but first, ramen

      С их шеф-поваром, Сон Хёну, Хосок не работает в одну смену уже очень давно. И его это полностью устраивает, потому что можно не рыться в памяти об общем прошлом, не дергаться от случайных прикосновений и спокойно шутить с Минхёком про всякие пидорские штуки. Минхёк своей ориентации не стыдится и не скрывает, с ним весело, комфортно и безопасно, хоть и грызутся они порой, по словам Чангюна, как кошка с собакой. Хёну Минхёка откровенно бесит, и как придирчивый начальник, и как неприятный тип, из-за которого Хосок заметно грустнеет и уходит в себя. Смотреть на кипящего от злости коллегу забавно и, в какой-то мере, даже трогательно – беспокоится же за Хосока, переживает.       Когда шеф заглядывает в ресторан в свой выходной и просит приготовить ему рамэн на соусе тонкоцу, именно Хосоку «везет» оказаться за стойкой с лапшеваркой. Очевидно, Хёну в хорошем настроении, раз хвалит получившееся блюдо и расспрашивает, как проходит день. – Надеюсь, ты плюнул ему в рамэн, – шепчет Минхёк под ухом Хосока, продолжая улыбаться до ушей.       Хосок незаметно для начальства шлёпает друга по тощему заду. В рамэн он не плевал и старался выполнить заказ идеально – Хёну всё равно остаётся для него примером настоящего профи, одобрение которого хочется заслужить. Хосок разглядывает его загорелое после поездки на Окинаву мужественное лицо в красноватых отсветах бумажных фонариков и чувствует себя почти беспомощным – никто не собирался страдать без него и оставаться стоять на месте. Когда он, наконец, повзрослеет достаточно, чтобы перестать придавать значение глупым привязанностям? Люди могут прожить без него, а вот ему без какого-то чёртового Хёну не живётся как прежде. – Хосок, можно тебя на минутку? – зовёт Хёну, подманивая ладонью поближе.       Приходится подойти. Это тоже странно и неудобно, особенно при Минхёке. Про них и раньше ходили слухи, когда Хосок ездил на работу на большом черном внедорожнике шефа и светил багровыми засосами в открытых местах. – Только не говори, что привез мне сувенир из командировки, – улыбка Хосока нервная и натянутая, он пытается быть ироничным, насколько может. – Сувениры только для детишек, – спокойно замечает Хёну, – тебе я привез предложение поработать в Японии по обмену сотрудниками.       Зорко следящий за происходящим Минхёк не слышит, о чём там шепчутся в зале, однако отлично видит, как меняется в лице Хосок. Он буквально выносится из зала, причём не обратно на кухню, а в дверь для персонала, куда обычно выносят грязную посуду. Хёну, по-хорошему, нельзя в служебные помещения без формы, но он заходит в тускло освещённый коридор, где Хосок колотит по обложенной плиткой стене напротив раковины для посуды. – Что не так? – устало спрашивает шеф, облокачиваясь о стену своей большой лапищей. – Выглядит так, словно от меня пытаются избавится, – Хосок с вызовом смотрит Хёну прямо в глаза, и тот тяжело сглатывает. – Ты перестал расти, Хосок-и, – Хёну говорит совсем тихо, а вот его подчинённому хочется кричать, – это место слишком тесное для тебя, нужно идти дальше. – А что, если, – повар зло щурится, – я не хочу? – Хочешь, чтобы я вынудил тебя? – голос Хёну звучит совсем не хорошо, даже грустно, он толкает Хосока к краю железной раковины и до боли сжимает его ладони в своих.       Воспоминания прорываются сквозь тщательно выстроенную преграду и окатывают Хосока ледяным водопадом. Он с ненавистью вцепляется зубами в плечо Хёну, метит клыками шею. Больнее, пусть ему будет больнее, чем Хосоку. Шеф-повар сдавливает пальцами его челюсть, пачкаясь в потёкшей изо рта слюне, и целует, позволяя острым зубам терзать свои пухлые губы, сколько Хосок пожелает. А ведь хороший, правильный Сон Хёну до сих пор не прочь трахнуть своего бывшего – смеётся про себя повар, но как-то горько. Его трясёт от забытой близости, а Хёну и не думает останавливаться.       Дверца от стерилизатора прилетает шефу в лицо слишком внезапно, чтобы он успел среагировать. – Ох, простите, – Минхёк театрально всплескивает руками, – я тут хотел палочки забрать и не заметил вас. – Ничего, бывает, – бормочет Хёну, потирая ушибленный нос.       Хосок сваливает на кухню, и Минхёк, радостно гремя палочками для еды, направляется следом, чтобы прилипнуть с расспросами на ближайшие несколько часов. – Лучше не заходить сюда в нерабочие часы, шеф Сон, это может быть опасно, – вкрадчиво сообщает он Хёну напоследок.