформит свою догадку в словестную форму, — Господин, вы что, с ней… Ну не-ет! — но продолжить так и не решился. — Что? — с будто бы невинным любопытством приподнял бровь Ксин. Ответом ему было осуждающее молчание. В конце концов сам цзы прервал его: — Что бы вы себе не думали, это наше дело, чем мы занимаемся в нашей спальне. — Значит, уже в «нашей», — будто вынося вердикт кивнул Бан, — А я было отчитал вашу Джайю за её шутки о вас. Теперь начинаю понимать, что это совсем не шутки были. — Шутки? — не понял Ксин. — Она намекала, что мол, ещё пара недель, и вы трахнете грифоницу. — Возмутительно! — фыркнул Ксин, даже не придравшись к грубой формулировке, — У неё, конечно, глаз на такие вещи намётан, но это ещё не повод так говорить о господине за его спиной. Я её примерно отчитаю, когда всё закончится. Орк пропустил эти слова мимо ушей, и добавил: — Знаете, я ребят за такое выгонял из воздушного корпуса. — Ну и зря, — отмахнулся Ксин, — Впрочем, вы в своём воздушном корпусе вообще понятия о грифонах не имеете, хотя уже который век с ними работаете. Плачевно. Как бы то ни было, мы оба готовы к бою, уверены друг в друге, и твёрдо намерены показать огненному змею, кто в этих горах хозяин. Захотите в отставку — по возвращении подадите мне бумагу. Думаю, после победы над огненным змеем Император пересмотрит необходимость вашей работы, и вы сможете с чистой совестью оставить это место и отправиться на заслуженную пенсию. — Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — наставительно отвечал полуорк, — Для меня мало что изменилось. Я по-прежнему на вашей стороне, и по-прежнему должен крепиться, оставлять годы опыта за спиной и открывать ум новым знаниям. Я не из тех старых псов, кто новым трюкам не учится. Но и вы, Ксин, не давайте своим победам на любовном фронте снести вам крышу. Вам предстоит чертовски серьёзный бой. Забудьте обо мне и моих сомнениях, сосредоточьтесь на том, что поможет победить. — Вот теперь я слышу слова бывалого солдата, — уважительно кивнул Ксин, — Не переживайте. Многие мастера вколачивали в мою голову такие же слова. Но время сейчас такое, что нужно рискнуть. После этого разговора Ксин Куан и Хэй Фон быстро вылетели в сторону гор. Пышные проводы были ни к чему — а то мало ли, перед сколькими излишне проницательными крестьянами придётся ещё объясняться. Следовало приберечь пыл для битвы…